Исаак Дунаевский появился на свет 30 января 1900 в небольшом украинском городе Лохвица, расположенном в Полтавской губернии. Его отец – Цале-Йосеф Симонович – работал в банке, а также имел свое собственное предприятие, небольшой ликёро-водочный завод. Музицировали в родне будущего композитора практически все. Мама – Розалия Исааковна – великолепно пела и играла на рояле, дедушка работал в местной синагоге кантором и сочинял еврейские гимны, дядя Самуил был известным гитаристом, сочинителем песен, а также обладателем невообразимого в Лохвице богатства – граммофона. У супругов Дунаевских было шестеро детей (дочь и пятеро сыновей). Впоследствии все мальчики связали свое будущее с музыкой: Борис, Михаил и Семен стали дирижерами, а Зиновий и Исаак – композиторами. Дочь же Зинаида избрала профессию учительницы физики.

Выдающиеся музыкальные способности Исаака начали проявляться в самом раннем детстве. Уже в четыре года он на рояле подбирал по слуху мелодии маршей и вальсов, исполняемые маленьким оркестриком в городском саду по выходным. Огромное влияние на маленького мальчика оказал чудаковатый дядя, время от времени заезжавший в гости и устраивавший для всей семьи гитарные концерты. Обучать музыке будущего композитора стали лишь в восемь лет, для чего в дом был приглашен чиновник акцизного ведомства некто Григорий Полянский, давший Исааку первые серьезные уроки игры на скрипке.

В 1910 семья Дунаевских перебралась в Харьков. Исаак был отправлен в классическую гимназию и одновременно в консерваторию (в то время оно называлось музыкальным училищем), где занимался у известного музыковеда Семена Богатырева (по композиции) и виртуоза-скрипача Иосифа Ахрона (по игре на скрипке). В эти годы юный Исаак написал свои первые музыкальные произведения. Они были печальны и грустны, будущий композитор так и назвал их: «Тоска», «Одиночество» и «Слезы».



В 1918 Дунаевский с золотой медалью окончил гимназию и поступил на юрфак Харьковского университета. Необходимо отметить, что в те годы большинство юношей из еврейских семей стремились получить юридическое образование, дабы получить право на пересечение черты оседлости. Одновременно с учебой в университете молодой человек продолжал заниматься в музучилище по направлению скрипки и успешно окончил это учебное заведение в 1919. В это же время Дуня, как его звали товарищи, впервые влюбился. Дамой сердца стала актерка Вера Юренева. Ей было уже за сорок, и она быстро охладела к еврейскому юноше-музыканту, наизусть читавшему ей «Песнь песней». С горя молодой Исаак женился на нелюбимой девушке, студентке университета. К слову, этот брак был очень коротким – супруги разошлись так же легко, как и встретились.

Проучившись один год в университете, Дунаевский понял, что профессия юриста не для него. Время было трудное, шла гражданская война, и выбравшему музыку Исааку Осиповичу, дабы прокормить себя и свою семью, пришлось подрабатывать пианистом и скрипачом в оркестре Харьковского русского драмтеатра. Вскоре на молодого, но невероятно талантливого музыканта обратил внимание режиссер Николай Синельников. Он предложил Дунаевскому сочинить к одному из своих спектаклей музыку. Дебют композитора был успешен, и вскоре Исааку Осиповичу предложили в театре сразу несколько должностей – дирижера, композитора и заведующего музыкальной частью. Этот момент положил начало его восхождению к вершинам музыкальной славы.

В двадцатые годы Дунаевскому пришлось сочинять самую разную музыку – песни, увертюры, пародии, танцы. Кроме того он успевал руководить армейской самодеятельностью и читать лекции. Любой другой музыкант, имеющий за плечами классическое образование в престижной консерватории, счел бы за оскорбление работать в подобных жанрах, однако Исаак Осипович полагал иначе. С упоением он сочинял музыку даже для театров революционной сатиры. Спустя много лет великий композитор отметил в одном из писем: «Могли бы вы тридцать лет назад думать, что юный поклонник Бородина, Бетховена, Брамса и Чайковского сможет сделаться мастером легкого жанра? Но именно эта музыкальная закваска помогла мне в дальнейшем творить легкую музыку серьезными средствами».

В 1924 композитор переехал в Москву и устроился заведующим музыкальной частью эстрадного театра «Эрмитаж». Вместе с ним в город приехала и его новая любовь Зинаида Судейкина. С ней композитор познакомился в начале двадцатых годов в ростовском мюзик-холле, где она работала прима-балериной. Официально расписались молодые люди в столице в 1925. Жили они в маленькой комнатушке в коммуналке, снимая ее за небольшую плату. В 1926 Исаак Осипович принял руководство музыкальной частью театра Сатиры и участвовал в музыкальном оформлении новых постановок. Коллеги, работавшие с Дунаевским, вспоминали, что если молодому композитору приходилось слышать упреки в свой адрес по поводу срыва сроков, то «в нем рождался неистовый дух сочинительства». В декабре 1927 в Москве была поставлена оперетта «Женихи», ставшая первой, музыку к которой сочинил Дунаевский. Затем из-под его пера вышло еще пять оперетт: в 1924 «И нашим, и вашим», в 1927 «Соломенная шляпка», в 1928 «Ножи», в 1929 «Полярные страсти» и в 1932 «Миллион терзаний». Помимо этого на провинциальной сцене с успехом шла его оперетта «Карьера премьера».

В 1929 талантливого композитора позвали в Ленинград, в только что заработавший эстрадный театр «Мюзик-холл», к слову, тот самый, который позднее прославился постановками Леонида Утесова. К моменту приезда в Северную столицу музыкальный багаж Дунаевского был уже весьма солидным. Им была написана музыка к шестидесяти двум драмспектаклям, двадцати трем эстрадным обозрениям, шести водевилям, двум балетам и восьми опереттам. Композитор много работал в сфере камерного творчества, создав свыше девяноста различных произведений – романсов, квартетов, пьес для фортепиано.

В Мюзик-холле у Дунаевского и Утесова возник творческий союз. В 1932 они вместе создали «Музыкальный магазин» – музыкально-эстрадное представление, ставшее подлинным шлягером жанра. Необходимо отметить, что к моменту появления «Музыкального магазина» Исаак Осипович мастерски овладел всеми приемами джазовой оркестровки. Композитор намеренно сторонился «скрежещущих», «грязных» аккордов, делая акцент на четких ритмах и стараясь вызвать музыкой веселое и хорошее настроение. Утесов рассказывал, что никогда не пропускал возможности лично послушать игру Исаака Осиповича: «Все обожают музыку Дунаевского, однако те, кто не сидел с ним у рояля, не могут представить полностью всю степень одаренности этого воистину замечательного музыканта».

В том же 1932 году к композитору обратился представитель кинофабрики «Советская Беларусь». Исааку Осиповичу было предложено поучаствовать в создании одного из первых звуковых фильмов «Первый взвод» режиссера Корша. Предложение кинофабрики заинтересовало Дунаевского, и он принял его. После «Первого взвода» была работа над лентами «Огни» и «Дважды рожденный», которые ныне уже никто не помнит. Впоследствии Исаак Осипович написал музыку к двадцати восьми фильмам. В это же время у Зинаиды Судейкиной и Исаака Дунаевского родился мальчик, получивший имя Евгений.

Всесоюзная слава к Дунаевскому пришла в 1934, после выхода на экраны ленты «Веселые ребята». В августе 1932 советский кинорежиссер Григорий Александров возвратился на родину после работы в Европе, Мексике и Америке. Он размышлял над созданием отечественной музыкальной кинокомедии и за советом решил обратиться к уже довольно известному в киноиндустрии Дунаевскому. Первая их встреча прошла на квартире Утесова, разговор крутился вокруг будущего фильма. В конце концов, Исаак Осипович подошел к роялю и, произнеся: «Об этом произведении, музыка, которого уже приближается к нам, я хочу сказать...», опустил на клавиши руки. Когда последние звуки его импровизации растаяли, Дунаевский спросил: «Ну, хоть немного похоже?». Пораженный Григорий Васильевич не мог вымолвить ни слова и только молча смотрел на композитора. Этот вечер стал началом их многолетнего совместного творческого пути. Для кинокартины Александрова Исаак Осипович сочинил свыше двадцати абсолютно разных музыкальных номеров – песню Кости, песню Анюты, скрипичный урок, галоп, вальс, танго, частушки, нашествие стада, музыкальную драку, мультипликационные заставки и многое другое. Прежде чем оказаться на широком экране, картину вместе с другими работами отечественных киномастеров представили на международной кинематографической выставке в Венеции. Фильм, шедший под названием «Москва смеётся», имел большой успех и был удостоен приза кинофестиваля. Чарли Чаплин, просмотрев картину, с восторгом сказал: «Александров открыл новую Россию, и это огромная победа». Но особенно известной в Венеции стала музыка комедии Александрова. Переведенный на итальянский «Марш веселых ребят» исполнялся на каждом углу. Кроме того неаполитанские ансамбли и маленькие оркестрики с увлечением в собственном музыкальном изложении играли песню Кости, сочиненную в ритме танго. В дальнейшем фильм «Веселые ребята» обошел весь Советский Союз, а песню, «которая строить и жить помогает», запели во всех уголках огромной страны.

Тем временем Исаака Осиповича ожидало множество новых предложений, среди которых снимающаяся на «Ленфильме» лента «Три товарища». Еще в начале 1934 к композитору обратился режиссер Семен Тимошенко с просьбой сочинить к этой картине музыку. В отличие от прежних работ Дунаевского в «Трех товарищах» музыка только сопровождала действие, и лишь «Песня о Каховке» на стихотворение Михаила Светлова получила самостоятельную жизнь. А в 1935 композитор получил от «Мосфильма» приглашение поучавствовать в создании приключенческой ленты «Дети капитана Гранта». Участники этого фильма вспоминали, как Исаак Осипович приходил к ним в павильон после трудового дня у Александрова (здесь же, на «Мосфильме») и сразу энергично включался в работу, с ходу разрабатывая внезапно родившиеся мелодии и изображая едва ли не весь оркестр. Один из коллег композитора писал: «Дунаевский всегда хотел, чтобы его музыка являлась «настоящей», а песня – заразительной и искренней». Общеизвестный факт, что в песнях важно соотношение текста и музыки. Устаревший, слабый или бездарный текст можно спасти благодаря высокому качеству музыки. В песнях Дунаевского достоинство музыки есть определяющий фактор, потому они и сегодня популярны. Люди получают удовольствие от красивых и ярких мелодий, не вдумываясь особенно в смысл слов и используя их лишь в качестве опоры для пения. К примеру, главная музыкальная тема картины по роману Жюля Верна вышла не просто успешной, а универсальной. Когда уже абсолютно в другую эпоху Станислав Говорухин снимал свой сериал «В поисках капитана Гранта», он не отважился заменить знаменитую работу Дунаевского, оставив ее как символ.

В 1936 на экраны страны вышел фильм «Цирк», для которого Исаак Осипович сочинил свыше двадцати музыкальных произведений. Главной в киноленте стала «Песня о Родине». Ее распевали строители Комсомольска-на-Амуре и Магнитки, металлурги Кузбасса и белорусские колхозники. Этой песней, транслировавшейся по радио каждое утро с начала 1938 года без пяти минут шесть, стартовал новый трудовой день Советского Союза. «Песня о Родине» боролась с фашизмом – она являлась паролем партизан Югославии, ее пели в освобожденных городах Венгрии, Чехословакии, Болгарии и Польши. А в 1938 Исаак Осипович написал музыку к картине «Волга-Волга», став не просто композитором, а одним из соавторов комедии. Эта работа явилась для него настолько же увлекательной и интересной, насколько сложной и ответственной. «Волга-Волга», как ни одна кинокартина Дунаевского, пронизана его симфоническими работами, песнями, куплетами, танцевальными ритмами и музыкальными эпизодами.

Необходимо отметить, что у Исаака Осиповича немало музыки, созданной «на ходу», без особого вдохновения и интереса. Однако когда он по-настоящему увлекался материалом, то процесс и результат были совершенно иными. Благодаря редкому мелодическому дару композитора отдельные самобытные мелодии были рождены им практически мгновенно. Но основная часть его работ явилась продуктом скрупулёзного труда профессионала. Хрестоматийный пример «Песня о Родине». Дунаевский проработал полгода, сочинил тридцать пять версий и, наконец, нашёл ту единственную – тридцать шестую, услышав которую великий Шаляпин произнес: «Эта песня по мне». В качестве другого примера можно привести рассказ известного композитора Соловьева-Седого о том, как Дунаевский сочинял припев к «Маршу энтузиастов» для ленты «Светлый путь» (1940 год): «Помнится, у него никак не выходил припев. Был момент, когда композитор, отчаявшись его сочинить, предлагал коллегам по жанру, в том числе и мне, дописать припев в порядке соавторства. Однако в итоге, разумеется, все сделал сам. Помог ему в этом завод «Электросила». В один из приездов к рабочим Исаак Осипович выступил в крупнейшем турбогенераторном цеху. Возвращаясь после концерта, Дунаевский увидел на дворе завода группу дружно шагавших рабочих. Ритм их шагов подсказал ему что-то. Композитор закричал провожающим: «Друзья мои, так ведь это и есть «Марш энтузиастов»! Везите меня быстрей к роялю».

В конце тридцатых годов Исаак Осипович уже являлся известным культурным деятелем СССР. Наряду с интенсивной музыкальной работой композитор находил время и силы для общественной работы, в частности, возглавлял с 1937 по 1941 правление Ленинградского союза советских композиторов, а в 1938 был избран депутатом Верховного Совета. В июне 1936 Дунаевский был удостоен звания заслуженного деятеля искусств РСФСР, в декабре 1936 получил орден Трудового Красного Знамени. Наконец, в 1941 композитору дали звание лаурета Сталинской премии первой степени. От Ленсовета Дунаевскому была выделена в центре города роскошная четырехкомнатная квартира. Композитору выплачивали огромные гонорары, которые давали ему возможность покупать машины и играть на скачках, что он, впрочем, вскоре бросил. Он любил своих друзей и делал им дорогостоящие подарки, давал денег взаймы, а о долгах никогда не вспоминал. Став общественным деятелем высокого ранга, Исаак Осипович старался во всем отвечать своему положению. Например, в конце тридцатых он энергично боролся с различными нетрадиционными течениями в советской музыке. Являлся ли Дунаевский «прославителем»? Бесспорно, однако прославлял он не политический режим, как считают некоторые, а романтическую веру в сказочную и добрую страну, где все люди здоровы, счастливы, молоды. В то же время он, как и большинство граждан Советского Союза, был фанатично предан Сталину. В тридцатые годы, на заре своей популярности, композитор попытался сочинить посвященное вождю произведение. Так родилась «Песня о Сталине». Однако самому Иосифу Виссарионовичу она не понравилась. Среди музыкантов существовала история, что глава государства, впервые услышав ее, произнес: «Товарищ Дунаевский применил весь необыкновенный талант, чтобы песню эту не пел никто». Больше попыток воспевания вождя Исаак Осипович в своей творческой деятельности не предпринимал.

В годы войны Дунаевский работал худруком Ансамбля пляски и песни железнодорожников. В одном вагоне вместе со своим коллективом композитор исколесил практически всю страну, побывав в Средней Азии и в Поволжье, на Урале и на Дальнем Востоке, вселяя в тружеников тыла бодрость и уверенность в победе. В это же время Исаак Осипович написал свыше семидесяти музыкальных работ на военную тематику – мужественных и суровых песен, снискавших популярность на фронте. Что касается его семьи, то супруга и сын с 1941 жили во Внукове на даче, однако в октябре были эвакуированы в Сибирь. В столицу они возвратились в 1944, поселившись в кабинете композитора в Центральном доме железнодорожников.

Любопытно, что, несмотря на всенародную известность, Дунаевский был «невыездным». За границу композитора пустили лишь раз – в 1947 он на короткое время съездил в Чехословакию в ходе съемок картины «Весна». Там он без согласования с советским посольством дал газете правого толка обширное интервью. Впоследствии Исаак Осипович с горечью писал: «…В свои годы я, являясь видным в искусстве творцом и человеком материально обеспеченным, не видел до сих пор и вряд ли увижу озёра Швейцарии, волны Индийского океана, фиорды Норвегии, джунгли Индии, закат солнца в Неаполе и многое-многое другое, что может позволить себе простой, прилично зарабатывающий литератор или художник».

В первые годы после войны Дунаевский, подобно многим другим деятелям искусств, активно включился в борьбу за мир, сочинив музыку оперетты под названием «Вольный ветер». Музыкальное богатство этого произведения, посвященного борьбе народов за мирную жизнь, композитор сконцентрировал в «Песне о вольном ветре». В 1947 Исаак Осипович написал замечательный «Весенний марш» для комедии «Весна». А спустя два года появились популярные песни к ленте «Кубанские казаки». Согласно воспоминаниям современников, произведения «Каким ты был» и «Ой, цветет калина» из этого фильма стали всенародными шлягерами. Сам композитор и его родные были вынуждены ежедневно наглухо закрывать окна, так как отовсюду лились звуки этих модных песен. В подобные минуты Исаак Осипович, очевидно, проклинал свое творчество. А в 1950 в документально-художественной картине «Мы за мир!» прозвучал чудесный лирический гимн мира – песня «Летите, голуби», приобретшая всемирную известность и ставшая эмблемой шестого Всемирного фестиваля молодежи, проведенного в Москве. Произведения Дунаевского, к слову, с удовольствием слушали и в Кремле, а потому в 1951 композитор был удостоен второй Сталинской премии.

Второй сын композитора Максим Дунаевский вспоминал: «Когда отец работал, то никогда не закрывался в комнате, чтобы ему не мешали. Напротив, он мог работать в любой ситуации, при любых условиях, в любом состоянии. При любом количестве народа он мог внезапно отключиться и, наморщив лоб, поддерживая голову рукой с сигаретой, начать записывать какую-нибудь мелодию… Папа обожал классику, однако в доме раздавалась не только она. Из-за границы ему привозили и присылали пластинки – все новые мюзиклы, все новинки джаза. И, напротив, написанная отцом музыка в доме звучала редко, сам он ее не ставил никогда. Почему? Не знаю, наверное, оттого что это была его работа».

Помимо песенной музыки, Дунаевский, как всякий творческий человек, пробовал себя и в других жанрах. Он стал автором множества оперетт, ставших классикой советского искусства. Однако в 1948, когда в космополитизме обвинили Хачатуряна, Шостаковича и Прокофьева, досталось и Исааку Осиповичу. Один критик, говоря о его оперетте «Вольный ветер», высказал, что «в ней не чувствуется советского человека, а заметна попытка втиснуть мысли и чувства нашего современника в западные, чужие сюжеты». В одном из ответных писем Дунаевский отмечал: «Нам постоянно тычут в пример Чехова, Толстого, Глинку, Чайковского, Сурикова, Репина. И при этом забывают, что у нас нет возможности сочинять так, как сочиняли они...». В другом его письме есть такие строки: «Из Ленинграда прислали оперное либретто… В первом акте героиня ставит рекорд, ставит рекорд во втором, ставит его в третьем и в четвертом. И как мне работать?.. Большой театр просит написать балет «Свет». Но как сочинять о колхозной электростанции? О ней написано два десятка повестей, есть кинофильмы и прочее. Сколько можно… Я не могу заинтересоваться сюжетом, где героиня в каждой сцене объясняется комбайну в любви».

В 1952 по «делу врачей-вредителей» оказался арестован двоюродный брат Исаака Осиповича – профессор-уролог Лев Дунаевский. В МГБ после этого вызвали и самого композитора, над ним нависла угроза ареста. Но в дело вмешался первый секретарь Союза композиторов Тихон Хренников, в чьем подчинении находился Дунаевский, возглавлявший в Союзе направление легкой музыки. После вмешательства Тихона Николаевича Дунаевский был оставлен в покое. Зинаида Осиповна, сестра композитора, вспоминала: «Во время этой кутерьмы я по телефону разговаривала с Исааком и справилась о его самочувствии. Он мне ответил: «Зиночка, я молиться отвык. Если ты этой способности не потеряла, то помолись за русского Тихона нашему еврейскому Богу. Ему я обязан жизнью и честью».



В повседневной жизни Исаак Осипович был человеком весьма общительным. Имелось у него и хобби – композитор собирал долгоиграющие пластинки, привозимые ему из Греции хорошим товарищем, советским коллекционером Георгием Костаки. К середине пятидесятых у Дунаевского имелась одна из самых крупных во всем СССР коллекций. Помимо этого, семья композитора имела собственный магнитофон и телевизор, что по тем временам являлось неслыханной роскошью. Отдельной темой являлись письма Дунаевского. Композитор написал их грандиозное количество, стремясь ответить едва ли не всем людям, обращавшимся к нему. Подчас переписка с почитателями его таланта перерастала в настоящие письменные романы. Эти послания, ставшие сегодня достоянием историков, обнаруживают редкую тонкость наблюдения и литературный дар Исаака Осиповича. Однако самое главное – в них Дунаевский предстает настоящим романтиком, человеком удивительной душевной чистоты. Максим Дунаевский вспоминал: «Отец был очень щедрым и демократичным человеком. Где угодно любил собирать людей – в доме, на даче, в ресторане. Всегда платил за всех. Любил шумными компаниями врываться в рестораны и устраивать ярчайшие кутежи. Друзья его не были какими-то звездами, напротив, хорошие, простые люди. К примеру, танцевальная пара Тамара Тамбютэ и Валентин Лихачев, инженер Адольф Ашкенази с супругой. Много было таких характерных московских семей, в которых отец не чаял души. И никаких знаменитостей, пафоса, гламура. Стоило отцу подмигнуть заговорщицки: «Знаю одно интересное местечко», и вся компания в одну секунду срывалась с места. Отец мог, надвинув глубоко на лоб кепку, чтобы его не узнали, вместе с друзьями пить пиво, закусывая рыбцом, на привокзальной площади. Той же компанией приезжали они к нам на дачу в Снегири. Зачастую это были вихревые наезды, настоящие загулы. А потом, часов в шесть, когда все еще крепко спали, отец вставал и садился работать… Что он любил еще… цветы и природу вообще. Дача являлась одним его из любимых мест. По соседству с нами проживали замечательные люди – солисты Большого театра Мария Максакова и Иван Козловский, блестящий дирижер и композитор Арам Хачатурян, множество академиков, представителей медицинской профессуры и серьезной фундаментальной науки... Помню, как было весело, когда все встречались за одним столом. Организовывали костюмированные вечера. Могли одеться в совершенно невероятные наряды, раскраситься и, выпив предварительно для куража, в таком виде выйти на улицу, распугивая прохожих. Могли, к примеру, спрятать чей-нибудь автомобиль, который в те годы являлся большой роскошью. Как мальчишки тратили на это целый день. Собирали листья, рубили сучья и упоенно под ними прятали машину. Помню, один раз они спрятали автомобиль Козловского. Утром он зашел к нам совершенно вымотанный, лица не было на нем, и с надеждой в голосе тихо спросил: «Исаак, ты случайно не видел моей машины?.. Отец не был великим спортсменом, однако в юности хорошо играл в волейбол и теннис. Со временем он стал играть меньше – он много курил, и его рано начали мучить болезни сосудов и суставов. Однако он оставался ярым болельщиком, внимательно следил за московским «Динамо», любил ходить на стадион… Отец много и быстро читал, причем абсолютно неожиданные книги. Мог увлечься «Оливером Твистом», найти какой-нибудь фантастический роман, научно-популярную книгу, или, во что сложно поверить, заново, просто потому, что ему так захотелось, перечитать «Войну и мир».

Необходимо отметить, что официальный брак не помешал Дунаевскому снова и снова с завидной силой и возвышенностью чувства влюбляться. К каждой своей любви маэстро относился ответственно, и по причине этого в результате складывавшихся драматических ситуаций страдал более всех участников. Несмотря на свою скромную внешность, композитору удавалось завоевывать сердца самых видных женщин. К примеру, в 1943 в него влюбилась прекрасная танцовщица Наталья Гаярина. А спустя пять лет то же самое произошло с восходящей звездой отечественного кино Лидией Смирновой. Максим Дунаевский писал: «У папы – известного ловеласа – была масса поклонниц. И это несмотря на его небольшой росточек и лысину. Однако обаяние отца было таково – это признает множество людей, и женщин, и мужчин, – что он в одну секунду мог захватить внимание любой аудитории. Папа обладал каким-то природным, космическим магнетизмом». Роман с Лидией Смирновой завязался после съемок картины «Моя любовь», в которой актриса исполнила главную роль. Влюбленный Дунаевский не скупился на проявления чувств – ежедневно из Ленинграда он отправлял замужней Смирновой телеграммы и письма. Лидии внимание Исаака Осиповича льстило, однако когда он сделал ей предложение, то она отказала. На этом их роман закончился. Вскоре после разрыва со Смирновой композитор увлекся девятнадцатилетней танцовщицей Ансамбля им. Александрова Зоей Пашковой. Об обстоятельствах встречи родителей Максим Дунаевский писал: «Отцу было за сорок, и он был фантастически знаменит. Люди, завидев его на улице, сразу обступали толпой. Моя мама, совсем юная танцовщица, только из хореографического училища, не могла даже помыслить, что заинтересует этого необыкновенного человека. Произошло все очень просто. Отец был приглашен на одно из выступлений ансамбля Александрова. Увидев маму на сцене, Исаак Осипович оказался ею совершенно очарован. Написал записку и передал ее за кулисы. Через много лет мама показала ее мне: «Когда вы появляетесь на сцене, зал словно озаряется светом яркого солнца». Разумеется, молодая девушка была смущена и растеряна. На следующем выступлении ее ожидал шикарный букет, а затем последовало первое свидание».



Вскоре Пашкова была устроена Дунаевским в Ансамбль железнодорожников, а в 1945 родила Исааку Осиповичу ребенка – будущего шлягерного композитора Максима Дунаевского. После появления незаконнорожденного сына жизнь Исаака Осиповича сильно осложнилась. Долгие годы он в буквальном смысле слова метался между двумя семьями, не способный выбрать одну из них. Его супруга прекрасно знала о романе с танцовщицей, в одном из писем Дунаевский сообщал ей: «Порой мне кажется, что я безнадежно и трагически запутался. Никакая сила страсти, оказывается, не может отвратить мои чувства от тебя… Я ощущаю себя глубоко несчастным». В последний год жизни Исаак Осипович выхлопотал в композиторском кооперативе на Огарева квартиру для себя и молодой любовницы, однако до новоселья не дожил.

Последние часы жизни известного композитора известны практически по минутам. Утром 25 июля 1955 Дунаевский проснулся рано и решил написать письмо своей давней знакомой корреспондентке Вытчиковой. В нем он помимо прочего сообщал: «Мое здоровье здорово пошаливает. Болит левая рука, болят ноги, перестало быть паинькой сердце. Настроение из-за этого сильно падает, так как необходимо лечиться, что я не люблю, поскольку не верю медицинским наставлениям и не хочу повиноваться врачам… Завершаю новую оперетту «Белая акация». Это единственная моя работа ныне, кроме нее ничем не занимаюсь. Для встряски выезжал в Ленинград и Ригу на авторские концерты. Именно там я и простыл, у меня обнаружили воспаление левой плечевой сумки...». В одиннадцать часов утра буквально спустя несколько минут после окончания письма Дунаевский скончался. Его тело обнаружил шофер, все родные в это время находились на даче. В свидетельстве о смерти говорилось: «Гипертрофия сердца. Коронаросклероз». Опубликовать некролог на смерть гениального композитора власти разрешили лишь двум центральным изданиям: «Литературной газете» и «Советскому искусству».

Между тем вскоре после смерти Исаака Осиповича в народе стал упорно распространяться слух о том, что композитор якобы покончил с собой. По этому поводу Максим Дунаевский отмечал: «Мне приходилось слышать разные версии его смерти. Но факты не подтверждают этого, а уж с точки зрения психологической… Все, кто знал отца, кто дружил и работал с ним, никогда не могли и предположить, что настолько веселый, никогда не унывающий, жизнелюбивый человек мог расстаться с жизнью по своей воле. Нормой для него являлась кипучая деятельность, спал он всего по нескольку часов, а остальное время уделял работе и общению. Ничто его не могло вывести из равновесия до такой степени, чтобы покончить жизнь самоубийством… У отца имелись проблемы с сердцем, он не желал ложиться в больницу и лечился лишь музыкой… С музыкой в сердце и ушел».



После смерти Исаака Осиповича Зоя Пашкова обратилась к родным покойного с просьбой признать Максима сыном великого композитора и дать отчество отца. Поскольку все были отлично информированы о том, чей это сын, то отказа в просьбе не последовало. А спустя короткое время Пашкова официально вышла замуж. Зинаида Судейкина прожила после ухода Дунаевского больше двадцати лет, однако в 1969 у нее случился инсульт, и она оказалась парализована. Скончалась супруга композитора в 1979. Все права на произведения Исаака Осиповича принадлежат его сыновьям – Максиму и Евгению. К слову, два сына Дунаевского при жизни отца практически не общались друг с другом, однако после его кончины стали друзьями.

По материалам сайтов http://www.dunaevski.ru/ и http://chtoby-pomnili.com