После объяснений между послом США в Польше Стивеном Маллом и официальными польскими властями скандал, возникший из-за откровенных высказываний директора ФБР Джеймса Коми о том, что к уничтожению евреев в годы Второй мировой войны причастны и поляки, был исчерпан. В статье в Washington Post, приуроченной к Йом Ха-Шоа (День катастрофы и героизма, отмечаемый в Израиле в память о начале восстания в Варшавском гетто в 1943 г.), директор ФБР писал: «В глубине души убийцы и их соучастники в Германии, Польше, Венгрии и во многих, многих других местах не считают, что совершали зло. Они убеждают себя, что делали то, что вынуждены были делать. Вот что происходит с людьми. И вот что должно по-настоящему пугать нас».
Джеймс Коми - человек, который по роду деятельности знает, о чём говорит. Он не привёл фактов, подтверждающих, что во время войны «убийцы и их соучастники» действовали не только в Германии и были не только немцами, но при желании он мог бы легко это сделать.
Такие польские географические названия, как Радзивилове, Вонсоши, Визне, Едвабне, буквально кричат о деяниях польских коллаборационистов и о расправах с евреями... Примечательный момент: основная волна убийств еврейского населения поляками в этих городах и местечках началась после нападения нацистской Германии на СССР, хотя Польша к этому времени находилась под властью гитлеровцев уже почти два года.
В Едвабне и его окрестностях поляки убивали евреев сначала поодиночке — забивали камнями, палками, отрубали головы, оскверняли трупы. 10 июля 1941 г. в городе произошел тотальный погром местной еврейской общины вместе с евреями-беженцами. На центральную площадь города согнали около полусотни евреев. Им было приказано разбить стоявший там памятник Ленину. Затем евреев заставили под пение советских песен вынести обломки этого памятника за город и захоронить их на еврейском кладбище. Во главе траурной колонны шел местный раввин. После этого всех участников, в том числе женщин и детей, завели в пустой амбар и хладнокровно расстреляли. Тела зарыли здесь же. К вечеру в этот амбар согнали оставшихся евреев из числа жителей Едвабне, опять же включая женщин и детей, и сожгли их заживо. Общее количество жертв составило около двух тысяч человек...
10 июля 2001 года, в 60-ю годовщину еврейского погрома в Едвабне, польские власти официально признали, что это преступление совершили не гитлеровцы, а свои, поляки, веками жившие бок о бок с евреями. Тогдашний президент Польши Александр Квасьневский заявил во время траурной церемонии по жертвам в Едвабне: «Те, кто принимал участие в облаве, бил, убивал, разжигал огонь, совершили преступление не только против своих соседей-евреев, но и против Речи Посполитой… За это преступление мы должны молить прощения у теней умерших и у их родных… Сегодня я как гражданин и президент Польской Республики прошу прощения».
Что же касается массового коллаборационизма поляков в годы Второй мировой войны, то польский историк Цезарий Гмыза в октябре 2005 г. сообщил на страницах еженедельника Wprost, что через службу в гитлеровском вермахте прошло около полумиллиона поляков. О том же заявил осенью 2014 года профессор Ежи Кохановский из Исторического института при Варшавском университете в интервью интернет-изданию Natemat.pl по случаю недавно изданной в Польше книги «Wasserpolacken» (wasserpolacken, букв. «разбавленные поляки» — немецкий термин, обозначающий жителей польско-немецкого приграничья). Автор этой книги Йохим Терафицкий описывает свою службу в мундире солдата вермахта.
Российский публицист Владислав Швед, автор книги «Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию» (2010), пишет: «Поляки сотрудничали с нацистами и в концлагерях. В изданной в 1960 г. книге «Фабрика смерти», написанной заключенными из Освенцима, рассказывается о «враче из заключённых поляке Владиславе Деринге» (с. 112), который участвовал в бесчеловечных экспериментах над заключенными, о старшем по блоку Стефане Вежбиче из Верхней Силезии, который предпочитал убивать заключенных «тремя ударами палкой» (с. 53), описывается своеобразный метод лечения больных побоями «у польского врача заключённого Зенктеллера» (с. 82). Польскими фашистами называют авторы книги старшего по блоку Бруно Броневича, рапортшрейбера Казимежа Госка из Варшавы, Юлиуса Миклуса и Виктора Ткоза (с. 252–253). Немало польских фамилий встречается в списке тех эсэсовцев, которые в Освенциме проявляли особую жестокость в отношении заключенных (с. 231). Понятно, что в каждом стаде есть паршивая овца. Возможно, что поляки как нация были менее других склонны к коллаборационизму... Но это не аргумент для того, чтобы скрывать факт польского коллаборационизма».
«Поляки, возможно, не такие антисемиты, как думают евреи, — заметил в начале 2000-х гг. раввин Варшавы Микаэль Шудрих. — Но они значительно большие антисемиты, чем они сами думают» (Focus, № 28, 2001). Варшавский раввин мог ошибиться, однако было бы справедливо, если бы в год 70-летия окончания Второй мировой войны и разгрома нацизма директор Федерального бюро расследований США Джеймс Коми не ограничивался своими предположениями о том, что испытывали «в глубине души убийцы и их соучастники» в тех или иных странах, а поделился бы с мировой общественностью документами, которыми располагает на этот счёт его ведомство.
