Закулисное противостояние: Афганистан стал площадкой для выяснения отношений между СССР и США

Закулисное противостояние: Афганистан стал площадкой для выяснения отношений между СССР и США

25 декабря 1979 г. СССР направил своих солдат на территорию Афганистана для того, чтобы оказать военную поддержку, а в 2014 г. будет 25-я годовщина прекращения военных действий

25 декабря 1979 г. начался ввод советских войск на территорию Афганистана. Первыми были две дивизии: 108 и 201-я мсд, они следовали из района Термез своим ходом в Кабул и Кунду. Ввод войск широко не афишировался, хотя государственная власть Афганистана сама несколько раз просила СССР направить своих солдат на помощь в борьбе с боевиками. И все же, спустя десять лет после этих событий, последний генсек СССР Михаил Горбачев во время "перестройки" представил войну как позорную, и в обществе вокруг ребят, защищавших нашу границу, создалась гнетущая атмосфера. Как вспоминает участник тех событий полковник Павел Кулев, поначалу и афганский народ встречал советских солдат с радостью, и советские люди воспринимали события как помощь братским народам – но время исказило правду. С тех пор ветеранов войны в Афганистане и называют воинами-интернационалистами. По официальным данным из открытых источников, президент США Джимми Картер подписал указ о финансировании афганских моджахедов еще за полгода до ввода советских войск в Афганистан, по неофициальным данным – это началось за несколько лет до описываемых событий. Это была репетиция Арабской весны и все известные ныне террористы-исламисты проходили школу именно в Афганистане, тренируясь на русских солдатах. Об этом и многом другом в интервью Накануне.RU рассказал полковник спецназа ГРУ Павел Кулев, также известный как военный художник.

Вопрос: Пришло время очередной годовщины ввода советских войск на территорию Афганистана. Вы, как свидетель и участник тех событий, могли бы рассказать об общей атмосфере, царящей тогда? Какие настроения были в обществе?

Павел Кулев: С народом такие вещи, как вводить куда-то войска или нет, власть никогда не обсуждает. Но в то время патриотический настрой преобладал в любом случае. Население нашей страны воспринимало ввод войск в Афганистан как помощь братскому народу, как попытку постройки социализма еще в одной стране. Правда, были уже в стране и те, кто начал сомневаться, что мы, собственно говоря, строим. Но основная часть населения СССР воспринимала этот шаг положительно. В первый период войны это действительно было так, но только в первый. Войска были воодушевлены тем, что их встречали с хлебом-солью старейшины в деревнях, и солдаты шли практически беспрепятственно, то есть не только советский, но и народ Афганистана воспринимал это как помощь, а не интервенцию.

Но мы все-таки вторглись в чужую и чуждую нам цивилизацию. Восток был для нас экзотическим и в то же время настораживающим. Мы вошли в чужой мир, и это ощущалось сразу и у тех солдат, кто попал в Афганистан первыми и пробыли там дольше, и у тех, кто, как я, был там на "замене". Картины, когда дехканин пашет на волах, с сохой даже без стального наконечника, но на спине у него висит магнитофон "Панасоник", о котором мы могли только мечтать, - нам были непонятны и удивительны. Сама атмосфера, религиозность – я бы не сказал, что у нас религиозные грани были совершенно стерты, но они воспринимались как нечто далекое от общества, как личное дело – ну, хочешь, верь, кто-то верит, но не афиширует это. А там вера – это все, это их объективная реальность: чалма, паранджа – все это нас шокировало и как европейцев, и как советских граждан, цивилизованных людей. А там и по их мусульманскому календарю был 16 век, и примерно так оно и было вокруг, даже отношения между людьми были совершенно другими, не такими, как у нас. Если взять даже такой факт – почта в Афганистане практически не работала, люди умудрялись деньги с юга страны переправлять на север: "Ты едешь в Кабул? – кто-то из северных провинций просит, – передашь деньги в такой-то кишлак". Затем посыльный встречает кого-то из центра провинций, из области, говорит: "Знаешь, у вас там есть такой-то кишлак? Кого-то встретишь из этого кишлака, этому человеку передай эти деньги". И самое интересное - эта почта работала! Для нас все это было дикостью, мы не понимали их быт, нравы, но мы искренне стремились им помочь. В силу этого непонимания мы стали нарушать местный уклад – мы могли, не зная о значении, войти в женскую половину дома, в мечеть войти в бронежилете, в каске и с оружием. И очень скоро, конечно, нам начали стрелять в спину. Настроения менялись не без участия "помощников", наших доброжелателей с запада, там было очень много советников, сразу же были организованы центры подготовки боевиков, Бен Ладен тот же – все оттуда. Все нынешние террористы – это участники тех событий. Мы ввязались туда, не думая, что надолго. Только установить власть – народную, демократическую. Был план вывода войск в 1980 г. – наша миссия тогда должна и была закончиться.

Вопрос: А вообще правильно сделали, что ввели войска в Афганистан? Ведь долго наше правительство сомневалось – делать это или нет?

Павел Кулев: Еще очень мало времени прошло с тех пор, чтобы оценивать, исторически правильно ли мы поступили. Влияние нашего присутствия там может сказаться и через сто лет. Тот поток наркотиков, который сейчас идет из Афганистана, конечно, несоизмеримо больше по сравнению с тем, который был. Поток оружия больше. Этот арсенал настолько велик, что разоружать эту страну придется очень долго, вряд ли мы сможем это сделать, или кто-то другой.

Оружие там везде, потому что все страны туда направляли оружие – пытались помочь тем или иным группировкам, отстоять свои мелкие интересы. Теперь Афганистан – это нищая страна. А там и без этого нелегко - природа очень скудная, жесткие климатические условия, вокруг одни горы, пустыня, только вдоль рек "зеленка" - зеленая зона, где кишлаки и располагаются, там маленькие участки пахотных земель, крошечные участки, где что-то растет. А так - это нищая страна, наша помощь, советская помощь Афганистану, чувствовалась, мы видели результаты этой помощи еще до вхождения наших войск туда - нами построены гидроэлектростанции, плотины, другие гидротехнические сооружения, кольцевая дорога вдоль границ Афганистана и много других объектов. Тот же "жилой комплекс" - так он назывался, жилой район в Кабуле - наша помощь была очень большой. Я не думаю, что с нашим уходом жить там стало лучше, строить стали больше? Нет, конечно, ничего. И с приходом туда коалиционных сил НАТО - тоже ничего не изменилось.

Вопрос: А было ли известно советским властям, что спецслужбы США давно спонсировали моджахедов – только по официальным данным за полгода до ввода советских войск, а по неофициальным - гораздо раньше?

Павел Кулев: Любая страна представляет геополитический интерес для той или иной супердержавы. В то время было две супердержавы: Советский Союз и США. И Афганистан стал площадкой для выяснения их отношений. Конечно, там были в основном наши интересы, так как Афганистан – подбрюшье СССР, это государство рядом с нашими границами, там живут родственные нам народы – таджики, узбеки. Наши интересы там более понятны, а США за тридевять земель находились, им было на руку неспокойствие на наших границах, чужое горе - двойная радость. Конечно, они добились своего. Мы, сменив Амина, поставили на Бабрак Кармаля и дали ему полную власть. Он мог управлять страной, должен был управлять, но мы не на того сделали ставку - он был очень слаб как руководитель, у него было мало поддержки среди народа, среди элиты афганской, а это имеет большое значение. Это была наша ошибка. Конечно, сейчас принято все ругать – и сам ввод войск неверный, наше участие в этом конфликте, все это принято столкнуть на пятерых вельможных старцев, которые уже ушли в могилу и забрали с собой все свои тайны. Хотя, многие ответственные за это решение и сейчас находятся у власти – советники, референты по линии МИД, по линии разведки, внешней разведки, вооруженных сил, по линии партии. Они могли бы больше пояснить, почему приняли именно такое решение.

Вопрос: Все-таки нас спровоцировало присутствие американцев в Афганистане? Некоторые склонны рассматривать Афганистан как кульминационную схватку в Холодной войне.

Павел Кулев: На территории Афганистана не было их войск, присутствие было только лишь финансовое. Они поставляли вооружение, они и не скрывали этого. Они готовили моджахедов, готовили оппозиционных политиков, которые выступали, они в основном жили в Пакистане, в Иране - они поддерживали войну. Я бы не сказал, что это было окончание Холодной войны, это разгар Холодной войны, противостояние было за кулисами, не прямое столкновение, а в спину нож воткнуть – это да, на это США были способны. В достижениях своих целей судьба афганских народов для них была - ничто. А мы порою действовали, как слон в посудной лавке.

Вопрос: Слона легко заметить, а американцы вели войну, манипулируя незаметно?

Павел Кулев: Они играли на том, что мы сами выроем себе могилу. Самым верным решением было бы вывести войска, как это было по плану - в 1980 г., но Бабрак Кармаль понял, что он не удержится у власти, а на выборы, широкие демократические выборы, никто еще не был готов. Поэтому случилось так, как случилось.

Вопрос: То есть ошибка была в том, что после Амина надо было поставить просто другого человека?

Павел Кулев: Другого человека, может быть, даже того же Амина оставлять, потому что он же и требовал у нас помощи – ввести войска, и требовал помощи неоднократно. У Амина была поддержка в армии, в обществе.

Вопрос: А было известно о его связи с ЦРУ, что они сотрудничали в 60-х годах?

Павел Кулев: Об этом может сказать только ЦРУ. Конечно же, не сами лидеры эти связи со спецслужбами налаживали, а через своих доверенных лиц, представителей. Наверняка у Амина были контакты и с ЦРУ, и с другими спецслужбами всех стран мира. Это однозначно.

Вопрос: А какое задание вы выполняли в Афганистане в спецназе ГРУ? В какие годы Вы там были?

Павел Кулев: Я служил в частях специального назначения, это силы специальной разведки, командиром группы, заместителем командира роты. Это был 1984 г., август, Панджшер, Панджшерское ущелье. Мне было 25 лет. До этого я служил в войсках в киевском военном округе и по замене уехал в Афганистан в 1984 г. Первое впечатление? Когда открылась рампа самолета, первое впечатление было - жар, хотя мы прилетели утром, еще на часах было девять, но уже стоял невыносимый зной. Ощущение, что попал в парилку. Сухой воздух. А к обеду вообще все застыло. Днем даже птицы там прекращают петь. И такая тишина стоит. Ни ветерка, ни облачка. В пустынях постоянно ветры, ветер "афганец" – это когда просто идет стена пыли, и она медленно оседает. До 20 см за час может осесть. Сидишь в палатке – все закрыто, окна, двери – зашнуровываешь все, вроде, и комар не должен пролететь. И смотришь, как эта пыль движется стеной - один глаз видит, второй уже не видит – пыль прошла и к тебе в палатку.

Вопрос: В какой Вы участвовали операции?

Павел Кулев: Мы выполняли план действий "Завеса". Части специального назначения располагались вдоль всей границы для того, чтобы прекратить поток оружия в страну. Естественно, оружие поставлялось караванами, вьючными, на машинах, маленькими, большими партиями, каждая банда действовала самостоятельно – могла сама закупить оружие, договаривалась о поставках оружия. Иногда это было централизовано, это был непредсказуемый процесс. У нас у каждого батальона была зона ответственности, мы пытались действовать в этой зоне ответственности, чтобы прекратить поток оружия. Насколько нам это удавалось – судя по количеству того оружия, что к нам поступало в страну, и судя по другим источникам официальным – примерно 10% вооружения мы все- таки перехватывали. Немного, с одной стороны, но с другой - командующий афганским фронтом, моджахедами, давая интервью зарубежным СМИ, говорил, что наибольший урон им наносят войска специального назначения, но к нашему счастью – они очень дорого обходятся Советскому Союзу, поэтому их мало. Конечно, если б нас было больше, мы бы больше могли, но мы составляли всего 5% из общего контингента войск в Афганистане. Результаты наши были около 60%. Это цифры нашего командующего 40-ой армии. Это была малая толика того, что мы могли бы перехватывать. Но мы делали свою работу.

Вопрос: Действительно, но Горбачев почему-то повернул все так, что вина была именно на этих бойцах, которые делали свою работу, когда выводил войска из Афганистана. Стоило ли так все преподносить?

Павел Кулев: Понимаете, мы солдаты. Мы исполняли волю руководителя страны, мы давали присягу, это политики пускай разбираются – правильно это было или неправильно. А мы выполняли свой долг. Мы остались верны присяге, которую мы давали, тому братству, взаимовыручке, никогда не бросали на поле боя раненых и убитых, пусть даже ценой жизни, но выносили всегда убитых на себе. Нельзя опорочить солдата. Да, конечно, тогда во время вывода войск было такое настроение у людей, что де – это позорная война, кто в ней участвовал, конечно, недостойный человек. В связи с этим всегда вспоминаются строки одного поэта, офицера, спецназовца:

Меня поставили к стене
За то, что был на той войне.
И приговор: "Нельзя простить",
Погибшим – честь, живых – казнить.
Кто вы, мой прокурор?
Судья, скрепивший приговор,
Незащитивший адвокат
И точку выставивший кат.
Меня поставили к стене
За то, что был на той войне.

Красивей не скажешь, конечно. Так оно и было. Помню, как раньше вместо нынешнего Черного тюльпана, монумента в память погибшим, как в Афганистане, так и в Чечне, стоял просто камень. Мы собирались у этого камня небольшими группами, приходили ветераны по пять, по шесть человек, стояли там одни, выпив фронтовые, вспоминали друзей, знакомых, которые остались на той войне. Тогда еще не было этих пышных речей, мы были другими – и вот нам в спину кричали: "А, это те убийцы!" Приходилось терпеть. Это было в 90-ые годы, конечно.

Не берусь судить этих людей, осуждать их. Но это говорили люди, я больше всего уверен, которых эта война никак не коснулась. Люди, которые не ощутили, что такое гибель, смерть друга, что такое гибель вашего близкого - только такие люди могли так высказаться. И тем более люди, которые ничего не знали об этой войне. Уже будем отмечать четверть века с момента вывода войск. Но война-то не окончена, война продолжается, это война в наших душах, в душах тех, кто участвовал там. Эта война осталась в тех семьях, где никогда не забудут своих погибших сыновей, отцов, братьев. Эта война продолжается. Конечно, говорить о том, правы мы были или виноваты - еще рано.

Вопрос: Но сейчас отношение к ветеранам Афгана поменялось уже, не так ли?

Павел Кулев: Будем говорить так - отношение поменялось, конечно. Не без участия нас же самих – афганцев. Когда люди стали видеть, что афганцы – это не просто отребье, банда наемников, как это представлялось в то время некоторыми людьми даже в Государственной думе, в Верховном Совете. Но, благодаря тому, что, действительно, ветераны – государственники, потому что отдать жизнь за Родину, за свои идеалы - это не каждому дано, а ребята в Афганистане были именно такими. Такие люди вопреки всему исполняют волю государства, в котором живут, которому присягают – это государственник, и поэтому удалось настойчивыми действиями придти к власти – многие афганцы сейчас представлены в думе. Конечно, неоднозначное отношение к этим людям. Пройдет время, и многое изменится - нельзя, чтобы человек, отдающий жизнь за государство, был унижаем в этом государстве. Так нельзя.

Вопрос: А как Вы относитесь к делу Леонида Хабарова, к судебному делу тоже знаменитого ветерана войны в Афганистане?

Павел Кулев: Во-первых, я служил под началом Леонида Васильевича. Знаю его как командира, как человека – я скажу, что он очень грамотный командир, и то, что инкриминируется ему в суде – такие обвинения, конечно, не вяжутся с тем образом человека, которого я знаю. И не только я знаю. Другое дело, что он никогда не скрывал свое мнение, высказывался в отношении министра обороны, лидеров государства. Он говорил все прямо, открыто. Он, как солдат, шел с открытым забралом, и это его сгубило, очевидно. А дело шито белыми нитками. Мятеж? Грозный брали – уходили дивизии и не возвращались из города, утопали в крови. А тут три человека, один из них – инвалид, один – признан сумасшедшим, третий – профессор, вообще. Где же эти полки, которые должны брать Москву? Значит они остались? Еще ждут команды? Где же они прячутся? Это дело политическое. Решили они организовать поход на Москву… Извините, но мне как военному человеку – просто смешно. Как обвинению удалось вообще доказать это суду, я не представляю. Я думаю, что все встанет на свои места, и всех людей рассудит время.

Вопрос: Сейчас время подходит к выводу коалиционных сил из Афганистана, что нас ждет дальше? Как ситуация изменится?

Павел Кулев: Да ничего особенно не изменится, присутствие натовских войск там было чисто номинальное, они не боролись ни с наркобаронами, поток наркотиков только увеличивался, все это будет продолжаться. Будет опять то же самое, что было до ввода советских войск. Это было аграрное государство, управляемое талибами, радикалами, наверное, то же самое и будет.

Вопрос: Не стоит нам на своих границах ждать этих боевиков?

Павел Кулев: Конечно же, стоит. Конечно, стоит. И мы являемся свидетелями, когда вместе с трудовыми мигрантами, которые идут к нам из Средней Азии, идут и проповедники. Они говорят о том, что чуждо нашим мусульманам, но они будоражат и их умы. Такое количество мигрантов из Средней Азии в центре страны – посмотрите, когда отмечается Курбан-байрам, другие праздники, посмотрите, сколько человек собирается у мечети. Свисток – и все поднимутся, как один.

Поток наркотиков усилится, это будет приветствоваться любой властью Афганистана. Идеологически война будет продолжаться, они будут вербовать новых адептов в свои ряды. Это однозначно, и среди наших есть люди, которые принимают ислам не для того, чтоб принять ислам, а для того, чтобы повоевать. И в Чечне были такие примеры.

Вопрос: Сможет ли, на ваш взгляд, Россия сейчас выдержать такой натиск?

Павел Кулев: Россия, конечно же, выстоит. Если брать по национальному составу - в России проживает много народностей. Россия не будет жить, если мы будем отторгать от себя эти народы, как можно представить Россию без Татарстана? Без Бурятии? Без Калмыкии? Это все Россия, она и создавалась такой. Но то, что у нас в Конституции запрещена любая идеология государства – это, конечно, большая ошибка. Взять тот же терроризм, тот же экстремизм – это что? Согласно закону, открываешь, читаешь: терроризм – это идеология и т.д. А с идеологией можно бороться, только противопоставив ей другую идеологию. А она нам запрещена. Такие казусы заложены в нашей Конституции.

Я не могу сказать, что мер никаких не принимается, конечно, они видны. Но порой получается, мы просто бьем по хвостам. Взять те же конфликты, которые были в Москве на этнической почве. У нас пока я не вижу какой-то идеи, которая могла бы всех сплотить. Всеобщего равенства?

Вопрос: Не прижился у нас капитализм, как идея?

Павел Кулев: Мне кажется, это не капитализм. У нас есть понятие "делать деньги", не зарабатывать, а делать. И у молодежи так – успешный тот, кто делает деньги. А что же он производит? Это неважно - он делает деньги. У нас были совершенно другие отношения между людьми. Может даже, мы были ближе к русскому народу, чем сейчас - когда человек человека видит не просто как денежный мешок. В Советском Союзе была дружба народов, а сейчас говорят, что не было никогда ее! Да не верю я в это. Своими глазами я видел, как в Афганистане узбек плакал под песню "Березы белые", которую пела львовская группа, хотя березы этот узбек видел только на картинке. Я это видел. Когда узбек вытаскивал русского или казаха с поля боя, рискуя жизнью - и говорить, что не было дружбы народов, не было взаимовыручки, братства - да не может такого быть.

Вопрос: Но вроде бы сейчас намечается такая тенденция, что Советский Союз перестают очернять?

Павел Кулев: Как можно очернять советский период? Очернять Сталина, Ленина? Ведь очерняя их, мы очерняем того человека, который шел в бой, "за Родину, за Сталина" кричал. И никакой НКВД-шник за ним не стоял: "Ну-ка крикни "за Сталина!" Нет, конечно. Просто была идея в государстве. Он шел с этой идеей бороться против другой идеи – фашизма. Можно до бесконечности говорить на эту тему. Очерняя режим – мы очерняем людей, которые жили в эту эпоху, которую творили. Посмотрите – все, что сделано вокруг нас - это сделано теми людьми. И сейчас смотреть, как они нищенствуют – это, как минимум, несправедливо. А в русском народе это чувство справедливости очень сильно.

Вопрос: Сейчас идет процесс некоторого возрождения патриотизма?

Павел Кулев: По крайней мере, в 1990 г. слово "патриот" – это было нарицательное. Это "ааа, да он патриот!", - кричали с трибуны, мол, что с ним говорить вообще? Патриотизм – это глупость, так было. Может быть, так было потому, что во главе этих патриотических движений стояли те люди, которые мало себя ассоциировали с патриотизмом, не видели себя даже в этой стране. Я не скажу, что сейчас патриотическое движение сильно. Это все кустарщина. Те же самые афганцы, узкий круг патриотов, они пытаются что-то делать, обучают детей, создают патриотические клубы, государство выделяет какие-то деньги на обеспечение клубов – но нет той души. Патриотизм воспитывается не в каких-то клубах, патриотизм воспитывается в семье, воспитывается в школе. А когда школа от воспитания отрекается и говорит, что "мы предоставляем образовательные услуги" , то кто же будет вообще воспитывать?

Сейчас очень много негативного в субкультурах, и самая массовая – именно уголовная субкультура. Везде эти жесты, бравирование, жаргон – проводниками всего этого насаждения в детскую среду не являются сами уголовники, а кто тогда? Наше уважаемое телевидение. Да, мы показываем жизнь такой, какая она есть. Конечно же, нужно показывать жизнь такой, какая она есть, но нужно ставить перед собой цель. Цель – просто показать? Да это мы и без вас видим. А вы покажите к чему надо стремиться. И фильмов за последние 20 лет я не припомню, например, про работников. Про человека, который что-то делает, не сидит просто в офисе, а показывает нам реальное производство. Герой-рабочий - какой он? Что делает после работы? Ведь он не только пьет, как это доносят до нас. Покажите, как надо жить, настоящую жизнь. Показаны убийства, грабежи, наркотики и пьянство. А к чему нужно стремиться – нет такого. Народ неглупый, он потянется.

Рейтинг публикации:

5

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: