Национальный архив Великобритании рассекретил очередную порцию закрытых документов, касающихся деятельности разведки. Как следует из одного досье, после Второй мировой войны Лондон, напуганный усилением влияния СССР, всерьез задумался над тем, чтобы начать против Москвы тайную войну. Впрочем, этим замыслам не суждено было сбыться: против выступил министр иностранных дел.

Обычно гриф секретности с документов, хранящихся в Национальном архиве, снимают по истечении 30-летнего срока. Происходит это, как правило, в самом конце года. На этот же раз все сложилось иначе. Бумаги, рассекреченные на прошлой неделе, хранились в отдельном правительственном сейфе, о существовании которого долгое время знали считанные единицы. В 2001 году его случайно обнаружил член Палаты лордов Ричард Уилсон, в прошлом занимавший целый ряд ответственных административных должностей в правительстве.

По словам Уилсона, когда он ознакомился с содержанием архива, у него «глаза полезли на лоб». «На протяжении многих лет люди просто складывали туда документы, с которыми не знали что делать, — поделился он в интервью с The Times. — Там было полно ценнейшей информации, отношение к которой у каждого следующего правительственного администратора было одним и тем же: „Все это слишком сложно и деликатно. Запереть“».

Тогда же, в 2001 году, Уилсон инициировал процесс по каталогизации и рассекречиванию вновь обнаруженных бумаг. Процесс занял больше десяти лет, причем пока что публике представлена только часть найденных документов. В основном бумаги касаются периода с 1939 по 1951 год. При этом, несмотря на то что с тех пор прошло больше полувека, некоторые сведения по-прежнему остались засекреченными ввиду их крайней деликатности.

В одном из досье, обнаруженных в архиве и преданных огласке, хранилась серия официальных документов (.pdf) 1947-1948 годов, в которых зафиксированы переговоры о подготовке плана тайной войны против Советского Союза. Как следует из материалов, по состоянию на декабрь 1947 года вопрос уже активно прорабатывался, однако кто именно был инициатором обсуждения плана, неясно. Впрочем, почти не вызывает сомнений тот факт, что сторонниками силовой части плана выступали военные и Служба секретной разведки, больше известная как MI6, или SIS.

Детальное обсуждение плана действий против Советского Союза фактически началось с двух писем, отправленных в декабре 1947 года Комитетом начальников штабов постоянному заместителю министра иностранных дел (по сути, главе администрации МИДа) Орму Сардженту (Orme G. Sargent). Из посланий следует, что к тому моменту военные, уже не на шутку обеспокоенные планами политической экспансии СССР, были готовы пойти на достаточно рискованные меры.

В частности, в одном из писем из Комитета начальников штабов содержатся такие строки: «Фундаментальные принципы, на основании которых действуют советские лидеры, заключаются в их убежденности в том, что в долгосрочной перспективе им предстоит ускорить уничтожение капитализма во всех частях света и заменить его собственной формой коммунизма... Советские лидеры также пребывают в уверенности, что капиталистический мир знает об их притязаниях и со временем, пытаясь предотвратить свое падение, скорее всего, прибегнет к силе».

Орм Сарджент

Обосновывая необходимость развернуть против Москвы «политическую войну» (political warfare), военные нарисовали довольно мрачную картину: «Чем дальше распространяется влияние коммунизма и чем глубже он укореняется, тем сложнее будет, во-первых, избежать в будущем войны с Советами и, во-вторых, одержать в ней победу».

Получив от военачальников официальный запрос на разработку детального плана против СССР, Сарджент поручил его составление руководителю MI6 Стюарту Мензису (Stewart Menzies), который в большей части переписки фигурировал под литерой «C». При этом замминистра подчеркнул, что британское правительство уже изучает возможность создания специального органа, который занялся бы так называемой «открытой» пропагандой против советских стран, то есть публикацией антисоветских материалов, носящих официальный характер.

План действий был разработан в кратчайшие сроки: Сарджент получил его в готовом виде уже 20 января 1948 года. Согласно замыслу руководителя разведки, львиную долю действий против СССР и стран восточного блока должна была составлять «открытая» пропаганда, в то время как нелегальные методы должны использоваться только в качестве вспомогательного инструмента. Под нелегальными методами Мензис понимал «черную» пропаганду, то есть распространение ложной и запрещенной информации, порочащей противника, а также проведение различного рода спецопераций.




Несмотря на то что секретной части плана глава MI6 уготовил лишь второстепенную роль, более эффективной он счел именно ее. В частности, про «черную» пропаганду Мензис писал: «С ее помощью можно повлиять на людей, недоступных для открытой атаки. Применяя ее для обличения и дискредитации действий советских или коммунистических властей, можно пользоваться методами и материалами, категорически запрещенными для официальной пропаганды».

Оставив вопрос о легальной работе практически незатронутым, основное внимание директор разведки уделил секретным методам и составил обширные списки из конкретных предложений. Первый из них касался скрытой пропаганды. Помимо абстрактных антикоммунистических материалов он предлагал распространять фотографии и статьи, свидетельствующие о военных преступлениях советского режима, а также материалы, в том числе поддельные, компрометирующие коммунистических лидеров.

Кроме того, глава MI6 предложил организовать распространение в странах восточного блока запрещенной литературы. Он даже привел конкретные примеры — книги бежавших в США Виктора Кравченко и Вальтера Кривицкого «Я выбрал свободу» и «Я был агентом Сталина», а также отчет о разоблачении в 1945 году советской шпионской сети в Канаде, которую сдал советский же разведчик Игорь Гузенко. Помимо этого исполнителям плана надлежало распускать слухи, которые могли бы увеличить число дезертиров и перебежчиков на сторону Запада.

В план были включены пункты, описывающие действия, направленные и против отдельных людей в советском руководстве. Это и раскрытие совершавшихся ими сделок на черном рынке, и компрометировавшие их телефонные звонки. При этом в плане упоминались и такие действия, которые в понятие «пропаганда» вряд ли укладывались. Например, официальным лицам в странах восточного блока, которые отказывались от сотрудничества, предлагалось угрожать расправой.

Впечатляющей была география «черной» пропаганды. Помимо советской России и ее стран-сателлитов план предусматривал действия на Ближнем Востоке, где порочащие СССР сведения предполагалось распространять во время проповедей в мечетях и христианских храмах, а также в Восточной и Юго-Восточной Азии — Китае, Маньчжурии, Корее, Сиаме (Таиланде), Индонезии и Бирме (Мьянме).




Еще более агрессивной была вторая часть плана, где перечислялись возможные спецоперации. Некоторые из них фактически дублировали пункты, изложенные в первой части, посвященной пропаганде. Речь идет о дискредитации официальных лиц с помощью поддельных улик и нежелательных телефонных звонков, что должно было привести к их увольнению. К мелким операциям относилось создание специальных групп саботажников, в задачи которых входили бы срыв партийных съездов, уничтожение документов НКВД, организация забастовок, провокация халатности и краж на производстве. Тем же агентам предлагалось поручать организацию инцидентов, которые выставляли бы официальных лиц в неприглядном и глупом виде.

Более серьезные операции включали в себя нарушение работы транспорта, в том числе железнодорожного, саботаж работы стратегически важных объектов, в особенности связанных с атомными и бактериологическими разработками. Предполагалось, что агенты могли бы срывать импортные и экспортные сделки, в том числе оружейные поставки в страны восточного блока. Наконец, в перечне упоминались похищения официальных лиц, обставленные таким образом, чтобы они выглядели как побег за границу, и даже «ликвидация отдельных людей».

План, предложенный руководителем MI6, вызвал лихорадочную активность в МИДе. С самого начала Сарджент и его помощники выразили сомнения относительно того, насколько предложенный план удачен. Так, по мнению одного из подчиненных замминистра, «черная» пропаганда чревата скачком террора в советских странах. Да и вообще, счел он, ее результаты могут быть непредсказуемыми. Что же касается спецопераций, то их дипломат даже не стал оценивать, указав, что любые диверсионные действия на территории СССР и зависимых от него стран были запрещены специальной правительственной директивой.

Сам Сарджент впоследствии подчеркнул, что в условиях мирного времени многие перечисленные в перечне предложения абсолютно неприемлемы. Кроме того, замминистра напомнил, что правительство только что создало специальный орган для проведения легальной пропаганды — департамент информации, позже преобразованный в департамент информационных исследований (IRS). По словам Сарджента, прежде чем заниматься скрытой пропагандой, властям сперва предстояло понять, какие результаты даст легальная деятельность.

Позже, впрочем, позиция замминистра и его команды несколько смягчилась: на встрече с руководителем MI6 Сарджент признал, что Великобритании все же не помешало бы переманить кого-нибудь из высокопоставленных представителей советской военной администрации в оккупированных Германии и Австрии. В конечном итоге план «черной» пропаганды был одобрен на самом высоком уровне, но в крайне усеченном виде. В частности, нелегальные действия разрешались только на территории Германии и Австрии, а также на Ближнем Востоке. Исполнение плана было передано IRS. Тем не менее в 1948 году британские власти приняли решение притормозить программу — по крайней мере в Европе. Была ли она в итоге принята к исполнению, в документах не раскрывается.

Что же касается нелегальных операций, то их проведение запретил лично министр иностранных дел Великобритании Эрнест Бевин (Ernest Bevin). Сарджент к тому моменту уже успел частично пересмотреть свою точку зрения в отношении этой части плана. Если раньше он выступал категорически против каких-либо подрывных действий в отношении СССР и стран советского блока, то теперь он допускал, что мелкий саботаж может принести положительные результаты. При этом его не смущало то, что некоторые предложенные MI6 меры (какие именно, он не уточнил) больше похожи на «ребячество».

Однако несмотря на оговорку Сарджента о крайне осторожном применении предложенных мер, чтобы случайно не перегнуть палку, Бевин поставил под предложением отрицательную резолюцию. В частности, он написал: «Мы выпускаем на свободу силы, которыми будет сложно управлять... Я считаю, что это не самый удачный вариант в условиях войны».

После этой резолюции больше вопрос о проведении спецопераций в британском правительстве не поднимался. Более того, придя к выводу об их пагубности, в Лондоне сочли нужным отговорить от подобных шагов и коллег в Вашингтоне. В 1948 году британцам стало известно, что ЦРУ собирается использовать группы эмигрантов из советских стран для проведения неких операций. Опасаясь, что американцы «наломают дров», Лондон организовал с ними неофициальные переговоры, которые, впрочем, ни к чему не привели.

Тем не менее США от своих планов отказались — об этом в беседе с The Times рассказал бывший секретарь Лейбористской партии по международным делам Денис Хили (Denis Healey), по инициативе которого с американцами были начаты переговоры. Произошло ли это из-за вмешательства Лондона или по каким-то другим причинам, точно неизвестно. Единственное, что Хили мог сказать с определенностью, так это то, что отмену американских планов в Великобритании восприняли с большим облегчением — по данным британцев, ЦРУ готовило чуть ли не вторжение в Восточную Европу.