С началом царского дома Романовых связано одно интересное предание, теперь уже забытое. Это — удивительная и поучительная история, любопытная сама по себе, но описанные в ней события сегодня, почти четыре столетия спустя, вдруг высвечиваются какими-то новыми, порою почти мистическими гранями.

Хорошо известно, что трудное для Руси Смутное время закончилось наконец избранием в 1613 году нового царя. Им стал 17-летний Михаил Федорович Романов. Обычно считается, что выбор остановился именно на нем, поскольку Романовы состояли в дальнем родстве с прервавшейся династией Рюриковичей. Но это не так. На самом деле многие русские фамилии в той или иной степени были связаны родственными узами с Рюриковичами, и знатнейшие из них стремились занять освободившийся трон. Однако России в то время нужна была кандидатура, способная усмирить честолюбивый пыл соперничавших кланов. На эту роль, как никто другой, подошел юный Михаил Романов.

Этот мальчик-юноша оказался в стороне от больших дворцовых интриг. Отца его, Федора Никитича, еще во времена царствования Бориса Годунова обвинили в заговоре против царя, разлучили с женой, Ксенией Ивановной, и насильственно супругов постригли, а имущество конфисковали. После этих страшных для семьи событий мальчик некоторое время жил у тетки в Москве, а затем с матерью, инокиней Марфой, — в Ипатьевском монастыре под Костромой. "Ипатьево" стало знаковым словом в судьбе царского дома Романовых. С ним связана его первая страница, с ним же — "ипатьевским" домом в Екатеринбурге — закрылась последняя.

В то время как Михаила Романова избирали на русский трон, отец его находился в польском плену и возвратился в Москву, когда Михаил Федорович уже три года царствовал. Почти сразу Федор Никитич был избран патриархом под именем Филарета. Оглядываясь на события тех лет, понимаешь, что только такой шаг — объединение усилий царя-сына и патриарха-отца — позволил России относительно быстро и спокойно залечить раны Смутного времени, наладить нормальную жизнь.

А уже при следующем Романове, "тишайшем" Алексее Михайловиче, когда последствия страшнейшей драмы несколько забудутся, между царем и патриархом возникнут несогласия в вопросе о первенстве власти: светской или церковной. Точку в этом вопросе поставит только Петр Алексеевич, Петр I, внук Михаила Романова, упразднив сам институт патриаршества в России и заменив его, в рамках своих масштабных реформ, Синодом Русской православной церкви.

Но вернемся к первому Романову. Род бояр Романовых ведется с XIII в. от выходца из западнорусских земель Ивана Дивиновича, по преданию, потомка прусско-литовских местных князей. Дивинович принял на Руси христианство и поступил на службу к московскому князю, так что род Романовых — исконный московский род. Сын Дивиновича Андрей Иванович, по прозванию Кобыла, служил Иоанну Калите и Симеону Гордому, в летописи упоминается как боярин (под 1347), так что боярское звание Романовы стали носить уже с 1-й пол. XIV в. Андрей Кобыла имел пять сыновей, из которых младший, Феодор Андреевич, носил прозвище Кошки. Тоже и боярин Федор Кошка пользовался большим доверием Дмитрия Донского и Василия I. Во время похода Дмитрия против Мамая боярину Федору Кошке было поручено блюсти Москву. Сын его Андрей Федорович, внук Иван Андреевич и правнук Захарий Иванович именовались Кошкиными, а сын Захария Юрий писался двойной фамилией Захарьина-Юрьева так же, как и его сын Роман. Дети же Романа Юрьевича писались просто Романовыми, каковая фамилия и стала с этих пор неизменной.

В числе детей Романа Юрьевича находилась и царица Анастасия, популярность которой отразилась и на популярности его рода, особенно брата ее боярина Никиты Романовича (ск. 1585) и его сыновей. Эта популярность пробудила подозрительность царя Бориса Годунова, который решил отделаться от Романовых. Все представители рода были схвачены и заточены. Из пяти племянников царицы Анастасии трое погибли в заточении (Александр удавлен, Михаил уморен голодом, Василий умер в тюрьме, прикованный к стене), а двое пережили правление Бориса и Смутное время, были возвращены и кончили жизнь в почете.

21 февраля 1613 в Москве после изгнания интервентов состоялся Великий Земский и Поместный собор, избиравший нового царя. Среди претендентов были польский королевич Владислав, шведский принц Карл-Филипп и другие. Кандидатура Михаила возникла из-за его родства по женской линии с династией Рюриковичей, она устраивала служилое дворянство, которое старалось воспрепятствовать аристократии (боярству) в стремлении установить в России монархию по польскому образцу.

Романовы были одним из знатнейших родов, юный возраст Михаила также устраивал московское боярство: «Миша-де молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден» – говорили в Думе, надеясь, что хотя бы поначалу, все вопросы будут решаться «по совету» с Думой. Нравственный облик Михаила как сына митрополита отвечал интересам церкви и народным представлениям о царе-пастыре, заступнике перед Богом. Он должен был стать символом возвращения к порядку, покою и старине («любяше и миловаше их вся, подаваше им, яко они прошаху»).

13 марта 1613 послы Собора прибыли в Кострому. В Ипатьевском монастыре, где Михаил был с матерью, ему сообщили об избрании на престол. Узнав об этом, поляки пытались помешать новому царю прибыть в Москву. Небольшой их отряд отправился в Ипатьевский монастырь убить Михаила, но по дороге заблудился, поскольку крестьянин Иван Сусанин, согласившись показать дорогу, завел его в дремучий лес.

11 июня 1613 Михаил Федорович в Москве венчался на царство в Успенском соборе Кремля. Торжества длились три дня. Царь дал, по свидетельству ряда современников, крестоцеловальную запись, что обязуется не править без Земского собора и Боярской думы (подобно Василию Шуйскому). По иным данным, такой записи Михаил не давал и в дальнейшем, начать править самодержавно, никаких обещаний не нарушил.

Пришло время молодому царю жениться. Женитьба царя находилась в прямом соответствии с продолжением законной династии, а значит, была залогом мира и порядка в стране. Царскую невесту выбирали из знатнейших русских фамилий. Породниться с царем (а это — почет, чины, влияние на дела государственные ) было тайной и заветной мечтой многих.

Михаил Федорович избрал себе невесту из знатного рода — Марию Хлопову. Но вскоре, к несчастью, невеста захворала. Ввиду болезни Собор чинов духовных и светских снял с нее "сан царевны". А между тем Мария Хлопова выздоровела, однако брак этот так и не состоялся. Его не благословила мать царя, быть может, понимая, что вряд ли болезнь царской невесты оказалась случайностью: слишком завидную для кого-то роль стали бы играть Хлоповы при царе. Опасно было еще раз испытывать судьбу царской династии.

Спустя время законной супругой русского царя стала княжна Мария Владимировна, дочь князя Владимира Cтепановича Долгорукова. Но через пять месяцев после свадьбы молодая царица неожиданно тяжело занемогла и вскоре скончалась. Мало кто сомневался, что эта таинственная болезнь и смерть в царском дворце не обошлись без содействия недоброжелателей.

Время шло, ничто более не менялось во дворце. И это волновало. В памяти еще свежи были жесточайшие испытания царского безвременья. Нельзя допустить повторения пережитого, а потому на Руси необходим законный наследник царствующего государя. Женитьбу царя рассматривали не как человеческую прихоть, а как дело государственное, обязанность избранного народом на русский трон.

Наконец царь принял решение о новом браке. Согласно обычаю (отнюдь не сказочному), по всей Руси разлетелись гонцы сзывать на смотрины невест, достойных царя. В назначенный срок 60 знатнейших девиц в окружении родителей и родичей — знатных бояр и дворян — собрались во дворце. Нужно ли говорить, что каждая втайне мечтала стать русской царицей? Легко представить, какие надежды на возможное родство с царским домом лелеяли родители и родня девушек! Все с трепетом и нетерпением ожидали царского решения. Но... ничего не произошло. Ни одна из 60-ти претенденток не остановила на себе внимание государя.

Выход из возникшего затруднения, как гласит предание, предложила мать царя — инокиня Марфа. Смотрины надо повторить, но, прежде всего, в отсутствие родственников и, во-вторых, смотреть надо на спящих девушек, когда лики их не смущены и не затуманены волнением и ожиданием, то есть ночью. На том и порешили. Во дворце были оставлены только претендентки на звание царицы и с ними по одной прислужнице, чтобы, как обычно, те могли помочь молодым госпожам при укладывании в постель и быть рядом, если что-нибудь понадобится ночью.

Дворец затих и погрузился в ночной сон, двери тихо отворились, и царь в сопровождении матери начал свой судьбоносный обход. Они медленно следовали мимо спящих, а скорее притворявшихся спящими, девушек: можно ли было заснуть в такую ночь! Мать время от времени вопросительно взглядывала на сына, но царь безмолвно и бесстрастно шел вперед, и невозможно было понять ни мыслей его, ни чувств.

Обход закончился. Затянувшееся молчание прервала инокиня, приступив к сыну с расспросами: на кого же пал выбор царя? Но тот не отвечал. И вновь мать взывала к сыну-царю, повторяя все важнейшие доводы о важности выбора: что Михаил Федорович обязан поддержать законный порядок, что он в ответе за спокойствие страны и за ее судьбу, что назвать будущую царицу — это его долг перед народом. Неужели ни одна из самых лучших, самых достойных невест Руси не понравилась сыну?

И наконец Михаил Федорович заговорил. Да, сердце указало ему одну из девушек. Отчаявшаяся было мать благодарно вздохнула, быть может, подобие улыбки на мгновение озарило ее строгий и скорбный лик. Кто же она? И услышала ответ: "Она — прислужница". Тут инокиня запротестовала, взывая к здравому смыслу. Сколько лучших русских семей привезли во дворец прекрасных девиц, а царь выберет прислужницу?! Это ведь обидит, оскорбит знатные фамилии!

Но царь не внял доводам матери, он оставался тверд и неумолим. Это его окончательное решение. И если не она, так никакая другая. "Да кто же она?" — отчаялась мать. "Прислужница Стрешневой", — был ответ.

Кинулись выяснять: что да как? И скоро уже сообщили царю и его матери, что живет у Стрешневых молодая бедная дворянка, дальняя их родственница и однофамилица. Трудно бывает ей в неродном доме, где порою круто обходится с ней богатая ее родственница, прибывшая на смотрины. Но молодая девушка кротко и безропотно переносит все жизненные тяготы.

Теперь царь еще более укрепился в решении связать свою судьбу с этой девушкой. Только ее желал бы назвать своей законной супругой. Уговоры матери были сломлены его последним доводом: мы сами столько страдали, неужели можно отвергнуть избранницу сердца только из-за ее бедности и несчастий?

Строгая инокиня сдалась, отступила. Подумала, видимо: это Божий промысел. Да и вряд ли она ошибалась. Не исключено, что выбор любой родовитой особы мог привести к очередной смерти в царском доме: соперничавшим кланам нелегко было уступить выигравшим счастливцам, им проще было смириться с невестой "со стороны".

Утром решение царя было торжественно объявлено во дворце и народу. Знатные барышни, еще накануне лелеявшие надежду стать царицей, чередой подходили поцеловать ручку счастливой избранницы — Евдокии Лукьяновны Стрешневой. А российская "Золушка" никак не могла поверить в произошедшее с нею чудо. Каждую она обнимала и целовала. Вчерашняя госпожа царской невесты с рыданиями бросилась в ноги, умоляя о прощении. Кроткая и жалостливая Евдокия Лукьяновна — так гласит предание, — не держа зла, подняла ее и призывала разделить с ней ее нечаянную радость.

А тем временем послы царя скакали уже к отцу молодой невесты в Можайский уезд, где находилось нехитрое владение бедного дворянина Лукьяна Степановича Стрешнева: небольшое поле да простая изба. Помогал Лукьяну Степановичу по хозяйству всего один работник. Послы застали хозяина в поле за работой и тут же сообщили о случившихся во дворце событиях. Никак не мог поверить Стрешнев, что послы не перепутали дом, что не по адресу привезли свои известия. Однако Лукьяну Степановичу была вручена грамота царя, а за ней — дары и царские одежды. Должен был отец будущей царицы срочно ехать в Москву, в царский дворец.

Прервав свои труды в поле, пригласил Стрешнев послов в дом, чем мог, угостил, оставил ночевать. А наутро, переодевшись в привезенное от царя платье, свои рабочие одежды уложил в дорожный сундук. Взял с собой и орудия, с какими работал в поле. Торжественный поезд полетел в Москву.

Когда подъехали ко дворцу, увидел Лукьян Степанович на царском крыльце рядом с царем и его строгой матерью свою юную дочь. Дрогнуло его сердце, никаких сомнений уже больше не оставалось. Царь Михаил Федорович и его матушка торжественно и почтительно приветствова ли отца невесты. Сама же она была чрезмерно счастлива приезду отца, но на людях не посмела выразить своей радости.

Царскую свадьбу современники помнили долго. На память потомкам остался свадебный альбом. Михаил Федорович и Евдокия Лукьяновна жили счастливо, в мире и согласии. Со временем у них родились три мальчика и семь девочек.

Та странная ночь, когда взгляд царя остановился на скромной бедной девушке-прислужнице, стала важнейшей в русской истории: более чем на 300 лет определилась судьба царского дома Романовых. Но выбор царем "Золушки" — только один, хотя и наиболее очевидный, из эпизодов "чудесного" упорядочения жизни на Руси. До него был выбор самого царя, было объединение царской и патриаршей власти. Как будто само Провидение распростерло над истерзанной тогда Русью свою спасительную длань.

Что же касается прародителя царского дома Лукьяна Степановича Стрешнева, то после того, как дочь его стала русской царицей, он с семьей перебрался жить в Москву. Его десятилетний сын Семен был определен на службу к царице-сестре в чине стольника.

Сначала Лукьян Степанович поселился в царском дворце. Здесь у него были прекрасные хоромы, он был окружен богатством, роскошью и почестями, достойными отца русской царицы. Назидательная легенда рассказывает, что в одной из комнат у него была особая занавеска. Каждый день, когда он оставался наедине сам с собой, он отдергивал ее: за занавеской были развешаны его прежняя одежда и орудия, с которыми он работал в поле. И тогда бывший бедный дворянин говорил себе: "Лукьян! Помни, что ты был и что ты ныне. Помни, что все сие получил ты от Бога. Не забывай Его милосердия. Помни Его заповеди: "Делись всем, что имеешь, с бедными: они твои братья. Не утесняй никого, ты сам был беден. Помни твердо, что все земное величие суета и что Бог одним словом может тебя обратить в ничто". Так гласит предание.

К этому можно кое-что добавить. Со временем Лукьян Степанович обзавелся собственным двором в Москве. Следовали ему и чины. В 1630 году он был произведен в окольничие, а 1 марта 1634 года — в день рождения царицы-дочери — получил высший российский сан боярина.

Любопытно, что с именем Лукьяна Степановича Стрешнева связано основание знаменитой усадьбы Царицыно под Москвой, в которой по заказу императрицы Екатерины II создавал свои архитектурные шедевры В. И. Баженов, а затем строил М. Ф. Казаков. А было это так.

В 1628 году царь и патриарх издали указ, согласно которому "велено [было]... пустые села и пустоши продавать охочим людям со всеми угоди с лесы и с полями...". Приобретенные в вотчину земли можно было отдавать в приданое за дочерьми, но запрещалось передавать в монастырь. Если же после смерти владельца не оставалось жены или детей, вотчина поступала "на государя в дворцовые села". Деньги за нее из государевой казны отдавались в монастырь на помин души умершего владельца.

По этому указу многие дворяне выкупали земли в вотчину. Ближайший родственник царя, Лукьян Степанович Стрешнев приобрел в собственность часть земель царского села Коломенское, о чем сохранилась архивная запись: "Во 141 [то есть в 1633] году января в 26 день по государеву... именному приказу продано [в] вотчину околничему Лукьяну Степановичу Стрешневу в Московском уезде села Коломенского пустошь Бабынино да пустошь Черногряская [Черная Грязь] да пустошь Арехово[1] да пустошь Каржавино а Казариново тож". Заплатил за все Стрешнев, включая пошлину, 73 рубля.

Превратившись в вотчинника, Лукьян Степанович начал свои владения расширять. Ему перешли земли соседа Ивана Киселева, заложившего их Стрешневу и просрочившего выплату. У другого соседа — боярина князя Алексея Юрьевича Сицкого он купил несколько пустошей. Эти собранные тестем царя земли стали основой возникшей здесь новой усадьбы.

Место для вотчинного двора было определено на пустоши Черная Грязь, расположенной на высоком берегу у слияния рек Городенки и Язвенки. Чуть ниже по течению по этому же правому берегу в Городенку упирался глубокий овраг. С высокого мыса между рекой и оврагом далеко просматривались обширные земли новой усадьбы. По выбранному для вотчинного двора месту усадьба стала зваться "Черная Грязь".

Это название просуществовало почти полтора столетия. В 1775 году усадьбу приобрела императрица Екатерина II и переименовала ее в "село Царицыно" (по аналогии с "Царским селом" под Петербургом). Тогда она решила создать здесь свою новую резиденцию.

Давно нет Лукьяна Степановича Стрешнева — родоначальника по дочери царской династии Романовых. Но память о нем сохраняется в многочисленных потомках этого царского дома, разлетевшихся по всему миру. И еще живет о нем память в царицынской усадьбе: он ее основал, он выбрал место, на котором ставили свои дворы все последующие владельцы, здесь же поднялся архитектурный ансамбль, благодаря которому подмосковное Царицыно стало знаменито.

Время длительного царствования Михаила Федоровича (1613-1645) отмечено первыми шагами в восстановлении России после полутора десятилетий Смуты и войн. Заботясь об укреплении власти на местах, царь ввел новую систему управления – воеводскую. При нем созывались Земские соборы, основные политические вопросы он решал совместно с думой.

Важнейшей задачей внешней политики России в 1620–1630-е была борьба за воссоединение западнорусских, белорусских и украинских земель в едином Русском государстве. Первая попытка решить эту задачу в ходе войны за Смоленск (1632–1634), начавшейся после смерти польского короля Сигизмунда в связи с притязаниями его сына Владислава на русский престол, закончилась неудачно. После нее по приказу Михаила в России развернулось строительство Большой засечной черты, крепостей Белгородской и Симбирской черты. В 1620–1640-х были установлены дипломатические отношения с Голландией, Австрией, Данией, Турцией, Персией.

Михаил ввел в 1637 срок поимки беглых крестьян до 9 лет, в 1641 увеличил его еще на год, вывезенных же другими владельцами разрешалось искать до 15 лет. Это свидетельствовало о нарастании крепостнических тенденций в законодательстве о земле и крестьянах. В его правление было начато создание регулярных воинских частей (1630-е), «полков нового строя», рядовой состав которых составляли «охочие вольные люди» и беспоместные дети боярские, офицерами были иностранные военные специалисты. Под конец царствования Михаила возникли кавалерийские драгунские полки для охраны границ.

Москва при Михаиле Федоровиче была восстановлена от последствий интервенции. В Кремле в 1624 появилась Филаретовская звонница (мастер Б.Огурцов), над Фроловской (Спасской) башней был сооружен каменный шатер и установлены часы с боем (мастер Х.Головеев). С 1633 в Свибловой башне Кремля установлены машины для подачи воды из Москвы-реки (получила наименование Водовзводной). В 1635–1937 на месте парадных покоев был выстроен Теремной дворец, заново расписаны все кремлевские соборы, в том числе Успенский, церковь Ризоположения. В Москве появились предприятия по обучению бархатному и камчатному делу – Бархатный двор, центром текстильного производства стала Кадашевская слобода с государевым Хамовным двором на левом берегу Москвы-реки, за Новодевичьим монастырем. Народное предание сохранило память о Михаиле как большом любителе цветов: при нем в Россию были впервые завезены садовые розы.

В истории Михаил Федорович остался как кроткий, легко поддающийся влиянию своего окружения монарх. Обычно все успехи его царствования относят на счет энергичного патриарха Филарета. Но последние двенадцать лет Михаил правил сам, и эти годы по важности и сложности решения государственных дел мало, чем отличаются от предыдущих. Уклад жизни почти не изменился по сравнению с временами правления прежних царей. Большое место здесь занимали церковь и воспитание детей.

Боярская дума стала терять свое былое значение. Патриархом в этой ситуации хотели видеть Филарета, который был под арестом у поляков, откуда его освободили, обменяв в 1619 г. на пленного польского офицера. В ожидании патриарха митр. Казанский Ефрем был его местоблюстителем и 7 лет возглавлял Освященный архиерейский собор. 24 июня 1619 г. Филарет на созванном соборе становится, наконец, законным патриархом на 15 предстоящих лет. Патриарх Иерусалимский Феофан, по случаю нужды оказавшийся в Москве, возглавил торжество. Филарет стал не только патриархом, но и правящим царем, который твердой рукой устранил нежелательных лиц из окружения своего поначалу политически слабого и неопытного сына и руководил его действиями в крайне тяжелой ситуации, доставшейся после всего, что произошло раньше. Рука сына с годами становилась все тверже.

Восстанавливать Русь, наводить элементарный порядок, реформировать армию и создавать военно-промышленное производство, бороться с мятежниками и бандами разбойников, освобождать земли от оккупантов, укреплять политический центр, создавать разумную систему налогообложения, пресекать чиновничий произвол и как-то стабилизировать ситуацию внутри страны и во взаимоотношениях с агрессивными соседями Запада и Юга — вот основные задачи Михаила и Филарета как политика. Его и называли официально "Великим Государем, Святейшим Патриархом Филаретом Никитичем", с чем был согласен царь Михаил. Филарет прилагал немало усилий для того, чтобы царская власть воспринималась в народе и элитой как власть от Бога, как духовная ценность, нравственно обязывающая к верности государю, а не только как чисто политическая реальность. Земские соборы тогда созывались достаточно регулярно — для лучшего понимания государями нужд и бед всех слоев населения страны.

Филарет и Михаил явили единомыслие в политических делах, и это больше никогда не повторялось в Российской истории, когда государи стали сильнее и вошли во вкус власти.

Как церковный деятель, Филарет немало потрудился над наведением порядка в делах церковного управления и благочиния, церковных судов и церковной собственности и хозяйства. Восстанавливались контакты с другими православными церквами. Филарет не относился к числу самых образованных людей своего времени, но он снова, уже не в первый раз на Руси, попытался открыть православную школу во исполнение призыва Геннадия Новгородского и решений Стоглава и пригласил для этого весьма образованного архимандрита Иосифа из Александрийского патриархата. Школа создавалась с ориентацией на утверждение веры и воспитание разума и нравственности по греческим, а не по западным образцам, но она просуществовала только до 1634 г.

Патриарх Филарет, будучи московским консерватором старого закала, проявил себя как ревнитель чистоты православия. Это вполне понятная реакция на те измены вере, каких в Смутное время было предостаточно, когда с православием на Руси хотели покончить. Измены, как он ожидал, вполне могли и в будущем стать результатом духовно сомнительных западных влияний. Его усилия были направлены на осуждение и преследование вольнодумства, на противодействие латинизации, на искоренение неизжитых языческих обрядов, на борьбу с "развратными скопищами", прекращение зрелищных кулачных боев.

Михаил Федорович и его сын Алексей были религиозными людьми, и для них естественным было стремление жить по законам веры. Члены царской семьи считали своей обязанностью ежедневное посещение богослужений, строгое соблюдение установленных обрядов, поездки на богомолье, участие в публичных церковных церемониях.

В Зарядье, на территории двора бояр Романовых, Михаил повелел основать мужской Знаменский монастырь. К этому времени он уже сильно «скорбел ножками» (не мог ходить, его возили в возке). От «многого сидения» организм царя ослаб, современники отмечали в нем «меланхолию, сиречь кручину».

Михаил Федорович скончался 13 июля 1645 года от водяной болезни в возрасте 49 лет. Он похоронен в Архангельском соборе Кремля.