На протяжении всей российской истории ответственность за царское здоровье чаще всего ложилась на плечи иностранцев. До XVIII века медицинской школы в России не было, а Европа гордилась своими докторами. Свет с Запада был ярче и надежнее. К тому же, врач-иностранец на русской службе — человек зависимый, не имеющий крепких связей по родству…
Да и сохранить придворные тайны было значительно проще "немчину"-иностранцу, не говорящему по-русски. Все это побуждало самодержцев доверять свою жизнь и здоровье именно врачам-иноземцам.
До старости цари не доживали
Интерес к врачеванию царей только на первый взгляд кажется праздным любопытством. В самодержавной России от самочувствия монарха нередко зависела судьба всей страны. Стародавнее выражение "тяжела ты, шапка Мономаха!" обретает особый смысл, если посмотреть на среднюю продолжительность жизни российских венценосцев. Власть тяжелила плечи, ответственность старила до времени, ежечасные заботы укорачивали жизнь. Каким бы ни было от природы здоровье царей, ни один из них не дожил до глубокой старости. Долгожителем монархического Олимпа был Александр II (63 года), жизнь которого оборвала бомба террориста. Больше до 60 лет никто из русских царей не доживал (Иван Грозный — 54 года, Петр I — 52 года, Николай II — 50 лет). Из цариц долгой жизнь была лишь у Екатерины II (68 лет), с ней не могли соперничать ни Елизавета Петровна (52 года), ни Анна Иоанновна (47 лет). Судьба правителей в любой стране была не из легких. Монарх в России, как известно, больше, чем монарх. Он и "отец родной", и "помазанник божий". Он и Закон, и Правда, и Сила, и Вера. Потому и здоровье царей (среди них были не только физически, но и психически больные люди) всегда было делом государственной важности и большой государственной тайны.
На протяжении всей российской истории медицинская ответственность за царскую жизнь чаще всего ложилась на плечи иностранцев. Даже в 19 веке, когда отечественная медицина уже могла составить конкуренцию западной, придворными врачами по традиции становились иностранцы. Правда, многие из них были потомками обрусевших фамилий, нашедших в России вторую родину. Из 149 лейб-медиков, служивших при русском дворе, по нашим подсчетам, 106 имели иностранные фамилии. Например, талантливый доктор Николай Арендт или лейб-акушер Дмитрий Отт.
Врачи как живые предметы роскоши
С конца XV в., когда на политической карте мира появилось новое государство — Россия, интерес иностранцев к русским пространствам заметно возрос, да и царский двор стал открываться для европейцев. В числе первых специалистов там появились врачи. В свите невесты московского князя Ивана III Софьи Палеолог, племянницы последнего византийского императора, были греческие доктора. Врачи привезли с собой книги, лекарства, медицинские инструменты. Появившись при дворе вместе с "грекиней" Софьей, они стали для царя частью приданного принцессы, вроде живой заморской диковины, которую, гордясь, показывали гостям. Щедро оплачивая знания приезжих специалистов, царь считал их едва ли ни своей личной собственностью, чем-то вроде живых предметов роскоши или особо ценных слуг, исполнявших только его распоряжения.
Вопрос о том, что влекло иностранцев на русской службе не так уж и прост. Что было главной причиной рискованного путешествия в далекую и чужую страну? Щедрое жалование и подарки? Но к царю на службу поступали чаще всего уже опытные врачи, успешно практикующие в благополучной Европе, скорее всего имеющие возможность устроится там безбедно. Жажда приключений, авантюризм, любопытство? Несомненно, но вряд это было определяющим стимулом дальней поездки в Россию. Не последним аргументом в решении посетить далекую страну была возможность коммерческой деятельности. Многие английские врачи охотно совмещали деятельность придворных эскулапов и удачливых негоциантов. Нельзя исключить и тот факт, что многие из иностранцев, отправляясь на службу к русскому царю, выполняли поручения своих правителей, беря на себя функции дипломатов, советников или просто играя роль их "глаз" и "ушей". Одно очевидно, отправляясь в Россию, надо было обладать особым мужеством и сильным характером.
И зарезали как овцу
Летописи сообщают о печальной судьбе врача Антона Немчина, прибывшего в Москву в 1485 г. и принятого на службу к великому князю Ивану III. Он за короткое время заслужил доверие московского правителя, но Случай вмешался в его судьбу. По просьбе Ивана III этот врач лечил татарского князька Каракуча, находившегося при царевиче Даниаре, служившем Москве, но вылечить его не удалось. Московский царь отдал немца сыну умершего князька, но когда тот, помучивши врача, хотел отпустить его, взявши с него окуп, Иван настоял, чтоб татары убили Антона. Исполняя волю царя, врача отвели под мост на Москву-реку и там на льду зарезали ножом "как овцу", по выражению летописца. Это событие навело страх на Аристотеля Фиораванти, талантливого архитектора, приглашенного для строительства московского Кремля. Будучи уже в летах, он стал просить Ивана отпустить его на родину, но московский правитель приказал отобрать все имущество итальянца и посадил его под арест в дом убитого врача Антона.
Незавидной была и участь врача-иудея Леона Жидовина, привезенного русскими послами из Венеции. Он взялся излечить сына Ивана III 22-летнего Иоанна Иоанновича, страдавшего "камчугою в ногах" (ревматизмом). "Сей медик, — пишет Карамзин, — более смелый, нежели искусный, жег больному ноги стеклянными сосудами, наполненными горячею водою, и давал пить какое-то зелие". Доктор фактически обрек себя на гибель, опрометчиво заявив Ивану Васильевичу: "Я непременно вылечу твоего сына, а если не вылечу, то вели казнить меня смертною казнью". Наследник умер 15 марта 1490 г., а царь "…после сыновних сорочин велел отсечь голову лекарю…"
Бомелий признался во всем
Особым покровительством иностранные медики пользовались во времена царя Ивана IV (Грозного). Большинство из них были англичане. Доктор Ральф Стендиш, по-видимому первый английский медик, был приглашен в Москву при посредничестве английских купцов, торговавших в Москве. Он присутствовал на переговорах агента Московской компании Антона Дженкинсона с царем. Ральф Стэндиш обучался в Кембридже, где стал магистром, а позднее доктором медицины. Он был известным медиком, состоял в королевском колледже врачей. Многие недоумевали, как доктор мог променять благополучную Англию на дикую Россию. В сентябре 1557 г. доктор Стендиш прибыл ко двору Грозного. Его в числе других англичан царь принял радушно, через два дня прислал для них лошадей для поездок по городу. Доктор не раз консультировал царя, возможно, лечил его, используя привезенные из Англии лекарства. Уже через неделю Стэндиш получил соболью шубу, покрытую травчатым бархатом, а потом — 70 рублей. Доктор Стендиш выполнял свои обязанности царского врача и через два года скончался в Москве в 1559 г.
Недобрую славу оставил после себя прибывший из Англии медик Елисей Бомелий (Элизиус Бомелиус), пользовавшийся особой царской милостью. Он родился в голландском городе Везель, долго жил в Англии, изучал медицину в Кембридже, но известен он был больше не как врач, а как астролог и искусный математик. Царь приблизил к себе доктора во время опричнины. Пользуясь благосклонностью царя, Бомелий жил в роскоши, регулярно отправлял к себе на родину в Вестфалию деньги и дорогие вещи. Желая угодить царю, он ловко использовал разные астрологические суеверия, внушил Ивану мысль обратиться к английской королеве, прося убежища в Англии, объясняя свой переезд тем, что здесь "все хотят его извести". Карамзин называл его "злобным клеветником" и писал: "Доктор Елисей Бомелий, негодяй и бродяга, изгнанный из Германии, снискав доступ к Царю, полюбился ему своими кознями; питал в нем страх, подозрения; чернил бояр и народ, предсказывал бунты и мятежи, чтобы угождать несчастному расположению души Иоанновой". Он пользовался доверием царя, гадал, составлял гороскопы, изготавливал яды для впавших в немилость опальных людей. Очевидцы говорили о ста отравленных ядами Бомелия, который так искусно готовил зелья, что "отравленный издыхал в назначаемую тираном минуту". На совести этого врача гибель многих бояр и знатных людей. Известно, что спальника боярина Григория Грязного Бомелий умертвил собственноручно. Он вступил в заговор в пользу польского и шведского королей, но был уличен в тайных связях с польским королем Стефаном Баторием. Запутавшись в интригах, он решил бежать из России, и был схвачен на границе. Подробности его бегства описал А. Шлихтинг. Он рассказал, что доктор Елисей пришел к царю за проезжей грамотой для своего слуги, которого он решил отправить за необходимыми лекарствами в Ригу. Получив разрешение на выезд, Бомелий сам под видом слуги пустился в путь, захватив все деньги, нажитые в Москве. Приехав в Псков, он, хотя и успел остричь бороду, был опознан по говору на торговой площади. Отобрав все золото, зашитое в одежду, доктора вернули в Москву. Там Бомелий был обвинен в измене и ко всеобщей радости "мучительски" казнен в 1580 г. Пытками придворного медика руководил по распоряжению отца царевич Иван. Англичанин Джером Горсей, очевидец событий, рассказывал, что, Бомелию "выворотили из суставов руки и ноги, спина и тело были изрезаны проволочным кнутом. Он признался во многом таком, чего и не было. Его сняли с дыбы и привязали к деревянному шесту или вертелу, выпустили из него кровь и подожгли; его жарили до тех пор, пока в нем, казалось, не осталось никаких признаков жизни, затем бросили в сани и провезли через Кремль… затем его бросили в темницу, где он тотчас же и умер".
Московские немцы плакали
Взойдя на русский престол, Борис Годунов развернул целую долгосрочную программу привлечения иностранных специалистов на службу в Россию. Среди образованных людей, откликнувшихся на приглашение царя было немало врачей и аптекарей. Борис отправлял послов за границу для вербовки иностранных специалистов, наказывая "действовать тайком, не шумно… выкрадывать знания с запада…" Отправляя посла в Любек, Борис просил "искать врача, который был бы навычен всякому докторству и умел лечить всякие немощи…". Старания послов были не напрасны. Штат придворных медиков значительно пополнился. Годунов "вообще благосклонный к людям ума образованного, чрезвычайно любил своих иноземных Медиков, ежедневно виделся с ними, разговаривал о делах государственных, о Вере, часто просил их помолиться за него". А чтобы молитвы были слышнее, Борис разрешил построить протестантскую церковь в Яузской слободе. В день ее открытия, писал очевидец, "немцы московские плакали, что дожили до такого счастья".
Сам царь в течение всей жизни мучился ревматическими болями суставов, страдал подагрой и потому особенно заботился о своем здоровьем. Придворные врачи находились при царском дворе на щедром содержании. Годовое жалование каждого из них составляло около 200 рублей (100 рублей могла стоить в те времена одна хорошая деревня с крестьянами). Кроме этого, медикам было выдано по пять коней их государевой конюшни. Помимо этого, каждый получил еще по одному коню, чтобы "летом каждое утро ездить верхом во дворец и в аптеку, одного коня особо для упряжки в сани зимой, затем двух лошадей для кареты жены, чтобы ездить ей на богослужение, затем одну рабочую лошадь — возить воду. Сверх того царь дал каждому большое поместье с 30-40 крестьянами. Да и уважение царь оказывал господам докторам такое, что и знатнейшим князьям и боярам…" Без подарка не оставался врач и после каждого визита к заболевшему царю. Особенно щедро Борис одаривал лекарей, если лекарство, прописанное ими, действовало быстро. Из царских покоев они уносили камку (тонкий шелк), бархат, соболей или драгоценные украшения.
Лечить царя и никого другого
Царь Борис, подобно все московским правителям, и сам относился к придворным медикам как к своим собственным драгоценностям. Врачи-иностранцы обязаны заботиться только о здоровье царской семьи. Он запретил без его особого разрешения лечить кого-либо, если только тот не пойдет на поклон к царю и не испросит на это позволения. Придворный врач, посланный царем к кому-нибудь из приближенных, был проявлением особой высшей царской милости и наградой за верную службу. Именно так можно расценить поступок Годунова, когда в январе 1605 г. он отправил к раненому боярину Мстиславскому своего врача со словами: "Ныне шлем к тебе искусного врача, да будешь здрав и снова на коне ратном" Щедрость царя тем более удивительна, что посланный врач отправился лечить боярина, получившего ранение в проигранном бою с ливонцами и Самозванцем Дмитрием.
В борьбе со своими врагами царь Борис, подобно Грозному, прибегал к услугам иноземных врачей. Уличив боярина Богдана Бельского в интригах против себя, Борис решил его наказать "по-царски". Хвалясь милосердием, государь придумал специальную казнь для Бельского. Зная, что он очень дорожит своей красивой черной бородой, Годунов приказал выщипать длинную густую бороду боярина по волоску. Для совершения этого экзотического наказания царь Борис специально пригласил шотландского хирурга Габриэля. Безбородый боярин был выслан из Москвы, но надолго затаил злобу и на Годунова, и на иностранных врачей. В год смерти царя Бориса (1605 г.) в Москве схватили всех родственников Годунова, были разгромлены дома почти всех немецких врачей. Причиной тому стали слухи об участии медиков в отравлении царя. Будто бы сначала отравили, а потом пустили слух, что Борис сам себя отравил в припадке ярости. Не последнюю роль в погроме врачей сыграл вернувшийся из ссылки боярин Бельский, борода которого уже отросла, но обида осталась. Правда, тот врач-шотландец к этому времени уже умер.
Вадим Кириллов
Источник: medpulse.ru.
Рейтинг публикации:
|
