Вторую Мировую войну Германия начала гигантским ВПК. Этот монстр рос, как на дрожжах, поглощая производственные мощности захваченных стран. Среди них чешский концерн «Шкода», чьи пушки были не хуже крупповских. Некоторые страны вооружались исключительно у чехов, каждое третье орудие немцев было от «Шкоды». На 1 июня 1941 года из 6292 танков вермахта 966 были чешскими.

Тотальная организация, сверхвысокий уровень инноваций (на ВПК Германии работали все перспективные ученые рейха и захваченных стран, невзирая на степень их лояльности нацизму) и бездна рабочих рук (концлагерных рабов) раскрутили маховик этого монстра так, что остановить его уже не могли ни дефицит сырья, ни бомбардировки союзников. Он был сверхэффективен до последнего дня войны. Как пример: совершенно невиданный реактивный истребитель Не-162 — от первого полета прототипа в декабре 44-го до конвейерного выпуска прошло всего 69 дней!

Под бомбами союзников все важные объекты ВПК ушли под землю. В мае 1944 г. Гиммлер доложил фюреру: «За последние 8 недель построено 10 подземных авиазаводов общей площадью в десятки тысяч квадратных метров». На август 45-го эксперты США обследовали 6 таких заводов, работавших до последнего дня войны: каждый занимал от 5 до 26 км в длину, размеры туннелей составляли до 20 м в ширину и до 15 м в высоту, площадь цехов — от 13000 до 25000 кв. м. А в октябре янки признали, что «выявлено большее количество подземных заводов, чем предполагалось», их нашли в Австрии, Франции, Италии, Венгрии, Чехословакии. С марта 1944 г. и до конца войны немцы запустили 143 таких завода. Можно только предполагать, что произошло бы, если бы они ушли под землю на 3–4 года раньше…

Конвейеры Третьего рейха до последнего дня производили оружие в огромных количествах, а его эффективность была выше экономически более мощных противников. О мелочах вроде автоматов-пулеметов не стоит и говорить. Они до сих пор воюют во всем мире. Выпуск нового, эффективного, хоть и примитивного, противотанкового средства «панцерфауст» (фаустпатрон), идеально воплощавшего требование «стоимость-эффективность», доходил до миллиона штук в месяц! За годы войны немцы произвели 50140 единиц бронетехники, в т. ч. 27400 танков. Среди них такие технически совершенные, как машины семейств «Тигр» и «Пантера». Были изготовлены 1153 подводные лодки, в т. ч. со сроком пребывания под водой два месяца, построено 110000 самолетов (СССР — 160000). Но это тоже мелочи по сравнению с тем, что было обнаружено среди руин рейха. Обезумевшие «сверхчеловеки» замахнулись на слишком многое.

Открылись невероятные вещи. У них были серийные реактивные самолеты, инфракрасные прицелы, прекрасные РЛС с селекцией помех, пеленгаторы, гиростабилизированные навигационные приборы и морские орудия. Они создали практически весь спектр управляемого ракетного оружия; с 1944 г. первыми стали массово применять крылатые и баллистические ракеты. Научно-техническая революция получила мощный толчок благодаря захваченным в Германии трофеям. А в недрах монстра дозревали не имеющие аналогов технологии: ядерные установки для ракет и самолетов, управляемые снаряды, зенитные лазеры. И еще была атомная промышленность. Вторая мировая грозила перейти в ядерную войну. Наш рассказ о том, как у нацистов «изъяли» Бомбу.

Утилизация монстра

Союзников по антигитлеровской коалиции очень интересовали секреты немецкого ВПК. То, что после войны побежденного обдирают как липку — это «нормально». Так было всегда. Но США спланировали технологическое разграбление рейха принципиально иначе. Тон в этом задала миссия «Алсос» — секретная операция 1942–45 гг. с целью захвата и вывоза за океан ученых, документов, оборудования, сырья, материалов атомной программы. Ее группы состояли из разведчиков-профессионалов и ученых-ядерщиков, нещадно обобрав при этом свой атомный «Манхэттенский проект», взяв оттуда 24 лучших специалиста. Насколько же провальным был этот проект, если ставка делалась на захват Бомбы у немцев! Один американский физик писал: «Кажется, мы ввязались в безнадежное дело. Проект не продвигается вперед ни на йоту. Наши руководители, по-моему, вообще не верят в его успех. Да и мы не верим. Если бы не те огромные деньги, которые нам здесь платят, думаю, мы давно уже занялись бы чем-нибудь более полезным».




«Алсос» вызвал к жизни шеф «Манхэттенского проекта» генерал Гровс, чтобы дать США ядерное оружие и не допустить его попадания к русским. Руководителем был полковник военной разведки Борис Паш, научным заместителем — физик Сэмюэл Абрахам Гаудсмит, бельгийский еврей, знавший многих немецких коллег и составивший списки для их вывоза в США. Миссия «Алсос» была самой масштабной из всех «охот за головами» Третьего рейха. На нее не жалели денег и сил. Паш имел документ от министра обороны, обязывавший всех и каждого оказывать им всяческую помощь. Таких полномочий не имел даже главнокомандующий союзными войсками в Европе Эйзенхауэр. Его, кстати, обязали учитывать в планировании военных операций интересы миссии «Алсос». Захватывать в первую очередь районы, где были атомные объекты. После высадки в Европе «Алсос» сняла 9.08.1944 г. в Париже первую пробу: при вопросах по атомной проблеме знаменитый физик профессор Жолио-Кюри замыкался — «ничего не слышал, не знаю, немцам далеко до бомбы». Значит, французы хотят делать все сами! А по Европе ползли слухи: «В Лейпциге взорвалась урановая бомба», «В горах Баварии отмечены странные вспышки по ночам» и т. д. Все говорило о том, что враг не то очень близок к атомному оружию, не то уже создал его. Вашингтон жестко требовал от Эйзенхауэра любой ценой продвигаться вперед, на территорию рейха.

«Охота за головами»

Главный нацистский атомщик профессор Гейзенберг

Делу помог арест шефа «Отдела планирования совета рейха по научным исследованиям» профессора Озенберга. Его взяли вместе со списками важнейших научных учреждений и пунктов их эвакуации. Мобильные группы «Алсос» получали от командиров всех рангов любую поддержку, предъявляя письма с грифом «Тому, кого это касается».Это было на фронте редкостью. Ясно, что речь шла о чрезвычайно важных вещах — им выделяли танки, самолеты, десантников. Они шли в авангарде наступления, имея на руках списки ученых, их родственников, друзей, знакомых. Гребенкой адресных мероприятий прочесали страну от Гамбурга до Баварии. Уловом были почти все выдающиеся физики-ядерщики мирового масштаба: Нобелевские лауреаты Макс фон Лауэ, Отто Ган, Рихард Кун, Карл фон Вайцзеккер. 3 мая1945 г. в Альпах взяли самого главного — профессора Гейзенберга. Сидя на сложенном чемодане, он сказал: «Я ожидал вашего прихода». Генерал Гровс: «Будучи дороже нескольких немецких дивизий, Гейзенберг стал бы для русских бесценной находкой, однако он остался на Западе». Все пленники заявили об уничтожении результатов своих исследований, лишь Ган быстро все выдал. Арестованных взяли в ежовые рукавицы (операция «Эпсилон»). Командование запрещало льготный режим по отношению к любому немцу. Их полгода держали в Фарм-Холл/Англия без права переписки. Оторванные от мира, не зная о судьбе своих семей, они стали «сдавать» известные им секреты и документы. Например, Вайцзекер хранил их в сточной яме своего дома, запаяв в металлическую банку. Захваченные бумаги тщательно изучали, в соответствии с новой информацией начинался поиск новых людей и объектов. Об атомных исследованиях в США немцы были невысокого мнения и сетовали, что в рейхе не было конторы типа «Алсос». Их неофициальные дискуссии тайно записали и отдали в ФБР.

Уран и прочее «железо»

Урана у немцев было много. Захватив в 1938 г. Чехию, они овладели Яхимовским месторождением. Оккупировав Бельгию, отправили в рейх 1200 т готового концентрата окиси урана — половину мирового запаса этого сырья, добытого компанией «Юнион миньер» в африканской колонии Конго. Остальные 1200 т американцы выхватили буквально из-под носа вермахта. Люди «Алсос» выяснили, что почти вся немецкая «доля» спрятана в соляных копях близ г. Штассфурта. Для ее захвата было создано специальное англо-американское подразделение. Оговорки о близости русских отмел генерал Брэдли: «К черту этих русских!»




Полковник Паш захватил 1100 т руды в бочках быстро и без потерь, но вывезти не смог. Тара во влажной шахте развалилась. Делу мешали остатки вермахта. 83-я американская дивизия взяла Штассфурт в кольцо и отбивала немцев, а срочно восстановленная городская фабрика бочкотары под строгим контролем сделала 20 тысяч бочек. Согнанные немцы перегрузили радиоактивную руду, и она ушла в Антверпен, Англию и далее в США. Англичанам сказали, что сырья дадут и им — из резерва общего англо-американского «Треста объединенных разработок».Неясно, было ли заплачено бельгийцам за их бесценную собственность. Известно лишь, что США вели речь об объявлении руды военным трофеем, что для дважды ограбленных бельгийцев означало «нуль компенсации».Так за океаном оказался почти весь мировой уран. Первые пять американских атомных бомб были изготовлены именно из него. Но этого было мало. «Манхэттенский проект» был в тупике: не была решена задача подрыва ядерного устройства. Нет детонаторов — нет и бомбы! Захваченные документы показали, что немцы эту проблему успешно решили. «Алсос» бросили на поиск, одна группа захвата проникла даже в глубь советской зоны, нашла и вывезла нужного человека. Горячий след нащупали в фирме «Рейнметалл-Борзиг», арестовали всех имевших доступ к теме, захватили все документы. Но повезло лишь 19 мая 1945 г., когда в плен ВМС США сдалась немецкая подлодка U-234, имея на борту 210 т современнейшего оружия — невиданные радары, противотанковые/зенитные ракеты, два разобранных реактивных истребителя Ме-262, крылатую ракету Henschel He-293, 8 т чертежей и конструкторских материалов по новым видам оружия, 10 контейнеров (560 кг) оксида урана, металлический уран и, самое главное, — синхронные взрыватели для ядерного устройства! Тут же был и их главный конструктор д-р Шлике.




Кроме Берлина, основные атомные объекты рейха находились в четырехугольнике Фрейбург-Штуттгарт-Ульм-Фридрихсхафен (французская зона оккупации). Сопротивление вермахта слабело, французы быстро занимали регион, и янки провели операцию «Убежище». Генерал Гровс: «Овладение этим районом имело первостепенное значение для государственных интересов США. Наши части должны были удерживать его до тех пор, пока нужные люди, материалы разысканы и оборудование уничтожено. В необходимости последнего я убедился при встрече с Жолио-Кюри, поняв, что все попавшее к французам может оказаться у русских». Операцию поддержала разведка 6-й армейской группы, однако начальник разведки союзных войск генерал Булл придал 6-й группе еще один усиленный корпус (одна десантная и две бронетанковые дивизии), который пошел французам наперерез и раньше их вышел в район г. Эхингена. Полковник Паш с ударной танковой группой захватил городок 22 апреля, за 18 часов до вступления туда французов, и вывез оттуда большую физическую лабораторию, все оборудование и группу крупных физиков. Остатки уранового котла в горе взорвали. Набирая очки у новых хозяев, один из немцев показал им тайник с готовыми к загрузке в реактор урановыми кубиками. Часть урана украли горожане и позже пытались продать его французам, за что были арестованы и осуждены.

Очень важным для атомной программы был завод концерна «Ауэргезельшафт» в Ораниенбурге (пригород Берлина, в русской зоне оккупации), производивший уран и торий. Зная, что туда не проникнуть, янки лишь 15 марта 1945 г. флотом из 612 летающих крепостей сбросили на завод 1506 т фугасных и 178 т зажигательных авиабомб, разрушив все до основания. А всего на крошечный городишко вывалили 10 тысяч бомб. Под вновь отстроенными улицами по сей день лежат 300–400 неразорвавшихся «подарков». Город до сих пор ежемесячно перекрывают: очередной «привет» из 45-го!

23 апреля русские насмерть дрались в Берлине, пробиваясь к последней цели войны — Рейхстагу, а коммандос Паша, усиленные 1279-м саперным батальоном, заняли свою последнюю цель — г. Хайгерлох. Прочесав местность, они нашли в туннеле под горой урановый реактор, вывезенный из Берлина, немедленно его демонтировали и вывезли все лаборатории ядерного центра. Нашли и арестовали его сотрудников, показавших тайники с оборудованием. В подвале старой мельницы нашли запас тяжелой воды, из пашни за городом выкопали кубики металлического урана общим весом 1,5 т. Все отправили в США. С делом справились до вступления французов. Еще один урановый реактор на тяжелой воде вывезли из Лейпцига, куда вскоре вошли русские. Во Франкфурте производился металлический уран — конфисковали его, сырье, оборудование, обширную физическую лабораторию и архивы.







В результате действий американского «атомного спецназа» с привлечением огромных поисковых групп и войсковых операций в американскую зону оккупации были вывезены все сколь-либо значимые немецкие ядерщики вплоть до лаборантов, документация, оборудование, вспомогательные службы. Генерал Гровс: «Основные материалы и сырье были изъяты, из важных ученых лишь немногие были еще не в наших руках». В конце мая крупные ученые из поисковых групп срочно убыли в США. Почему? Очевидно, была сделана решающая находка («мы наткнулись на настоящую золотую жилу»). Летом–осенью 1945 г. в США вдруг сразу стало много обогащенного урана и атомных бомб. Но группа «Алсос» осталась в Германии: «Теперь мы беспокоились о том, чтобы какие-нибудь не обнаруженные нами материалы и ученые не попали к русским». После того как 15 октября 1949 г. Миссия по научной разведке «Манхэттенского проекта» была закрыта, были официально распущены и сотрудники «Алсос».




Немцы и советская Бомба

Намного острее американцев в подпитке своего ядерного проекта трофеями разгромленного рейха нуждались русские. Достижения немецких физиков были общеизвестны. Руководство СССР придавало большое значение сотрудничеству с ними, но с созданием собственной «трофейной урановой команды» опоздало. Срочно набранная группа экспертов со знанием немецкого языка (атомщики Харитон, Кикоин, Арцимович, Флеров и другие) прибыла в Берлин лишь в середине мая 45-го. Их предупредили, что союзники активно ищут немецких специалистов и технологии, вторгаясь в чужие зоны. Многие, с кем придется брататься — не боевые офицеры, а спецы по «зачистке» немецких секретов. Разведка докладывала о быстром вызревании в США атомного оружия, а СССР похвастаться этим не мог. Хотя ядерные исследования были на высоте и в принципе было все понятно. 30 марта 1945 г. Игорь Курчатов описал куратору проекта Л. П. Берия конструкцию немецкой атомной боеголовки для ракет «Фау». Однако в изможденной войной стране не хватало ни оборудования для постройки реактора, ни сотрудников для этого. Не было даже урановой руды. Игорь Курчатов: «До мая 45-го надежды на постройку уран-графитового реактора не было: имея 7 т оксида урана, требуемые 100 т мы набрали бы лишь к 1948 году». Руду в СССР искали, но она была нужна немедленно. Немцы брали ее в Болгарии, но сырье было бедным. Рудники в Чехии и Тюрингии американцы разбомбили до прихода русских. Так что трофеи пришли вовремя. В Восточной Германии были найдены мелкие нацистские «заначки»: всего 200 т урановых соединений и даже 7 т металлического урана. Это, по признанию Курчатова, сократило работу над бомбой на год-полтора. За кратчайшее время набрали 7 эшелонов лабораторного и промышленного оборудования. Были собраны все документы ядерного института в Берлине. Но даже быстрый их просмотр экспертов разочаровал. Тем не менее, в Москве построили реактор по немецким расчетам, но он не получился. Большим подспорьем для советского проекта была научно-техническая библиотека Германского химического общества. Лучшая из подобных во всем мире: там были материалы всех немецких работ по химии, проведенных за время войны. Она была спрятана в соляной шахте, и ее попечитель Кун пытался передать библиотеку американцам, которые за ней охотились.

Кроме того, как оказалось, союзники умыкнули далеко не всех немецких атомщиков, и среди них были специалисты по технологии обогащения урана. 18 июня 1945 г. было принято решение о направлении в СССР первой партии специалистов из Германии. Их нашли в основном в Берлине (Императорский институт физики, Институт физики фон Арденне, Лаборатория Герца), некоторых — в лагерях для военнопленных! А кто-то сам выходил на русских. Так, барон фон Арденне встретил солдат с письмом в руках, которое срочно доставили высшему командованию и оттуда в Москву, потому что было адресовано лично Сталину: «С сегодняшнего дня предоставляю свой Институт и себя лично в распоряжение Советского правительства». Главный эксперт рейха по производству металлического урана профессор Николаус Риль (русский по матери), свободно говоря по-русски, взялся помогать советским коллегам и повез их в Ораниенбург, на главное производство реакторного урана. Но вместо завода там нашли горы щебенки — привет от союзника по антигитлеровской коалиции. Тем не менее, остатки оборудования отправили в СССР. Следом добровольно поехал Риль с группой инженеров и уже в июле начал переоборудование завода «Электросталь» в Ногинске в урановый. К концу года началась переработка оксида урана в металл, в январе 1946 г. его первые партии начали поступать в лабораторию Курчатова, где собирали уран-графитовый реактор.

Всего в СССР прибыли 39 немецких ученых. Здесь продолжила работы по исследованию группа директора Института физической химии профессора Тиссена. Профессор Позе возглавил в Обнинске разработку ядерных реакторов и изучение общей теории ядерных процессов. Профессора Доппель и Фольмер работали в знаменитом «Плутониевом институте» над измерением кинетики ядерных взрывов. Доктора Штеенбек, Барвих, Цулиус, Вирт, Циммер работали в Сухуми над разделением изотопов урана. В Снежинске немецкие физики внесли весомый вклад в радиационную химию и радиобиологию.За работу над реализацией советской ядерной программы лауреатами Сталинской премии стали профессора Герц (Нобелевской лауреат), Тиссен (также орден Ленина, орден Трудового Красного Знамени, Государственная премия СССР), Риль (также орден Ленина, Герой Социалистического Труда).После успешного испытания советской бомбы «РДС» 29 августа 1949 г. почти все они были выведены из дальнейших исследований, отбыли в СССР несколько лет «карантина» и в 50-х гг. вернулись на родину. Профессора Штеенбек, Тиссен и Герц впоследствии стали иностранными членами Академии наук СССР.

Из нашего досье

Успехи «Алсос» во многом связаны с неординарной личностью, полковником военной разведки США, этническим русским, православным священником Борисом Федоровичем Пашковским, известным под фамилией Паш, которую он принял в США в 1926 г. Многие решения этого человека диктовались его характером и образом мышления. В конце 1943 г. он создал «атомный спецназ» — подразделение по розыску и добыванию всего связанного с ядерным оружием. К концу войны численность группы достигла 480 человек. В число успехов входит ограбление дома Фредерика Жолио-Кюри под Парижем 24 августа 1944 г. Паш лично «увел» из сейфа профессора научные записи. Группа работала прямо среди немцев, опередив передовые части американской армии. На следующий день Паш лично пришел к ученому, попросив его сообщить союзникам все, что ему известно о ядерном проекте Третьего рейха. Тот ответил на технические вопросы по бомбе, но отказался дать ее математические выкладки. А улыбчивый американец играл с ним в «кошки-мышки». Ответы его не интересовали: в момент беседы теоретические проработки француза уже летели на спец-самолете в Вашингтон.

В конце апреля 45-го взвод Паша в немецкой форме прошел в тыл вермахта для захвата радиоактивных материалов в г. Вайда под Лейпцигом. Фронт был в 10 км, и группу могли уничтожить как немцы, так и русские. Захваченный радий не имел штатной свинцовой укупорки и был смертельно опасен. Чтобы не подвергать опасности подчиненных, Паш вез сумку с опасным грузом в своем «виллисе», получив радиоактивный ожог, след от которого остался на всю жизнь.Умер он в возрасте 90 лет.

…Возможно, без Бориса Паша не было бы ни Хиросимы, ни Нагасаки.

Из нашего досье

Имя германского дворянина Манфреда барона фон Арденне было хорошо известно в СССР лишь по довоенной литературе об электронных лампах, а вот разведки союзников хорошо знали о его работе над бомбой. Захватив практически всю немецкую атомную элиту, они устроили за ним настоящую охоту. Но выдающийся ученый и уникальная независимая личность не собирался за океан. Из доклада Берии от 14.05.1945 г.: «Обнаружен целиком сохранившийся частный институт ученого с мировым именем барона фон Арденне. Он передал мне заявление на имя Совнаркома СССР о том, что хочет работать только с русскими физиками». Группа Арденне (106 немцев и 81 русский) работала над получением урана-235, т. е. начинки для бомбы. Свою первую Сталинскую премию он получил уже в 47-м году, за два года до испытания советской РДС, вторую — в 1953 г. Ему были возвращены и доставлены обратно в Германию все конфискованные приборы. Барон сумел открыть в ГДР свой частный научный институт. Умер в возрасте 90 лет.