Александр ДЮКОВ: «Антисоветская версия истории России XX века невозможна

фото: Наталья Львова

КАК БЕЛОГВАРДЕЙЦЫ ПОБЕДИЛИ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ

— Со стороны складывается впечатление, что в отечественной военной истории XX века до сих пор ведется «холодная гражданская война». Кто в ней побеждает?

— Смотря на каком из фронтов. Отечественная военная история сильно сегментирована. Есть главное событие — Великая Отечественная, которой посвящена большая часть публикаций. Есть Первая мировая, которая находится в тени Великой Отечественной и на общественном, и на государственном уровне. Она настолько затенена, что, например, до недавнего времени средства на захоронения наших солдат за рубежом выделялись только в отношении захоронений Второй мировой, но не Первой. Первая мировая — это забытая война.

А еще есть Гражданская война, вокруг которой, казалось бы, должны вестись огромные споры. Но они уже не ведутся, поскольку в них одержана победа одной из сторон.

— Какой?

— По факту Гражданская война существует сейчас в белогвардейской версии. Если сегодня мы пойдем в магазин, то увидим огромное количество «антибольшевистской» литературы об этом периоде — «Каппелевцы в белом деле», «Белая эмиграция в Китае» и т. д. Советской версии мы практически не встретим. А помимо чисто белогвардейской литературы мы увидим произведения, которые к собственно истории вообще отношения не имеют. Этот массив литературы построен, причем намеренно, как нечто художественное. Например, это Веллер, написавший про Махно. Книга, от которой у нормального историка волосы дыбом встанут, издана уже раз десять, и тираж у нее тысяч 100—200. Веллер же совместно с кандидатом исторических наук Буровским из Красноярска написал «Гражданскую историю безумной войны», которая выдержана примерно в том же стиле и с той же мерой приближения к реальности, что и «Махно». Но в общественное сознание все это внедряется успешно. Задним числом победил «белогвардейский» и «антибольшевистский» дискурс.

Если мы говорим о самой Гражданской войне, то она по факту закончилась в 1941-м. После чего, в 1970-х, началось романтическое увлечение белогвардейцами. Вспомним «Неуловимых мстителей»: прекрасную песню «Русское поле» там поет белый офицер. Вообще в позднесоветской кинопродукции белогвардейцы были «очеловечены». Сейчас нам рисуют другой миф — «расчеловечивают» красных. Если средняя осведомленность о Великой Отечественной на всех уровнях возросла, то по отношению к революции и Гражданской войне мы видим процесс вторичной мифологизации, деградации знания. Его заменяют штампами: «причиной революции и Гражданской войны была деятельность либералов и масонов», «большевики приехали в запломбированном вагоне и все испортили», — причем эту версию слышим порой из уст людей с учеными степенями.

— Зачем им это нужно?

— Мотиваций несколько, они накладываются одна на другую. Во-первых, эта идеализация — она для определенной части населения имеет отчетливо романтическое содержание. Это попытка воссоздать воображаемую «Россию, которую мы потеряли». Сегодня многие из тех, кто любит говорить о случайности — революции и Гражданской войны, — воображают себя «в то время» представителями высшего класса, не думая о том, что на самом деле они, скорее всего, из крестьян, зато беззаветно любя эполеты и кринолины.

Во-вторых, у многих работают чисто практические мотивы. Ряд сторонников «белого дела» всерьез рассчитывает на реституцию — по образцу той, что была проведена в Прибалтике в 90-х, когда наследники бывших хозяев собственности получали ее назад во владение.

В-третьих, есть и политико-практическая мотивация. Сегодня зачастую истинной целью «антибольшевистских» действий является вовсе не то, что заявляется. Грубо говоря, это когда кампания по десталинизации и реабилитация жертв репрессий сводится к возгласу «Освободите Ходорковского!» и проведению соответствующих аналогий.

ПОЧЕМУ СОРВАЛСЯ «РЕВАНШ ВЛАСОВЦЕВ»

— А что происходит на сегодняшних фронтах Великой Отечественной?

— Тут попытки переписать историю глобально, к счастью, сорвались. Если в конце 1980 — начале 1990-х были попытки представить Великую Отечественную как «вторую гражданскую», на которую случайно наложились мировые события, то сегодня эти трактовки из официального и общественного дискурса исключены. Они маргинализированы.

Единственной значимой попыткой этот дискурс сформулировать и довести до общества был двухтомник под редакцией Зубова «История России. XX век», где с симпатией говорится о власовцах. Однако в России эта книга получила массу негативных отзывов — и общественных, и научных. И оказалось, что даже в очень осторожном формате (а формат был очень осторожным, адресованным в первую очередь власти) концепция «реабилитации власовцев» не воспринимается.

Власовскую армию сегодня «представляют» откровенные безумцы. Есть, например, такой журналист Сергей Веревкин, называющий оппонентов не иначе как, цитирую, «потноглазые соловушки красноперые». Он работал в официальной «Парламентской газете». Прославился тем, что 22 июня 2006 года, в годовщину нападения нацистов на Советский Союз, опубликовал в «ПГ» статью «Локотская альтернатива» — о том, как хорошо было в созданной под контролем нацистских оккупантов «русской республике» Локоть (в Брянской области). Случился дикий скандал. Веревкина выгнали, и он выпустил книгу под лаконичным названием «Самая запретная книга о второй мировой войне». Так вот: Веревкин — маргинал до такой степени, что даже издательство «Посев», специализирующееся на белогвардейской и околовласовской литературе, не согласилось печатать его книгу. Так сказать, «изгнан из палачей за жестокость».

Алексей Коптев\Fotosoyuz

В целом же представления о смысле и значении Великой Отечественной войны устоялись и на государственном уровне, и на общественном, и на научном. Основной тезис — эта война была справедливой — неоспорим как для консерваторов, так и для либералов. Общее восприятие этого события одинаково. Дискуссии — что на официальном, что на общественном уровне — ведутся вокруг вопроса, как мы в ней победили: «благодаря» или «вопреки». Фактически дискуссии ведутся вокруг представления о роли высшего командования, государства. Первый вариант: наши воины бились как надо, маршалы командовали как положено. В альтернативном варианте формируется представление о советском командовании как о чем-то перманентно бездарном и людоедском, завалившем врага трупами.

— И какая из этих версий официальная?

— Обе, к сожалению. У Кремля башен много, и поэтому государственное вмешательство в историю многовекторно. Нынешний подход — хаотические метания государственной политики, когда с одной стороны мы можем услышать о необходимости активной десталинизации, вплоть до зачисления предателей в жертвы репрессий, и с другой — о недопустимости реабилитации нацистских пособников. То есть одновременно выходят и книги вроде двухтомника под редакцией Зубова, и одновременно создается комиссия по борьбе с фальсификацией истории в ущерб интересам России.

Пример Комиссии по борьбе с фальсификацией, кстати, неплохо иллюстрирует состояние «государственной версии истории ВОВ». Собирается эта комиссия дважды в год. В остальное время действует зачастую в жанре «франшизы», просто ставя свой гриф на книги весьма разного научного качества. Самый печальный результат такого подхода — труд под названием «К 70-летию начала Второй Мировой войны», выпущенный под эгидой комиссии в 2009 году. Мы видим в нем свалку материалов, в некоторых из которых не сняты даже подчеркивания из «Википедии» (то есть они получены путем обычного Copy+Paste). А благодаря механическому сложению фраз из разных источников там встречаются — пассажи вроде «бойцы Красной армии дисциплинированно выполняли приказы командования. Воспитанные в духе атеизма, они нередко напивались и устраивали дебоши».
На государственную стратегию это явно не тянет. Впрочем, это говорит не столько об отсутствии у высших государственных чиновников интереса к недавней истории, сколько о плачевном, полуразрушенном состоянии отечественной исторической науки в целом.

Ведь власть, когда она сталкивается с какой-то проблемой, выбирает решение из той пачки, что лежит у нее на столе. А на столе ничего нет: единой концепции ХХ века нет вообще, она не сформулирована. Когда же государство говорит академическим историкам: «Ну, давайте, мы бы хотели услышать вашу позицию», то в ответ очень часто спрашивают: «А что вы хотите услышать?» — и ждут указаний. Они, образно говоря, не государственники, они лоялисты. И в этом тоже огромная проблема.

Историческая наука наша сильно уступает западной во вполне практических вещах: у нее просто упал уровень. Это неудивительно: если попугая не кормить, он сдохнет. Научные структуры в отсутствие финансирования не работают.

Во власти понимают, что «построить» академических историков под определенную идеократическую концепцию, конечно, можно. Но результатом будет то, что поставленную задачу они выполнить все равно не смогут. Они ради тактической целесообразности — «главное не что сделал, а как отчитался» — будут создавать хаотичное нечто, от чего волосы дыбом встают. Пример — тот же труд «К 70-летию начала Второй Мировой войны».

А у государства нет понимания, зачем ему вообще история. Планирование на три-четыре хода вперед, к сожалению, отсутствует. Поэтому, когда я говорю о том, что «власовский» вариант истории войны в целом потерпел поражение, то я имею в виду, что это сделало общество. Оно само, без государственной помощи, разобралось и отбросило маргинальные концепции. Хотя общего официального представления о том, что творилось у нас в прошлом столетии, повторюсь, до сих пор так и нет.

Fotosoyuz

Это, кстати, характерно для еще одного постсоветского государства. Если прибалты достаточно быстро организовали свою идеократическую версию истории, то на Украине при Кучме история была отдана на откуп всем желающим. В первую очередь националистам. Просто потому, что чиновники занимались более интересными вещами — приватизацией заводов, поисками компромата друг на друга и т. д. Затем последовал краткий «оранжевый» период, когда государство попыталось сделать историю идеократической. Впрочем, картина все равно не получалась гармоничной: Ющенко приходилось одновременно чтить бандеровцев и поздравлять народ 9 мая с победой в Великой Отечественной. Под конец он попытался перейти на совсем бандеровский дискурс, но это не было принято ни на Украине, ни на Западе.

Кстати, сейчас в западной академической науке мы видим совершенно катастрофическое поражение бандеровцев: в ближайшие годы там выходит целый ряд монографий, опровергающих оуновскую концепцию Второй мировой. Перегнули палку.

В итоге после прихода к власти Януковича украинская государственная позиция в отношении истории в общем вернулась к кучмовскому равнодушию.

ИСТОРИЯ РОССИИ БЕЗ СССР

— Почему общей концепции истории России не появилось «снизу», пусть даже антисоветской?

— Во-первых, ее не было в начале 90-х у эмигрантской диаспоры. Если прибалтийским диаспорам удалось сформировать свою собственную версию истории, то эмиграции русской этого сделать не удалось. Причина в первую очередь в том, что русские эмигранты на Западе занимались исключительно советологией и политологией как более актуальной темой. Научной же школы русистики на Западе, крепко увязанной с западными научными кругами, которая бы занималась XX столетием и которая была бы научной, а не политологической, не возникло. В итоге эмигрантам здесь, в общем, оказалось нечего насаждать.

Во-вторых, сама возможность формирования «антисоветской концепции» истории России и Украины XX века — задача куда более сложная, чем для любой постсоветской республики.

Тут возникает множество вопросов. Например, международно-юридический. Каков статус России по отношению к СССР? Если Латвия могла заявить, что она является продолжателем республики до 1940 года, то уже на Украине с этим возникали проблемы. Уже к ней возникал вопрос, «почему вы являетесь членом ООН с 1945-го?» Если вы были признанным государством, то что это было за государство? По отношению к России вопросов возникает еще больше: Советскому Союзу ведь предшествовала РСФСР, и Ленин изначально был руководителем Российской Республики, а не СССР.

Даже эти — не самые важные — вопросы делают попытки создания антисоветской истории России XX столетия невозможными. Если не допускать в них совершенно диких дыр и фантастических искажений. Впрочем, именно сейчас, в случае с руководителем «десталинизационной кампании» Федотовым и внезапно примкнувшим к нему Карагановым «с его 70 годами самогеноцида», мы имеем попытку именно эту невозможную концепцию как-то продекларировать. И на основе этого добиться от властей каких-то определенных действий.

Заметим, либералы сейчас говорят не о десталинизации, а о декоммунизации в целом. Не исключено, что в конечном итоге во властных структурах это сведется к следующему диалогу: «Давайте мы проведем декоммунизацию» — «Нет, давайте мы ограничимся Сталиным». Все-таки трудно всерьез говорить о «70 годах Гражданской войны» и «самогеноциде», как это делает Караганов. Хотя бы потому, что термин «самогеноцид» непонятно что означает.

РЕЗУЛЬТАТ: МЕДВЕДЬ, РАСПЯТЫЙ НА ПАРОВОЗЕ

— Как, на взгляд историка, все исторические монографии отображаются в массовой культуре?

— В лучшем случае очень косвенно. В худшем — вообще никак: масскульт существует в каком-то собственном пространстве и фантазирует, за редким исключением, без опоры на реальные факты.

— И кто в общественном сознании, по-вашему, выигрывает «войну тиражей»?

— Если взять книги — то средний тираж исторической военной книги за последние 3—4 года упал, причем очень значительно. При этом самих книг выпускается больше. Это говорит о том, что круг людей, вообще интересующихся историей, не растет. А сама военная тема разбилась на множество небольших «подтем», о которых и спорят.

Что же касается кинематографа, то в России существует такая противоестественная вещь, как гибрид некоммерческого кино и государственного финансирования. Фактически режиссеры, берущиеся за Великую Отечественную, снимают артхаус на государственные деньги. Они приходят к чиновникам, объявляют им, что будут снимать что-то про войну (например, к очередной годовщине). Чиновники, для которых это возможность отчитаться, выделяют средства. Режиссеры переносят на экран порождения «своего уникального авторского видения». В итоге зритель идет в кино на «Утомленные солнцем-2» или «Край», видит там парусные танки или распятого на паровозе медведя и просто отказывается все это смотреть.

Чиновники недоумевают, почему отечественное военное кино проваливается. И дают деньги на очередной артхаус…