460 лет назад, 18 июля 1558 года, русская армия под командованием воеводы Петра Шуйского взяла город Дерпт (древнерусский Юрьев). Кампания 1558 года была успешна для Русской царства – наша армия за май – октябрь взяла 20 городов-крепостей Ливонии.
Общая ситуация
В середине XVI столетия сошлось несколько факторов, которые привели к Ливонской войне. Среди них был упадок и деградация Ливонии, немецких рыцарских орденов, которые обосновались в Прибалтике. Образовалось «ливонское наследство», в котором были заинтересованы Швеция, Дания, объединенные унией Польша и Литва, Россия. Ливонский орден был в упадке, но имел богатое наследство – стратегические территории, развитые города, сильные крепости, контроль над торговыми путями, население и прочие ресурсы. При этом можно выделить морской (балтийский) и континентальный (собственно ливонский) вопросы.
Балтийский вопрос затрагивал в основном интересы Ганзы, Швеции и Дании, которые боролись за господство на Балтийском море, чтобы использовать эту монополию для реализации своих великодержавных планов. Так, Швеции нужны были деньги и люди для борьбы с Данией. Также шведы хотели установить блокаду Русского государства на Балтике и замкнуть русскую торговлю на Швецию. Для этого нужно было установить контроль над выходом из Финского залива. Но, потерпев неудачу в деле создания антирусской коалиции с привлечением Ливонии и Польши, а затем неудачно повоевав с Россией (1554 г.), шведский король Густав на время отказался от своих планов.
Континентальный вопрос затрагивал стратегические интересы Русского государства и Великого княжества Литовского. Король Польши и великий князь Литовский Сигизмунд II пытался за счёт поглощения Ливонии компенсировать затухшую к этому времени экспансию в южном направлении, к Черному морю. Поляки столкнулись на юге с мощными противника – Крымским ханством и Турецкой империей. В результате Польша не смогла использовать «киевское наследство» - получение земель Юго-Западной Руси, чтобы утвердиться в Причерноморье. Поэтому Польше и Литва нужен был контроль над ливонскими землями и выход к Балтике.
Москве необходимо было поставить под контроль выстроенную веками систему посреднической торговли, которую вели через прибалтийские города и обеспечить себе свободный выход на рынки Центральной Европы, получить доступ к европейским технологиям. Прибалтика также была необходима России по военно-стратегическим соображениям. При этом стоит отметить, что Ивану Грозному и его боярскому правительству в первой половине 1550-х годов было не до Ливонии. Главным и наиболее опасным врагом в это время была крымская орда, за которой стояла Турция. Россия взяла Казань и Астрахань, и вела с Крымом борьбу за ордынское наследство. В Москве в это время даже надеялись на окончательное решение татарского вопроса путем подчинения Крыма. При этом сначала Москва свернула свою активность на западном (литовском) направлении. Заключенное по итогам Стародубской войны 1535 – 1537 гг. перемирие продлевалось в 1542, 1549, 1554 и 1556 гг., несмотря на определённую напряженность в отношениях между двумя великими державами. Главным врагом был Крым и стоявшая за ним Турция. Поэтому в Москве даже прорабатывали идею русско-литовского антикрымского союза. Также Москва зондировала почву на предмет антитурецкого союза с Веной и Римом.
В Крымском ханстве в этот период возобладала антирусская партия, ядро которой составляли представители знати, субсидируемые из Литвы и выходцы из Казани и Астрахани. Эта партия оказала сильное влияния на Девлет-Гирея, человека довольно осторожного и не стремившего к обострению отношений с Москвой. Кроме того, наступательная политика Москвы обеспокоила Порту. Стамбул решил усилить давление на Русского государство с помощью крымской орды. Всё это привело к периоду длительной войны между Москвой и Крымом, которая продолжалась четверть века, вплоть до смерти Девлет-Гирея в 1577 году. Эта напряженная и кровава борьба требовала от Русского царства массу сил и ресурсов. На крымской «украине» решалась судьба Восточной Европы. Девлет-Гирей в 1571 году сжёг Москву. Перелом в пользу Руси произошёл только летом 1572 года в ходе решительной битвы при Молодях, когда русская армия под началом М. Воротынсокго уничтожила крымско-турецкую армию.
В результате схватка между Москвой и Вильно за Ливонию стала продолжением прежних русско-литовских войн за западнорусские земли, ранее оказавшиеся под властью Литвы и господство в Восточной Европе. Окончательно эта борьба завершилась только после Третьего раздела Речи Посполитой (если не считать уже современную историю).
Дерпт на гравюре 1553 года
Ливонская проблема
Ливония же в этом противостоянии Москвы с Крымским ханством и Польшей долгое время имела даже не второстепенное значение. Москва даже не имела прямых связей с Ливонской конфедерацией. Контакты с ней поддерживались через новгородского и псковского наместников. После того, как в 1503 году было подписано перемирие, завершившее войну между Ливонией и Русским государством, на северо-западном надолго наступил мир. Однако пока Москва была связана противостоянием с Литвой, Казанью и Крымом, на ливонском пограничье стали накапливаться проблемы. Шаг за шагом копились взаимные претензии новгородцев, псковичей, ивангородцев и ливонцев (прежде всего ревельцев и нарвитян).
Прежде всего споры касались торговых дел. На ливонском пограничье началась торговая война. Она была болезненна для Москвы, так как через Ливонию поступали важные товары, в том числе имеющие стратегическое значение – прежде всего цветные и драгоценные металлы (тогда на Руси не было их добычи). Серебро было необходимо для чеканки монеты, свинец, олово и медь для военных целей. Ливонские города стремились сохранить монополию в столь выгодной для них торговле России с Западной Европой. А ливонские власти препятствовали вывозу товаров в Россию, ливонский ландтаг неоднократно налагал запреты на вывоз серебра, свинца, олова и меди (а также других товаров) в Россию. Пытаясь обойти эти преграды, русские купцы искали обходные пути. Так, в Дерпте, Ревеле и Нарве были недовольны попытками русских купцов из Новгорода, Пскова и Ивангорода отказаться от традиционных сухопутных путей и перейти к перевозке товаров морем, в том числе с помощью нанятых шведских шхун.
Кроме того, Москве был важен доступ к европейским технологиям, науке. В 1648 году германский император Карл V дал разрешение ловкому посреднику Шлитте набрать специалистов, в том числе военных – оружейников, инженеров и т. д., а также восстановить торговлю оружием и стратегическими материалами с русскими. Это решение вызвало серьёзное беспокойство в Ливонии, Польше и Литве. Орденский магистр фон дер Рекке и польский король Сигизмунд II выступили резко против этого решения. В итоге под давлением Польши и Ливонии решение удалось отменить. Нанятых Шлитте специалистов стали перехватывать в северогерманских и ливонских городах. Естественно, что Иван Васильевич был весьма рассержен на ливонского магистра. Запрет на поставки, оружия, стратегических материалов и военных специалистов был весьма болезненным для Москвы, которая в это время вела тяжелую борьбу с Казанью.
Стоит также отметить и роль «новгородской партии». Несмотря на все политические перемены и утрату самостоятельности, Великий Новгород по-прежнему оставался важнейшим торгово-экономическим центром Русского государства, и вместе с Псковом монопольно владел правом торговли с Западом – через Ливонию и Ганзу. В этой торговле участвовал и дом Св. Софии, в ней участвовал и новгородский архиепископ Макарий (будущий митрополит всея Руси). С Новгородом и Псковом был связан и влиятельный клан Шуйских. В результате в Новгороде и Москве имелась достаточно влиятельная группировка заинтересованная в сохранении и развитии торговли на северо-западе. Также не стоит забывать и «силу новгородскую» - до 1/6 всех детей боярских и дворян Русского государства середины XVI века. Новгородские служилые люди испытывали земельный голод – их стало больше, а земли – нет, поместья мельчали и дробились, и подняться на государевой службу становилось все сложнее. Это вело к пограничным конфликтам на границе в Литвой (полоцкие земли), Ливонией и Швецией. Они были взаимными. И экспансия на северо-западном направлении могла дать новгородским дворянам желаемую добычу и земли под поместную раздачу.
До поры до времени Иван Грозный и его ближайшее окружение были увлечены восточными делами, борьбой с Казанью и Крымом, не обращая серьёзного влияния на ливонские дела. Лишняя война правительству Ивана Васильевича была не нужна. В военно-стратегическом отношении Москве было выгодно сохранить слабую, раздробленную, неспособную быть серьёзной военной угрозой Ливонскую конфедерацию. Ливония нужна была как буфер и канал связи с Западной Европы. И Москва была готова сохранить такого соседа при условии если не дружественной, то хотя бы нейтральной позиции, обеспечивая русским купцам и дипломатам свободное передвижение, а также бесперебойное прибытие нужных специалистов, мастеров и товаров. То есть иметь под боком слабую, разрываемую внутренними противоречиями Ливонию было выгоднее, чем если бы она усилила Швецию или Польшу и Литву. В этом случае угроза с запада и северо-запада многократно возрастала.
Но вскоре всё изменилось. Существующее положение нарушила Польша. В 1552 году польский король Сигизмунд II и прусский герцог Альбрехт, под предлогом «русской угрозы», договорились об «инкорпорации» Ливонии в состав Польши. В 1555 году Альбрехт предложил интересную идею – вакантное место коадъютора (католический титулярный епископ с правом наследования епископской кафедры) при родственнике Альбрехта рижском архиепископе Вильгельме должен был занять «многообещающий юноша» Кристоф Мекленбургский. Его назначение вело к конфликту интересов Ливонского ордена (его тогда возглавлял фон Гален) и рижским архиепископом. Вот тогда Сигизмунд мог влезть в этот конфликт, защищая интересы рижского архиепископа.
Польскому королю план понравился. Наступил благоприятный момент, Москва была занята конфликтом со Швецией и татарскими делами. В январе 1556 года рижский капитул избрал Кристофа коадъютором. Магистр Гален отказался признать этот выбор и содействовал тому, чтобы заместителем-коадъютором избрали фон Фюрстенберга, врага рижского архиепископа и противника сближения с Польшей. Летом в Ливонии началась война. Вильгельм и Кристоф потерпели поражение. Но Польша получила повод для вмешательства в дела Ливонии. В 1557 году Сигизмунд и Альбрехт двинули войска на Ливонию. Магистр Фюрстенберг, наследовавший умершему Галену, вынужден был пойти на соглашение в местечке Позволь. Позвольский договор задевал интересы России, так как Ливония давала согласие на союз с Польшей, направленный против русских.
Понятно, что это всё наложилось на уже имеющуюся экономическую войну и пограничные инциденты между Россией и Ливонией. Переговоры Москвы и Ливонии (они шли через Новгород и Псков), которые шли с 1550 года, о продлении перемирия обострились. Иван Грозный не велел своим новгородским и псковским наместникам «дати перемирья» ливонцам. Москва поставила Ливонии три основных условия: 1) свободный пропуск «из заморья людей служилых и всяких мастеров»; 2) пропуск в Россию товаров имеющих первостепенную важность, свободный пропуск купцов; 3) требование от дерптского епископа выплатить т. н. «юрьевскую дань». На переговорах 1554 года выяснилось, что русские считают выплату дани давней обязанностью «вифлянских немцев». Более того, окольничий А. Адашев и дьяк Посольского приказа И. Висковатый не только потребовали выплаты дани, но и всех «недоимков», накопившихся за прошедшие десятилетия. Сумма оказалась огромной. Когда ливонские послы услышали об этом, у них, по словам ливонского хрониста Ф. Ниенштедта, «чуть глаза изо лба не выскочили и они решительно не знали, как тут быть; условливаться и сговариваться о дани они не имели никакого наказа и не смели также просить о сбавке». При этом Адашев и Висковатый прозрачно намекнули, что если дани не будет, то русский государь сам придет и возьмёт то, что принадлежит ему по праву и старине.
Деваться было некуда, и ливонским послам пришлось уступить давлению русских переговорщиков, которые как оказалось весьма хорошо подготовились и проработали все вопросы. В текс договоров, заключенных между ливонцами и наместниками Новгорода и Пскова, были внесены положения об обязательствах Ливонии выплачивать Ивану Грозному «дань всю Юрьевскую, и старые залоги со всее Юрьевские (Дерптское епископство – Автор.) со всякие головы по гривне по немецкой» и, собрав требуемую дань «как изстари бывало», прислать по истечению 3-летнего срока. Также облегчалась торговля и Ливония не должна была вступать в союз с Польшей и Литвой.
В конце 1557 года в Москву прибыло новое ливонское посольство, желающее продлить перемирие. Чтобы сделать ливонских «партнеров» более сговорчивыми, в Москве решили провести мощную военную демонстрацию на границе с Ливонией. А в ходе самих переговоров царь провел смотр войскам. Однако платить по предъявленному счёту ливонцы отказались. Узнав о том, что «бездельные» ливонские послы денег не привезли, а только собираются торговаться о её размерах, Иван Васильевич разгневался. Ливонцы, чтобы предотвратить войну, соглашались уже на полную свободу торговли, включая оружие, что раньше от них и не требовали. Но этой уступки было уже недостаточно. Адашев и Висковатый требовали выполнения условий 1554 года.
Когда стало ясно, что ливонцы «исправляться» вовсе не собираются (видимо, царь уже знал и о Позвольских соглашениях), в Москве решили наказать немцев. Не хотят по-хорошему, будет по-плохому. Предусмотрительно собранная на границе с Ливонской конфедерацией русская армия тут же была направлена принуждать непонятливых немцев к миру. А невыплата юрьевской дани стала поводом для войны. Очевидно, что на первом этапе Иван Грозный не собирался включать Ливонию или её часть в состав России и воевать с ливонцами всерьез. У него и без этого хватало забот. Русский поход должен был припугнуть немцев, чтобы они пошли на нужное Москве соглашение.
Знатный московитский всадник. А. де Брюин. Гравюра конца XVI в.
Продолжение следует…
