«Мы бросим
все, что имеем, всё золото, всю материальную мощь и ресурсы на оболванивание и
одурачивание людей.
Человеческий
мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв в России хаос, мы незаметно
подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности
поверить… Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в
самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему
масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного
необратимого угасания его самосознания…
Из
литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную
сущность, отчуждим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением,
расследованием (исследованием), что ли, тех процессов, которые происходят в
глубинах народных масс.
Литература,
театры, кино, пресса – всё будет изображать и прославлять самые низменные
человеческие чувства, мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых
художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание
культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой
безнравственности.
В
управлении государством мы создадим хаос и неразбериху, незаметно, но активно и
постоянно будем способствовать самодурству чиновников, взяточников,
беспринципности, бюрократизм и волокиту возведем в добродетель. Честность и
порядочность будем осмеивать – они никому не станут нужны, превратятся в
пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания,
животный страх друг перед другом и беззастенчивое предательство, национализм и
вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, - все это мы
будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом.
И лишь
немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит.
Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим их в посмешище,
найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества…
Мы будем
расшатывать таким образом поколение за поколением… Мы будем драться за людей с
детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем
разлагать, развращать, растлевать ее…».
Из Доктрины (Меморандума) создателя и
первого
руководителя ЦРУ США (1945 г.)
Алена ДАЛЛЕСА
У этого документа есть немало версий, самая яркая из которых – она же и самая неожиданная. Якобы это «подвиг» КГБ, т.е. наши чекисты-аналитики приписали эти слова Алену Даллесу, чтобы подвигнуть ЦК партии на выстраивание непроницаемого занавеса между СССР и всем западным миром и укрепить свою роль в государстве. Только верится с трудом. Во-первых, занавес формировался усилиями обеих сторон да еще и втайне от глаз и ушей народных. Во-вторых – после победы СССР в Великой Отечественной и Второй мировой советские чекисты уже не нуждались (даже и при Хрущеве) в таком дешевом способе укрепления своих позиций.
Скорее всего, этот меморандум правда. Но главное не в том, что Доктрина составлена Даллесом или что это коллективный труд, а в том, что легче и проще в ту пору было правящим кругам Америки выразить свое отношение к СССР так, чтобы тень не падала на их президента. При том, что доктрина противостояния Советам была нужна как глобальная цель, обозначенная фултонской речью Уинстона Черчилля. И уже в унисон с меморандумом Алена Даллеса в 1946 году Збигнев Бжезинский открыто заявил: «Теперь стало ясно, что победить Советский Союз нападением извне невозможно. Это значит, что побеждать коммунизм нужно изнутри, то есть через подрыв духовных, культурных и нравственных основ большевистского общества, посредством внедрения разрушительных для него идей и ценностей по самому невинному и самому доступному коридору – культурному, через навязывание советскому народу квазикультуры, антикультурных, антиколлективистских ценностей в блестящих упаковках». Именно он и развил теорию конвергенции как подаваемое выгодным миру, а на деле разрушительное сближение и взаимопроникновение двух антагонистических систем.
Вектор доминирующий – подрывной и разрушительный – конечно же, у системы проникающей, глубоко изучившей слабые места системы принимающей. Изучили. И воспользовались. И ахнули от неожиданности достигнутого результата. И убедились в правоте классика, говаривавшего: «Не знаю ничего практичнее хорошей теории» (Ульянов-Ленин). При этом надо учитывать, что развал Советского Союза начался не с застоя и перестройки и даже не с падения «железного» занавеса, а на фоне оппортунистического разложения власти - с рассасывания нашей культуры, с вымывания из неё народных нравственных корней сначала ручейками ( «ВВС», «Немецкая волна», «Голос Америки», радиостанция «Свобода» и др.), а потом (и сегодня!) – сплошным потоком квази- и антикультуры, насаждемой Западом и творящей (точно по Даллесу) наших творцов этой антикультуры. За примерами ходить не надо – все наяву.
И по сей день, заворожённые западными (от Америки идущими в первую очередь) либеральными «ценностями», мы не удосуживаемся как следует разобраться в их природе, в сути самого либерализма (и это за сто с лишним лет!) – так сильно нас согнул большевистский тоталитаризм. Большевики потому и проиграли в холодной войне, что перегнули народ через колено. Перегибая, не задумывались над тем, что потеряют в конце концов. А потеряли все. Как и диссиденты, у которых никакой будущностной программы не было. И даже солженицевское «Как нам обустроить Россию» в ревностной междуусобице ими не было подхвачено, а власть лишь бледно отразила в реформе местного смаоуправления, под конец исказив до неузнаваемости. Но это так, в скобках.
Даже людям с умом безыскусным нетрудно усвоить суть либерализма прежде всего в простом сравнении с социализмом (в нашем случае – коммуносоциализмом). Идеология либерализма выстроена на индивидуализме, идеология социализма – на коллективизме. В либерализме человек рассматривается как отдельный атом. Либерализм выстраивает общество исходя из индивидуума. Коммуносоциализм – исходя из коллектива. В либерализме человек – существо крайне слабосоциальное. У нас же до развала СССР и позорной гибели КПСС было все с точностью до наооборот. На поверхности так. Но суть глубже.
Западный либерализм со всеми его атрибутами победил в нашей стране в первую очередь потому, что выстраданный наш социализм во все большей и большей степени уходил в руки политической элиты, первой в нашей стране заразившейся либерализмом и первой же распавшейся на самоустраивающиеся индивидуумы. Здесь впору целую лекцию читать об оппортунистическом разложении ВКП(б) – КПСС и о генном содержании оппортунизма в организме всякой партии, всякой управленческой структуры. Не станем, зато запомним: оппортунизм с латинского – это приспособленчество (оппортунус – выгодный, удобный), соглашательский поиск личной или корпоративной выгоды, скрытый индивидуализм как жизненно-поведенческий императив.
Отсюда понятно, что культурные основы, культурное содержание общества индивидуалистического и общества коллективистского различны и сопоставимы лишь по форме, но никак не по содержанию.
Капитал-либерализм, породив общество потребления и создав соответствующую ему мировую финансовую систему, создал и потребительскую культуру, главная особенность которой заключается в отрыве человека от его традиционных нравственных корней, по сути – от Родины. Экономическая основа капитализма – свободный рынок. Экономическая основа социализма – всеобщий труд на благо общества, на государственную казну, хоть это и звучит кондово, с последующим распределением на обеспечение благ личных и общественных. Предтеча экономического либерализма, продолженного затем в политике, Адам Смит писал, что у торговца нет родины, он может поселиться в любой стране. Родина там, где он умножает свое богатство. И в этом – квинтэссенция той западной культуры, которая проникла еще в советскую Россию и разрушает нашу современную культуру, визжа о преимуществах свободы личности, но уже хорошо и прибитая этими преимуществами в нынешнем развале глобализма, супертолерантности, мультикультурализма. Плюс порожденные всем этим «богатством» однополая любовь, отнумерованные родители, ювенальная юстиция и прочие и прочие гадости в государственной упаковке.
Но вернемся к нашим баранам. Российская культура времен царской империи и русская времен советских никогда не была замкнуто-монолитной. Мы были открыты миру, щедро делились и с благодарностью принимали, да еще и развивали так, что «отцам-основателям» и не снилось. Даже при мощнейшей фундаментальной, всем миром признанной основе в литературе, музыке, живописи, науке – исторически наша культура всё-таки оставалась конгломеративной, выражаясь понятнее – интернациональной. В какой стране был «серебряный век»? Где родина акмеизма, футуризма, символизма и кубизма? А чей «Черный квадрат» затянул в себя все последующее развитие (или упадок?) живописи и искусства в целом? (Михаил Веллер: «Вот в этот квадрат все последующее искуство и провалилось). Модерн и постмодерн потребовали новых потребителей. Не потому ли Элвис Пресли и «Битлз» («Жуки») и легли у нас на удобренную почву? А ведь с них все и началось, и теперь мы в попсе, как собака в блохах, послушайте наши радиостанции – мало не покажется. О телевидении я уже и не говорю. Нет, что вы, я высоко ценю современное популярное западное искусство! Поль Мориа, Джеймс Ласт, Мирей Матьё, Мишель Легран, Нино Рота – и т.д. и т.д А в какие щемящие дали еще полвека назад звал неповторимый голос инженера-электрика и футболиста Хулио Иглесиаса, пойманный на растянутом КВ- диапазоне, недоступном радиоглушилкам! И это капля в море, и лишь о музыке популярной, не классической. А там – вообще океан! Какие времена, какие композиторы, какие исполнители! Герберт фон Кароян, Бельгийский национальный квартет, Артур Рубинштейн, Марио Ланца, вставший на место великого Карузо – да посмотрите «нескучную классику» от Сати Спиваковой – несть числа глубинам и высотам! И так же точно можно говорить обо всем искусстве на Западе. Как и у нас, подлинное искусство у них еще живо, но у них-то и в первую очередь ему не просто: энтропия захватила его раньше нашего.
Я не с бухты-барахты оттолкнулся от музыки и привел приснопамятных битлов, вначале гонимых в Британии, и только когда привезли из Штатов два миллиона долларов, были признаны, а после анализа их популярности – так уже и на государственном уровне и в первую очередь как самый незатейливый инструмент воздействия на людские массы. Понятно: прямое проникновение западной идеологии в нашу началось именно с культуры (диссидентское движение оформлялось Западом тоньше). А в условиях «железного» занавеса что всего проще для её проникновения и что проще для восприятия? Музыка. Но, разумеется, не классическая и не народная, а развлекательно-потребительская. Как обязательнейший атрибут общества потребления. Важнейший и тончайший из инструментов управления общественным сознанием. Мало того: ведь в музыку еще и слова укладываются (вбиваются!). Но разные.
Василий Лановой сказал: «Ничего не знаю выше военной песни». Я бы определил шире – выше советской песни. Советский песенный мир – никем непревзойденный культурный пласт, нынче засыпанный современной попсой. В какой еще стране, у какого народа, в чьей еще культуре возможно было бы в двух коротеньких строчках выразить не квасной, не приказанно-заказанный, а искренне-народный душевный патриотизм:
И здесь мы слово Родина
Впервые прочитали по слогам.
Спойте – заплачете. Какие же это поэтичные, какие чистые, какие высокие строки! А Дунаевский каков!
У культуры много истоков, и все они – системные. Именно своей системностью они и поставили культуру в положение системообразующее, например, такой системы, как нация. Это так называемая историческая рефлексия, причём, объективная. Первейший из истоков – этнообщинный, этносоюзный, этноединый – общий жизненный уклад с обязательными табу, предназначенными для самосохранения этноса. Это первичный, еще примитивный уровень культуры. Второй её уровень – более высокий, но такой же фундаментальный (и по сей день).
Он возник с появлением искусства, т.е., во-первых, с умением делать то, чего до тебя не делали, во-вторых – со стремлением выразить свое отношение к окружающему миру, свое видение и понимане его. Оба эти источника первородны и неразделимы. Именно в них уходит своими корнями, с одной стороны, все последующее развитие человечества в его цивилизационных реалиях, с другой – самоидентичность народов, свято оберегаемая самость принадлежности человека к своему народу. Это тема отдельной статьи, главное же, что Россия занимает в мире свое (здесь нет первенства) исключительное по отношению к другим место. И развивалась наша Россия всегда сначала в силу своей самости, а затем уже в силу приобщения к достижениям других. К сожалению, не без издержек.
Феноменально. Выдворив из страны лучшие умы России, большевики затем одумались и не стали сбивать Россию с её культурного исторического пути, хотя и под своим надзором. Удивительно, но признали и сами встали на этот путь, и создали (повторяюсь) непревзойденную в мире советскую культуру. С жертвами и потерями, даже с глупостями, но не посмели не признать русский исторический народный дух, величие и мировую значимость своей национальной культуры. Потому-то и незабываемо, что в Советском Союзе, обществе с раздвоенной психикой (противление народного духа партийному официозу) все еще зримой была душа народа и даже при жесточайшем партийном диктате искусство в целом оставалось искренним вопреки этому диктату. Примеров, я думаю, приводить не надо – их океан.
70 лет партия являлась руководящей и направляющей силой общества, что и было закреплено в брежневской Конституции. Доруководилась и донаправлялась до всенародной ненависти. А ненависть – плохой советчик. И в результате мы забыли: ведь именно руководящая и направляющая крепко понимала значимость культуры. Выстроив партию в главный скреп государства, партийные бонзы отчетливо сознавали, что их государству нужен скреплённый народ, и что главный скреп для него – это культура. Но они же и понимали: чисто большевистской она быть не может. Чтобы выжить и состояться, ей надо базироваться не только на своём историческом наследии, но и на творчестве, новых достижениях. Разумеется, во властных парадигмах, дозированно. Но и этого хватило для сохранения духовного и нравственного здоровья народа, для поддержания его веры в «светлое будущее», для самосохранения тогдашней властной элиты в том числе. Нынешняя же элита самоубийственна. Даже и при том, что у олигархов и чинороссов денег в офшорах на пять поколений вперед. У них нет Родины. Они уже мертвы для народа. Но пока еще правят. В том числе и культурой.
Как бы нам ни верещали либералы всех мастей и раскрасок про тупиковый путь СССР и неизбежность его развала, каждый вменяемый должен твёрдо знать и безмерно гордиться тем, что Советы обеспечили расцвет непревзойденной по духовному наполнению культуры, включающей в себя не только искусство, но и науку, когда ведомый диктатом власти беспризорник дорастал до академика, а бесконечно «ограбляемые» Россией советские республики-лимитрофы внутри советской империи достигали уже невозвратных сегодня высот в экономическом, промышленно-индустриальном и культурном развитии. Социальные лифты в СССР были куда надежнее «американской мечты», по числу библиотек СССР долго держал первенство во всем мире, а советский народ был самым образованным и самым читающим из всех на планете. Говорить о нашей культуре широко, свободно и проникновенно хочется, но никаких страниц на это не хватит. Главное здесь – обидно, что Россия в попустительстве властей с вершин мировой культуры сползает на дно культуры потребительской. Сравните. Вот Россия имперская:
… Я вас любил. Любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем…
Вот Россия советская:
Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, любимая,
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая!
А это Россия сегодняшняя:
Чем выше любовь –
Тем ниже поцелуи.
Но это же далеко не все! Мы забыли про музыку-зомби, мы забыли про «бух-бух» и децибелы! Станислав Говорухин свое выступление в «Московском комсомольце» от 13.01.09 закончил словами великого нейрохирурга Александра Коновалова: «Чем больше децибелов, тем больше имбецилов» (т.е. дураков). Говорухин заключает: «Коновалов знает, что говорит, он всю жизнь работает с мозгом». От себя могу добавить: именно музыка развивает мозг более всего.
Если музыка, как мы уже говорили (а речь пока не о классике , это для Богом избранных) – самый доступный и надежный канал воздействия на личностное и общественное сознание (что наукой давно доказано), то тогда где проспект, по которому таковое воздействие продвигается? Есть и это.
Из всех искусств самым главным для нас является кино. Так говаривал в свое время Владимир Ильич, хотя у этой фразы есть и продолжение, значительно расширяющее её. Но мы о другом. «Для нас» - в первую очередь означало «для большевиков». И как же был прав Ульянов – для наших режиссеров, политтехнологов и чинороссов кино (читай ТВ) по-прежнему остаётся главным из искусств, плюс на нем попсовая муть, ибо она же является и попоной на сознании народа. Тут и говорить не о чем. И никакие культурно-умные ночные вкрапления на ТВ, никакие редко-хорошие фильмы, никакие «Открытые микрофоны» с Михаилом Веллером и «Бесогоны» с Никитой Михалковым общей картины не меняют. Картина маслом: «Упадок культуры и упадок народа, ему все пофиг, бабло побеждает все. Проспект загажен».
Конечно, можно продолжать взывать к возврату нашей теряемой культуры, подчеркивать, что всё ещё жива тончайшая прослойка людей, идущих на Спивакова и Мацуева, в «Табакерку» и «Мариинку», мерзнущих в очереди в «Третьяковку», читающих не только Пелевина, но даже и Ключевского, ценящих не инсталляции, а реалистическую живопись – только все это лишь глас вопиющего в пустыне до той поры, пока не окультурится сама власть. Кто-нибудь прикасался к культурному развитию чиновников районного и городского уровня? Не советую. Очень редкие, крайне редкие люди, профессионально не связанные, скажем, с Большой музыкой, сегодня признаются в любви к Бетховену и Шопену, Рахманинову или Скрябину (…….). Пардон, Пушкина, Рафаэля, Толстого и Достоевского, Баха и Вивальди – знают. По правилам. Так нучили.
Да, да, да! Подлинная культура ещё жива. Но она все зримее превращается в фон, на котором происходит (и даже осуществляется заданно!) упадок величайшей и гуманнейшей из всех иных русской культуры вслед за не вчера начавшимся упадком культуры западной, не менее великой и значимой. За примерами никуда ходить не надо, мы все видим и слышим, чем заполнен теле- и радиоэфир, что продается с полок книжных магазинов, катастрофически исчезающих в малых городах и районах. Культурная энтропия налицо. И власть в данном случае выглядит далеко не лучшим образом, ибо слишком много в деле привития подлинной, а не эрзацкультуры, отдано ею в частные руки.
Культура, если она не развивается целенаправленно, оставляет после себя пустыню. Кажется, так записал на полях Карл Маркс. Сегодня же в России стихийно и целенаправленно развивается антикультура. Она-то и ведет нас в квазибудущее.
Я молю Бога, чтобы та тончайшая культурная прослойка общества, о которой говорилось выше, не рассыпалась на автономные индивиды, не ослабла, а только бы укреплялась. Настоящие историки подтвердят: именно она и вытаскивает свои народы из пропасти, даже под риском быть поруганной, ибо она всегда жертвенна. Но при наблюдаемом бескультурье нашей власти погибнет и сама власть. И нескрепляемого культурой народа, русского народа, тоже не станет. А будем мы полукитайцами, полуарабами, полуамерикосами. Западный русофобский императив - на коне. Из-под его копыт и высекаются хорошо известные нам всё новые и новые «европейские ценности», упакованные в мультикультурализм – последнее на сегодня прибежище западной нравственной мысли, родившейся на подмостках британского театра абсурда, открывшего свою сцену всему миру еще в конце 60-х прошлого века. Первые акты мы уже отсмотрели. Далее – без остановок. А под занавес очередного акта –«чарующее обаяние невежества» (Маргарита Симоньян), звучащего с трибун Конгресса США, Совбеза ООН, Евросоюза и Европарламента. Одна незабвенная Джейн Псаки чего стоит – это лучшее из «украшений» всей малахольной политэлиты Запада. Еще лет десять назад Наталья Нарочницкая отмечала, что по-сравнению с сотрудниками ООН, с которыми ей довелось трудиться, любой наш троечник выглядел бы корифеем. Вот она, культура духа, мысли и дела: без неслабого душевного напряжения воспринимать информацию в западных СМИ уже невозможно. А они учат нас жить, и либералы ведутся. Маразм крепчает. То, чем западные стратеги спланировали поразить нас, из собственно культуры перетекло в социальную жизнь на международном уровне и захватило их самих.
Да, многие знают: у народа есть и такой скреп, к счастью, устоявший перед советской властью, - Русская православная церковь. Но она все ещё восстанавливается, до былого её влияния на общество и государство ещё очень далеко. Судите сами. 65 процентов россиян позиционируют себя в православии. Но только 10 процентов из них посещают храмы. А ведь до революции практически вся Россия была воцерковленной, а власть веровала не показным порядком. Для преодоления формализма в вере нужны десятилетия, нужна смена поколений, а вместо диктата – внутренняя потребность если не в Боге, то уж в совести точно. Но как раз тут-то и главная заковыка: былая российская соборность (коллективизм) отрицается и грубо попирается капиталистическим индивидуализмом, с прямым участием подавляющего большинства государственных институтов. А народ, как писал Пушкин, по большей части безмолвствует.
Есть еще и казачество, также способное выступать в качестве скрепа народа и государства. Сила мощная, но исторически не стержневая, а нынче ещё и продолжающая настораживать власть. В целом казачество возродилось, но прежнего своего места в жизни страны не заняло.
Любая система, худо-бедно ли, но существует исключительно в опоре на содержащиеся в ней сложноподчинённые, детерменированные, системообразующие и системосохраняющие факторы (связи). Культура – фактор важнейший для системы общественной. Сама же система пребывает в постоянном противоборстве с факторами разрушающими, сидящими в ней априори, т.е. с момента возникновения системы. А с момента достижения системой вершины своего развития в дело вступает энтропия, и уже все дороги с вершины ведут вниз. И здесь главное – не сорваться в пропасть, вовремя и плавно перейти на восхождение к новой вершине. Но как перейти к тому, что еще не обозначено, не определено, не осмыслено? Мы какое общество строим? Кто мы? Внятного ответа нет ни у народа, ни у государства, что как раз и ускоряет энтропию.
Все государствообразующие факторы вырастают из факторов нациообразующих, эти же вырастают из факторов народообразующих, которые, в свою очередь, вытекают из факторов этнообразующих. А вот эти последние базируются на факторах культурообразующих, повторимся: культуросберегающих и культуроразвивающих. Именно эти факторы глубинны, первоначальны, а главное – фундаментальны. А что бывает с домом при разрушении фундамента, рассказывать не надо. Дико, однако, что фундамент сами жильцы и разрушают, а идет все с верхних этажей, безумно умножаясь на нижних. Обиднее же всего, что разрушающих факторов снизу становится все больше, а образующие и сберегающие тают на глазах.
Фазиль Искандер:
«В сознании многих джаз победил Бетховена. Джаз как бы говорит: дело обстоит не так серьёзно, как думал Бетховен. Но дело обстоит именно так, и даже ещё серьёзней. Человечество постепенно дичает, хотя технический прогресс и маскирует одичание душ. Ужас в том, что одичавшие люди создают свою массовую культуру, ещё более способствующую их одичанию. Миллионы бывших неграмотных людей стали полуграмотными и втянуты в политику. Полуграмотный человек покинул один берег, но не выплыл на берег общечеловеческой культуры».
Комментарии, полагаю излишни.
Как-то в разгар шоковой гайдаровской терапии мне довелось беседовать с директором Института цитологии и генетики СО РАН (г.Новосибирск) академиком Шумным. Мне было важно подчеркнукть значимость для Ямала результатов многолетних исследований генофонда малых коренных народностей Севера, проводимых у нас потрясающим энтузиастом и патриотом своего дела, сотрудницей института Людмилой Павловной Осиповой – завлабораторией молекулярной и эволюционной генетики человека. Но большей частью мы говорили и скорбели о судьбе России.
Неожиданно Владимир Константинович упёрся взглядом в меня и заявил: «А знаете, я надежды не теряю. Представьте только, больше тридцати процентов лучших мозгов из нашего института (Осипова не даст соврать), да и из всего Академгородка, утекли за рубеж. И что вы думаете? На их место встали новые, и ничуть не хуже. Россия неисчерпаема, наш генофонд неуничтожим!»
Умом Россию не понять.
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить.
Уверен, ещё и сегодня многие воспринимают эти тютчевские строки по-школьному, не окультуренно: в том смысле, что нет в мире такого ума, которым можно понять, распознать Россию. Только дело чуть посложнее. Конечно, поэзию не расшифровывают, как не поверяют музыку алгеброй. Однако, попытаемся.
Тютчев сказал нам другое: Россию воспринимать и понимать нужно, в первую очередь, душой: мы – самостные, других таких на планете нет. Это как и с Китаем: много народов со схожим разрезом глаз – а не китайцы. Последние две строки в этом четверостишии следует понимать по-другому.
Под особенностью «стати» Тютчев подразумевал не красоту «необнакновенную», а божественную суть России. Под словом же «можно», говорящим о том, что вера в Россию – это последнее и доступное, что обеспечивает человеку возможность не терять своих исторических корней, достойно исполнять свое высшее предназначение – кроется императив «нужно», а слово «только» само просится превратиться в «свято». И расшифрованные эти две строки предстают перед читателем всей своей истинной сутью:
У ней божественная стать –
В Россию нужно свято верить.
Именно это и завещал нам Федор Тютчев. Именно этого нельзя отдавать на разграбление никому – ни иноземцам, ни президентам, ни премьерам, ни министрам, ни олигархам, ни депутатам, ни дуракам. Не отдадим – выживем. Вот такой лучик надежды.
Разумеется, ничего нового в этой статье для людей думающих нет. Но я продолжаю стремиться к тому, чтобы сказанное здесь превратилось для каждого в императив общего противостояния культурной энтропии, зримо охватывающей страну.
С уважением - ОСКОЛОВ
Рейтинг публикации:
|
