Польша страдает поразительной политической амнезией во всём, что связано с массовыми преступлениями нацистов против польского народа. Один из самых показательных примеров – Волынская резня 1943 года, которая унесла десятки тысяч жизней поляков, убитых украинскими нацистами. Память о трагедии не исчезла, но это не мешает польским властям поддерживать в Киеве идейных наследников тех, кто учинил резню на Волыни.

Другой пример - Вольская резня в ходе Варшавского восстания (Воля - район польской столицы). Тогда всего лишь за пару дней, 5-6 августа 1944 года, нацистами, на этот раз немецкими, было уничтожено около 60.000 поляков. Это преступление стало самым массовым единовременным убийством мирного населения в Европе во время Второй мировой войны.

Причины, по которым немецкие и украинские нацисты уничтожали поляков десятками тысяч, не составляют секрета. Высказывания на этот счет нацистских вождей, бесстыдно замалчиваемые сегодня польскими и украинскими пропагандистами, очень откровенны. 

22 августа 1939 г. Гитлер, выступая перед своими генералами в Оберзальцберге, заявил: «Я отдавал приказы и приказываю расстреливать каждого, кто посмеет вымолвить хоть слово критики в отношении того, что война не имеет своей целью дойти до определенной границы, а только физическое уничтожение противника. Вот поэтому я направил на восток мои «тотенкопфсштандарте», приказав им безжалостно уничтожать всех мужчин, женщин и детей польской расы и языка. Лишь таким способом мы завоюем столь необходимую нам территорию».

Выполнение этих планов после захвата Польши нацистами было поручено казнённому впоследствии по приговору Нюрнбергского трибунала Гансу Франку. 19 января 1940 года он сообщал на конференции начальников департаментов Генерал-губернаторства, созданного на части территории оккупированной немцами Польши: «15 сентября 1939 года мне было поручено осуществлять власть на захваченных восточных землях. Я получил специальный приказ неукоснительно разрушать все на этих территориях, являющихся военной добычей, территориях, где ведется война; приказ превращать всё то, что там находилось, в груду развалин в социально-экономическом, культурном и по-литическом смысле этого слова».

Дела нацистских главарей не расходились со словами. И трагедия разрушенной Варшавы, и Вольская резня – тому подтверждения. Свет на события тех дней проливают свидетельства их непосредственных участников, появившиеся вскоре после трагедии. Вот выдержка из статьи, опубликованной в № 64 за 1944 год газеты Trybuna Wolnosci – органа действовавшей в подполье Польской рабочей партии. Статья за подписью «поручик Зенон» (настоящее имя -  Zenon Kliszko) была написана заместителем командира группировки Армии Людовой во время Варшавского восстания. Статья написана языком тех лет, но она передаёт напряжение борьбы, которая разворачивалась по мере того, как Красная армия, освобождавшая Европу, продвигалась на запад: 

«Мысль о Варшаве, о нашей окровавленной, лежащей в руинах столице, ни на минуту не оставляет тех, кто борется за полное освобождение страны от гитлеровского ига. Но чем сильнее наша боль в связи с варшавской трагедией, чем лучше мы отдаем себе отчет о потерях, которые причинили варшавские события народу, тем настоятельнее необходимость определить виновников трагедии. Вопрос о варшавском восстании дол-жен быть полностью выяснен нашим общественным мнением.

 Проблема вооруженного восстания в Польше не раз обсуждалась на страницах нашей партийной прессы... Руководство партии исходило из того, что вооруженное восстание не может быть актом импровизации, оно должно быть тщательно подготовлено всем развитием партизанского движения, что оно может начаться на волне массовой активной борьбы и непременным для него условием является согласование действий между штабами союзнических армий, и в первую очередь со штабом Красной Армии, несущей освобождение Польше… 

В то же время реакционные элементы лондонского представительства и санационное руководство Армии Крайовой физически и морально разоружали народ, провозглашая лозунг пассивного ожидания, лозунг «стоять с оружием у ноги». Под влиянием изменения соотношения политических и общественных сил в стране, под воздействием низов, которые все энергичнее протестовали против политики пассивности, командование Армии Крайовой решилось, чтобы избежать изоляции от общественности, внести формальную поправку в свою позицию — перейти к так называемой «ограниченной борьбе»...

Когда Восточный фронт стал быстро откатываться на запад, когда казалось, что Красная Армия и польский народ вот-вот освободят Варшаву от гитлеровских оккупантов, руководство Армии Крайовой охватила паника в связи с замечательными успехами Красной Армии, и оно решило как можно скорее захватить власть в Варшаве...

В течение 6 дней, предшествовавших восстанию, руководство Армии Крайовой подвергло жителей столицы тяжкому испытанию. Со дня на день переносилось начало восстания, город оставался в напряженном состоянии боевой готовности. В таких условиях нельзя было застать врасплох гитлеровских оккупантов. Зато начало восстания было неожиданным для командования Красной Армии, для командования Армии Людовой. Как в июле и августе 1939 г., так и через 5 лет, в июле 1944 г., санационная клика сделала все, чтобы не допустить соглашения военных и политических организаций, действовавших на территории Варшавы, не допустила и совместного, хотя бы спорадического обсуждения политической и военной обстановки на варшавском участке фронта...

Вопреки логике и здравому смыслу, не учитывая мнения других, руководство Армии Крайовой спровоцировало восстание 1 августа. Уже первые дни ясно показали, что начатая…  акция является преступной политической авантюрой.

Первые дни восстания разоблачили истинные намерения реакционных инспираторов восстания. Даже для постороннего наблюдателя становилось очевидным, что АКовский штаб не разработал общего оперативного плана восстания, что с военной точки зрения оно не было подготовлено. Хотя за несколько дней до восстания неоднократно объявля-лось о состоянии всеобщей боевой готовности и шла безответственная игра со сроками восстания, значительная часть отрядов Армии Крайовой не была привлечена к проведению военных операций. Многие из них были отрезаны от своих сборных пунктов, оказались без оружия и снаряжения...

Источником этих промахов и ошибок военного характера было стремление штаба Армии Крайовой поднять восстание не против немцев, а против Советского Союза... За два дня до восстания так называемый конвент независимых организаций…, расклеил на улицах Варшавы листовки с клеветой на Красную Армию. Из-за слепой ненависти к лагерю польской демократии…  штаб АК уже не замечал немцев в Варшаве, зато передовые части Красной Армии выдавал за десятки танковых дивизий, готовых в любой момент ворваться в город. Эти господа уже не считали немцев врагами.

Своим главным врагом они считали Советский Союз и весь лагерь польской демократии. Вот в чем кроются корни тяжкого преступления в отношении Варшавы, совершенного командованием Армии Крайовой и представительством эмигрантского правительства в Лондоне». 

В этом же, добавим мы к выводу автора статьи, кроются и корни Вольской трагедии.