Александр Засс появился на свет 23 февраля 1888 года на одном безымянном хуторе Виленской губернии, входящей в состав Северо-Западного района Российской империи. Шура в семье был третьим ребенком. Всего же у Ивана Петровича и Екатерины Емельяновны Зассов было пятеро детей: три мальчика и две девочки.

Вскоре после рождения Александра Зассы уехали с Виленщины и перебрались в окрестности Тулы, а когда мальчику исполнилось четыре года, семейство переехало в Саранск. Причиной смены места послужило получение отцом должности приказчика. Несмотря на то, что помещичьи имения, которыми управлял Иван Петрович, располагались между Саранском и Пензой, жили Зассы преимущественно в самом городе. Любопытно, что и сам городской дом, и банковские счета оформлены были не на главу семейства, а на мать, которая была весьма целеустремленной и волевой женщиной. Известно, что она даже баллотировалась и прошла на выборах в Саранскую городскую Думу. Иван Петрович же, умело ведя хозяйство, привлекал к работе и всех своих детей. Позднее Александр Иванович вспоминал: «Мое детство прошло на полях, ибо семья наша была по сути крестьянской. Еды и питья было вдосталь, и, тем не менее, нам было необходимо много трудиться за всё, что мы имели».



Детские годы Александра по его собственному признанию не были особенно интересными и состояли в основном из тяжелой работы. Когда он подрос, отец стал отправлять его в далекие поездки на лошади с большими денежными суммами, которые он должен был помещать в банк на счет владельца имений. В будущем же отец хотел дать Александру техническое образование и мечтал увидеть сына машинистом паровоза.

Сам же Засс не имел ни малейшего желания управлять локомотивами. Разъезжая по разным городам и селам, он имел возможность видеть довольно много бродячих трупп и цирков-шапито, которыми в те дни славилась Россия. Жизнь циркача казалась ему самой прекрасной на свете. Однако даже намека на подобные мысли Александр не мог себе позволить — отец был очень строг и за непослушание мог безжалостно выпороть.

Однажды Иван Петрович взял с собой сына на ярмарку продавать лошадей. Вечером после успешной сделки они отправились на представление бродячего цирка, расположившегося неподалеку. Увиденное зрелище до глубины души поразило мальчика: Под музыку, крики и смех люди парили в воздухе, лошади танцевали, жонглеры балансировали разными предметами. Но особенно ему понравился силач, с легкость поднимающий тяжеленные гири, разрывающий цепи и сворачивающий железные прутья вокруг своей шеи. Многие зрители, включая и отца Александра, следуя приглашению ведущего, вставали с мест и пробовали без особых успехов повторить эти трюки. Вернувшись на постоялый двор, отец и сын поужинали и легли спать. Но сон не шел к Александру, выскользнув из комнаты, он помчался к цирковому шатру и, заплатив из карманных денег требуемую сумму, вошел посмотреть представление еще раз.

Домой он вернулся лишь утром следующего дня. Отец, узнав об отлучке сына, взял в руки пастуший кнут и выпорол его. Остаток дня и всю ночь Александр провел в отдельной комнате без еды и сна, мучимый лихорадкой. Ранним утром ему дали немного хлеба и велели немедленно отправляться работать. Уже вечером отец сообщил сыну, что отправляет его на год в дальнюю южную деревню подпаском. Там двенадцатилетнему подростку пришлось помогать пастухам пасти огромное стадо — почти 400 коров, 200 верблюдов и свыше 300 лошадей. С утра и до ночи он находился в седле под жгучим солнцем и следил, чтобы животные не дрались, не разбредались и не залезали в чужие владения.

Все время, проведенное вдали от дома, Александр не переставал думать о цирке и его чудесной жизни. Он выучился отлично стрелять — не раз и не два пастухам приходилось отбиваться от волков. Общение с животными также много дало будущему цирковому актеру. Он старался обучить лошадей тем же трюкам, которые подметил у наездников в цирке, совершенствовался в верховой езде и вольтижировке. Вскоре парнишка стал себя чувствовать на спине лошади так же уверенно, как на земле. Однако, что особенно удивляло пастухов и, что сам Александр считал своей главной победой — была его дружба со сторожевыми собаками. Он сумел найти общий язык с шестью огромными, свирепыми и безжалостными волкодавами, которые потом его всюду сопровождали.

После возвращения в Саранск Засс стал собирать журналы и различные наставления «по совершенствованию фигуры и развитию силы». Читая их, он пытался разобраться в премудростях спортивной и цирковой терминологии, разучивал атлетические упражнения, узнавал об известных борцах, гимнастах и силачах. Любимым героем Александра стал выдающийся атлет девятнадцатого века Евгений Сандов.

Ранний день Засса теперь начинался с гимнастики и пробежки. Свободные минуты он проводил на заднем дворе дома, посвящая их выполнению различных упражнений. Гантелей и гирь у него не было, и парень привязывал к деревянным палкам камни различного веса. Помимо этого он таскал булыжники, стараясь удерживать их лишь пальцами рук, делал пробежки с теленком или жеребенком на плечах. Тренировался Засс и с толстыми ветвями деревьев — пытался гнуть их без упора одними руками. Позднее он смастерил два турника для перелетов с одной перекладины на другую.

Как награда за упорный труд пришли первые успехи — Александр чувствовал, как крепнет и наливается силой его тело. Он научился «крутить солнце» на перекладине, подтягиваться на одной руке, ловить 8-килограммовые камни, брошенные с подкидной доски. Случались и травмы. Однажды он не сумел удержать каменный снаряд и упал с поломанной ключицей. Отходив месяц с рукой на перевязи, он начал все сначала.



Много лет спустя, уже став знаменитым, цирковой атлет на базе своих детских опытов создаст целую систему тренировок, основные принципы которой получат признание во всем мире. Это так называемые изометрические упражнения. Их характерная черта — напряжение мышц без сокращений, без движений в суставах. Александр Засс утверждал, что не достаточно обходиться лишь традиционными способами развития мускулатуры, а именно сокращением мышц под нагрузкой. Внешне тщетные попытки напряжения сухожилий и мышц, например при сгибании стального прута, очень полезны для развития силы. Время полностью подтвердило его точку зрения.

Став старше, Засс обратился за помощью к известным атлетам той эпохи — Петру Крылову, Дмитриеву, Анохину. Все они рассмотрели письма юноши, и отправили ему свои методические рекомендации. Тренируясь по их системам упражнений, Александр Иванович еще более развил свои способности. Ни один из его сверстников не мог сделать того же, что делал он. При весе в 66 килограмм юноша уверенно выкручивал правой рукой 80 килограмм, жонглировал 30-килограммовыми гирями. Слухи о его необыкновенной силе быстро распространились по окрестным деревням и селам. Его стали звать на различные гулянки и празднества, где люди были не прочь помериться с ним силой. Однако при всех своих выдающихся способностях Александр Иванович рос удивительно спокойным и не драчливым человеком, летом он занимался делами отца, а зимой посещал школу.



Перелом в его судьбе наступил летом 1908 года. Несмотря на робкие протесты Александра, Засс-старший отправил двадцатилетнего парня в Оренбург в местное паровозное депо учиться на кочегара, или, если повезет, на помощника машиниста. А в начале октября оренбургские газеты анонсировали приезд в город «первоклассного цирка Андржиевского со своей огромной труппой». Александр, конечно же, пришел посмотреть на представление. Спустя пару дней набравшийся смелости Засс предстал перед директором, которому и рассказал о том, как его привлекает подобная жизнь. Дмитрий Андреюк, а именно так на самом деле величали Андржиевского, сам являлся прекрасным дрессировщиком и борцом, выступал с атлетическими номерами. К огромному удивлению Александра он сказал: «Хочешь работать в цирке? Что ж, хорошо, ты можешь поступить к нам разнорабочим. Будешь помогать там, где потребуется. Но жизнь здесь трудная, не сомневайся. Работать будешь по многу часов, и может случиться так, что придется голодать. Подумай хорошенько». Однако Александр не колебался.

Первое время молодому циркачу действительно приходилось трудно. Кроме различного «черного» труда вроде чистки животных или уборки манежа, он помогал во время выступлений атлету Кураткину. Со временем Кураткин привязался к юноше — учил его различным премудростям цирковых силачей, тренировал в балансировании тяжелыми предметами. А спустя несколько месяцев Александр получил свой собственный, небольшой номер — демонстрируя силу, он перебрасывал через голову из руки в руку огромный камень. Родным же он писал, что старательно занимается на машиниста локомотива. Это было ложью лишь отчасти — Засс действительно вкладывал в тяжелую работу циркача всю свою душу.

Полгода работал цирк-шапито Андржиевского в Оренбурге и близлежайших населенных пунктах, а как только сборы начали падать, труппа засобиралась в путь. Зассу предстояло сделать нелегкое решение — отправиться к отцу в Саранск и сообщить о своем выборе жизненного пути или уже открыто продолжать цирковую карьеру. Андржиевский, узнав об этом, приказал Зассу вернуться домой, покаяться и довериться милости отца. На все просьбы юноши взять его с собой он ответил отказом.

Однако поехал Засс вовсе не домой. Он сел на поезд в Ташкент, а прибытию в город сразу же отправился в цирк знаменитого антрепренера Юпатова. О Филиппе Афанасьевиче он слышал много. Юпатов держал свои цирки в Ташкенте, Самарканде и Бухаре, в состав его трупп входили самые прославленные «звезды», каждый из них в своем жанре являлся непревзойденным специалистом.

Представление ташкентской труппы произвело на Засса огромное впечатление. После цирка Андржиевского выполненные номера поражали неповторимой техникой, блестящей выдумкой и чистотой исполнения. Когда же спектакль закончился, юноша отправился к инспектору манежа для разговора. Представившись артистом цирка Анджиевского, он объяснил свое желание устроиться к Юпатову очень просто: «Хочу зарабатывать больше». Через полчаса его уже пригласили для переговоров к директору цирка, который, едва взглянув на Засса, объявил, что готов его взять разнорабочим с условием внесения «залога добропорядочности» в 200 рублей. Таких денег у Александра не было, и ему дали неделю, чтобы добыть их.

Уже на следующее утро он написал отцу письмо, в котором сообщал, что нашел многообещающую работу с хорошим жалованьем. Он писал, что крупное предприятие предложило ему пройти обучение, однако требует внести 200 рублей в качестве доказательства порядочности. Спустя четыре дня от отца вместе с поздравлениями пришла необходимая сумма денег, и Засс стал полноправным участником юпатовских представлений.



Изначально он попал ассистентом к легендарному дрессировщику Анатолию Дурову. После шести месяцев работы в его команде Александра неожиданно перевели на место кассира. Заработная плата на этом месте была больше, и Засс даже сумел вернуть долг отцу, теперь не особенно вдававшемуся в суть «выгодной» работы сына. А вскоре его вернули на манеж, но уже не к Дурову, а в труппу наездников-джигитов. Как только Александр освоился и в этой дружной и веселой компании, его перевели к воздушным гимнастам. Так Филипп Афанасьевич воспитывал молодых циркачей. Чтобы выявить их истинные склонности, а также иметь в случае необходимости замену, он «пропускал» их через многие специальности. У воздушных гимнастов Засс, несмотря на то, что работа пришлась ему по душе, пробыл недолго и был отправлен в группу борцов, возглавляемых 140-килограммовым гигантом Сергеем Николаевским.

Через некоторое время после многочисленных обсуждений родился план самостоятельных выступлений Александра, не связанных с борцовскими поединками. В основу легли силовые упражнения, в которых Засс был особенно хорош — разрыв цепей усилием грудной клетки и руками, изгибание железных прутьев. Дополнялись эти трюки менее трудными номерами, но также весьма эффектными. Например, демонстрируя силу грудных мышц, Александр ложился на спину, а на груди у него размещалась платформа, вмещавшая до десяти человек. А еще Александр мог успешно удерживать в зубах платформу, на которой сидели два самых тяжелых борца.

Народ на представления Юпатова валил валом, и сборы были превосходные. Однако счастье циркачей недолговечно. В одну темную августовскую ночь загорелся цирковой зверинец. Возможно, дело не обошлось без конкурентов, но выяснить этого не удалось. Урон от огня был катастрофичен — большинство животных сгорело, имущество погибло. Платить артистам было нечем, и труппа распалась. Джигиты-наездники уехали на Кавказ, Дуров отправился в Санкт-Петербург, а Александр Засс вместе с шестерыми борцами подался в Среднюю Азию. В пути атлеты зарабатывали себе на пропитание выступлениями, причем ареной для них служила в лучшем случае центральная площадь деревни, а чаще — улица или проезжая дорога. Так отощавшие и ослабевшие силачи добрались до Ашхабада, где устроились работать в цирк-шапито некоего Хойцева.

С появлением юпатовских артистов цирк Хойцева стал главным образом цирком борцовским, так как на их фоне все остальные жанры проигрывали. Выступая в различных городах и деревнях в качестве рядового борца, Александр продолжал усиленно тренироваться. День его начинался с трехкилометровой пробежки, потом шли упражнения с разрывом цепей и с железными прутьями — их он сгибал на колене, завивал спиралью, завязывал узлом. Немало времени он уделял и развитию спинных и грудных мускулов. Закончив утреннюю тренировку, Засс отдыхал, и второй раз тренировался уже вечером. В ходе этих занятий атлет упражнялся в верховой езде с вольтижировкой, отрабатывал равновесие, развивал силу челюстей и шеи, поднимая с земли 170-килограммовые стальные балки.

Подобные занятия помогли ему набрать большую мышечную массу, которая была необходима не столько для выполнения различных трюков, сколько для получения «товарного» вида, поскольку Засса на арене долго не воспринимали всерьез. Действительно в эпоху, когда в мировой атлетике воплощением физической мощи считались 150-, 170-килограммовые богатыри, невысокому и худощавому Зассу с его 168 сантиметрами роста и 75 килограммами веса на их фоне приходилось тяжело. Позже Александр Иванович напишет, что «крупный бицепс нельзя считать критерием силы аналогично тому, что большой живот — не есть признак хорошего пищеварения». Он утверждал, что «крупный мужчина не обязательно должен быть сильным, а скромного сложения — слабым, и вся сила лежит в сухожилиях, именно их и нужно тренировать».

В ходе гастрольной поездки цирка Хойцева Засса наконец-то нашла повестка, приказывающая ему явиться на военную службу. Новобранцев призывали по месту рождения, и Александру пришлось отправиться в Вильно, откуда он был родом. Там ему забрили лоб и определили служить в 12-ый Туркестанский пехотный полк, находящийся на персидской границе. Во время трехлетней службы он работал гимнастическим инструктором, а также продолжал заниматься борьбой и верховой ездой. По ее окончании Засс отправился в Симбирск (Ульяновск), где ему предложили место тренера женщин-атлетов, а спустя некоторое время перебрался поближе к своей семье в город Краснослободск, где вместе с отцом приобрел кинотеатр. Однако дело у него не заладилось, и он был вынужден вновь обратиться к силовой атлетике. Засс начал выступать с сольными номерами, и параллельно разрабатывал новые уникальные силовые трюки. Из ряда цирков поступили первые предложения о работе, но тут началась первая Мировая война.



Спешно прошла мобилизация, и Засс оказался в 180-ом Виндавском пехотном полку, который был в начале войны переброшен из Саранска в Люблин. Александр Иванович был зачислен в полковую разведку и в составе небольшой группы совершал конные рейды по неприятельским тылам. Педант и ярый «режимщик» в мирной жизни, на фронте он превратился в сурового и лихого воина. Известно, что за проявленную в боевых действиях храбрость он был повышен в звании. Также существует легенда о том, как в ходе очередной вылазки был ранен в переднюю ногу жеребец Засса. Атлет не бросил животное в беде, дождавшись ночи, он взвалил коня себе на плечи и вышел с ним к нашим окопам.

На фронте Александр Иванович воевал недолго — во время очередного сражения рядом с ним разорвался снаряд, задев шрапнелью обе ноги русского богатыря. Очнулся он уже в австрийском госпитале. Там его прооперировали, однако первая операция оказалась неудачной, и вскоре Александр Иванович перенес вторую и третью. Раны не хотели заживать как следует, и врачи предупредили атлета о том, что ему, возможно, придется расстаться с ногами. Предоставленный самому себе Засс использовал некоторые принципы своих пассивных упражнений. Он продолжал упорно заниматься каждый день до тех пор, пока все опасения лишиться ног не исчезли окончательно. Полное же выздоровление наступило не сразу. Сначала Александр Иванович учился передвигаться на костылях, помогал ухаживать за другими пленниками. А когда он смог двигаться без костылей, то был переведен в лагерь для военнопленных.

В этом «заведении» все было иначе. Кормили плохо, заставляли много работать — с утра до вечера пленные были заняты на строительстве дорог и временных госпиталей для раненых с обеих сторон, продолжающих прибывать в несметных количествах. В этом лагере Засс провел около года. Место хорошо охранялось, бараки были окружены колючей проволокой. Вместе с еще одним пленником по фамилии Ашаев Александр Иванович стал готовиться к побегу. С огромным трудом друзьям удалось раздобыть схему железнодорожных путей без дорог и маленький, почти игрушечный компас. Также они сумели сэкономить немного провизии. Последней преградой для побега стала колючая проволока, сплошь увешанная сотнями колокольчиков и жестянок. Напрягая мозги в поисках выхода, пленники очень скоро пришли к заключению, что путь за проволоку у них только один — сделать подкоп. Безлунными ночами Засс и Ашаев рыли лаз, а когда он был закончен, совершили побег.

К рассвету усталые и обессиленные они добежали до леса и укрылись под сенью деревьев. Погони не было. Целью беглецов было добраться до Карпат, где, по их мнению, располагались передовые посты русской армии. Однако этим планам не суждено было сбыться, на шестые сутки они попали на глаза патрулю полевой жандармерии. Они пытались убежать, но их догнали и, зверски избив, отвезли в ближайшую комендатуру. После допроса Засса и Ашаева к их удивлению не расстреляли, а отправили обратно в лагерь. Там беглецы предстали перед военным судом, который вынес им сравнительно «мягкое» решение — приговорил к тридцатидневному одиночному заключению на хлебе и воде. По окончанию наказания пленников снова вернули к старым обязанностям, однако перевели в другую, более охраняемую часть лагеря. Здесь Александр Иванович пробыл еще несколько месяцев, а затем в связи с нехваткой мужской силы был отправлен в Центральную Венгрию в одно имение, занимавшееся разведением лошадей. Жизнь здесь оказалась не в пример легче, и уже спустя пару месяцев, воспользовавшись невнимательностью охранников, Засс и казак по имени Ямеш покинули это место. На этот раз русский атлет был подготовлен много лучше, имел надежную карту и компас, достаточно денег. На свободе они пробыли два с половиной месяца, пока возле румынского города Орадя их не поймал патруль. Друзей поместили в городскую тюрьму, а когда вскрылось, что это уже второй побег Александра, его на шесть недель посадили в темный подземный каземат. После этого он был переведен в обычную камеру и занимался выполненим мелких тюремных работ. А потом его перевели на уличные работы, что подтолкнуло Александра Ивановича к очередной попытке сбежать. В этот раз уже наученный горьким опытом он не стал пытаться пробиться к русским частям. Засс добрался до румынского городка Коложвар, где располагался знаменитый цирк герра Шмидта и попросил о встрече с хозяином.



Александр Иванович откровенно поведал директору труппы о своих бедах, а также о деятельности в русских цирках. К счастью, в программе Шмидта не было ни силовых атлетов, ни борцов. Рассказы Засса о трюках, которые он мог показать, убедили хозяина. Шмидт остался доволен первыми выступлениями русского богатыря, находящегося, к слову, в своей далеко не лучшей форме, помог ему купить новую одежду и выплатил огромный аванс. Однако везению Александра Ивановича было не суждено продолжаться долго. Цирковые афиши, объявляющие о появлении «Самого сильного человека на планете» привлекли внимание местного военного коменданта. Заинтересовавшись, почему такой молодец не служит в австрийской армии, он прибыл в цирк, и к вечеру того же дня выяснил, что Засс — русский военнопленный. Приняв во внимание, что Александр Иванович во время своих побегов никого не убил и не покалечил, военный трибунал ограничился заключением его в крепости до окончания войны. Засса поместили в сырой и холодный подвал, воздух и свет в который проникали сквозь крошечное окошечко, расположенное на высоте шести метров и выходящее на ров с водой. Ноги и руки были закованы в кандалы, которые снимали лишь два раза в день во время кормежки.

Побег казался невозможным, однако русский богатырь не пал духом. Взяв себя в руки, он начал тренироваться. Скованный по рукам и ногам он упорно занимался — делал гусиные шаги, прогибы, приседания, напрягал мышцы, выдерживал их «включенными», расслаблял. И так множество раз в день. Показное смирение и покорность несколько изменили условия его содержания. Спустя три месяца Зассу разрешили ежедневную получасовую прогулку по территории крепости, а через некоторое время, зная о его цирковом прошлом, предложили заняться дрессировкой местных собак. Александр Иванович согласился, освободившись тем самым от ножных кандалов и получив некоторую свободу для рук. Этого ему оказалось вполне достаточно. Через некоторое время русский силач успешно совершил свой очередной, последний побег.

Он успешно добрался до Будапешта, где устроился портовым грузчиком. На этой работе Засс пробыл довольно долго, постепенно восстанавливая свои силы. А когда в город приехал Бекетовский цирк, он обратился туда, думая получить место атлета или борца. Но испытывавший финансовые трудности директор цирка отказал ему, дав, тем не менее, рекомендательное письмо для известного борца Чая Яноша, имевшего свою собственную труппу. Этот добродушный венгр со вниманием отнесся к Александру Ивановичу. Выслушав историю русского богатыря и испытав в поединке, он взял его в свою команду. Три года после этого Засс выступал в труппе борцов Чая Яноша, чередуя поединки на ковре с номерами с собаками. Он побывал в Италии, Швейцарии, Сербии. В Советскую Россию Засс возвращаться не стал, считая, что ему, как солдату царской армии, путь туда закрыт навсегда. В начале двадцатых годов, устав от борьбы, атлет перешел в цирк своего старого знакомого Шмидта, где начал выступать с атлетическими трюками, принесшими ему впоследствии мировую славу. По предложению директора он взял себе сценическое имя Самсон, под которым европейская публика и знала его долгие десятилетия.

В 1923 году Засс получил неожиданное предложение поработать в Париже. Он подписал контракт, но долго в столице Франции не задержался. Год спустя по приглашению руководителя британских варьете Освальда Столла он отправился в Англию, где и прожил до конца своей жизни. Любопытно, что встречавшие известного силача на лондонском вокзале «Виктория» представители Столла сначала не обратили никакого внимания на незаметного приземистого мужчину, не знающего ни слова по-английски. Однако уже вскоре фотографии русского атлета заняли первые страницы местных газет. Он посетил Бристоль, Манчестер, Глазго, Эдинбург… Его слава росла, а выступления вызывали фантастический интерес.



Засс действительно был уникален, здравый смысл отказывался верить в номера, которые он исполнял. Для демонстрации гигантской нагрузки на плечи он соорудил особую вышку. Находясь наверху, он на плечах удерживал подвешенные платформы с людьми. На одной из фотографий Засс держит на плечах тринадцать человек, среди которых запечатлен и Уинстон Черчилль. Другой уникальный номер «Человек-снаряд» Засс развил из трюка, показывавшегося другими силачами. Они ловили выстреливаемое из пушки девятикилограммовое ядро, но русский богатырь выбрал себе снаряд в девяноста килограмм. Затем совместно с литейщиками и кузнецами он разработал особо мощную пушку, способную выбрасывать это ядро так, чтобы оно скользило по заданной траектории над ареной. К слову, технические занятия Александра Засса в будущем принесли ему немалую пользу. Много лет спустя он разработал кистевой динамометр — сначала как соревновательный прибор, а потом как тренировочный. Успешных же выступлений с ловлей ядра ему было мало, Засс хорошо знал, чем покорить публику. После долгих размышлений и расчетов была создана чудо-пушка, стрелявшая не холодным металлом, а девушками. Пролетая восемь метров по сцене, они неизменно попадали в руки атлета.

Работая домкратом, Александр Иванович легко отрывал с одной стороны от земли грузовые автомобили. У него вообще имелась тяга к машинам — то в одном, то в другом городе Англии он любил устраивать «дорожные шоу». Силач ложился на землю, а по нему — по пояснице и по ногам — проезжали автомобили, набитые пассажирами. На широкой публике Засс также практиковал растяжку лошадьми. При этом он сдерживал двух коней, рвущихся в разные стороны.

Посрамляя будущих каратистов, Засс проламывал кулаками бетонные плиты, а из железных балок выгибал узор замысловатее, чем на воротах Вестминстерского аббатства. Традиционными номерами Александра Ивановича являлись: забивание ладонью руки громадных гвоздей в толстую доску, полет под куполом цирка с 220-килограммовой балкой в зубах, пронос по сцене, взваленной на плечи 300-килограммовой лошади. Многие известные британские атлеты безуспешно пробовали повторить трюки Засса. А ещё русский богатырь вызывал на спор любого, кто готов был сбить его ударом кулака в живот с ног. В этом не раз участвовали и профессионалы. Имеется фото, где чемпион мира по боксу в супертяжелом весе канадец Томи Бернс пытается свалить русского богатыря.

В 1925 году Засс познакомился с танцовщицей Бетти — она стала участницей одного его номера. Атлет висел под куполом цирка вниз головой и держал в зубах канат, на котором была подвешена платформа с девушкой, играющей на пианино. Спустя короткое время они стали жить вместе. В 1975 году 68-летняя Бетти скажет: «Он был единственным мужчиной, которого я любила по-настоящему». Но Александр Иванович всегда пользовался у женщин популярностью и отвечал взаимностью. Бетти прощала ему многое, и лишь спустя десять лет совместной жизни в 1935 году они решили разорвать отношения и остаться друзьями. Позже она вышла замуж за лучшего друга Засса — клоуна и циркового наездника Сида Тильбери.

С началом Второй мировой у Александра Засса, так и не отказавшегося от российского гражданства, возникли проблемы. Чтобы не попасть в число интернированных, он прекратил публичные силовые представления и занялся дрессировкой львов, слонов и шимпанзе в зоопарках Чессингтона и Пэйнтона, а также давал многочисленные интервью, рассказывая о работе с животными. Как только война закончилась, совместные выступления Александра и Бетти возобновились. Еще долгие годы она, паря над манежем, музицировала, пока во время представления в 1952 году на стадионе «Ливерпуль» не лопнула петля, к которой был подвешен за ногу Засс. Вся конструкция вместе с атлетом, хрупкой женщиной и пианино рухнула вниз. Александр Иванович отделался лишь переломом ключицы, а вот Бетти повредила позвоночник. Два года проведя на больничной койке, она смогла не только встать на ноги, но и вернуться в цирк в качестве наездницы. Однако вскоре случилось второе несчастье — её сбросила лошадь. С тех пор Бетти навсегда оказалась прикованной к инвалидной коляске.

Незадолго до войны Александр участвовал в киносъёмках в небольшом городе Хокли, расположенном в сорока минутах езды от Лондона. Здесь он увидел на Пламбероу Авеню участок, который очень ему понравился. В 1951 году Засс, Сид и Бетти приобрели на троих этот дом. Александр Иванович жил в нем наездами, в перерывах между гастролями. В 1954 году Засс работал главным администратором «Нового Калифорнийского цирка» в Вокингеме, а также выступал со своими знаменитыми шотландскими пони и собаками. 23 августа этого же года телекомпания Би-Би-Си организовала последнее публичное выступление атлета с силовыми трюками. И хотя ему уже исполнилось 66 лет, показанные номера впечатляли. После этого Засс продолжал неустанно трудиться, но уже в качестве дрессировщика. Тем не менее, в качестве развлечения публики он любил включать в свои программы силовые номера. Например, в семидесятилетнем возрасте он в специальном коромысле носил по арене двух львов.

Летом 1960 года Александр Иванович получил из Москвы письмо от своей сестры Надежды. Между ними завязалась переписка. В посланиях Засс спрашивал, может ли он приехать и навестить родных, остаться в России, получить там работу тренера или преподавателя по физкультуре. А в 1961 году, когда советский цирк приезжал на гастроли в Лондон, атлет встречался с Владимиром Дуровым, внуком легендарного Анатолия Леонидовича, у которого он работал в юности ассистентом.



Летом 1962 года в доме-фургоне Засса случился пожар. 74-летний Александр Иванович отважно бросился в огонь спасать своих животных. При этом он получил серьезные ожоги головы, повредил глаза. Эти травмы сильно надломили его. Он чувствовал, что ему осталось недолго на этом свете, и дал Бетти детальные инструкции по поводу собственных похорон. Одним из главных пожеланий стало время погребения — «утром, когда начинает светить солнце». Именно в это время цирковые артисты раньше снимались с места и отправлялись в путь. Умер Александр Иванович 26 сентября 1962 года в больнице города Рочфорда, куда его доставили накануне вечером с сердечным приступом. Похоронен он был в Хокли в соответствии со своими пожеланиями.

По материалам книги А.С. Драбкина «Тайна Железного Самсона» и мемуаров атлета «Удивительный Самсон. Рассказано им самим… и не только»