Виктор Чаплыгин
 От редакции "Россия навсегда": Чаплыгин Виктор Петрович — доцент кафедры истории отечества Курского государственного университета, г. Курск.
Приводимый ниже материал "Идеология Германии и СССР накануне Второй мировой войны: попытка сравнительного анализа" — доклад автора на Региональной научной конференции "Великая Отечественная война: взгляд из XXI века" (Томск, 7 мая 2010 г.)
Вторая мировая война изменила не только карту мира, но и его общественное сознание. Такой феномен не может просто кануть в историю. К нему будут постоянно возвращаться, чтобы понять современные тенденции развития. Сегодня вновь вспыхнули споры о том, кто виноват в ее развязывании, вновь появляются "научные" статьи, в которых отождествляются идеология сталинизма и гитлеризма. О том, какие цели преследуют борцы за историческую правду, свидетельствует резолюция комитета Парламентской ассамблеи ОБСЕ "Воссоединение разделённой Европы". В ней уравниваются сталинизм и нацизм, что позволит странам бывшего СССР вновь потребовать от России возмещения "ущерба за оккупацию". Для них понятия "сталинизм" и "гитлеризм" тождественны. В данной статье делается попытка рассмотреть два этих понятия и показать принципиальную разницу между ними.
Одним из первых, кто поставил знак равенства между коммунизмом и фашизмом, был французский социолог Марсель Мосс. Такой вывод он сделал в своих статьях о большевизме, опубликованных в начале 30-х годов. Но лишь с окончанием войны Ханна Аренд чётко сформулирует и начнёт популяризировать идею их равенства, осуждая и гитлеризм, и сталинизм в своих трудах о тоталитарных системах, которые, если верить ей, "превратили зло в нечто обыденное".
В воцарившейся атмосфере "холодной войны" отождествление двух режимов было благоприятно встречено во многих кругах западного мира, в частности в среде русской эмиграции. По обе стороны железного занавеса полным ходом шла гонка вооружений. Каждый лагерь совершенствовал свой военно-промышленный комплекс. Поражение СССР представлялось тогда логическим продолжением поражения Гитлера. Уподобление двух систем продолжалось. В конце концов оно проникло даже в СССР,
где ещё в добрежневскую эпоху Василий Гроссман одним из первых провел эту мысль в книге "Жизнь и судьба". Его примеру последовала когорта диссидентов, особенно выросшая после Хельсинкских договоренностей (август 1975 г.).
Конечно, сходство между двумя режимами есть. Вначале их сближало враждебное отношение к диктату Версальского договора, жертвами которого оба себя считали и против которого оба так или иначе выступали в духе Рапалльского договора (апрель 1922 г.), ознаменовавшего возвращение обоих государств на мировую арену. Во главе обоих режимов, независимо от даваемого им определения, стояла единственная партия диктаторского типа, отвергавшая любую форму классической парламентской демократии. Обе системы провозглашали более или менее сходный культ личности своих лидеров, которые персонифицировали режим. Тот, кто по политическим или иным причинам отказывался подчиняться, более или менее жёстко преследовался. Кроме того, оба режима являлись пропагандистскими государствами, где послушные властям СМИ стремились заглушить любое критическое выступление и распространяли только официальную точку зрения.
На мой взгляд, этого достаточно для сопоставления двух режимов и легитимности такого сравнения. Однако следует ли их отождествлять? Можно ли из этих аналогий сделать какой бы то ни было окончательный вывод? Как известно, Гитлер оказался у власти в стране, побежденной в Первой мировой войне, — в определенном смысле жертве Версальского договора. При этом Германия на своей территории не испытала (в отличие, например, от Франции и России) ужасов войны, ее экономика и общество пострадали сравнительно мало. Именно большинство немцев из различных социальных слоёв, от элиты до широких масс, подталкиваемое чувством национальной обиды, духом реванша или националистическими амбициями, продемонстрировало своего рода "моральное банкротство" и привело к власти Гитлера и его партию. Ничего похожего не было в России, где Первая мировая и тем более Гражданская войны уничтожили значительную часть элиты и образованных классов, а также раздробили гражданское общество, находившееся в стадии формирования в последние десятилетия царизма. Не говоря уже об высылке из страны интеллигенции летом 1922 г. по распоряжению Ленина, Троцкого и Политбюро на "философском пароходе".
Главное же различие двух режимов коренилось, по моему мнению, прежде всего, в идеологии. Как известно, нацистский режим утверждал главным образом превосходство предполагаемо чистой германской расы, для которой требовалось жизненное пространство. В этом у Германии тоже не было ничего общего со сталинским СССР, о чем среди прочего свидетельствовала даже символика двух стран. Свастика, языческий знак, возникший как эмблема космической стихии, но ассоциируемый в данном контексте с расистскими идеями, и имперский орел, занимавший столь почетное место среди нацистских символов, совершенно противоположны советской эмблематике. Достаточно вспомнить павильоны обеих стран на Всемирной выставке 1937 г. в Париже, разместившиеся друг напротив друга: с одной стороны — нацистский орел, сжимающий в когтях оберегаемую им свастику, с другой — хорошо известная скульптура В.И.Мухиной "Рабочий и колхозница", "вооруженные" лишь серпом и молотом.
Уже тогда их впечатляющее противостояние, по мнению комментаторов, предвещало будущее столкновение.
Название "СССР" тоже не несет в себе никакой этнической или расистской ноты. Наоборот, юристы и правоведы ещё недавно любили подчеркивать, что СССР, из самого наименования которого было изъято всякое упоминание о национальном, был открыт всему миру и готов был принять любую страну, изъявившую желание вступить в него.
Выбрав название "Союз Советских Социалистических Республик", страна хотела построить некое социалистическое содружество. В котором, в отличие от "доминионов" Британской империи, неравноправной по природе, все — русские, татары, буряты, поволжские немцы, евреи, грузины, чеченцы, осетины, армяне, азербайджанцы и другие — были, по крайней мере теоретически, равны перед законом, и где благодаря этому удалось на долгое время погасить этнические конфликты между разными национальностями.
Разумеется, теория и практика не всегда совпадали, уважение законности не было основным качеством сталинского режима; однако символ остается символом, со всем эмоциональным зарядом, заключенным в таком провозглашении принципов.
Несопоставимо, в свою очередь, и отношение двух режимов к праву и насилию. Германия — страна с традицией римского письменного права, известная целой плеядой именитых юристов, таких как Савиньи, один из создателей исторической школы права, — имела все основания гордиться своей богатой юридической культурой. Поэтому незаконные приговоры, уничтожение политических противников, чрезвычайные трибуналы, не говоря уже о расовых преследованиях, нарушали укоренившиеся юридические нормы страны и бросали вызов правовому сознанию населения. В России, издавна строившейся на началах неограниченной автократической власти, многое было иначе: крестьянство, составлявшее подавляющее большинство населения Российской империи, вплоть до 1917 года не знало другого права, кроме устного права и обычая, которые менялись в зависимости от места жительства и обстоятельств, а письменное право, оформленное в законы, запаздывало. Жителям этой империи, где народ долгое время почитал в царе источник не права, а "справедливости", не были свойственны ни культ права, ни его фетишизация, а "народное чувство справедливости" превалировало над формальным правом, которое очень часто ассоциировалось с несправедливостью, формализмом и притеснением. Юридические нормы отнюдь не отличались незыблемостью, а вмешательство власти в ходе чисток и политических процессов никого особенно не шокировало; и то, в чём за рубежом видели бы явное нарушение закона, в России, где терпимость или даже "фатализм", смирение по отношению к произволу были, так сказать, естественны, рассматривалось просто как одна из перипетий бытия и не вызывало мгновенно таких принципиальных протестов, как за рубежом.
Из этого следует, что насилие, осуществлявшееся нацистами, и насилие коммунистическое, несмотря на внешнюю схожесть, имеют разный характер, хотя ни то, ни другое не подлежит оправданию. Нацистское насилие, основанное прежде всего на расизме, было поставлено на службу идее превосходства германской расы и восхвалению германского национализма; архаичное и абсолютно деструктивное, это имманентно присущее режиму насилие шло против течения истории и потому заслуживает осуждения вдвойне. Что касается коммунистического насилия, то оно творилось во имя прогресса и высшей социальной справедливости, наступление которой они "торопили". В глазах руководства и большой части населения это насилие выглядело ответом на реальное насилие существовавшего порядка и, следовательно, конструктивным действием, соответствующим историческому ходу. И потому, если мы его и не оправдываем, оно, по крайней мере, несло в себе идею, зачатки будущего и "созидания". Конечно, несчастные жертвы насилия с одной и с другой стороны не были обязаны замечать разницу, однако разница всё же была.
Что касается германо-советского пакта как свидетельства родства двух режимов, движимых желанием поработить Европу к собственной выгоде, то и он в качестве примера не выдерживает критики. Как вполне единодушно признают в настоящее время немцы,
нацизм был проникнут намерением расширить свое господство на всю Европу, Гитлер проводил авантюристическую агрессивную политику, то блефуя, то бросаясь в рискованные операции, её успехи заставляли молчать его генералов, в результате фюрер потерял всякое чувство меры. По сравнению с ним Сталин, чья политика — построение социализма в одной стране — носила главным образом оборонительный характер, выглядит скорее прагматиком и реалистом, не хотевшим идти на неразумный риск даже "под крышей Коминтерна".
Заключение в августе 1939 г. советско-германского пакта, который развязывал Гитлеру руки на Западе и окончательно ставил крест на Версальском договоре, говорило о желании Сталина выиграть время в надежде на то, что обе воюющие "империалистические" стороны истощат друг друга.
Как мы видим, отождествление дает возможность предать анафеме всё советское прошлое: над ним тяготеет тень Сталина, следовательно, от него не должно остаться ни единой страницы. Как Западная Германия покаялась после 1945 г., отказалась от нацистского прошлого и присоединилась к демократической модели своих победителей, так и бывшая Советская Россия будто бы должна реабилитировать себя, отбросив, в свою очередь, собственное прошлое и собственные национальные ценности, чтобы приобщиться к парламентской представительной демократии западного образца. За уравнением "сталинизм похож на нацизм или эквивалентен ему" проглядывает своего рода демократический Священный союз. Он якобы наделен уникальной демократической истиной и посему уполномочен исключать из сообщества европейских народов строптивые государства, не уважающие его ценности, подобно тому как СССР некогда провозглашал свою модель социализма единственно правильной, на этом основании осуществляя право "социалистического вмешательства" и оправдывая теорию "ограниченного суверенитета". Все формы легитимности заменяются сегодня демократической легитимностью (или считающейся таковой). Любая попытка отойти от западного демократического пути — единственно легитимного — обречена, таким образом, считаться установлением той или иной формы нацистского либо сталинского тоталитаризма или даже "наци-исламизма".
В качестве заключения можно сделать вывод о том, подчеркивая сходство и оставляя в тени различия между двумя режимами, Россию в конечном счете призывают отречься вместе со сталинизмом от целого пласта своей истории и своих национальных ценностей. Поскольку сталинизм, какое бы определение ему ни давали, был не чуждым феноменом, навязанным некой пассивной и беззащитной России, а отчасти наследником России дореволюционной — крестьянской, иерархической, авторитарной, где идеологическая власть (православие) и власть политическая шли рука об руку. На мой взгляд, борьба за интерпретацию истории стала важным направлением сегодняшних информационных войн, в том числе на том пространстве, где ранее шли сражения Второй мировой.
Источник
Россия Навсегда
Источник: Россия Навсегда.
Рейтинг публикации:
|
