Александр Терентьев-мл.
Редактор отдела «Заграница»
«Однако» открывает спецпроект «Ложные идолы». Мы хотели бы представить вниманию читателя подлинные портреты тех людей, которые считаются в США и Европе непререкаемыми авторитетами, своего рода культовыми персонажами, определившими развитие цивилизации. Причём, речь идёт не только о политиках, но и о философах и художниках, создававших западную культурную матрицу.
Начнём, однако, с портрета государственного деятеля — премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, который, безусловно, является одной из самых почитаемых фигур на Западе. Историки величают его «рыцарем демократии» и «пророком свободы и гуманизма». «Благородный дух, чувство справедливости, вера в человеческую расу, — вот чем руководствовался в своей политике этот величайший лидер XXстолетия, одержавший победу в двух мировых войнах», — отмечает биограф Черчилля сэрМартин Гилберт. Никто не спорит, Черчилль был гениальным стратегом, ярким публицистом, политиком, обладавшим фантастической интуицией, но можно ли объяснять его деятельность лишь благородными порывами или в основе её всё-таки лежали неуёмные амбиции и природный цинизм британского аристократа?
«Амбиция — главная сила»
Потомок герцога Мальборо, Уинстон Черчилль появился на свет в 1874 году в своём родовом имении — дворце Бленхейм. Его отец принадлежал к консервативной политической элите и какое-то время занимал пост канцлера королевства. Сам Уинстон в молодости служил в армии, принял участие в суданской и англо-бурской войне. Современники изображали его «беспринципным кавалерийским офицером, готовым вытащить саблю из ножен по любому поводу». В 1900 году Черчилль впервые был избран в парламент. Тогда же он опубликовал художественный роман «Саврола», главный герой которого, по словам критиков, поразительно напоминал автора. «Борьба, работа, неостановимый бег дел, — писал Черчилль, — жертва столь многим, что делает жизнь лёгкой, приятной — ради чего? Ради народного блага! Едва ли на это, признавался он, были направлены его усилия. Амбиция — вот главная сила, и он не мог устоять перед ней».
В 1907 году будущий премьер-министр Ллойд Джордж так охарактеризовал своего коллегу: «Его ноздри раздуваются лишь от аплодисментов палаты общин. Он больше всего любит быть в центре внимания и прочитал, наверное, слишком много книг о Наполеоне». Черчилля называли «героем саморекламы» и отмечали, что он с лёгкостью меняет свои убеждения. «Партии служат ему в качестве инструмента для достижения собственных целей, — писал журнал Spectator накануне первой мировой войны, — мы не можем обнаружить у него ни одного принципа. Он просто держит нос по ветру». «Черчилль, конечно, был прожжённым политиканом, готовым на все средства ради достижения своих целей, готовым обманывать и изменять, — заявил в интервью «Однако» историк Рой Медведев. — Он не стеснялся переходить из партии в партию, был то либералом, то консерватором».
В 35 Черчилль становится министром внутренних дел и не боится использовать силу против участников мирных демонстраций в Ливерпуле. «Он был настроен решать дела залпом картечи, — писал британский журналист Чарльз Мастерман, — выпускалисступлённые бюллетени и жаждал задать демонстрантам хорошую трёпку». По словам ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН Юрия Жукова,«фактически Черчилль повторил то, что у нас было в 1905-м году. Он постоянно демонстрировал свой цинизм, открыто давая понять, что в политике руководствуется соображениями выгоды и не будет понапрасну скрываться за бессмысленными идеологическими формулами».
«Пусть гунны убивают большевиков»
В 1917 году Черчилль занимает пост военного министра, и идеей фикс для него становится «крестовый поход против большевизма». Он укрепляет британские военные контингенты в Мурманске и Архангельске, признаёт режимы Колчака и Деникина и подталкивает немцев к вторжению в советскую Россию, цинично заявляя: «пусть гунны убивают большевиков». «Черчилль включился в эту сумасшедшую авантюру так, словно он является императором Британских островов», — писал лидер Лейбористской партииРамсей Макдональд. По словам британского историка Джайлса Милтона, автора книги «Русская рулетка», «в августе 1919 года Черчилль, не задумываясь, принял решение использовать химическое оружие против Красной армии и деревень, которые контролировались большевиками. Солдаты в панике бежали, когда зелёное газохимическое облако дрейфовало к ним. Попадавших в облако рвало кровью, а затем они падали без сознания».
Черчилль настаивал и на использовании ядовитого газа против восставших племён северной Индии, обвиняя противников такой политики в «брезгливости и ненужных сантиментах». «Почему вы считаете, что британский артиллерист должен мучиться угрызениями совести, выстрелив снарядом, от которого, собственно говоря, чихают?» — вопрошал он. В начале 20-х годов на посту министра колоний Черчилль прославился жёстким бескомпромиссным подходом. Когда в Индии сторонник ненасильственных методов борьбы с колониальными властями Махатма Ганди объявил голодовку, он бросил цинично: «Нам-то что? Пусть себе умирает с голоду». По словам Роя Медведева, «в колониальной империи Черчилль действовал с жестокостью и суровостью имперского руководителя, готов был подавлять освободительные движения и, конечно, относился к населению колониальных стран как к людям второго-третьего сорта».
В 30-е годы Черчилль фактически отошёл от дел. В Лондоне его называли «конченым человеком», «вином, которое выдохлось». В 29-м году он был полностью разорён, вложив свои деньги в ценные бумаги непосредственно перед крахом на Уолл-стрит, и поэтому находился в тяжёлой депрессии, которую окрестил «чёрным псом». Выбраться из полосы неудач Черчиллю помог, как ни странно, Гитлер. В условиях, когда многие представители британской политической элиты испытывали симпатии к немецкому фюреру, в том числе и потому, что рассчитывали натравить его на Советскую Россию, Черчилль сделал ставку на противостояние с нацистской Германией и не ошибся. В начале второй мировой войны король поручил ему сформировать правительство.
«Если гибнет миллион — это статистика»
В этот период Черчилль фактически обладал абсолютной властью и не встречал противодействия. «Это настоящая диктатура, — отмечал глава секретариата премьер-министра полковник Морис Хэнки. — Работа Военного кабинета и военных комитетов сводится к длинным монологам одного человека. Другие просто поддакивают. Комитет начальников штабов, измученный бессонными ночами, превращается постепенно в комитет по планированию». Ллойд Джордж жаловался австралийскому премьеру Мензи, что«Уинстон выступает в роли главного стратега, не имея необходимой квалификации и поддержки энергичных начальников штабов». Он говорил, что хотел бы видеть военный кабинет более профессиональным и менее подверженным капризам Черчилля. «Черчилль сделан из того теста, из которого лепят тиранов», — провозгласил тогда хранитель печати лорд Уильям Бивербрук.
Для достижения своих целей Уинстон не останавливался ни перед чем. «Если вы хотите достичь цели, — говаривал он, — не старайтесь быть деликатным или умным. Пользуйтесь грубыми приёмами. Бейте по цели сразу. Вернитесь и ударьте снова. Затем ударьте ещё — сильнейшим ударом сплеча». В 1940 году британский премьер отдал приказ утопить французский флот в Оранте, чтобы он не достался Германии. А в 1945-м призывал расстреливать «коммунистических мятежников» в Греции, хотя именно коммунисты сыграли ведущую роль в освобождении страны от немецких оккупантов. Черчиллю приписывают фразу: «если погиб один человек — это трагедия, если гибнет миллион человек — это статистика».
Хотя в годы войны Черчилль сотрудничал с Советским Союзом, к русским он относился намного хуже, чем лидер США Франклин Рузвельт. Известно, что Сталин Черчиллю не доверял, считая его циничной лисой, и даже говорил об этом американскому президенту. Со своей стороны, британский премьер пытался разрушить наметившееся взаимопонимание между Сталиным и Рузвельтом. Он постоянно просил Сталина о помощи, особенно когда войска союзников попадали в тяжёлую для них ситуацию, как во время наступления в Арденнах в 44 году, сам же при каждом удобном случае поступал вопреки интересам Москвы.
Операция «Немыслимое» и фултонская речь
Согласно рассекреченным в 1998 году архивным документам, после победы над немцами Черчилль всерьёз планировал «опрокинуть ослабленный войной Советский Союз, поставив ему внезапную подножку». В разработанной им операции «Немыслимое» должны были принять участие 50 английских и американских дивизий, а также сохранившиеся дивизии вермахта, которые Черчилль думал бросить против СССР. По словам доктора исторических наук Валентина Фалина, возглавлявшего международный отдел ЦК КПСС в 1988–1991 гг., «ещё с 1944 года англичане стали собирать пленных немцев в особые лагеря, чтобы использовать их потом в тотальной войне против СССР, который, по замыслу Черчилля, следовало подчинить воле Соединённых Штатов и Великобритании». После поражения сэра Уинстона на выборах в июле 1945-го года план положили под сукно.
Тем не менее именно Черчилль, который долгое время уверял Сталина в своих союзнических чувствах, стал главным вдохновителем «холодной войны». 5 марта 1946 года по просьбе американского президента Гарри Трумэна он выступил с речью на открытии колледжа в миссурийском городе Фултон. «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен железный занавес», — провозгласил он и обвинил в этом СССР.
Причём, по словам некоторых историков, непримиримый тон выступления объяснялся просто. Черчилль был раздосадован тем, что в Фултоне запрещена продажа алкоголя. Не зная этого обстоятельства, невозможно понять первых слов вышедшего на трибуну оратора: «Я думал, что нахожусь в Фултоне, штат Миссури, а оказался в Фултоне, Сахара». К тому времени два лидера западного мира успели уже хорошо принять на грудь. Встретив Трумэна, Черчилль, по словам очевидцев, произнёс, хитро блеснув глазами:«Пребывая в неведомых мне краях, я неизменно пользуюсь следующим правилом — несколько капель виски в местную воду. Чтобы нейтрализовать бактерии». Затем двое в президентском поезде позволили себе расслабиться. В итоге Трумэн попросил униформу кондуктора и в течение сорока минут опробовал вместе с Черчиллем паровозный гудок. Под занавес речи лидер США отправил своему британскому коллеге записку: «Уинстон, самолёт из Канады только что доставил превосходный виски». И экс-премьер, неожиданно смягчившись, воздал хвалу «русским боевым товарищам». Стоит отметить, что американский посол в Великобритании Джозеф Кеннеди (отец будущего президента США) ещё в конце 30-х годов называл Черчилля «пьяницей, двумя руками хватающимся за бутылку, суждения которого редко бывают здравыми».
* * * * *
Черчилль для многих современников стал символом уходящей Британской империи. Однако в 50-е годы, в последний раз в своей жизни заняв пост премьер-министра, он всё больше походил на карикатурное изображение Джона Буля, считающегося символом Великобритании.
Если говорить о том, как трансформировался его образ, то что бы ни писали сейчас западные историки, «пророком гуманизма» сэр Уинстон никогда не был. Больше всего на свете его привлекала азартная политическая игра, главным призом в которой была власть.«Власть, — писал он, — это наркотик. Кто попробовал его хоть раз — отравлен навсегда». И не вызывает сомнений, что власть была для Черчилля важней абстрактных идеалов.
Источник: Однако.
Рейтинг публикации:
|
