70 лет назад, 27 ноября – 1 декабря 1943 г. в Тегеране встретились главы ведущих мировых держав – Сталин, Рузвельт и Черчилль. Впрочем, антигитлеровская коалиция складывалась не просто и не сразу. С началом Второй мировой войны США провозгласили нейтралитет, дополнив его принципом «плати наличными» - оставили за собой право продавать стратегические товары обеим сторонам, если они платят золотом или твердой валютой.
Правда, позиция Америки была не нейтральной. Рузвельт внушал народу своему, что Англия борется за правое дело, ее необходимо поддержать. Но на «правом деле» США беззастенчиво грели руки. За поставки вооружения у англичан откачали их золотовалютные запасы, 4,5 млрд долл. наличными и 335 млн в американских акциях. И лишь после того, как сейфы британского казначейства опустели, Рузвельт ввел закон о ленд-лизе. Оружие предоставлялось как бы в долг, а после войны подлежало возврату. В конгрессе президент разъяснял – если сосед отбивается от вора, вполне оправданно одолжить ему ружье. Хотя Рузвельт умолчал: насколько справедливо снабжать вора? Торговля с Германией отнюдь не прекращалась – плати наличными, и получай.
22 июня, после нападения Гитлера на СССР, Черчилль заявил, что он был и остается противником коммунизма, но сейчас разногласия отходят на второй план. Все, кто воюет против Германии – друзья Англии. 24 июня о поддержке советского народа заявил Рузвельт. В Москве появились их представители. Хотя поначалу они приезжали только для того, чтобы поточнее разнюхать, долго ли продержатся русские. Сталин обратился с просьбами об открытии второго фронта в Европе. Даже приглашал английские войска в Мурманск и Архангельск. Однако эти вопросы союзники обошли молчанием. Куда же присылать, если в Лондоне и Вашингтоне спорили только о сроках гибели СССР – через две недели? Или через месяц?
Престиж СССР в период поражений оставался ничтожным. С ним вообще не считались. В августе 1941 г. Англия и США провели Атлантическую конференцию по послевоенному устройству мира. Пригласить нашу страну и согласовать с ней решения не сочли нужным. В принятую Атлантическую хартию включили пункт о непризнании территориальных изменений, случившихся после 1 сентября 1939 г. Под этот пункт подходили не только завоевания Гитлера. Попали и присоединенные к СССР республики Прибалтики, Западная Украина, Западная Белоруссия, Бессарабия, отвоеванные у финнов приграничные районы.
Первым направлением, где удалось достичь практического сотрудничества, стал Иран. На сторону Гитлера склонялся шах Реза Пехлеви, угрожал нашему Закавказью и Средней Азии, британским нефтепромыслам. Обеспокоенный Черчилль воззвал к Сталину, и договорились о совместном вводе войск в Иран. Операция получила название «Согласие».
Лёд действительно тронулся. Когда договаривались о взаимодействии в Иране, стало неудобным уклоняться от обсуждения прочих вопросов. С августа 1941 г. с Советским Союзом стали заключаться соглашения о поставках вооружения, сырья. Но отнюдь не бесплатно! Оговаривались суммы кредитов и даже годовые проценты, а оплата предусматривалась по клирингу – взаимным расчетом за “встречные” товары. Но какие товары мог поставлять СССР в условиях войны, эвакуации промышленности, разрушения сельского хозяйства? Золото, драгоценности. В сентябре 1941 г. член американского правительства Г. Икес записал: “Зашел разговор о золотых запасах, которые могут иметь русские... Мы, по-видимому, стремимся к тому, чтобы они передали нам все свое золото в погашение за поставки товаров, пока оно не будет исчерпано. С этого момента мы применим к России закон о ленд-лизе”.
Союзникам было важно, чтобы СССР продержался подольше, измотал немцев. Особенную заинтересованность в этом проявляла Англия, ей-то Гитлер угрожал непосредственно. С сентября она изменила условия поставок, ввела правила, аналогичные ленд-лизу. Рузвельт распространил на СССР закон о ленд-лизе гораздо позже, в ноябре. А реально американцы зашевелились с декабря, когда японцы ударили по Перл-Харбору, и США тоже вступили в войну.
С какой-то стати внедрилось представление, будто по ленд-лизу к нам поступали все союзные грузы. Как бы не так! В 1941 г. из всех американских товаров бесплатные составили лишь 0,1 %. Из английских чуть побольше. Остальное оплачивалось золотом – тем самым золотом, за которое гробились заключенные на Колыме. Тем золотом, которое собирали на нужды обороны семьи фронтовиков, сдавали обручальные кольца, подаренные воюющими мужьями сережки и кулончики. Но западных бизнесменов подобные мелочи, конечно, не впечатляли.
Да, эти поставки сыграли важную роль в войне. Неужели в напряженнейшей схватке что-то могло быть лишним: тушенка, студебеккеры, алюминий? Но и переоценивать их, как делается в западной литературе, не следует. Прислушаемся к мнению британского министра Эрнеста Бевина: “Вся помощь, которую мы были в состоянии оказать, была незначительной по сравнению с громадными усилиями советских людей”. Разумеется, поставки не могли “компенсировать” русскую кровь, льющуюся на фронтах. Их цифры составляют лишь 4% вооружения и техники, произведенных самим Советским Союзом. Не говоря уж о том, что импортные танки, работавшие на бензине, горели, как факелы. Британские истребители “харрикейн” были очень слабо вооружены, а американские “аэрокобры” легко срывались в штопор, из которого не выходили. Но при острой нехватке техники лучше такая, чем никакой.
Наконец, зарубежные авторы, в своих рассуждениях о значении ленд-лиза всегда оперируют суммарными цифрами. А если разложить их по времени, картина получается еще более сомнительной. Оказывается, что основной поток военных грузов хлынул в СССР с 1943 г.! Когда исход войны был уже ясен, эвакуированная на восток отечественная промышленность восстановила производство. А западным державам требовалось доказать, что и они вносят большой вклад в победу, смягчить недовольство русских по поводу своей пассивности. Но в самый трудный период, в 1941 – 1942 гг., когда танки и самолеты на фронте считали поштучно, объемы поставок были крайне незначительны. Заявки, представленные Москвой по первому протоколу (октябрь 1941 – июнь 1942 гг.) были союзниками уполовинены. А реально отгрузили еще меньше. США выполнили свои обязательства по поставкам танков и самолетов на 30 %, автомашин на 19 %.
Эти грузы требовалось еще и доставить в СССР! А в апреле 1942 г., ссылаясь на большие потери конвоя PQ-13, Черчилль высказался за прекращение морских перевозок до полярной ночи – на полгода (британское руководство слишком уж огорчило потопление крейсера «Эдинбург» - он вёз то самое золото, которое союзнички содрали с нашей страны). Сталин настоял на продолжении поставок, но трагедия конвоя PQ-17 все-таки оборвала поток грузов.
К тому же, в июне 1942 г., истек срок первого протокола о поставках. На будущее правительства США и Англии значительно урезали их объем. Предлогом стало их обязательство открыть второй фронт. Дескать, вооружение нужно собственным армиям. Однако на самом деле в 1942 г. второй фронт никто не планировал открывать. Еще зимой 1941/42 гг. Черчилль составил меморандум для начальников штабов, где прямо указывал: “Главным фактором в ходе войны в настоящее время являются поражения и потери Гитлера в России… Ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не должны принимать никакого участия в этих событиях, за исключением того, что мы обязаны с пунктуальной точностью обеспечить поставки снабжения, которые мы обещали”.
Советский посол в Лондоне И.М. Майский приходил к выводу, что англичане, конечно, не желали поражения России. Но и не хотели ее победы. “Идеальным, с точки зрения Черчилля, выглядело, если бы и Германия, и СССР вышли из войны обескровленными и на протяжении, по крайней мере, целого поколения бродили бы на костылях в то время как Англия пришла бы к выигрышу с минимумом потерь и в доброй форме европейского боксера”. А позицию американцев откровенно озвучил бывший посол в Москве А. Гарриман. В 1947 г. в одном из интервью он сказал, что делал в России “важный бизнес” – пусть Советский Союз “разобьет силы Гитлера, и нам не придется самим выполнять эту грязную работу. Рузвельт не хотел допустить, чтобы войска США снова, как в Первой мировой войне, подверглись кровопусканию”.
Международный авторитет по-прежнему зависел от положения на фронтах. Очередным подтверждением этому стал скандал с армией Андерса. По соглашению СССР с польским правительством Сикорского, сидевшим в Лондоне, с августа 1941 г. формировались части из польских беженцев и интернированных. Предполагалось – как только будут готовы 2 дивизии, они выступят на фронт. Но Черчилль внушал Сикорскому: нельзя допустить, чтобы поляки сражались плечом к плечу с русскими. Упросили Сталина вместо 2 дивизий формировать 7, процесс всячески затягивали. Кипели тяжелые бои, а польское правительство отказывалось посылать армию на фронт. Весной 1942 г. пообещало – армия выступит в июне, но если в СССР ее трудно кормить, надо часть войск вывести в Иран, к англичанам. А в июне вместо исполнения обещания потребовало отправить в Иран остальную часть армии. Вмешался Рузвельт, указал Сталину, что Америка поддерживает такой вариант. Летом 1942 г., когда враг рвался к Сталинграду, целая армия, сформированная и вооруженная на русские средства, ушла к англичанам.
Но и обещанного открытия «второго фронта» не произошло. Черчилль убеждал, что во Франции слишком сильная оборона. Лгал он заведомо. Он располагал сверхсекретной системой дешифровки «Энигма», читал неприятельскую переписку и знал: на Атлантическом побережье войск у немцев мало. Вместо «второго фронта» 19 августа была проведена весьма странная операция. К французскому порту Дьепп подошли британские эскадры, высадили канадский полк из 6 тыс. солдат. Вторых эшелонов за ним вообще не оказалось. Немцы оправились от неожиданности, стянули силы и через 4 часа уничтожили полк. Что же это было? Ответ напрашивается единственный. Черчилль пожертвовал канадцами, чтобы показать – он пытался выполнить обещание. Но это оказалось невозможно.
Союзные армии высадились не во Франции, а в Африке. Сломили французские войска Вишистского правительства, немцев здесь было мало, и Северную Африку заняли быстро. Между тем, осенью 1942 г. с советской стороны зазвучали предложения, что планы на 1943 г. надо бы вырабатывать совместно, учитывая интересы всех союзников. Возразить было трудно, и Рузвельт с Черчиллем не только согласились, но и перехватили инициативу. Тогда-то и родилась идея конференций на уровне глав государств. В подобном случае решения станут и впрямь обязательными!
Первую конференцию назначили в январе 1943 г., пригласили Сталина. Но… даже в это время реальный вес нашей страны в международной политике оставался очень низким! Немцы-то были еще на Волге, на Кавказе. США и Англия изображали перед Советским Союзом дежурные улыбки, но могли и щелкнуть по носу. Для конференции определили столицу Марокко, Касабланку! Интересно, каким образом Сталин добирался бы туда? Полетел бы над неприятельской территорией? Или поплыл морем с полярными конвоями? Место выбрали такое, чтобы он однозначно не появился. А без него Рузвельт с Черчиллем легко договорились.
Сошлись, что высаживаться во Франции рановато, надо накопить побольше боеприпасов, техники. А пока надо добивать немцев в Африке, потом наступать на Италию. Это было не столь уж трудно. Из Туниса в Италию вел удобный «мост» через Сицилию. Имелась пятая колонна в лице мафии, разгромленной Муссолини. Ведь «крестные отцы» потянулись в 1920-х за океан именно от фашистских преследований. Американская разведка установила с ними самую теплую дружбу. Через гангстеров и по масонским каналам наводились мосты с итальянским руководством. А после поражений окружение короля Виктора Эммануила уже соображало, что надо бы сменить ориентацию.
5 июля грянула битва на Курской дуге. Это был наилучший момент – немцы не могли подкрепить итальянцев ни единым солдатом. 10 июля весь горизонт вокруг Сицилии закрыли россыпи кораблей, а небо застлал ковер самолетов. Некоторые защитники принимали неравный бой, но флотская артиллерия и авиация стирали их в пыль. Мафия подготовила почву, сицилийцы встречало незваных гостей дружески. А 25 июля разыгрался заговор в Риме, король арестовал Муссолини, назначил премьер-министром маршала Бадольо, вступившего в тайные переговоры с Западом.
Гитлеру Бадольо лгал, что Италия остается верной союзницей Германии. Ему не верили, но и что-либо предпринять было невозможно. В Италии у немцев располагалось всего 8 дивизий. Слишком мало по сравнению с итальянской армией, флотом, карабинерами. В Берлине старались потянуть время, чтобы не подтолкнуть союзников к открытой измене. Но союзники начали высаживаться в Италии, 8 сентября король и Бадольо открыто объявили о разрыве с Германией.
Между прочим, эта операция выглядит некрасиво с военной точки зрения и очень грязно с моральной. Если бы высадка осуществилась на севере Италии или хотя бы в районе Рима, то 8 немецких дивизий Кессельринга, стоявшие на юге, оказались отрезаны и погибли. В ставке Гитлера это считали само собой разумеющимся – ведь противники не страдали умственной неполноценностью, чтобы действовать иначе! 8 сентября упомянутые 8 дивизий уже списали как “безвозвратно потерянные”. Кроме того, при высадке на севере силы США и Англии пополнились бы, вобрав в себя итальянскую армию. Была бы захвачена мощная промышленность Северной Италии, работавшая на Германию.
Но… в штабе Эйзенхауэра приняли иное решение – высаживаться только на южной оконечности полуострова. К 10 сентября, когда это обозначилось, в Берлине вздохнули с чрезвычайным облегчением. Сочли настоящим чудом. 6 из 8 германских дивизий бросились в контратаки на высадившихся американцев, даже чуть не скинули их в море. А прочими силами Кессельринг получил приказ оккупировать Италию. На помощь к двум его дивизиям наскребли все что могли: охранные роты и батальоны из Франции, команды новобранцев.
Вооруженные силы Италии многократно превосходили их, находились на родной земле! Но правительство боялось немцев. Король и Бадольо, объявив о выходе из войны, сразу сбежали из Рима к американцам. Войска сидели и ждали, что делать? Ничтожные команды немцев оцепляли казармы, требуя разоружиться. И слушались! Целые полки и дивизии дисциплинированно строились, шагали в лагеря пленных. Вскоре Скорцени вычислил место, где содержали Муссолини, выкрал его. Возникло второе правительство – «социальная республика Сало».
Хотя фактически страна была оккупирована. В Италии появились структуры гестапо. Пресекли вольности, допускавшиеся ранее, массами казнили и отправляли в лагеря неугодных. Под руководством немцев заново переформировали армию, она достигла 800 тыс. человек. А по отрогам Апеннинских гор стекали к моря речки, по ним очень удобно строились рубежи обороны – «линия Вольтурно», «линия Барбара», «линия Бернхардт», «линия Густава», «линия Гитлера». Полтора миллиона американских и британских солдат застряли…
Почему же они все-таки высадились на юге? Почему упустили верную победу? Эйзенхауэр впоследствии объяснял, что высадку в центральной или северной Италии организовать было невозможно, туда не доставал радиус действий истребителей с Сицилии. Эта отговорка сгодилась для лопоухого западного обывателя, но серьезной критики не выдерживает. При подавляющем превосходстве военно-морских и воздушных сил США и Англии данный фактор не играл роли. У западных держав имелись авианосцы, способные прикрыть высадку в любой точке. К тому же, авиация могла воспользоваться аэродромами в самой Италии. Нет, разгадка кроется в другом. Именно в том, какой выигрыш судил подобный ход. При высадке на севере Италия почти сразу была бы занята союзниками. Но тогда немцы повзрывали бы многочисленные заводы Милана, Турина, Генуи. А владельцы этих предприятий были тесно связаны с королем и правительством Бадольо. Мало того, акционерами промышленных гигантов Северной Италии являлись… американские банкиры. Убытки им были абсолютно не интересны.
Опасность нависала не только над заводами. При падении Италии Гитлеру пришлось бы восстанавливать фронт по Альпам. Он двинул бы войска в Швейцарию! План был уже разработан, он назывался “Зильберфукс” (“Серебряная лиса”). Нетрудно понять, что захват Швейцарии с ее банками и подавно не устраивал круги «мировой закулисы». Направления ударов подправили, чтобы избежать нежелательных последствий. Фронт в Италии удержался. А теневое окружение фюрера было связано с той же «закулисой» - шахты, шредеры, кепплеры, шпееры. Подсказали, что для Германии выгоднее сохранить Швейцарию нейтральной. Очевидно, и сам Гитлер смекнул, что покушение на соседнюю чистенькую республику заденет слишком могущественные группировки. Операцию “Зильберфукс” он отменил.
В общем, все урегулировалось оптимальным образом. Союзные армии полтора года ползли по Италии. Заводы источали реки прибылей от военных заказов. А через швейцарские банки эти прибыли переводились куда нужно. На чьей совести остается миллион убитых, раненных и пропавших без вести на итальянском фронте? На чьей совести остаются сотни тысяч итальянцев, погибших в период оккупации? Оставляю вопрос открытым.
Но с Советским Союзом успехи союзников оказались совершенно несопоставимыми. 43-й год стал годом Сталинграда, побед на Кавказе, Дону, под Воронежем, Курской дуге, освобождения Смоленска, Киева… И только сейчас отношение к нашей стране стало кардинальным образом меняться. Поставки по ленд-лизу полились широким потоком. А для обсуждения планов на 1944 г. снова было решено организовать конференцию. Но уже позаботились подыскать такое место, чтобы было одинаково удобным для всех участников. Выбрали Иран. Нейтральный, но и контролируемый союзными войсками.
Только здесь, в Тегеране, западные друзья наконец-то признали право на территории, присоединенные к СССР в 1939 – 1940 гг. Черчилль попытался было гнуть прежнюю линию – что во Франции открывать «второй фронт» нельзя, лучше на Балканах (пусть СССР и Германия изматывают друг друга, а англичане приберут Балканы к своим рукам). Но Рузвельт в данном случае поддержал Сталина. Усиление влияния Англии его не волновало. Зато становилось ясно, что СССР способен разгромить Гитлера даже без второго фронта. А для будущего мирового лидерства американцам требовалось утвердиться в ведущих европейских странах – Франции, Германии. Вопрос о «втором фронте» был наконец-то решен положительно.
