В России все главное происходит в октябре.
Кому-то может показаться странным и необъяснимым, но есть страны, где решающие события приходятся на определенный месяц. Например, в Мексике и Чили – на сентябрь. У нас уже не одно столетие – на октябрь. Точнее, на «большой октябрь» – от начала десятого месяца по новому стилю до его конца по старому.
Конечно, не все важнейшие события российской и советской истории приходятся на эти без малого полтора месяца. Но, всмотревшись почти в любое, убеждаешься: его исход, его исторический результат был решен в «большом октябре». Эта тенденция берет начало отнюдь не с Октября 1917-го. Ей по меньшей мере семь с половиной веков.
Нашествие ордынских завоевателей на Русь начиналось в иные месяцы. Но событие, предрешившее исход той трагедии, – покорение государства булгар на Средней Волге – относится к октябрю-ноябрю 1236 г., а кульминация – гибель Киева, «матери городов русских», – к той же поре 1240 г. Куликовская битва произошла в сентябре, но покончило с ордынской зависимостью лишь «стояние на Угре» в октябре-ноябре 1480 г. Последнюю же черту под ней подвело взятие Казани 15 октября 1552 г. преградившее путь второму и более страшному, османско-крымскому, изданию ига.
И в последующие века крупнейшие сражения с иноземными завоевателями чаще всего происходили в начале сентября (по старому стилю – в конце августа). Так было с отражением защитниками Пскова польского штурма в 1581 г. и шведского в 1615 г., с победой Минина и Пожарского над Ходкевичем в 1612 г., с Бородинской битвой. Однако признание врагом своего поражения происходило всякий раз в «большом октябре»: отход Стефана Батория и Густава Адольфа от стен непокоренного Пскова, капитуляция польского гарнизона Кремля, отступление Наполеона из Москвы и его фиаско при Малоярославце. Полтавская победа была одержана в июле, но открытием «окна в Европу», предрешившим основание северной столицы России, стало взятие Нотебурга (старинного русского Орешка) в октябре 1702 г.
В еще большей степени, чем в войнах с внешними врагами, «большой октябрь» становился переломным в народных восстаниях XVII-XVIII вв. В эту пору 1602 г. атаман Хлопко Косолап принял бой с воеводой Басмановым; в 1604 г. черный люд именем Димитрия Самозванца поднялся на отменившего Юрьев день Бориса Годунова; в 1606 г. Иван Исаевич Болотников осадил боярскую Москву, спустя год оставил голодную и затопленную врагом Тулу, а еще через два года принял мученическую смерть в Каргополе; в 1670 г. сражение у Симбирска решило судьбу Степана Разина; в 1707 г. Кондратий Булавин дал отпор карателям князя Долгорукова. В самый канун «большого октября» начался и окончился черный для крепостников год Пугачевщины. Из пяти крупнейших народных движений двух веков – ни единого исключения!
Мистика? Магия чисел и дат? В основе, как всегда, – причины вполне материальные. «Большой октябрь» в нашей стране рискованного земледелия наступал сразу после сбора урожая. Хлеб уже не в поле, а в закромах, на первое время есть чем прокормиться и крестьянам и войску, руки пахаря свободны и могут при надобности поднять косу и цеп на зарвавшегося угнетателя. С другой стороны, скоро зима, и каждая из борющихся сторон – хоть во внешней войне, хоть во внутренней – старается выйти победителем до морозов, чтобы было где зимовать и чем кормиться.
Столь же естественным образом материальная основа жизни получала в сознании наших предков магическое, позже мифолого-обрядовое, выражение. Праздник урожая, пир после страды был не просто отдыхом и радостью после трудов, но и «жертвой» в первоначальном, еще языческом, смысле этого слова, призванной магически обеспечить продолжение жизни природы, воскрешение мира после зимнего сна-смерти. По той же магико-мифологической логике «жертва» имела и другую сторону. Если мера терпения народа переполнялась, праздник оборачивался кровавой тризной. И тогда, как сказано еще в «Слове о полку Игореве», снопы стелили из голов и молотили цепами булатными.
За многие века в народной культуре глубоко укоренилось отношение к последним месяцам года, особенно к «большому октябрю», как к особому времени, поре подведения итогов, обостренного ощущения красоты и бренности мира. Осень – любимое время русских поэтов. Не только любование роскошной палитрой осенних красок, но и суровый отблеск жертвенного ритуала явственно проступает в пушкинских строках:
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса.
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и золото одетые леса.
Багрец и золото – цвета крови и пламени, жреческих и императорских облачений. В этом контексте «прощальная краса», «пышное увяданье» могло звучать посильнее бунтарских стихов пушкинской юности. А огненно-золотая осень средней России – это и есть «большой октябрь».
Укорененное в русской истории и культуре отношение ко второму месяцу осени чаще всего не осознается, оставаясь на интуитивном уровне, но тем сильнее проявляется в глубинном настроении, определяющем многое в жизни и истории. В напряженные времена в эту пору до предела сгущается предчувствие решительной развязки – далеко не последний фактор «состояния духа тех масс, которые на поле боя проливают свою кровь» (В.И. Ленин).
Поэтому совсем не удивительно, что революционный XX век для России, а затем и для всего мира, стал «октябрьским». Уже октябрь 1905-го был месяцем первой всероссийской политической стачки и самых заметных политических достижений той революции. Через двенадцать лет Октябрю суждено было стать именем собственным. Показательно, что Страна Советов очень скоро распрощалась со старым стилем как символом накопленной веками отсталости, но, тем не менее, Октябрь 1917-го остался в истории именно Октябрем – главным в предстоявшем столетии.
В его багровых отсветах еще многим октябрям суждено было вместить решающие повороты и перекаты Истории.
Октябрь 1918-го – время первых побед Красной Армии в Поволжье и Придонье – знаменовал и крупные международные перемены: рухнули Австро-Венгерская и Османская империи, за ними, в пределах «большого октября», наступила очередь Германской. Брестский мир, в котором иные умники поныне винят большевиков, восьми месяцев от роду приказал долго жить, в полном соответствии с ленинским прогнозом. Вполне закономерно, что один из этих дней, наполненных пьянящим предчувствием близкой победы всемирной Революции, стал днем рождения нашего комсомола.
Октябрь 1919-го – месяц решающих побед Красной Армии над Деникиным, Юденичем и Колчаком, начало конца всей белогвардейщины и интервенции.
Октябрь и начало ноября 1920-го – завершение войны с белополяками, разгром Врангеля, окончание полномасштабной Гражданской войны в европейской России.
Октябрь 1922-го – разгром «атаманов и воевод» в Приморье, воссоединение Дальневосточной Республики с Советской Россией.
Октябрь 1923-го – последний проблеск надежды на скорую революцию на Западе, напряженные дни, когда молодой Советский Союз готовился оказать всю возможную помощь восставшим пролетариям Гамбурга и Кракова.
Октябрь-начало ноября 1936-го – общий подвиг коммунистов-интернационалистов многих стран, сорвавший у стен Мадрида план первого блицкрига международного фашизма.
Октябрь 1941-го – провал второго, главного блицкрига у стен Москвы. Малодушные во всем мире еще гадали, чья возьмет, но имеющим ясную голову и мужественное сердце это стало ясно, самое позднее, после парада 7 Ноября на Красной площади.
Октябрь 1942-го – провал планов взятия Сталинграда, последней надежды «оси» на стратегическую победу. Не случайно нашим врагам и теперь, спустя 71 год, нестерпимо хочется изгадить эту пору хотя бы на киноэкране.
Октябрь-начало ноября 1943-го – форсирование Днепра, прорыв гитлеровского «восточного вала», освобождение Киева, подведшие черту под расчетами врага хотя бы на стратегическую оборону.
Октябрь 1944-го – очищение от оккупантов всей исторической территории восточных славян от Печенги до Закарпатья. Если бы ныне в Москве и Киеве правили хотя бы буржуазные патриоты, способные последовать доброму примеру белорусского президента, им следовало бы принять эти даты в качестве Дней независимости.
Октябрь 1949-го – провозглашение Китайской Народной Республики и Германской Демократической Республики, подведшее политический итог Победы народов над фашизмом, а также ликвидации атомной монополии империализма США.
Октябрь 1950-го – разгром американского блицкрига в Корее, бегство воинства Макартура с земли КНДР, залитой кровью сотен тысяч жертв геноцида.
Октябрь 1952-го –XIX съезд партии Ленина – Сталина. Последняя остановка перед выбором пути.
Октябрь-начало ноября 1956-го – последний по-настоящему решительный и бескомпромиссный отпор Советского Союза фашиствующей контрреволюции и империалистической интервенции, с волей до конца, до готовности воевать с врагом, защищать не только союзную Венгрию, но и дружественный Египет.
4 октября 1957-го. Русское слово «спутник» входит во все языки мира. Горнист, единственный раз вызванный Королевым на взлетное поле Байконура, протрубил начало космической эры человечества. Полет Гагарина при всем величии был следствием того дня. Показательно, что именно в октябре 1957-го Советский Союз смог прикрыть от первой попытки империалистической агрессии дружественную Сирию – у нас уже был не только ядерный, но и ракетный меч.
Октябрь 1959-го. Первый официальный контакт СССР с революционной Кубой, совпавший с разгромом путча Уберта Матоса и назначением Рауля Кастро министром Революционных Вооруженных Сил.
До этих пор советские октябри вели нашу Родину и человечество по восходящей линии. В дальнейшем месяц огненной осени еще долго оставался судьбоносным, но достижения уже отдавали горечью утрат, победы все чаще сменялись поражениями.
В 1961-м – XXII съезд КПСС, переполненный «головокружением от успехов», от которого уже некому было предостеречь. Позорный вынос тела Сталина из Мавзолея и еще более позорное переименование Сталинграда. Пролог разрыва с великим Китаем, губительного для мирового социализма и для самого СССР.
В 1962-м – Карибский кризис. Готовность советских воинов отдать жизнь за Революцию плечом к плечу с кубинскими братьями – и закулисное соглашение Кремля с Белым домом без участия Гаваны, нанесшее глубокую рану кубинцам и не им одним. Разрыв с КНР надолго становится необратимым.
В 1964-м – столь же противоречивое окончание «оттепели». Худшее предотвращено, но по-настоящему не решено и не исправлено почти ничего. У истории лишь взята отсрочка на двадцать лет.
В 1965-м – самое кровавое из следствий советско-китайского конфликта: истребление палачами в мундирах и зеленых повязках миллионной Коммунистической партии Индонезии.
В 1967-м, в канун 50-летия нашего Октября, – черная весть о гибели во вражеском плену Эрнесто Че Гевары. Месяц спустя – помпезный юбилей в Москве… без Фиделя Кастро.
В 1970-м – горечь палестинского «черного сентября» и победа Народного единства в Чили, долгожданная, но сразу же связанная по рукам и ногам условиями буржуазных парламентариев.
В 1972-м – тревожные дни «хозяйской забастовки» в Чили, предвещавшей пиночетовский, поистине черный сентябрь, от последствий которого доныне не может оправиться весь мир.
В 1973-м – четвертая арабо-израильская война, нефтяное эмбарго, в первый и последний раз введенное не агрессорами против своих жертв, а жертвами против агрессоров, но в итоге сведшееся к взлету цен в интересах транснациональных нефтяных корпораций и спевшихся с ними монархов и прочих компрадоров.
В 1975-м – кризис последней европейской революции XX века – португальской, кровавое шествие расистских интервентов и наемников к Луанде, где они встретят достойный отпор ангольских революционеров и кубинских интернационалистов.
В 1976-м – взрыв кубинского пассажирского самолета, устроенный «командой» Посады Каррилеса – дебют международного терроризма в его нынешнем виде; спустя месяц, точно в день нашего Октября, – убийство сомосовскими карателями вождя никарагуанской революции Карлоса Фонсеки Амадора.
В 1977-м – огненное кольцо интервентов вокруг революционной Эфиопии, прорванное лишь новым интернационалистским подвигом кубинских и советских воинов.
В 1980-м – избрание в президенты Рональда Рейгана, открыто поставившего целью уничтожение СССР, на фоне террористической войны против народов Центральной Америки.
В 1982-м – сразу после переговоров с Индирой Ганди, потенциально способных развязать афганский узел, – весьма подозрительная кончина Л.И. Брежнева, инициировавшая «передвижку власти» (В.И. Ленин) в объективно контрреволюционном направлении.
В 1983-м – империалистическая расправа над Гренадой на фоне тиражирования в СМИ версии о военных планах СССР в Карибском регионе, через два неполных месяца после провокации с южнокорейским самолетом на советском Дальнем Востоке; итогом стал, по всей видимости, новый этап «передвижки власти».
В 1984-м – террористическое убийство Индиры Ганди, за которым тут же последовал «мини-карибский кризис» – истерическая кампания в США по поводу «доставки» советских МиГов в Никарагуа, обеспечившая триумфальное переизбрание Рейгана и заключительный этап «передвижки власти» в СССР, обеспечивший высшее руководство М.С. Горбачеву.
В 1987-м – 70-летие Октября со слезами на глазах; «международная встреча партий и движений», где подлинные друзья СССР тщетно били тревогу по поводу горбачевского «нового мышления», будто восклицая подобно герою трагедии А.К. Толстого: «Вы нашими миритесь головами». В те же дни – начало наступления войск режима апартеида в Анголе, разбитых через несколько месяцев кубинцами, несмотря на угрозу применения ядерного оружия, полученного расистами от США.
В 1989-м – сдача горбачевским Кремлем ГДР и всей Центральной и Юго-Восточной Европы, предрешившая сдачу СССР.
Финал пути вниз памятен всем: московский октябрь 1993-го, трассы пуль в сгущающемся сумраке, кровь на осенней листве, пламя из окон Дома Советов…
Череда октябрей ушла в историю вместе с XX столетием. Нельзя дважды войти в одни и те же воды. Кое-кому, однако, неймется. Редкий «большой октябрь» проходит без масштабной провокации. Как по заказу. Впрочем, почему «как» – несомненно, по заказу!
Террористическая вылазка в «Норд-Осте». Через десять лет – «памятник жертвам» в виде церкви, будто во исполнение главной цели террористов – придать конфликту национально-религиозную окраску.
Бирюлево и Волгоград – на фоне рекордных кассовых сборов снятого и разрекламированного по-голливудски «Сталинграда».
Замена исторической даты 7 Ноября потешной годовщиной «взятия Китайгородской стены». К ней в год 300-летия «дома Романовых» приурочили открытие «новой старой» стелы в Александровском саду – как будто прежняя, установленная в ноябре 1918-го, не стала давным-давно памятником столь же историческим, как все ее окружающие.
Кстати, именно сейчас в России находится родственник «дома» Майкл Кентский – британский принц, с которым иные СМИ связывали самые невероятные планы, вплоть до возведения его на российский престол. На этих же днях посетил Москву и 90-летний гроссмейстер закулисных политических комбинаций Генри Киссинджер, обсуждавший, по собственному признанию, «отношения в треугольнике США – Россия – Китай».
В прежней логике культурно-исторических связей трудно признать светлыми перспективы, предвещаемые новому веку «большими октябрями» его начала. Но «крот истории» продолжает работу.
Почтим память героев всех прошлых октябрей. И будем надеяться: в неведомый нам день календаря эстафету у «крота» вновь примут более зоркие творцы истории.
