Как известно, древняя Русь приняла Крещение в 80-е гг. X в., или около 6496 г., согласно принятой тогда в Восточной церкви системе летосчисления. Иными словами, христианский мир пребывал в самой середине седьмого — последнего — тысячелетия своей истории и на исходе первой тысячи лет после Рождества Христова. Как отмечал еще в XIX в. исследователь древнерусской эсхатологической литературы В. Сахаров, в то время в Византии и других христианских государствах "вопрос о близкой кончине мира был в полном разгаре"(1).
Представления о "седморичности" мира, заключающего в себе именно семь "веков", или тысячелетий, было, по-видимому, общепринятым и основывалось, прежде всего, на существовавшем взгляде на творение мира как на своего рода прообраз всей последующей истории человечества: семь дней творения соответствовали семи "векам" человеческой истории. (Ибо, как сказано у апостола Петра, "у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день" (2 Петр. 3, 8), а еще прежде у Псалмопевца: "...Пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел..." (Пс. 89, 5).) Седьмой "век" при таком взгляде оказывался последним; именно на него должны были прийтись "последние времена" — явление антихриста, второе пришествие Христа, общее воскресение из мертвых и Страшный суд.
Идея Руси как "новых людей", "работников одиннадцатого часа" (по евангельской притче: Мф. 20, 1—16) пронизывает и другие произведения древнерусской литературы XI — первой половины XII в., в том числе и Повесть временных лет. Это хорошо видно в текстах, посвященных Крещению Руси (т. е. принадлежащих ранним пластам Повести временных лет): например, в молитве князя Владимира по крещении киевлян(3), в похвале Русской земле, просвещенной святым крещением(4), в молитве Владимира по освящении Киевской Десятинной церкви(5). С течением времени идея "избранности" Руси в "последние времена" отнюдь не потускнела; так, очень ярко выражена она в "Чтении о житии и о погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба" знаменитого печерского диакона Нестора, памятнике конца XI — начала XII в. Нестор как раз и приводит в связи с Русью упомянутую выше евангельскую притчу о человеке, нанимавшем работников в свой виноградник: пришедшие около одиннадцатого часа получили то же вознаграждение, что и начавшие работу раньше, причем хозяин виноградника повелел раздавать плату, "начав с последних до первых". "Поистине бо и си праздьни быша, служащеи идолом, а не Богу.., — восклицает Нестор, имея в виду еще недавно языческую Русь. — Но еда благоволи Небесныи владыка... в последьняя дьни милосердова о них и не дасть имь до конца погыбнути в прельсти идольстеи". И еще раньше, начиная повествование о крещении Руси, Нестор также вспоминает о "последних днях", в которые проявил Господь милосердие к Своей "твари"(6). Наконец, как показывают недавние наблюдения И. Н. Данилевского, сам заголовок Повести временных лет (появившийся, вероятно, во втором десятилетии XII в.), а возможно, и заголовок предшествовавшего ему летописного свода, вполне вероятно, также несут на себе явные следы ожидания близящегося конца света(7).
Известно, что христианская традиция в принципе отвергает возможность точного расчета даты конца света, на что недвусмысленно указывает текст самого Священного Писания. Ср. в Евангелии: "О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой" (Мф. 24, 36) и у апостола Павла: "О временах же и сроках нет нужды писать... ибо... день Господень так придет, как тать ночью" (1 Фес. 5, 1—2). Тем не менее попытки таких расчетов предпринимались неоднократно — как до наступления седьмого тысячелетия от Сотворения мира (рубеж V—VI вв.)(8), так и позднее. В частности, нарастанию эсхатологических ожиданий не могло не способствовать исполнение 1000-летия Рождества Христова в 1000 г.(9) и, особенно, 1000-летия Распятия Христова около 1033 г. Напомним, что в Откровении Иоанна Богослова определенно говорится именно о тысяче лет, на которые должен быть связан сатана, и о тысячелетнем Царстве Христовом (Откр. 20, 2. 7).
В отношении средневековой Руси, однако, с уверенностью можно говорить лишь об одной дате, на которой были сфокусированы эсхатологические ожидания. Это самый конец седьмого тысячелетия — 7000 г. от Сотворения мира (1492/1493 г. от Рождества Христова)(10). Относительно же более раннего времени (в том числе киевского периода) имеющиеся в нашем распоряжении источники, к сожалению, не позволяют делать какие-либо определенные выводы.
Первым в числе этих сочинений следует назвать т. н. "Откровение Мефодия Патарского" — произведение неизвестного византийского автора, приписываемое Мефодию, епископу города Патар в Малой Азии (III—IV вв.), но написанное позже (по разным предположениям, в IV—VI вв.)(11). Это сочинение, по крайней мере, дважды было процитировано киевским летописцем (оба раза в статье 1096 г.)(12) и один раз — автором суздальской летописи (в статье 1223 г.)(13) — причем все три раза именно в связи с рассуждениями о приближающейся кончине мира. Это заставляет нас более подробно остановиться на его содержании.
Выстраивая картину "последних времен", автор "Откровения" уделил особое внимание нашествиям "измаилитов" (по-другому, "агарян" или "сарацинов"), потомков библейского праотца Измаила и его жены Агари; византийцы относили к ним, прежде всего, арабов-мусульман, а впоследствии также и различные племена тюркского происхождения, в частности, турков-сельджуков. На Руси в XI—XII вв. под "измаилтянами" понимали, прежде всего, половцев и других родственных туркам кочевников южнорусских степей. При приближении конца света, писал автор "Откровения", эти "измаилитские" народы должны выйти "на казнь христианам" из "Ефрива" (Ятриба, или Етривской пустыни в Аравии, в греческом подлиннике: ??? ?? ???????; впоследствии Медина), куда их предки были заточены еще в библейские времена израильским судией Гедеоном. "И сугуб будет ярем их на выи въсех язык, не будет же цесарство на земи, еже възможет победити их даже до числа времен седморичныих, 77, и по сем побеждени будут цесарством гръчьскыим и повинутся ему", — пророчествовал псевдо-Мефодий и далее подробно описывал все те ужасы, которые должно принести народам нашествие измаилтян. Скорбь от их нашествия будет не единственной; к ней приложатся и другие "язвы" (по выражению Апокалипсиса), которые поразят мир. "Въ время же оно... умножится скръбь на человецех и на скотох, и будет глад и губительство и тле, и растлени будут человеци по лицу въсея земля, якы пръсть на въсек день".
Вслед за этим на землю явится антихрист. "И потом сънидет гръчьскыи цесарь и вселится в Иерусалим седморицу времене и пол, — продолжает псевдо-Мефодий, — а на скончани десять и пол времене (здесь: десяти с половиной лет. — А. К.) явится сын погыбелныи", то есть антихрист. В его пришествие люди обратятся к вражде, ненависти и беззаконию, и явится множество различных чудес и знамений, точнее лжезнамений, которые также перечисляет автор "Откровения". Для обличения антихриста на землю спустятся с небес Енох и Илия(15), но антихрист, "видя же себе люте обличаема", убьет святых угодников Божиих.
Наконец, последует второе пришествие Христово, общее воскресение и Страшный суд. "И тогда явится знамение пришествиа Сына человеческаго, и приидеть на облацех небесныих, и убиет его (антихриста. — А. К.) Господь духом уст Своих по апостольскому глаголу...". Источник: bestreferat.ru.
Рейтинг публикации:
0
Комментарий от редакции: Ожидания, как мы видим не новы
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам. Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+
