Операция НАТО против Каддафи как началась незаконно – через извращение резолюции 1973 Совбеза ООН, дававшей право только на защиту мирного населения, а не на военные действия и участие в гражданской войне на одной из сторон, так и закончилась незаконно – внесудебной расправой над бывшим руководителем страны.
Право интересует американских президентов только тогда, когда оно работает на США
На убийство Каддафи толпой повстанцев одержимая идеей правосудия официальная Америка ответила предсказуемо: она приветствовала это убийство. Бараку Обаме следовало хотя бы для приличия, как Нобелевскому лауреату премии за мир и самопровозглашенному миротворцу, осудить его. Но он не сделал даже этого. Право интересует американских президентов только тогда, когда оно работает на США. Как только оно мешает достижению их целей, оно перестает существовать. Президент Франции Николя Саркози попытался сделать вид, что это событие его опечалило: мол, нельзя радоваться смерти любого человека, что бы он ни сделал. Но прозвучало это фальшиво: Саркози был среди тех, кто сделал все для развертывания гражданской войны в Ливии. И моральная ответственность за это убийство лежит и на нем, и на других лидерах стран НАТО. Именно эти страны и представители Альянса еще весной заявляли, что резолюция ООН, мол, дает право на убийство Каддафи, хотя она давала право исключительно на защиту мирного населения в Ливии. Такая трактовка резолюции 1973 делает для стран, не входящих в НАТО, невозможным в будущем принятие подобных резолюций.
Ведь если «зашита гражданского населения» трактуется как право убивать гражданское население крылатыми ракетами и бомбовыми ударами, как право поставлять оружие повстанцам и направлять им на помощь подразделения спецназа и, наконец, как право на убийство лидера одной из сторон в гражданской войне, то НИ ОДНА ПОДОБНАЯ резолюция не должна быть более принята в рамках Совбеза. Ливийский прецедент должен быть в этом смысле последним. И не случайно Россия и Китай не дали США и НАТО санкцию на уничтожение Башара Асада в Сирии и не проголосовали за проект резолюции, который формально призывал ввести санкции, но был бы истолкован странами НАТО как дающий право на убийство нынешнего руководства Сирии. Ведь тенденция совершенно очевидна: сначала – Милошевич, потом – Хусейн, потом - Каддафи. Ни один из этих политиков не нападал ни на США, ни на Европу. Ни один из них не поддерживал терроризм, ни один не прибег к терактам против мирного населения США или Европы в ответ на военные действия против его страны. Во всех трех случаях речь шла об очевидной и неспровоцированной агрессии.
Судьба Каддафи – поучительный урок с точки зрения взаимодействия человека, общества и власти
Но трагическая судьба Муаммара Каддафи – это, помимо прочего, еще и поучительный урок с точки зрения логики взаимодействия человека, общества и власти. Я встречался с Муаммаром Каддафи в декабре 2009 года, когда он еще был в силе и принят во всех европейских столицах. Тогда он только что вернулся с Генеральной Ассамблеи ООН, где выступал с критикой современного миропорядка и выражал свой протест против него, сделав вид, что рвет Устав ООН. До этого Каддафи, отказавшись от своей программы по созданию оружия массового уничтожения, наладил отношения с США. И госсекретарь США Кондолиза Райс даже ставила его в пример Ирану – как политического деятеля, который, взвесив все за и против, решил отказаться от программы собственного ядерного и химического оружия.
Первый урок, который следует извлечь из жизни и гибели Каддафи, состоит в том, что политическому лидеру нельзя расслабляться. Он тогда посчитал, что наладил отношения с Западом. К тому же у него были крепкие позиции в Африке. Каддафи был президентом Африканского союза, который объединял 53 государства, и в очередь на встречу с ним становились многие руководители африканских государств.
Второй урок состоит в том, что человек, который в течение долгого времени находится у власти, должен чрезвычайно реалистически оценивать политическую ситуацию. Каддафи не сумел адекватно оценить внутреннее состояние дел. В результате в условиях «арабской весны», поглотившей Тунис, Египет и другие страны, взорвалась и Ливия. Возможно, здесь был элемент внешнего воздействия. Вероятно, что, несмотря на официальное примирение с Каддафи, многие западные государства на самом деле работали против него. И восстание в Бенгази наверняка было не случайным. Но он допустил такое восстание и не сумел быстро остановить его, и в этом был колоссальный просчет с его стороны. Как только в Бенгази вспыхнуло восстание, Каддафи стал уязвим. А для того, чтобы она не вооружилась и не разграбила военные склады, он послал против нее авиацию. И это стало поводом для принятия соответствующей резолюции Совбеза ООН и последующей военной операции НАТО.
Третий урок заключается в том, что лидеру, который долго находится у власти, надо быть постоянно начеку и скорее преувеличивать существующие опасности, чем недооценивать их. Каддафи, однако, явно недооценил «арабскую весну». Кроме того, с годами у него возникла заметная мания величия. Он имел плохие отношения с руководителями многих арабских государств и противопоставил себя слишком многим в арабском мире. В итоге Лига арабских государств, по сути дела, дала добро на операцию НАТО. Уже потом эта организация пыталась сделать какие-то шаги назад, снимая с себя ответственность за то, что НАТО делает в Ливии, но изначально США и НАТО воспользовались позицией ЛАГ.
Каддафи был фанатиком власти
И последнее. Если бы Каддафи три года или 4-5 лет назад ушел от власти, оставшись уважаемым бывшим руководителем государства, к которому приходили бы за советом более молодые политики и который иногда бы высказывался по вопросам политической жизни, но вместо которого уже правили бы другие люди (пусть даже из числа деятелей политической партии, которую он сам создал, как сделал Ли Куан Ю в Сингапуре), то, вероятно, он и по сей день был бы жив. К нему, конечно, могли бы быть претензии по части коррупции в период его правления, но такие претензии со временем затухают. Однако сама длительность пребывания у власти сделала Каддафи, как и Мубарака в Египте, легкой мишенью, даже притом, что он обеспечил ливийцам высокий для арабского мира уровень жизни. По сравнению с соседними странами в Ливии объективно не было базы для серьезного социального недовольства, но сам факт пребывания одного человека у власти в течение 42 лет – это фактор нестабильности. Это фактор, который генерирует потенциал взрыва. Этого Каддафи недоучел. Он полагал, что может оставаться у власти вечно.
Каддафи выполнил свое обещание и погиб, не покидая Ливии. Он не воспользовался возможностью бежать, хотя имел возможность эмигрировать в Венесуэлу или в одну из африканских стран. Но Каддафи был фанатиком власти. Именно поэтому он так и не расстался с властью до самого конца.
P.S.
Читатели сайта – и не только они – спрашивают: почему не вышла в минувшую субботу программа «Постскриптум»? Что случилось? И ждать ли ее снова в эфире?
Отвечаю: ждать! А не вышла она потому, что я баллотируюсь в Госдуму и, по закону, должен уйти в отпуск, чтобы не иметь преимущественного доступа к средствам массовой информации по сравнению с другими кандидатами. Эта норма распространяется на государственных чиновников и журналистов.
Таков закон. В силу этого «Постскриптум» не будет выходить до выборов, а выйдет в эфир в первую субботу после голосования, т. е. 10 декабря – даже в том случае, если меня изберут в Госдуму. Российское законодательство не запрещает депутатам Госдумы и членам Совета Федерации заниматься творческой деятельностью, и прецедентов такого рода немало. Например, член Совфеда Алексей Пиманов ведет программу «Человек и закон» на Первом канале.
Меня также часто спрашивают о причинах моего решения. Мне говорят, например, что Госдума не пользуется у нас высоким авторитетом в обществе. На это я отвечаю: даже если не пользуется, это не означает, что так должно быть и впредь. Пора уже начать менять ситуацию. Кроме того, не создав сильную законодательную власть, мы так и будем обществом с гипертрофированной исполнительной ветвью власти. Наконец, у меня есть и личные мотивы: я 20 лет комментировал политику, и у меня появилось желание принять в ней прямое участие. Тем более что сегодня наша страна объективно, независимо от воли тех или иных сил, стоит перед острой необходимостью обновления: обновления экономики, обновления власти, отношений власти и общества. Период стабилизации дал свои плоды, но стоять на месте невозможно: каждый год стабильности без развития – это застой.
Думаю, моя программа, в которой все эти годы ставились многие острые вопросы, могла бы сыграть здесь свою роль. Мне нередко говорили, что она имеет большое общественное значение, а раз так, то я намерен ее сохранить. Ведь деятельность депутата, его полезность может измеряться числом законодательных инициатив, или числом людей, которым конкретно он помог, а может измеряться и тем, какие вопросы он ставит перед обществом и какие решения предлагает, в т. ч. и через телепрограмму. Конечно, если я будут избран в Госдуме, ограничиться только «Постскриптумом» мне будет невозможно: буду заниматься и чисто депутатской работой. Но мне столь многие говорили, что программу надо сохранить, что она им нужна, что вместе с руководством канала мы приняли решение: «Постскриптум» вернется в эфир.
