Причины мирового финансового кризиса обычно принято искать в чисто экономической плоскости и выражать в соответствующих терминах: перепроизводство, девальвация, инфляция, деривативы, кредитно-дефолтные свопы и т.д. Казалось бы, всё правильно. Однако, забывая о роли политики, которая формирует экономическую реальность ничуть не меньше, чем «рыночные законы», мы сознательно загоняем себя в ситуацию, когда любая теория будет неверна, поскольку опирается на неверные исходные данные.

    Публичные политики как мастера «разговорного жанра»

Практически во всех странах мира, которые принято называть демократическими, публичная политика превратилась в отрасль шоу-бизнеса. Политики представляют собой точно такой же пиар-продукт, как и звезды кино, музыки, телевидения. Мало того, публичные политики образуют своего рода касту с присущей ей атрибутикой: специализированной терминологией, моделями поведения и т.д.  

Большую часть времени публичный политик, как и хороший актер, вынужден заботиться о своей внешности, разучивать тексты речей, принимать участие в светских мероприятиях, проводить публичные выступления, встречи с избирателями и заниматься прочей деятельностью, абсолютно непродуктивной с точки зрения работы по принятию решений. В итоге публичный политик становится хорошим специалистом в области разговорного жанра, но теряет квалификацию (даже если он её когда-то имел) как специалист  в области решения общественно важных задач.

Чем более успешен политик в качестве публичного деятеля, тем больше приходится ему перекладывать ответственность за анализ ситуации и принятие решений на команду тех, с кем он работает. Тем самым политики все больше самоустраняются от той функциональной роли, которая изначально им предназначена. В результате они всё меньше влияют на происходящие события. Хотя со стороны кажется, что именно они и управляют государством.

На пике своей карьеры публичный политик отстоит от принятия решений намного дальше, чем в её начале. Причина банальна: нехватка времени на работу – оно всё уходит на формирование «имиджа», поэтому даже хорошо сбалансированная система при отсутствии управления ею постепенно идёт вразнос и начинается полоса кризисов, устранить которые политики не в состоянии… Не только потому, что разучились обрабатывать информацию и принимать решения, но и потому, что не владеют данными о  происходящем.

    Информационный коллапс системы принятия решений

Рост в конце ХХ-го и начале ХХI веков объемов информации, которую ежедневно предлагается перерабатывать человеку, превысил таковой за предыдущие несколько тысяч лет. К такому повороту событий оказались не готовы ни система образования, ни человеческий мозг. В итоге получаемая информация, распределившись по нескольким уровням, стала попадать к каждому в препарированном и существенно измененном виде. Как результат для принятия решений политику приходится руководствоваться крайне ненадежной и в большинстве случаев абсолютно недостоверной информацией о текущем положении дел.

Грубая классификация уровней распределения информации выглядит следующим образом:
I.    Фиксационный. На этом уровне присутствуют очевидцы события, которые, не обладая полнотой информации о том, что происходит, запоминают лишь ту часть события, которая им доступна.
II.    Первичная интерпретация. На этом уровне новостные агентства транслируют информацию, получаемую от очевидцев.
III.    Вторичная интерпретация. Получив информацию от новостных агентств, на ее основании журналисты готовят материалы и излагают версию произошедшего с учетом своего понимания и/или редакционной политики.
IV.    Первичный анализ. На основе журналистских материалов сотрудники аналитических центров делают свои заключения о событии, его причинах и последствиях.
V.    Агрегаторный уровень. Специалисты по информационным технологиям и мониторингу, а также просто любители, занятые поиском разного рода информации, собирают понравившиеся им материалы на специализированных ресурсах.
VI.    Вторичная интерпретация. На основе информации, полученной с агрегаторного уровня, аналитики партий готовят материалы для помощников политиков (пиарщиков, спин-докторов и т.д.).
VII.    Третичная интерпретация. На основе данных аналитиков происходит подготовка докладных записок или речей для политиков.

Даже такая грубая схема дает представление о том количестве фильтров, которое стоит на пути от факта до политика. Нет практически ни малейшего шанса на то, что последнему удастся хоть в общих чертах получить представление о произошедшем. Может возникнуть вопрос: почему политику не пользоваться первичной информацией – к примеру, со второго уровня? Да потому что в этом случае ему не хватило бы времени даже на то, чтобы ознакомиться со всеми более или менее достоверными источниками первичной информации, не говоря уже о том, чтобы проанализировать их, успеть сделать выводы и принять решение.

    Перспективы диалога «слепого с глухим»

Превращение публичного политика в профессионала в так называемых «демократических странах» на данном этапе практически полностью завершено. И  отлично видно, почему, например, политики не понимают ученых и т.д. Они действительно не понимают друг друга, потому что они живут в разных мирах, поскольку специализация дошла до того, что политика стала такой же профессией, как математика, химия, физика и т.д. Профессиональный политик не поймет ни филолога, ни политолога, ни социолога. И биолога политик не поймет. По одной простой причине - он не знает большей части слов и не ориентируется в тех системах понятий, которыми учёный оперирует.  

Итог один: что бы кто сейчас ни анализировали или что бы, к примеру, знаменитый американский think-tank «Рэнд Корпорейшен» ни разрабатывал, любой их продукт будет тому же Бараку Обаме понятен не больше, чем китайская грамота, он не сможет его использовать.

Если президенту США захочется проконсультироваться относительно того, как следует поступить в той или иной ситуации, в лучшем случае он спросит: что делать? Ему ответят: если вы действительно хотите эффективно работать, тогда подчините ваше президентство работе иного рода, нежели занятия публичной политикой. Конечно, он не сможет этого, а весь комплекс связей и отношений вокруг него, его окружение не воспримет такой поворот. Соответственно, решение будет принято исходя не из рациональной модели или расчета, а в силу того, что хотят политик и его окружение и что они сумели понять из наличествующей в их распоряжении информации.


    Мир на пороге «новых темных веков»

По словам украинского философа и футуролога Сергея Дацюка, мир сейчас входит в фазу «новых темных веков», и технологический прогресс тому не помеха. (Когда-то наступление «нового средневековья» предрекал и русский философ Николай Бердяев) Государства также претерпят существенные изменения. С.Дацюк видит новшества таким образом: «…это будут вообще не государства в привычной для нас форме. Будет не один тип государства, а как минимум три: архаичная, анклав и домен. Архаичная – привязанная к территории, таким можно назвать современное устройство государства. В чем суть архаичного государства? Оно понимается в рамках теории геополитики. Если вы создаете новое представление и говорите: «этот тип государства больше не привязан к территории», речь идет не о территории, а о топологии – это уже не геополитика, а что-то другое. Теории работают, а государства нет… Обращаю внимание, что это не что-то имеющееся и перекомпонованное, а принципиально иное. Оно живет не по имеющимся теориям, а требует теорию понимания иного. Анклав, или сетевое государство – такой тип устройства, при котором фрагменты разбросаны по всему миру, но при этом связаны посредством инфраструктуры. Как функционирует сетевое государство? Прежде всего, не так, как архаичное. Следует различать понятия государство и страна, когда речь заходит об анклаве. Страна – анклав, государство – сетевое. Прообразом третьего типа государственного устройства в будущем – домена, или функционального государства – является сегодняшняя Автономная Республика Крым. Никого не интересует, кто там обеспечивает его суверенитет или охраняет его от внешних или внутренних врагов. Важно одно – 3 месяца в году туда приезжают отдыхающие, дающие возможность заработать».

Многие социологи, политологи и философы отмечают, что мир постепенно структурируется и одновременно дифференцируется. Параллельно с процессами глобализации идут и процессы фрагментации обществ. Мы сейчас становимся свидетелями формирования новых каст в обществе, причем не столько на основе субкультур, как кому-то может показаться, сколько на основе принадлежности к так называемым «новым сословиям» (категория в основном базируется на отношении к труду и средствам производства, а также социальной мобильности индивида).

Мироустройство постепенно начинает напоминать феодальное общество как со многими знакомыми по средневековью чертами, так и с новыми формами. Процесс передела мира, начавшийся посредством череды локальных войн, не только инспирированных развитыми странами Запада, но и проходящих при активном их участии (например, нападение на Ливию 19 марта в обход резолюции ООН), будет только ускоряться. Что мы получим в итоге, пока не ясно, но уж очень не хотелось бы, чтобы это было будущее по Брэдбери, как оно описано в романе «451 градус по Фаренгейту».