Авторы поняли предпосылки в отношении опасностей, связанных с резким выводом, но поняв всё неправильно, они предлагают неверные решения.
Статья начинается с наглой лжи о том, что «выход войск США/НАТО должен быть проведён ответственно, чтобы сохранить полученные тяжёлым трудом преимущества по таким вопросам, как гражданские свободы и права женщин, достигнутые за прошедшие восемнадцать лет».
Нет. Любой, кто провёл хоть какое-то время в Афганистане вне штаб-квартиры или окружённых стеной сооружений, знает, что это не обоснованная причина поддерживать военное присутствие в Афганистане, поскольку это просто вне нашей способности их установить или поддерживать.
Правильная стратегия выхода — обременительный процесс, такой, что защитит жизненные интересы США, одновременно не позволяя соперникам США получить чрезмерные выгоды от нашего ухода.
Точно так же, как военные руководители и политические деятели за почти два десятка лет и при различных администрациях, авторы не преуспели обратиться или даже просто идентифицировать истинную природу войны в Афганистане.
Из этого упущения и появляются все неверные интерпретации нынешней ситуации и ошибочные предписания на будущее — наиболее заметная из них рекомендация продолжения государственного строительства.
Давно пришло время свериться с реальностью.
Во-первых, конфликт в Афганистане — это не восстание. Это война чужими руками, которую ведёт Пакистан против Афганистана и США. Похоже на использование Пакистаном террористов-марионеток против Индии в Кашмире.
Пакистан всегда считал Афганистан государством-клиентом и буфером безопасности против того, что считает потенциальным индийским окружением и подкидной доской для расширения собственного влияния на богатые ресурсами районы Центральной Азии.
Американская противоповстанческая стратегия никогда не была выигрышной, пока Пакистан по большей части контролировал поставки нашим войскам в не имеющем доступ к морям Афганистане и регулировал темп операций своей марионеточной армией, Талибаном, которые проводил широкую вербовку, подготовку и финансовую поддержку внутри Пакистана, и всё это обладало иммунитетом к нападению.
Во-вторых, Пакистан никогда не был союзником США, только весьма сомнительным партнёром, преследуя собственные интересы в координации со своим истинным союзником Китаем, а его при этом щедро финансировали мы.
Нигде китайские амбиции не были так явно и публично озвучены, как в июне 2018 года в статье «Чайна Дейли» бывшего пакистанского дипломата Замира Ахмеда Авана, который работал на финансируемый Пекином Центр китаеведения и вопросов глобализации (с комментариями).
«Новые (китайские) инициативы мира в Афганистане приветствуются и могут изменить сценарий для всего региона… я полагаю, американские экспертные советы и руководство, особенно военное руководство, уже поняли, что войну не выиграть. Единственный выход — уйти, и чем быстрее, тем лучше.
Пакистан играет жизненно важную роль в устойчивом решении афганского конфликта (контролируя Афганистан как зависимое государство). Полный вывод и Афганистан под руководством Талибана — единственное верное решение ухода. Пакистан может справиться с почётным и безопасным переходом к выводу войск США.
Мир в Афганистане позволит развиваться экономической активности между Центральной Азией, Россией, Китаем и аравийским морем… он может изменить судьбу всего региона. Китайские проекты, вроде Инициативы «Пояса и Пути» и цели ШОС… На недавнем саммите ШОС президент Афганистана был приглашённым гостем и наблюдателем. Надо надеяться, что страна вскоре присоединится к ШОС. Китайско-Пакистанский Экономический Коридор может быть продлён на пользу Афганистану в ближайшем будущем, если там наступит мир».
После публикации статьи Китай предложил продлить CPEC до Афганистана; Китай построит военный объект и разместит китайские войска в Афганистане, афганский военный персонал будет готавиться в Китае, а челны афганского парламента рекомендовали, чтобы двустороннее соглашение о безопасности между США и Афганистаном было отменено, чтобы его заменили более близкие связи по безопасности с Китаем.
В итоге самый крупный соперник Америки в Южной Азии — Китай, на чём и следует сконцентрироваться будущим стратегическим планам США.
Китай стремится к глобальному доминированию. Один из способов этого достичь — Инициатива «Пояса и Пути» (ИПП), набор инфраструктурных проектов и сети коммерческих соглашений 152 стран, разработанный для связи всего мира напрямую с китайской экономикой через внутренне-связные наземные и морские маршруты.
Одним из элементов ИПП является Китайско-Пакистанский Экономический Коридор, проект инфраструктурного развития, спинной хребет сети транспортировки, связывающие Китай с пакистанскими морскими портами Гвадар и Карачи в Аравийском море.
Гарантом такого подхода мягкой силы является мощь китайского военного расширения.
Китай планирует создать морские и воздушные базы на Аравийском море с лёгким доступом с важному Ормузскому проливу в устье Персидского залива. Это военные объекты будут дополнять уже существующую оперативную базу Китая в Джибути, расположенную в ещё одном стратегическом пункте, на входе в Красное море и Суэцкий Канал.
С или без одобрения США или их участия Китай намерен включить Афганистан в CPEC и эксплуатировать по оценкам нетронутые природные ресурсы Афганистана на $3 триллиона.
Джокер в этом сценарии — исламский терроризм, эпицентром которого является Пакистан, а не Афганистан.
Исламские мятежники издавна были элементом внешней и внутренней политики Пакистана. Следовательно, любая угрозы со стороны этих групп ядерному арсеналу Пакистана во многом созданы самими собой.
Еще в 1950-х Пакистан начал внедрять исламистов, связанных с Джамаат-эль-ислами в Афганистан.
В 1974 году тогдашний премьер-министр Зульфикар Али Бхутто организовал ячейки в Межведомственной разведке Пакистана (ISI), чтобы начать взаимодействовать с диссидентами-исламистами в Афганистане.
При президенте Зуя-уль Хаке (19770-1988) Пакистан следовал политике агрессивной «исламизации» с распространением религиозных учений и религиозных политических партий, что в итоге привело в обществу, которое стало ещё более экстремистским и не толерантным. Этнический сепаратизм был подавлен, и для пакистанских военных исламистские боевики оказались полезными марионетками.
Одним из источников нынешней военной проблемы в Афганистане был провал администрации Рейгана в том, что она позволила ЦРУ закрыть глаза на аутсорсинг моджахедов, финансируемых пакистанской ISI, которая вкачивает американские деньги и американское оружие не афганским националистам вроде Ахмад Шаха Массуда, а про-пакистанским исламистам, вроде Гульбеддина Хакматияра и Джалуддина Хэггани.
Неоспоримый факт, что Талибан был создан ISI ещё в 1994 году в качестве средства вмешательства в афганскую гражданскую войну, чтобы повлиять на итоги в пользу национальных интересов Пакистана.
С его момент основания ISI и пакистанские военные никогда не прекращали финансовую логистическую и военную помощь Талибану. Основы политики Пакистана были заложены уже в начале афганской войны.
Десятки тысяч медресе, многие неофициальные, давали плодородную почву для рекрутирования не просто для Талибана, но и других базирующихся в Пакистане групп боевиков, вроде Джейш-и-Мохаммед и Лашкар-и-Талиба, несущих ответственность за действия против Индии.
Вопреки предположениям авторов было бы глупо вкачивать ещё больше международной поддержки в регион, финансирование по большей части представляли США, этот подход пошёл на пользу только нашим противникам.
Необходимо прямо противоположное. Финансовое давление надо оказывать на Пакистан за его продолжающуюся поддержку терроризма, и надо предпринимать шаги, чтобы воспрепятствовать китайской экономической и военной экспансии в регионе, в том числе и более тесному сотрудничеству с Индией.
Единственный переговорный пункт у США — в мирных переговорах о нашем присутствии в Афганистане. Утверждение о «присутствии» явно не жизнеспособно. Между соегодняшним моментом и выводом США надо найти новые формы рычагов в краткосрочном плане, чтобы усилить наши переговорные позиции, а в долгосрочном плане стать основой новой южно-азиатской стратегии.
