Посмотрите на западный мир. Политика какой страны кажется вам наиболее беспорядочной? Прежде вы, вероятнее всего, невольно посмотрели бы в сторону Южной Европы. Политики в Мадриде, Афинах и Риме, несомненно, очень стараются, но, если вы хотите увидеть настоящую неэффективность и разлад, таких мест всего два: Вашингтон и Лондон.

В этом году американское правительство не работало на протяжении очень продолжительного периода времени, а теперь президент Дональд Трамп погряз в спорах с Конгрессом вокруг чрезвычайной ситуации на южной границе США. Правительство Великобритании движется к Брекситу, подобно пьянице на скользкой дороге. Если ничего не изменится, Соединенное Королевство покинет Евросоюз через пять недель.

Неужели это конец «англосферы»? В течение почти четырех десятилетий Америка и Великобритания расхваливали преимущества открытых рынков, глобализации и личной свободы. Теперь же их голос стал тише и превратился в бормотание — или же вообще запел на другой лад. Этот голос пока не умолк окончательно, однако то ненадежное партнерство, которое является фоном для многих событий, происходящих в мире, оказывает мощное влияние, выходящее далеко за рамки англоязычного мира. Возможно, вам не нравятся разглагольствующие англоамериканцы, однако все, кто стремится к свободе и диктатуре закона, должны молиться, чтобы их голос оставался громким.

Под «англосферой» я понимаю нечто более узкое, чем пятая часть мира, говорящая на английском языке. Для меня «англосфера» — это, прежде всего, США и Великобритания. Однако, с моей точки зрения, это определение вмешает в себя нечто гораздо более мощное и евангелическое, чем затрапезное «особые отношения».

Полвека назад Великобритания была ближайшим союзником Америки. Их связывали личные, исторические и военные узы, а также общее отвращение к коммунизму и Советскому Союзу. Однако их отношения вряд ли можно было назвать евангелическими. В 1970-х годах Великобритания была намного более левой и гораздо менее преуспевающей страной, нежели Америка. Более того, США, пережившие войну во Вьетнаме и Уотергейт, тоже выглядели не особо вдохновляющими.

Все изменилось в 1980-х годах, когда к власти пришли Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер. Англосфера начала транслировать такие послания, которые завладели умами людей во всем мире: такие слова, как «приватизация» и «дерегуляция» стали широко распространенными сначала на Западе, а затем в развивающихся и посткоммунистических странах. Как однажды сказал Виктор Гюго, «ничто не может остановить идею, время которой пришло», и начался бурный процесс глобализации, подпитываемый одновременно технологиями и идеологией. Тони Блэр и Билл Клинтон, Блэр и Джордж Буш-младший, Дэвид Кэмерон и Барак Обама — целая вереница молодых пророков шагала по миру, объясняя людям, как нужно жить, — с разной степенью самодовольства.

И снова США были более крупным и влиятельным партнером: сегодня экономика Великобритании уступает экономике штата Калифорния, а ее военный бюджет составляет менее половины бюджета ВМС США. Однако тот факт, что у Америки есть партнер, который говорит на одном с ней языке (на множестве разных уровней), превращал этот альянс в нечто большее, нежели просто сумма его элементов. Великобритания обеспечивала англосфере голос в Евросоюзе [действительно, жалобы французов на «диснейфикацию» (социальное и культурное усреднение потребительских вкусов — прим. ред.) и «американский вызов» постепенно были вытеснены жалобами на англосаксонский капитализм и глобализацию]. Великобритания также привнесла массу мягкой силы. Она подарила миру весьма влиятельные в мире СМИ, Оксбридж (Оксфорд и Кебридж — привилегированные высшие учебные заведения — прим. ред.), а Лондон превратился в коммерческий центр, способный соперничать с Нью-Йорком по объему вращающихся там финансов и космополитизму.

Со временем англосфера стала самонадеянной. Некоторые страны ненавидели ее идеи, многие другие хотели адаптировать их под свои нужды или отложить их «на потом». Тем не менее, многие страны, даже такие враждебно настроенные игроки, как Брюссель и Пекин, были вынуждены смириться с тем, что, если они хотят преуспевать, то необходимо перенимать черты англоамериканцев. И тот факт, что Кремниевая долина стала лидером в области технологий, только усилил это ощущение неизбежности.

Оглядываясь назад, можно сказать, что эта самонадеянность была гораздо более уязвима, чем кто-либо полагал. Хотя теракты 11 сентября поначалу объединили мир вокруг англосферы, идея о том, что Великобритания и Америка находятся на правильной стороне истории, была опровергнута кровавой бойней в Ираке, ужасами в Гуантанамо, а затем и кризисом кредитно-финансовой системы. Более того, по мере роста мощи Китая совершенно другой голос начал говорить о том, что казалось особенно привлекательным для правительств многих развивающихся стран: «пекинский консенсус» продвигал идею о том, что авторитаризм — это более эффективный инструмент достижения процветания по сравнению с «хаотичной» доктриной «невмешательства».

В 2016 году англосфера распалась на части. Сначала был Брексит, который практически полностью заглушил голос Великобритании. Дело не только в том, что Брексит повлек за собой неприглядный и всепоглощающий хаос. Дело в том, что репутация Великобритании как либеральной, космополитической страны была уничтожена. Даже если несколько сторонников Брексита и хотят создать Сингапур на Темзе, то подавляющее большинство представителей этого движения — приверженцы идеи «Малой Англии», страшащиеся наплыва иностранцев. Великобритания превратилась из наставника развивающегося мира в попрошайку: когда Тереза Мэй приезжает в Африку, она вынуждена просить о заключении торговых сделок. Сегодня страна, подарившая миру Rolling Stones, превратилась в оступившуюся героиню песни «Like a Rolling Stone»: «Теперь ты уже не говоришь так громко, теперь ты уже не кажешься такой гордой».

Избрание Дональда Трампа оказалось еще более мощным ударом. Никто не может обвинить американского президента в том, что он говорит слишком тихо или кажется не слишком гордым. Проблема заключается в той песне, которую он громко распевает. Сегодня во главе англосферы оказался человек, которому не нравится глобализация, который хочет выйти из большинства глобальных институтов и стремится защитить свои границы при помощи стены. С его точки зрения, мягкая сила не имеет никакой ценности. Он избегает разговоров о свободе. В прошлом Америку обвиняли либо в лицемерии — говорили, будто она прячет национальные интересы за такими словами, как «свобода», — либо в наивности. Теперь у Америки такой президент, который редко упоминает о свободе и правах человека и чей лозунг — «Америка прежде всего». Это шокирующая перемена.

Но хуже всего то, что англосфера больше не пользуется популярностью среди англоамериканцев. Многие британцы и американцы, которые не считают глобализацию «своим» движением, убеждены, что глобализация — это проект не имеющей корней элиты, которая относится к простым людям с пренебрежением. Вспомните критику Терезы Мэй в адрес этих «граждан из ниоткуда» или твит Александрии Окасио-Кортес (Alexandria Ocasio-Cortez) о том, что уход компании «Амазон» (Amazon) из Нью-Йорка — это свидетельство победы его жителей над «корпоративной жадностью, эксплуатацией труда и властью самого богатого человека в мире». Подобно лидеру британской оппозиционной партии Джереми Корбину (Jeremy Corbyn), Окасио-Кортес хочет вернуть свою страну в 1970-е годы, когда Рейган и Тэтчер еще не успели все испортить.

Ну и слава Богу, скажут некоторые. Мир, в котором будет меньше разглагольствующих англоамериканцев, понравился бы многим людям. Но обратите внимание на сопутствующий ущерб. На то место, которое Америка и Великобритания занимали на мировой арене, пока не успели прийти достойные европейские социал-демократы, подобные Эммануэлю Макрону. Между тем на передний план выходят автократы, распространяющие фейковые новости. В мире, где «Америка прежде всего», тиранам всех мастей уже не нужно упоминать о свободе. В экономическом смысле свободная торговля постепенно сдает позиции. Те идеи, которые проповедовала англосфера, в целом оказались полезными, поскольку помогли миллиарду людей выбраться из нищеты. Те международные институты и законы, которые англосфера поддерживала, помогали сохранять мир.

Будем надеяться, что англосфере удастся восстановиться. Заметьте, что восемь из десяти крупнейших в мире компаний — американские. Англосфера до сих пор доминирует в области образования, технологий и финансов. Китай постепенно вынуждают открывать его рынки. То злорадство, которое жители континентальной Европы испытывали в связи с проблемами Уолл-стрита и лондонского Сити после Великой рецессии, сменилось на скорбь по поводу хрупкости их собственных банков и еврозоны. И не стоит сбрасывать со счетов привлекательность идеи свободы: посмотрите на развивающийся мир, и вы увидите, что простые люди не разделяют тот энтузиазм, который автократы испытывают в связи с «пекинским консенсусом». Кто знает? Вполне возможно, что представители китайского среднего класса скоро почувствуют потребность в демократии и представлении их интересов. Разумеется, политика англосферы тоже может поменяться: Дональда Трампа могут не переизбрать на второй срок, и, даже если сейчас кажется, что избежать Брексита невозможно, есть довольно хороший шанс предотвратить как выход Соединенного Королевства в отсутствие соглашения, так и премьерство Корбина.

Тем не менее эти улучшения должны произойти как можно скорее. История не станет долго ждать, пока недееспособные страны разбираются в своих проблемах. Та идея, время которой наступило, может скоро превратиться в идею, время которой уже прошло. Англосфера изменила мир по множеству причин, но одна из них заключалась в том, что ей удавалось поддерживать динамику. Давайте надеяться, что она скоро восстановит свои силы.