Во время президентской кампании-2016 Дональд Трамп ярко живописал роль США в мировой политике. Это было драматичное повествование о союзниках, любящих прокатиться за чужой счет, бесконтрольной глобализации и балансировании на грани ядерной войны. Беженцы и иммигранты представлялись злодеями, репрессивные режимы, такие как Россия и Китай, получили лестные оценки, а права человека и демократические свободы отодвинулись на задний план. Будучи кандидатом в президенты, Трамп нарисовал безрадостную картину слабой Америки, переживающей закат могущества; однако он обещал обратить вспять эти тенденции.
Некоторых удивляет, и многих тревожит то, что мрачные взгляды Трампа находили и продолжают находить отклик у избирателей даже теперь, когда прошло более года после его прихода в Белый дом. Вот уже четверть века единственная сверхдержава мира притупляла и ограничивала понимание рядовыми американцами роли мировой политики в их повседневной жизни. Опрос общественного мнения в июле 2017 г. выявил, что почти половина американцев согласилась с утверждением, что Соединенным Штатам нужно «обращать меньше внимания на проблемы за рубежом и больше сосредоточиваться на внутренних проблемах».
Это понятное чувство. Американские семьи испытывают финансовые затруднения. Они сосредоточены на работе, домах, детях, сбережениях. Их тревожат медицинские счета, которые им приходится оплачивать сегодня, а не беды завтрашнего дня, случающиеся за тысячи километров от их дома.
Добавьте к этому мнение, будто участие в жизни мирового сообщества ухудшает положение многих американцев – и их презрение к внешней политике только нарастает. Для них глобализация – сложная система влияния, богатства и власти, которая помогает богатым людям с хорошими связями за счет всех остальных. Сыновья и дочери рабочего класса приносятся в качестве жертв на алтарь войн с ошибочными мотивами и неопределенными целями. Рабочие места американцев уходят за океан, их семейные предприятия подчиняются какому-то более великому благу и проекту, в котором они не участвуют, а общество финансируется по остаточному принципу. Что еще хуже, американцы не чувствуют себя в безопасности. Терроризм наносит удары внутри страны. Исламское государство (ИГИЛ) и другие экстремисты кажутся слишком могущественными. Победа в Афганистане, Ираке и других местах остается труднодостижимой, несмотря на большие, многолетние жертвы. Легко понять, почему многие американцы гадают, что же хорошего им дает внешняя политика.
Через 15 месяцев после прихода в Белый дом Трамп по-прежнему пытается эксплуатировать это чувство разочарования. Его спонтанные действия на международной арене опираются на постоянное внушение американцам, что перед ними стоит выбор: безопасность на родине или мир за рубежом, права человека или стабильная заработная плата, сострадание или сила, милосердие или силовые игры. В конечном итоге это ложный выбор. В современном взаимосвязанном мире различие между внешними и внутренними вызовами искусственно. Если США повернутся спиной к миру, это не обеспечит безопасность и процветание американских граждан или их страны. Подход Трампа к внешней политике, выраженный в лозунге «Америка превыше всего», вместо этого приведет к изоляции и одиночеству Соединенных Штатов и позволят другим странам писать правила, по которым мир будет жить в будущем.
Сегодня американские семьи оплачивают нежелание Америки участвовать в борьбе с изменением климата взлетевшими до небес ценами на страхование от наводнений и незапланированными растратами городских бюджетов на устранение последствий ураганов, оползней и опустошительных пожаров. Они ощущают недостаточность усилий американских властей по борьбе с торговлей наркотиками, поскольку видят, что эпидемия наркомании все страшнее изо дня в день. Их личной безопасности и неприкосновенности личной жизни угрожают международные кибератаки; злонамеренные иностранные организации вторгаются в их социальные сети, а самое ценное демократическое право – право волеизъявления на свободных выборах – находится под прицелом российского президента Владимира Путина. Американские военнослужащие обоих полов по-прежнему надевают военную форму и оставляют свои семьи, чтобы сражаться в конфликтах, в которых нет ни четких целей, ни понятных стратегий выхода.
Внешняя политика проводится не только за океаном. Она влияет не только на войны, в которых мы участвуем, но и на счета, которые мы оплачиваем. Это не только оружие, которым мы воюем за рубежом, но и компьютеры, которыми пользуемся на родине. Это не только кризисы и болезни на другом континенте, но также болезни и несправедливость на нашей улице.
Не обманывайтесь: американцы сталкиваются сегодня с серьезными глобальными угрозами. Растущая мощь Китая, вмешательство России во внутренние дела демократических стран, усиливающийся раскол в Европе и отказ США от мирового лидерства – все это означает, что на горизонте маячит новый мировой порядок. Первые его проблески уже доходят до нас. Хотя Соединенные Штаты остаются крупнейшей экономикой мира, Китай является самым мощным игроком в мировой экономике, направляя политический и экономический вес в государственные предприятия. По рыночной капитализации компания Apple – вроде бы крупнейшая корпорация в мире; однако ее генеральный директор Тим Кук отчитывается перед акционерами компании, а не перед законодателями США. Этого не скажешь о китайском миллиардере Джеке Ма. Упрочение государственного капитализма в Китае, его стойкость и живучесть, бросает серьезный вызов свободному мировому рынку. Как будут реагировать Соединенные Штаты? От этого будет не только зависеть безопасность американских семей и грядущих поколений, но и будущее демократических идеалов, которыми так гордится наша страна: останутся они на плаву или потонут.
Чтобы дать правильный ответ, требуется нечто большее, чем близорукий и эгоистичный подход Трампа к внешней политике. Необходимо, чтобы американский электорат активно участвовал во внешней политике, которая идет рука об руку с внтренними планами укрепления демократии, личных свобод и человеческого достоинства. Если мы хотим, чтоб американский народ был так же вовлечен во внешнюю политику, как в вопросы здравоохранения, контроля за обращением оружия или движение «и я тоже», тогда нам нужно предложить людям более убедительное изложение американской внешней политики и объяснить им, почему она имеет большое значение.
Новая версия внешней политики
Примерно 5600 километров разделяют столицу Франции Париж и город Фолл-Ривер, штат Массачусетс. Для трудящегося в поте лица населения этого городка на северо-востоке Новой Англии изменение климата – не пустые слова, а важная часть их повседневной жизни. На протяжении многих лет неадекватная реакция США на глобальное потепление пагубно сказывается на местной инфраструктуре, городском бюджете и стоимость страховки от наводнений в регионе. Город пытается окупить 174 миллионов долл., которые пришлось вложить в ремонт канализационных сетей и стоков, чтобы его стареющая инфраструктура смогла справляться с учащающимися экстремальными погодными условиями и не подвергать опасности безопасность и здоровье местных жителей. Средние выплаты по страховке от наводнений за последние шесть лет выросли на 12%. Для общественности таких городов решение администрации Трампа выйти из Парижского соглашения об ограничении выбросов двуокиси углерода в атмосферу (а США остаются самым большим источником этих выбросов за всю историю) – это не просто болтология, а повседневная реальность, от которой зависит их финансовое благополучие.
Чтобы долететь из Атланты в Афганистан, нужно примерно 24 часа. Но в штате Джорджия сотни тысяч семей несут на себе бремя войн на Ближнем Востоке; в этом штате больше военнослужащих на душу взрослого населения, чем в любом другом штате. Немного отстают Южная Каролина и Техас. Для семей и общественности этих и многих других штатов и городов по всей стране войны в Ираке и Афганистане – не просто рассказы или занятные истории, опубликованные в «Нью-Йорк Таймс»; это суровая действительность, выражающаяся в утрате родных и близких на полях сражений, а также непомерных экономических издержках. Согласно приблизительным оценкам, за время после 11 сентября американские налогоплательщики выложили на эти внешние кампании более 5,6 триллионов долларов – деньги, которые можно было бы вложить в повышение низкого качества нашего школьного образования или ремонт обветшавших мостов. Будучи кандидатом в президенты, Трамп резко выступал против войн, которые ведутся без четкого стратегического плана, а также против конфликтов, за которые американским налогоплательщикам придется расплачиваться не одно десятилетие. Однако его спонтанная внешняя политика на президентском посту может ввергнуть США в ненужное военное противостояние, сознательно или случайно – с Ираном, Северной Кореей, Россией и даже с союзником по НАТО Турцией.
Западную Виргинию не назовешь пограничным штатом. На самом деле от его границ до Ларедо – ближайшего пункта на границе с Мексикой – более 3200 км. Однако никакой другой американский штат не подвергался такому опустошительному воздействию наркомании, которая приобрела здесь масштабы ужасающей эпидемии. Эта американская трагедия – следствие сочетания таких факторов как халатность государственных органов, жажда наживы бессовестных дельцов и иностранных картелей. Безответственность врачей, выписывающих лекарства, и отсутствие должного государственного контроля за фармакологическими компаниями привели к тому, что Америка подсела на болеутоляющие средства. Ужасающее недофинансирование системы охраны психического здоровья граждан привело к закреплению сложившейся ситуации. Цена зависимости от болеутоляющих наркотических средств росла, и мексиканские наркокартели ухватились за возможность удовлетворить растущий спрос американцев на их продукцию; сегодня 95% героина, продаваемого в США, поступает из Мексики. По мере углубления кризиса, наркотические средства также претерпевали эволюцию. Фентанил, смертельно опасный синтетический опиат, включает в себя химическое компоненты, изготавливаемые в подпольных китайских лабораториях, которые затем доставляются прямиком в Соединенные Штаты или попадают туда контрабандным путем через официальные мексиканские порты. Другими словами, проект Трампа по строительству мексиканской стены стоимостью 70 миллиардов долларов не остановит эту эпидемию. Это сможет сделать увеличение средств, выделяемых на охрану психического здоровья граждан, усиление отчетности фармацевтического сообщества и реальное взаимодействие с мексиканскими властями на границе.
От штата Небраска до Сирии – почти 10500 км, но этот штат принял больше беженцев на душу населения (76 на 100 тысяч жителей), чем любой другой штат в стране. Для семей, живущих в этом штате, и широкой общественности дебаты о политике в части приема беженцев – не абстрактные разговоры в коридорах Вашингтона или в кулуарах международных организаций, а повседневная жизнь в общественных центрах, церквах, школах, бюро услуг и других местных учреждений, вынужденных материально обеспечивать беженцев, потому что страна не может и не желает это делать при помощи разумной иммиграционной политики.
Россия находится на расстоянии свыше 8000 км от штата Висконсин. Однако это не обезопасило избирателей Среднего Запада от попыток недружественной российской державы вмешаться в их волеизъявление и повлиять на итоги их голосования в 2016 году. Висконсин был одним из семи штатов (наряду с Аляской, Аризоной, Калифорнией, Флоридой, Иллинойсом и Техасом), сайты и базы данных зарегистрированных избирателей которых подверглись атаке перед выборами 2016 г., как утверждают официальные лица из разведывательного сообщества. С тех пор было обнаружено, что иностранные хакеры успешно взломали электроэнергетическую сеть и другие важные объекты инфраструктуры. Не выходя из дома, враги США взяли под контроль эхокамеры, созданные социальными медиа, чтобы еще больше расколоть наше общество. Этот новый киберфронт не знает границ или препятствий.
Больше 11 тысяч км разделяют город Скрэнтон в штате Пенсильвания и столицу Китая Пекин. Но, когда речь заходит о торговой политике, нет двух других городов, которые бы лучше иллюстрировали взаимосвязь принимаемых внутриполитических и внешнеполитических решений. Глобализация, вне всякого сомнения, пошла на пользу американским потребителям, предприятиям, содействуя процветанию страны бесчисленными способами; средний американец имеет уровень жизни, о котором граждане развивающихся стран могут только мечтать. Однако мы должны признать, что свободная торговля не всегда бывает справедливой. Мировая торговля не идет на пользу промышленным сообществам и американским промышленным рабочим; напротив, она ставит их в невыгодное положение. Неслучайно протекционистские предложения находят отклик у избирателей, независимо от того, какая из двух главных партий США их выдвигает. Однако националистические полумеры, такие как недавно объявленное президентом повышение импортных пошлин, не решит проблем, поскольку это принесет выгоду одним сообществам, но сделает другие ключевые отрасли более уязвимыми для последствий торговой войны. «Гонки уступок» могут быть такими же беспощадными и ожесточенными внутри стран, как и между ними.
Как мы дошли до жизни такой?
Ничто не возникает и не существует в вакууме, особенно когда речь идет о мировой политике. Любая попытка заставить американское общество вложиться в активную внешнюю политику требует четкой и ясной картины мира, в котором мы сегодня находимся. Лишь тогда мы сможем понять безотлагательность ситуации: Китай лишь поджидает удобный момент, чтобы заявить во всеуслышание о своих амбициях. Это не только угроза для нашего влияния в мировой экономике или для нашей репутации в мире. Это угроза демократическим ценностям и личным свободам, которые США защищали у себя на родине и за рубежом не одно поколение.
Когда Соединенные Штаты создавали нынешнюю архитектуру мирового управления после Второй мировой войны, лидеры нации понимали, что интересам Америки служит такое мироустройство, при котором другим странам будет тоже хорошо и комфортно. Вместо того, чтобы пытаться создать мир, в котором одни страны будут «победителями», а другие «проигравшими», руководители США были достаточно мудры и уверены в себе, чтобы создать такой мир, который будет выгоден не только американцам, но и другим странам. Это мироустройство не было совершенным, но оно заложило основу для многих десятилетий экономического роста и сыграло немаловажную роль в победе в холодной войне.
Однако сегодня незападные державы приобретают политическое и экономическое влияние и больше не считают, что глобальная архитектура, созданная в конце 1940-х гг., отвечает их целям и амбициям. Они правы. Но, реагируя на их притязания, администрация Трампа, похоже, готова позволить старому порядку рухнуть и даже помочь в ускорении этого процесса; при этом она не желает использовать американскую мощь для создания нового и лучшего порядка.
Это ошибка. Соединенным Штатам нужно изыскать разумные способы, чтобы дать усиливающимся державам право более «громкого» голоса в нынешней системе международных отношений. Если такие организации как Всемирный Банк, Международный валютный фонд и Совет Безопасности ООН не начнут лучше отражать реальный расклад сил в нынешнем мире, им бросят дерзкий вызов альтернативные институты, такие как созданный Китаем Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). И мы должны согласиться с тем, что новые, альтернативные организации возникнут в любом случае при поддержке формирующихся держав; они не видят это так, как американцы, рассуждающие в русле «либо мы, либо они».
Значит ли это, что Соединенные Штаты просто передают ключи от альтернативной архитектуры таким выскочкам как Китай и Россия? Совершенно нет. Но это означает, что Соединенным Штатам нужно перестать смотреть на мир через линзы «игры с нулевой суммой», когда дело доходит до претензий иностранных держав на больший вес в мировых институтах. Вместо этого, нам следует быть уверенными в том, что мы сможем договориться о новом устройстве, при котором наши интересы будут защищены, но и интересы других стран будут также учтены. Как только мы поймем, что открыты для изменений правил игры, то получим свободу для защиты своих позиций и выработки компромиссных решений. Это означает, что нужно провести четкие красные линии, ясно обозначив, с чем мы готовы согласиться, а что мы никогда не примем и не потерпим. Нам также следует разграничить временами конструктивный «ревизионизм» Китая или Индии и гораздо более деструктивный «ревизионизм» России, а также настаивать на том, что мы будем руководить переговорами и получим справедливое и достойное представительство в новых организациях и мироустройстве, предлагаемом новыми, формирующимися державами.
Мораль нашей истории
Трамп предлагает американской общественности ложный выбор, когда речь заходит об американской внешней политике. Правда же заключается в том, что нам предстоит сделать выбор реальный и очень важный. Подтвердят ли США свою приверженность делу свободы, защиты человеческого достоинства и демократии на родине и за рубежом или дадут слабину? Поступятся ли они теми ценностями, обещаниями и фундаментальными свободами, которые заложены в американской Конституции из-за каких-то обид, оскорблений или появляющихся возможностей?
Эпоха «американского мира» (Пакс Американа) окончена, но следующая глава о роли Америки в этом мире все еще пишется. Мы движемся к новому мировому порядку, и Соединенным Штатам следует возглавить процесс его формирования. Если они этого не сделают, то исход будет решаться без Америки, без учета ее интересов и ценностей.
Можно изложить это иначе: у Китая есть альтернативная модель глобального лидерства, и он готов взять на себя роль нового лидера мирового сообщества. Это модель, в центре которой стоит не человек, а государство, и эта модель основана не на свободе, а на подчинении. Это транзакционная модель, основанная на государственном капитализме, которая будет выгодна тем, кто присягнет на верность Пекину; эта модель не опирается на принцип взаимной выгоды и роста; она не ценит и не уважает права отдельных людей (и стран), стремящихся добиться успеха на свободном рынке, и не задается целью поставить весь мир в более выгодное положение.
Демократия беспорядочна и хаотична. Она движется медленнее, чем нам бы этого хотелось, и разочаровывает тех, кто ищет быстрые рецепты или решения. Но 250 лет тому назад Америка сделала выбор: свобода воли и выбора стоит того, чтобы за нее сражаться. Американцы предвидели, что самый большой доход на свои инвестиции они получат не в виде побед на поле боя и даже не в виде роста ВВП. Он будет заключаться во власти и силе людей, свобода которых не продается ни за какие деньги.
Опубликовано в электронном издании журнала Foreign Affairs.
