Подводя итоги G20, большинство журналистов и политологов даже не упоминают принятую там резолюцию. Кому она нужна, ведь уважаемые люди приехали на саммит лишь для того, чтобы повидаться с другими уважаемыми людьми. Уехали они, естественно, в различном настроении.

Два разных президента

У Владимира Путина есть все основания гордиться сделанной работой. На саммите он провел две важнейших встречи. Во-первых, встретился с американским президентом Дональдом Трампом (и эта встреча была центральным элементом всего саммита). Изначально, конечно, и Кремль, и Белый дом старались не поднимать ожидания от этих переговоров – пресс-секретари Трампа и Путина говорили о том, что их боссы просто познакомятся. Однако скрупулезная многомесячная работа (включающая полеты Тиллерсона в Москву, Лаврова в Вашингтон, а также согласование ими позиций аккурат перед встречей Путина и Трампа) дали свои плоды. Оба лидера не просто познакомились – они беседовали более двух часов, и даже чары Меланьи Трамп, которую заслали в комнату для переговоров напомнить президентам о тайминге, не могли остановить конструктивный диалог. По итогам стороны уже озвучили соглашение по Сирии - создание зоны деэскалации в районе Дераа. Кроме того, по некоторым данным, США окончательно сняли требование отставки Асада.

Что касается Трампа, то его сложно назвать победителем. Да, перед саммитом G20 он совершил очень удачный визит в Восточную Европу, увидел толпы горячо поддерживающих его людей и встал за спиной у Польши с Венгрией в их конфликте с Брюсселем. Однако на G20 Трампу Германия очень четко указала его место – на самом краю в общем фото.

Западной Европе категорически не нравится внешняя политика Трампа, и речь идет не только о германских элитах. Против американской дипломатии выступают 83% голландцев, 87% немцев, 86% французов, 93% испанцев. Оно и неудивительно, ведь «если предыдущие американские президенты… занимались укреплением благосостояния в мире через продвижение идеи открытого рынка и многостороннего сотрудничества, Мистер Трамп позиционирует себя как сторонник односторонних действий, националист и протекционист, намеревающийся спасти рабочие места для американцев», - пишет New York Times.  Для респектабельной газеты, продвигающей глобалистские либеральные ценности, взгляды Трампа являются ересью.

Многие политологи и СМИ пишут о том, что впервые за все время США прибыли на G20 не в роли лидера коллективного Запада, а его изгоя. Неудивительно, что в такой атмосфере, при таком расколе в трансатлантических отношениях Дональду Трампу было очень сложно добиваться уступок со стороны Владимира Путина, да и других лидеров, с которым он вел сложнейшие переговоры.

Саботажники

Однако кто в этом виноват? Трамп, или американский либеральный истеблишмент, который объявил крестовый поход хозяину Белого дома и который не понимает, что в данном конкретном случае они бьют не только по ненавистному Трампу, но и по американским национальным интересам, которые Трамп пытается отстаивать? Ответ очевиден.

Конечно, хотелось бы, чтобы американский истеблишмент сделал вывод из итогов G20. Однако пока эти надежды тщетны. Вместо того, чтобы извиниться перед своим президентом (который пытается одновременно защищать очень слабые позиции США на Ближнем Востоке, торговаться в Путиным по Украине и конфликтовать с Китаем в Восточной Азии) и впредь вести себя более патриотично, одни противники Трампа продолжают возлагать на него вину за ослабление позиций США в мире. «Хвастливая и задиристая дипломатия Трампа начинает оказывать негативное влияние на долгосрочную безопасность Соединенных Штатов. Регулярные нападки на союзников ослабляют дружеские связи и атмосферу доверия, которые мы десятилетиями строили с такими странами как Германия и Южная Корея», - говорит бывший помощник госсекретаря США Джеймс Рубин.  Другие американские СМИ пытаются принизить значение победы Путина. Так, газета New York Times написала о том, что из 2 с лишним часов встречи 40 минут российский и американский «спорили» о российском вмешательстве в американские выборы. Издание ссылается на свой источник в Белом доме (которому информацию якобы передал сам Рекс Тиллерсон).

Конечно, Белому дому этот вброс выгоден – хотя бы потому, что теперь можно отследить еще один источник утечки информации (если, конечно, речь шла не о контролируемом вбросе для удовлетворения хейтеров Трампа, которым доказали, что доказано, что американский президент не забыл о теме вмешательства русских в выборы, а также для удовлетворения простых американцев, которым показали, что Трамп хоть в чем-то давил на Путина). Однако на самом деле, конечно, столько времени обсуждать бессмысленный вопрос на реальных (а не публичных) переговорах Трамп не будет. Ему это просто неинтересно.

Первая Дочь

С одной стороны, России выгоден такой внутренний конфликт в США – действительно, у Путина появляются дополнительные возможности для продавливания Трампа по ряду вопросов. Например, он может просить «надбавку за риск», ведь нет никаких гарантий, что воюющий с Трампом Конгресс не сорвет выполнения обязательств, о которых договорятся президенты. Однако в долгосрочной перспективе Москву, конечно, такое положение тоже не устраивает – ведь оно мешает реальной нормализации отношений. «Даже если сторонам удастся запустить диалог по хакерам, Сирии и Украине, Кремль не собирается уступать Западу, а Белый дом находится под таким давлением и вниманием со стороны Конгресса, что он тоже вряд ли уступит. Как следствие, наилучшим вариантом будет укрепление диалога для предотвращения военной эскалации между Россией и ее союзниками на сирийском или балтийском пространствах», - пишет американский политолог Мэтью Рожански. России нужно не это – Кремль хочет выработки новых правил игры, которые будут основаны на взаимном уважении интересов и сведут к минимуму риски нового витка Холодной Войны.

Впрочем, не исключено, что Путину придется разговаривать об этом не с Трампом. Еще одним итогом G20 стал мини-госпереворот в США. На ряде заседаний вместо американского президента (занятого двусторонними переговорами) в кресле сидела Первая Дочь – Иванка Трамп. И, что самое интересное, хозяйка саммита была не против. «Иванка Трамп была полноправным членом американской делегации... Очень хорошо известно, что она работает в Белом доме и также занимается другими инициативами», - заявила будндесканцлерин. Меркель действительно, судя по всему, была довольна – Иванка ведет себя за переговорным столом более дипломатично, чем ее отец, и создает меньше головной боли для протокольщиков.

Каждая страна, проводя саммит G20, обозначает свои приоритеты 

Каждая страна, проводя саммит G20, обозначает свои приоритеты. В 2017 году повестка дня выглядит так: устойчивость мировых финансов, рост мировой экономики, глобальное изменение климата, борьба с коррупцией, здравоохранение, борьба с международным терроризмом и распространение цифровых технологий. Столь большое тематическое разнообразие не всегда было присуще слетам лидеров мира. Если посмотреть на динамику тем G7 и G20 на протяжении всего постсоветского периода, то мы увидим, что были времена весьма акцентированной повестки дня.

Самое начало 1990-х. Главные темы G7 — ситуация в СССР, СНГ, бывшем СЭВ. Тема исчерпала себя всего за пять лет. После развала Югославии и до событий на Украине постсоветское пространство перестало интересовать «семерку».

После первого мирового кризиса 1997 года «семерка» впервые формирует «новый пакет глобалистов». Как бороться с бедностью беднейших стран, социальное значение глобализации, климатические изменения и, позднее, информационные технологии — вот практически неизменный перечень проблем, которые обсуждает «семерка» и позднее «двадцатка» на саммитах. С 2003 года «пакет глобалиста» конкурирует по значимости с темами терроризма, и, последовательно, с событиями в Ливии и Сирии. Это сочетание — новые технологии, терроризм и Сирия вынесены в топ повестки и сейчас.

Однако, возможно, существует третья, еще не определившаяся, но уже больная тема: набор технологий, которым сейчас располагает мир, и направления, в которые сегодня вкладываются деньги, — способны ли они обеспечить долговременный экономический рост для большинства населения Земли? На самом деле, «глобалисты» зачастую откровенно отвечают: нет, не способны. И даже напротив, их внедрение способствует все большей дифференциации доходов, и, похоже, сулит миру много «новых бедных». Трудно этого не замечать.

В апреле этого года, выступая на конференции предпринимателей в Чжэнчжоу, создатель Alibaba Джек Ма, сказал, что общество должно подготовиться к «десятилетиям боли» из-за того, что интернет разрушает экономику. «В ближайшие тридцать лет в мире появится гораздо больше боли, чем счастья. Социальные конфликты в течение трех десятилетий будут характерны для всех отраслей и жизненных сфер», — заявил Джек Ма. Согласитесь, Ма как никто другой хорошо знает, что такое новый информационный мир. И он говорит, что миру необходимо изменить действующие системы образования, что смягчит экономический удар. Он также предостерегает от идеи тотальной роботизации: «Машины должны делать только то, что не могут делать люди. Только так мы можем сделать машины партнером человека, а не его заменой».

Джек Ма был беден. И с трудом нашел работу. Возможно, поэтому ему близки проблемы простых людей. Идеологи глобализации скорее наоборот, выходцы из очень обеспеченных семей. А несмотря на победу Трампа с его «традиционной экономической ориентацией», именно глобалисты сегодня диктуют мировую повестку дня, используя в качестве своей европейской опоры молодого Макрона. Ярких представителей «традиционной экономики» среди мировой политической элиты, кроме Трампа, нет. И это проблема.

Нет, мы не против цифровой эпохи, но надо отчетливо понимать, что «цифра» даст прирост настоящей эффективности, вне торговли и финансовой сферы, только в соединении с реальным производством. Там возможна революция, прорыв в себестоимости, качестве технологий и качестве жизни. Однако об этом некому говорить.

Стоит напомнить, что эпоха экономического процветания — 50–80-е годы XX века, о котором только и можно сказать однозначно, что благосостояние людей росло, базировалось на изменениях в реальном производстве, инфраструктуре, градостроительстве. Однако тогда глобальными игроками были представители и реального, а не только финансового капитала. Ключевой конфликт текущего момента в том, смогут ли представители реальной индустрии вернуть себе политический вес в мировой экономике. И как быстро они смогут это сделать.