Апрель и май были перенасыщены международными событиями, оставившими странное послевкусие. В Москве побывали с визитами глава европейской дипломатии Федерика Могерини, следом за ней – генсек ОБСЕ Ламберто Заньер. В Сочи Владимир Путин принимал Ангелу Меркель и вскоре после ее отъезда cозвонилcя c Дональдом Трампом. Борьба с терроризмом и ситуация в Сирии обсуждались на переговорах президента России с турецким коллегой Эрдоганом. По просьбе «ВПК» в международной обстановке разбирался экс-директор израильской спецслужбы «Наатив» Яков Кедми.

– Яков Иосифович, что происходит в мире?

– Запад пытается выяснить позиции России на ближайших переговорах для установления нового мирового порядка, которые начнутся на встрече G-20, и определиться с тем, как вести себя дальше. Американцы заняты не только выяснением позиций, но и поиском реальных решений отдельных, правда, пока не основных вопросов. Совершенно естественно, что Путин говорил с президентом США после того, как фрау Меркель покинула Россию. Думаю, он рассказал Трампу о результатах этой встречи. Идет диалог между лидерами России и США по основным мировым и европейским проблемам. И чтобы ни у кого не было иллюзий, стороны стараются донести до партнеров свои мнения, оценки, подходы.


– Чем можно объяснить визит Меркель? Она не была в России несколько лет.

– Прежде всего речь шла об Украине. Минские соглашения читают, кому как удобно. И не только Москва и Киев делают это по-своему. Россия и ФРГ подходят к документу неодинаково. Сейчас выяснилось совершенно точно, что порядок реализации Минских соглашений, который отстаивает Германия, прямо противоречит российскому. Меркель заявила, что сначала следует отдать границу под охрану украинских властей. То есть отрезать Донбасс от любой помощи и оставить его жителей на растерзание Киеву. Это совершенно не соответствует тому, что было записано в Минских соглашениях. Но такова трактовка Германии, как мне кажется, совершенно неприемлемая.

Если говорить конкретно, то фрау канцлерин четко высказали позицию России и то, что менять ее не собираются. Попытка Меркель повлиять на процесс закончилась неудачей.

– А остальные визитеры?

– Пытаются выяснить, чего хочет президент России, определить, какова его сегодняшняя позиция.

– Каковы, на ваш взгляд, перспективы отношений с США?

– Выстраиваются контакты, что ясно показала встреча представителей властей и сирийской оппозиции в Астане. Соединенные Штаты приветствовали решения, принятые там, считают их конструктивными и надеются, что они помогут прекратить кровопролитие и установить мир в Сирии. Это уже большой шаг по сравнению с позицией прежней администрации.

Тут просматривается серьезная модель решения сирийского кризиса. Россия спланировала шаги в Сирии, договорилась об этом со своими партнерами по решению проблемы – Турцией и Ираном. Получила одобрение правительства САР, ООН и США. Такого еще никогда не было. Это результат постепенного поиска общей платформы, которая сможет конструктивно поменять ситуацию в стране.

Но вполне закономерен вопрос: какова позиция США, ведь не только противникам, но и союзникам Америки пока неясны настроения президента Трампа и его дальнейшая политика?

– Американцы бряцают авианосцами в Южно-Китайском море, обстреляли крылатыми ракетами сирийский аэродром без какого-либо расследования инцидента. Какой продуктивный диалог между Москвой и Вашингтоном может быть в такой обстановке?

– Надо понимать, что такое США, и то, что политику там определяет президент. Конгрессмены больше работают на избирателя, на тех, кто их профинансировал. Приведу такой пример: из популистских намерений они уже давно приняли закон, обязывающий власти страны признать Иерусалим столицей Израиля и перенести туда посольство. Закон заветировали. И каждый вновь избранный президент продлевал вето. Есть еще с десяток популистских законов, которые не приводятся в действие.

В отношении обстрела ракетами сирийского аэродрома: Трамп продемонстрировал стране, своим избирателям и противникам, что он президент, принимающий серьезные решения, способный показать силу. Причем очень заботился о том, чтобы в России все правильно оценили, предупредил Москву. Это одноразовый ход и не стоит обращать на него особого внимания. Что Россия и сделала: приняла во внимание, но не отреагировала. Той же цели служит демонстрация сил в Азии. Проблему Северной Кореи США решить не могут.

– Почему?

– У них нет возможности свергнуть власть в Пхеньяне или атаковать КНДР. Потому что этого не даст сделать в первую очередь Китай. Объединенная Корея под американским влиянием для КНР более опасна, чем военные базы США под Владивостоком. Но больше чем кто-либо объединения РК и КНДР боятся в Японии. Для них это вечный ужас. Так что ни захватить КНДР, ни поменять режим нельзя. Первый же выстрел обойдется южнокорейской, китайской и японской экономикам в три триллиона долларов как минимум.

На территории Южной Кореи 25 атомных электростанций. Зная способности КНДР, в том числе в области диверсий, можно представить, что произойдет, если некоторые будут атакованы. «Фукусима» покажется детской шалостью. Я не говорю о двенадцати или тринадцати ядерных зарядах, которыми обладают северяне. Независимо от того, какие у них есть возможности доставки, отрицать, что хотя бы один или два из них могут взорваться на территории Японии или в месте базирования одной из американских авианосных групп, нельзя.

То есть в отношении Северной Кореи США ничего не могут сделать. Американский президент просто показал свою силу и решительность. Мало того, он пытался создать видимость договоренности с главой КНР о совместном решении северокорейской проблемы. Оказалось, это не так. Китайцы осудили военные приготовления США и потребовали убрать системы ПРО из Южной Кореи. К ним присоединилась и Россия. Пекин дал вполне логичное предложение, причем согласованное с Пхеньяном. Оно в точности повторяет ранее достигнутое на переговорах с Ираном: КНДР обязуется прекратить разработки ядерного оружия, если США уберут системы ПРО THAAD из РК и прекратят маневры с южнокорейской армией, на которых отрабатывают вторжение на север.

– Это значит, что…

– …Речи даже не идет о ядерном разоружении Северной Кореи. Нет, они говорят: новые разработки мы прекратим, испытания у нас проводиться не будут, а вы обязуетесь нас не трогать. Тем самым ядерное оружие свою роль уже сыграло, обезопасив КНДР. У американцев нет большого выбора. Воевать с КНДР при сопротивлении России, Китая, Японии и Южной Кореи они не смогут.

– США хотят контролировать дальневосточные приморские порты. Насколько это реально?

– Палата представителей конгресса США приняла законопроект, который в контексте выполнения санкций против КНДР позволит администрации взять на контроль дальневосточные российские порты. Но решения конгресса никого не обязывают, даже американского президента. Это опять-таки больше игра на публику. А реальная попытка контролировать чужие порты – это начало войны. Не вижу ситуации, при которой Китай или Россия, уж не говорю о Северной Корее, позволят иностранному государству инспектировать их порты или обыскивать суда. Так что не очень понятно, как исполнять этот закон. Вряд ли американский президент подпишет, а американский флот решится исполнять пожелания конгрессменов.

– Меркель в разговоре с Путиным пыталась прояснить его позицию не только по европейским вопросам. ФРГ хочет получить свое место и в процессе ближневосточного урегулирования?

– Трамп пытается заставить НАТО вмешаться в ситуацию в Ираке и Сирии, чтобы снять со своей страны материальную, финансовую нагрузку. Кто сопротивляется попыткам затянуть альянс на Ближний Восток? Прежде всего фрау Меркель. Власти членов альянса считают: каждая страна сама решает, как ей участвовать в ближневосточном процессе. Англичане послали самолеты. Французы поигрались там со своим авианосцем несчастным. США, исходя из того, что сил у них меньше, чем требует взятая ноша, намерены переложить часть ответственности и военных расходов на НАТО. А европейцы против. НАТО как организация единой Европы не жаждет вмешиваться в дела этого региона.

Вот Меркель и пыталась выяснить, какова у Путина позиция по Ближнему Востоку, чтобы определиться – искать еще одно поле конфронтации с Россией или сотрудничать? И потом, они еще не знают, насколько совпадут интересы США и Европы в этой горячей точке. Политический симбиоз Вашингтона и Брюсселя, вероятно, нарушается: не все, что будут делать американцы, понравится европейцам. Верно и обратное.

И потом, насколько ЕС един и что он может себе позволить? После того, как европейцы ввязались в кризис на Украине, я не думаю, что многие страны будут рады взвалить на себя еще одно противостояние. Им не до этого – сейчас решается, какой быть Европе будущего. Окончательно картина прояснится после плебисцита в Германии.

– Разграничение территории Сирии на зоны влияния может представляться как сдача Россией режима Асада?

– Наоборот. Россия вывела из сферы военных действий территории с гражданским населением и регионы, где есть силы, готовые подписать соглашение о прекращении огня. В этих зонах начнется такой же политический процесс, как и во всей Сирии. В сфере военных действий остались только террористические организации. Это решение ведет к нормализации обстановки. Россия не уходит из Сирии. Это решение не ослабляет законное правительство в Дамаске, а усиливает, освобождает силы армии, союзников Асада и российских ВКС для сосредоточения удара по террористам.

– Исход выборов в Голландии, Австрии, Франции, Германии никакого влияния на европейский кризис не окажет? Он будет углубляться?

– Конечно, поскольку неясно, насколько пришедшие к власти в странах ЕС политики смогут с ним справиться. Неудачная политика трех последних президентов во Франции привела ее экономику к нынешнему плачевному состоянию. И будущее не сулит французам ничего хорошего. Страна по инерции еще может продолжать исчерпавшую себя политику, ветераны достаточно сильны, чтобы остаться у власти, но не могут изменить ход событий, динамику и диалектику развития. Поэтому приходит время перемен. Во Франции Марин Ле Пен стала легитимным кандидатом в президенты и за нее голосовали миллионы граждан страны. Случилось то, чего никогда не было: меняется политическая география. Европа стоит перед серьезнейшими проблемами и должна будет их решить, изменяя внутреннюю и внешнюю политику.

– Все происходящее в мире свидетельствует об общем кризисе капитализма, буржуазной общественно-экономической формации, не так ли?

– Расслоение общества уже давно перешло критическую точку. Личное состояние богатейших людей, представляющих мизерную часть населения, резко увеличивается. Число бедных, нищих, обездоленных в мире растет, и это огромная социальная проблема. Если в Китае положение намного лучше и в России пока еще достаточно сносное по сравнению с тем, что было, то в других странах все менее устойчиво. И чехарда с лидерами, вознесение на олимп людей, которых потом выбрасывают на политическую помойку ввиду их полной несостоятельности, говорит об этом. Мы видим конфликт между обществом и властными элитами в Великобритании, Германии, Франции, США. А дальше уже начинаются конфликты между странами, их становится намного больше, нежели раньше.

– Противоречия могут разрешить либо революция и ликвидация буржуазной общественно-экономической формации, либо глобальный конфликт. Какой из вариантов возможен?

– Можно ли создать что-то ценное, разрушая? Не всегда. Как говорят в России, ломать – не строить. Очень часто революция оборачивается бунтом – бессмысленным и беспощадным. Сегодня элиты не представляют, как выстроить будущее. К тому же люди не пойдут погибать за идеи, как это было сто лет назад. Даже совершенно обалдевшие варшавские власти отлично знают: поляки ни за что умирать не хотят. Меньше всего настроены воевать американцы – у них никто не хочет, чтобы их дети погибали за Украину, Сирию или Корею. Да ни у кого и нет денег на войну, это ведь сумасшедшие расходы. Первые две мировые войны происходили, когда были источники их финансирования. Кроме того, сегодня отсидеться в стороне не получится, все будут воевать, и заработать на этом не удастся. Все проиграют.

– Трамп по поводу Украины высказываться не хочет. Франция сторонится нормандского процесса. В формате четверки за Украину даже не Германия, а одна фрау Меркель. Допустим, руководство России предъявит международной общественности факты геноцида народа Донбасса и заявит о желании залпами «Калибров» накрыть добровольческие батальоны украинских нацистов. Как считаете, реальный сценарий?

– Нет. Прежде всего потому, что никого в мире факты не интересуют, Западу плевать на них. Поддерживать Украину в целях ослабления России было политическим и стратегическим решением. Теперь вопрос стоит по-другому: удалось или нет? Есть ли силы поддерживать конфронтацию на Украине, вкладывать туда абсолютно безрезультатно миллиарды, которых к тому же может и не найтись?

Вопрос о будущем Украины будет решаться Вашингтоном и Москвой, когда каждая сторона определяет границы своих предпочтений. Россия знает, что ей надо от Украины и что она не позволит Киеву. Прежде всего не допустит присутствия военных контингентов других стран. Иностранных баз там не будет, это уже ясно. Содержать Украину?.. Москва выстроила экономику так, что уже почти не зависит от поставок оттуда. А Киев свою разрушил.

– Во властных структурах Украины такое настроение: Запад нас кинул, а русские не простят…

– Возрождение украинской экономики может быть только в восстановлении связей с Россией. Но политические структуры, которые сегодня у руля на Украине, неспособны на это. Поэтому события пойдут через ломку власти – это неизбежно и может обернуться большим кровопролитием. Но посылать своих солдат на Украину никто не станет. И судьбу страны вынуждены будут решать те вооруженные силы, которые уже находятся там.

– То есть Новороссия?

– Да, Новороссия. Она существует и дееспособна с военной точки зрения. А вмешиваться никто не будет. И Россия тоже.

– Насколько украинизировано (в смысле готово к майдану) российское общество?

– Никакой связи между российским политикумом и обществом с тем, что происходит на Украине, нет. Я отлично знаю ту и другую сторону и с этой точки зрения тоже. Сегодня степень коррумпированности российской власти, нетерпимая с точки зрения граждан, не идет ни в какое сравнение с тем, что происходило и продолжается на Украине.

Завершившийся визит президента Трампа на Ближний Восток позволяет сделать выводы в отношении как политики его администрации в регионе, так и изменений по сравнению с курсом экс-президента Обамы.

Политика США на Ближнем Востоке направлена на доминирование там и последовательна за исключением таких моментов, как «перезагрузка» с Бахрейном. Однако редко учитывает проблемы в отношениях стран-партнеров, полагаясь на них в вопросах, относящихся к компетенции американских ведомств. Рассмотрим итоги визита Трампа на Ближний Восток и кризис в ССАГПЗ, этом «клубе монархий Персидского залива», опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Щегловина.

Опора на старых друзей


Встреча лидеров стран, входящих в ССАГПЗ, с главой Белого дома прошла 21 мая в закрытом для СМИ режиме. Стороны выступили за совместные действия по сокращению межконфессиональной напряженности и региональной нестабильности, за наращивание совместных действий для искоренения группировки «Исламское государство» (запрещенной в России). Достигнута договоренность о проведении раз в полгода заседаний в формате США – ССАГПЗ, посвященных борьбе с террором. Вашингтон подтвердил приверженность защите стран ССАГПЗ от любых угроз, выразил солидарность с их опасениями в связи с «продолжением ракетной программы Ирана», подчеркнув, что она «противоречит резолюциям ООН».

Все это, включая заявления Трампа об иранской угрозе, определяет суть политики США на Ближнем Востоке на данном этапе, которая заключается в реанимации подхода с опорой на старых союзников, в числе которых Саудовская Аравия, Египет, Израиль. Эти страны в Вашингтоне рассматривают как основу новой архитектуры безопасности США. Насколько она будет дееспособна – вопрос. Только КСА и Израиль разделяют антииранский настрой Вашингтона. Каир в большей степени волнует активность «Братьев-мусульман».

Между главными региональными игроками существуют непреодолимые противоречия. Это заметно во взаимоотношениях блоков Катар – Турция, ОАЭ – АРЕ и Саудовская Аравия – Бахрейн. Так что планы Трампа по созданию нового органа коллективной региональной безопасности нереализуемы в принципе, хотя США и могут опираться в каждом конкретном случае на союзников. В Йемене действовать через саудовцев и ОАЭ, а в Магрибе и районе Африканского Рога через ОАЭ и АРЕ с сохранением отдельного форпоста в Израиле. Система эта в основном повторяет схему американского присутствия в регионе после антишахской революции в Иране. Обама пытался на волне «арабской весны» такую систему сдержек и противовесов трансформировать.

Трамп старается перейти к традиционной ближневосточной политике США, явно не оценивая всерьез стоящие перед ним трудности. После теракта 11 сентября часть американской политической элиты и силового блока не верит Саудовской Аравии и Пакистану. История участия США в локальных конфликтах продемонстрировала крайнюю ненадежность этих союзников и выявила использование ими в качестве основного инструмента своего внешнеполитического влияния радикальных джихадистов, воюющих помимо прочего и против Америки. Визит Трампа в Эр-Рияд в этом плане ничего не изменил.

Цена вопроса для саудитов

Главным в выступлении Трампа перед представителями 55 мусульманских стран в КСА была не идея восстановления опоры в регионе на Саудовскую Аравию, Египет и Иорданию (Израиль в Эр-Рияде Трамп старался не упоминать), не то, что за гарантии безопасности придется платить, но цена вопроса как таковая. В итоге в присутствии президента Трампа и короля С. бен Абдель Азиза Аль Сауда был подписан пакет договоренностей на общую сумму 280 миллиардов долларов между Саудовской Аравией и США. Второй заместитель премьера, министр обороны и наследник наследного принца М. бен Сальман и госсекретарь Р. Тиллерсон подписали соглашение о развитии и модернизации ВС КСА, предполагающее сборку в королевстве американских многоцелевых вертолетов Blackhawk.

По словам официального представителя Белого дома Ш. Спайсера, Трамп заключил в Эр-Рияде крупнейшую в истории США оборонную сделку на сумму более 109,7 миллиарда. Профильные министры подписали меморандум между саудовской корпорацией по развитию информационных технологий и компанией Apple, соглашения о сотрудничестве в области электроэнергетики, добычи полезных ископаемых и авиаперевозок (включая закупку пассажирских самолетов). Эр-Рияд вынужден, несмотря на нестабильность нефтяных цен и рост дефицита бюджета, потратиться на ВПК США, поднимая рейтинг Трампа у военно-промышленного лобби. Это и была основная цель американского президента в КСА.

Программных заявлений Трамп во время визита не сделал. Он говорил о «борьбе с терроризмом», поставив мусульманских лидеров в тупик. Уже одно только произнесение этих призывов в Эр-Рияде, спонсирующем признанную в США террористической «Джебхат ан-Нусру», смешно. Достигнутыми договоренностями саудовцам дали понять, что США не будут педалировать проблему «Джебхат ан-Нусры», закрыв глаза на саудовскую активность в Сирии с использованием этой группировки. Это помимо акцентированной антииранской позиции главный итог визита Трампа для КСА. Все прочее, включая меморандумы о совместной борьбе с террором и создании «резервного» воинского контингента 50 стран для возможного участия в иракском или сирийском конфликте, лишь камуфляж для решения политических проблем президента Трампа и его саудовских партнеров.

«Перезагрузка» обернется перегрузкой

Не секрет, что каждый из лидеров мусульманских стран, встретивших Трампа в Эр-Рияде, преследовал собственные интересы. Это касалось и Бахрейна – слабейшей из монархий Залива, отношения которой с США оказались подорванными после подавления выступлений местных шиитов армиями стран – членов ССАГПЗ, в первую очередь КСА, что сделало его зависимость от саудитов абсолютной. 21 мая в Эр-Рияде президент Трамп на встрече с королем Х. бен Исой Аль Халифой заявил, что отношения между «странами были... напряженными, но с этого момента при нынешней администрации США напряженности в них не будет, и они станут носить долгосрочный характер».

Эти заверения позволили Манаме начать репрессии шиитской оппозиции. Так, известного шиитского клерикала шейха И. Кассима приговорили к году тюрьмы с отложенным исполнением приговора на три года. Ему вменили отмывание финансовых средств и незаконную предпринимательскую деятельность. Основанием стало наличие на его счетах 8 миллионов долларов. Обвинение одновременно с лишением его гражданства было вынесено в прошлом году, с той поры Кассим находится под домашним арестом. После приговора шиитские активисты призвали сторонников организовать марш протеста в деревню Дираз, где он находится, устроить там сидячую забастовку и препятствовать депортации шейха. В итоге минимум пять человек погибли и около 10 ранены после столкновений с полицией, случившихся 22 мая в пригороде Манамы.

Манама продемонстрировала, что подход к решению проблемы шиитского большинства на острове у королевского режима остался неизменным: ставка на репрессии. Эта политика особенно четко проявилась с избранием Трампа. В апреле король одобрил конституционные поправки, позволяющие военным судам рассматривать гражданские дела по обвинению в терроризме и подрывной деятельности. Отличием в политике прежней и нынешней американской администрации является полное игнорирование Трампом проблемы прав человека в Бахрейне. При этом Белый дом дает своим оппонентам в США козырь для организации давления со стороны НПО. Его администрации придется балансировать между стратегическим альянсом с КСА и претензиями американских правозащитников.

Манама в этой связи – в сложном положении. Любой шаг к аресту и депортации Кассима может спровоцировать насилие. Об этом власти проинформировали советники из Иордании и частных британских компаний, курирующие бахрейнских силовиков. В пользу этого свидетельствуют резкие заявления Тегерана, предостерегшего Манаму от насильственных действий к шейху. Иностранные консультанты советуют властям провести реформы и расширить присутствие шиитского большинства во власти, в частности в парламенте.

В Манаме этого делать не желают, полагая, что удастся подавить сопротивление и снизить эскалацию насилия. Оба варианта действий властей в отношении шейха Кассима, депортация или продолжение домашнего ареста, чреваты проблемами. Шейх может превратиться в символ сопротивления, и это станет проблемой не только властей Бахрейна и их саудовских союзников, но и открыто поддержавших режим американцев.

В пылу «холодного нейтралитета»

На фоне визита президента США проявился острый кризис в структуре ССАГПЗ. В ночь с 23 на 24 мая на сайте Катарского информационного агентства (QNA) появились выдержки из выступления, приписываемого эмиру Катара на церемонии выпуска офицерских курсов в Дохе. В тексте, цитаты из которого распространили арабские и западные телеканалы, эмир якобы назвал Иран гарантом стабильности в регионе и выступил с критикой политики некоторых стран ССАГПЗ, направленной против Тегерана. Спустя минуты после этой публикации директор QNA заявил, что сайт агентства взломали и текст выступления главы государства не соответствует действительности. МИД Катара также выступил с официальным опровержением.

Критика «ряда стран ССАГПЗ», безусловно, указывает на КСА и ОАЭ, основных носителей антииранской идеологии. При этом Абу-Даби более выдержан по отношению к Ирану.

Для Катара же основной региональный противник сегодня – тандем ОАЭ – АРЕ, отодвинувший традиционного соперника Дохи – Эр-Рияд на второй план. Подозрительность, с которой в саудовском руководстве отнеслись к сообщениям о заявлении главы МИДа Катара и его опровержению характеризует отношения между этими странами. Сейчас это «холодный нейтралитет».

Кувейт в этой ситуации склоняется к позиции ОАЭ и участвует с ними в покупке военной базы на территории Сомалиленда в Бербере. Но явно симпатии и антипатии не выказывает, стараясь быть над схваткой. В ситуации общего раздора, когда в структуре ССАГПЗ на стороне Саудовской Аравии безусловно находится только Бахрейн, Доха скорее всего и решила напомнить о себе.

Это контрастирует с политикой прежней администрации США, благоволившей Катару, что дало повод обвинять президента Обаму в том, что он продался этой стране. Но при Трампе все по-иному. Белый дом относится к Катару явно с подозрением из-за его поддержки движения «Братьев-мусульман». Информация о проиранских настроениях Дохи должна была встревожить США, заставив их с большим вниманием отнестись к бывшему союзнику.

Следует отметить, что ряд членов ССАГПЗ, в первую очередь Кувейт, пытается замести конфликт под ковер. Характерны слова заместителя министра иностранных дел эмирата Х. аль-Джараллы, сказанные во время визита в посольство РФ по случаю предстоящего Дня России. «Мы с большим интересом следим за печальными событиями на фоне заявлений, приписываемых эмиру Катара. У нас есть твердая уверенность, что многолетний опыт и мудрость лидеров Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива позволят преодолеть любые негативные последствия этих событий». Аль-Джаралла положительно охарактеризовал заявление главы МИДа Катара, подчеркнувшего намерение эмирата установить крепкие отношения с другими членами ССАГПЗ.

В реальности же раскол в ССАГПЗ произошел по нескольким линиям двусторонних и многосторонних отношений, и он, как представляется, необратим. Так, Саудовская Аравия обвиняет султанат Оман в поддержании контактов с Ираном и игнорировании переправки иранским КСИР оружия через оманскую территорию в интересах повстанцев-хоуситов в Йемене.

Второй узел – ОАЭ – КСА. Основные столкновения связаны с противоположными подходами к стратегии в Йемене. ОАЭ выступают за отделение Южного Йемена. КСА – против. Кроме того, Абу-Даби требуют от Эр-Рияда перестать поддерживать местных «Братьев-мусульман» из партии «Ислах». Помимо Йемена КСА и ОАЭ поддерживают противоположные силы в конфликте вокруг проекта строительства Большой плотины на притоке Голубого Нила в Эфиопии. Эр-Рияд на стороне Эфиопии. Абу-Даби – Египта, выступающего за остановку проекта. Разнятся позиции в отношении конфликта в Ливии. И это явно не последнее противоречие в ССАГПЗ, чего бы ни ждали от него США.