Основной целью этой статьи не является критика существующего положения вещей или деятельности отдельных лиц. Автор принимает жизнь таковой, какова она есть. Главную нашу беду автор видит не в том, что порядочные люди позволяют себя на каждом шагу обкрадывать (им не привыкать), а в том, что они уже привыкли позволять за себя думать...

Демократия – прекрасная вещь! Цивилизованный человек только на фоне демократических отношений способен развиваться как полноценная личность. Демократическое (на деле, а не на бумаге) общество можно охарактеризовать как общество минимального насилия во всех его проявлениях. В таком обществе уважительное отношение к интересам оппонента, стремление к сотрудничеству и достижению компромисса является нормой. Равенство прав перед законом чудесным образом сочетается с защитой личных свобод каждого человека.

Так хочется порой поверить в сказку! Это желание в той или иной мере сохраняется почти у каждого человека, если его в своё время грубо не лишили детства. Странно, но многие взрослые и серьёзные люди в глубине души бережно лелеют милые сердцу заблуждения. Хочется верить в незыблемость привитых в детстве идеалов!

Упрёки в адрес Чарльза Дарвина во многом можно объяснить ханжеским нежеланием людей ограниченных признавать, что человеческая природа далеко не избавилась от «звериного» наследства – проявлений естественного отбора в различных его формах. А в силах ли мы избавиться от этого наследства? Иначе говоря, зададимся вопросом - а возможно ли в принципе построение общества социальной справедливости, без агрессивного хищничества и паразитирования, избавленное от кризисов и противоречий, или же это навсегда останется наивной утопией?

Рискну утверждать - по большому счёту социальный прогресс возможен лишь по пути минимизации коммуникативных издержек. Никакая модель социального устройства не способна устранить механизмы саморегулирования как таковые, они есть суть развитие различных форм естественного отбора, а мы по наивности своей, воспринимаем действие каждого из них как одну из социальных болезней общества. В зависимости от исторически сложившихся традиций, к одним общественным «болезням» мы относимся терпимо и даже не замечаем их, с другими ведём неутомимую монотонную борьбу, а, искореняя третьи, периодически устраиваем шумные кампании. В нашем стремлении к единственно верной на данный момент модели решения всех социальных проблем мы то поголовно уничтожаем «хищников» – и «обрастаем паразитами», то скопом стараемся передавить последних – и вновь на костях пируют «хищники».

Многие люди сегодня думают, что идеальная и окончательная модель социального устройства общества найдена и кивают при этом на экономически развитые страны. И хотя это мнение нередко подвергается сомнению самими жителями этих стран, в целом в современном обществе сложилась твёрдая уверенность, что демократическое устройство общества намного лучше, чем авторитарный произвол и диктатура. Казалось бы, этот вывод очевиден, но придётся отметить странную закономерность – все известные виды демократии в истории человечества обязательно существовали за чей-то счёт. Достижения античной демократии совсем не распространялись на рабов, а их на каждого свободного гражданина Афин, к примеру, приходилось по трое. Ничем не отличалась в этом плане и демократия Древнего Рима. Завидной демократичностью отличались порядки у Карибских пиратов - ведь их благополучие обеспечивали ограбленные люди. Исследователи жизни волков утверждают, что в период бескормицы отношения в стае становятся более авторитарными, а в периоды сытости – более демократичными. Нетрудно догадаться: если стае волков стало хорошо, то кому-то пришлось очень плохо.

Надо признать, что сегодня заметных успехов в развитии демократии и соблюдении прав человека достигли экономически развитые страны, «золотой миллиард», однако по аналогии с историческими примерами стоит задуматься - а за чей счёт это происходит? Увы - это процветание обеспечивают оставшиеся шесть миллиардов (и якобы принадлежащие им природные ресурсы): от работающих на самых не престижных работах гастарбайтеров до нищих африканцев на плантациях. Прелести демократии и буржуазных свобод первые могут наблюдать через высокие заборы и дорогие витрины, а вторые и вовсе только по телевизору (если конечно он есть).

В глобальном масштабе столь нелюбимые благополучным обществом произвол и диктат никуда не могут исчезнуть – просто их вынужденно «притягивают» на себя оставшиеся миллиарды. Какова бы ни была социальная модель общества – само по себе хищничество принципиально неуничтожимо. И сегодня оно лишь вытесняется - в бедные страны, в подростковую преступность, в неблагополучные районы, в бытовую тиранию, в немотивированные убийства, находя себе всё новые формы. Тип нашего социального устройства по большому счёту определяет то, на какие безобразия мы в данный исторический момент соглашаемся закрывать глаза.

Можно заметить, что тенденции общественного устройства, как времена года, имеют свойство сменять друг друга. Нищая страна под управлением узурпатора в течение нескольких десятилетий достигает уровня жизни, достаточного для появления демократических тенденций, и вот расправивший плечи народ с негодованием свергает ставшего ненавистным диктатора – так было с Франко, Пиночетом, Мубараком, уже недолго осталось править Каддафи. Не захвати они в своё время власть – и их страны долго бы оставалась в состоянии законодательного хаоса, как результата бесконечных парламентских склок. Ведь для развития экономики жизненно необходимо наличие пусть даже и плохих, но законов, вкупе с жёстким контролем за их соблюдением. Китайские власти в своё время очень жёстко подавили студенческие волнения, однако с исторической точки зрения это было оправдано – об этом красноречиво свидетельствуют сегодняшние достижения китайской экономики.

Выходит, что до торжества демократических отношений просто нужно «дорасти». Не всё так просто, господа! Горькая правда заключается в том, что для этого необходимо кого-то «перерасти», достичь главенствующего положения, оставить прочих в аутсайдерах и в дальнейшем использовать их незавидное положение к своей выгоде. После этого можно, если вы достаточно циничны, на своем наглядном примере учить неудачника демократии. Ну хотя бы для того, чтобы он пореже вспоминал, как его недавно обобрали до нитки.

Масса исторических примеров, равно как и сегодняшние реалии свидетельствуют, что демократические отношения – это удел стабильно занимающей привилегированное положение (по тем или иным иерархическим критериям) подгруппы (социальной прослойки, класса, государства или даже союза государств). Её удельная доля в целом в группе не может превышать определённого предела, после преодоления которого в «демократической» подгруппе усиливается конкуренция, неизбежно приводящая к формированию элементов иерархической структуры. Далее уже в рамках этой подгруппы появляются свои «сливки общества», не чуждые проявлений демократии, но уже строго в рамках своего «круга».

Нетрудно найти массу примеров проявления демократических тенденций и в самом, казалось бы, низу социальной лестницы, однако при ближайшем рассмотрении всегда можно обнаружить признаки пусть довольно условной, но все же привилегированности подгруппы на фоне рассматриваемого большинства.

Помните времена, когда мы вдруг повернулись лицом к демократии? Как недавно это было! Ещё свежи в памяти призывы заокеанских советчиков, которые можно свести к простой формуле: установите у себя демократические порядки и будет вам счастье. Что-то задержало нас на пути к этому счастью. Как это получилось?

Все мы люди: когда удача с нами, нам кажется, что так будет всегда – и как-то не хочется думать о тех, кому сейчас несладко. И даже исподволь хочется успокоить себя мыслью – если им плохо, то они сами же в этом и виноваты. Наверное, в этом заключается суть характерной для людей правых взглядов корпоративной ограниченности: интересами людей не своего круга позволительно пренебречь, а то и вовсе забыть об их существовании. Характерные черты имеет и чувство ответственности за свои действия у политиков правой ориентации - они испытывают её не перед всем населением своей страны в целом, а перед неким сообществом избранных, с которыми они ощущают близость взглядов, не редкость – что и перед администрацией иностранного государства, если эти «свои» далеко.

Демократические отношения не могут охватывать всё общество, их позиционирование в качестве панацеи от всех бед напоминает настырный до бесстыдства прессинг по телевидению – становитесь богатыми, ведь это так здорово, ведь это так прекрасно! Вот только большинство людей в нашей стране (если кто забыл – это за пределами МКАД) не имеют никаких шансов разбогатеть, никогда не смогут покупать, к примеру, строящееся ударными темпами элитное жильё. Новые дома так и стоят полупустыми в ожидании свалившихся с неба толстосумов.

Отечество наше считается (по крайней мере, нашим руководством) демократическим государством, но что мы видим «в глубинке»: лишь имитацию функционирования демократических институтов среди обделённых и лишённых всяческих перспектив людей, а это выглядит удручающе убого. Однако поиски виновных и справедливости в данной ситуации бессмысленны – это системное явление и при схожих обстоятельствах аналогичные тенденции неизбежно проявятся в любой другой стране.

Высказанные здесь мысли расходятся с доктриной президента – «свобода лучше, чем несвобода». Президент, конечно, наш общий друг, но истина дороже. Очевиден факт: у нас свобода меньшинства лишает всякой надежды на достойную жизнь большинство.

Знает ли об описанной в этой статье закономерности президент? Наверняка догадывается – поэтому и назначаются старые губернаторы вновь. У него, надо признать, разработана сложная и хорошо продуманная система оценок работы руководителя региона, вот только развитие оппозиции на региональном уровне в неё явно не входит. Прямо скажем – Москве эта головная боль просто ни к чему. В столице и сами могут покритиковать губернатора так, как посчитают это нужным. На федеральном уровне полное отсутствие оппозиции считается неприличным, она вроде бы даже чем-то полезна, да и загранице есть что продемонстрировать. На уровне же регионов ситуация с оппозицией чаще всего примерно та же, что и в отдалённых колониях, управляемых туземными царьками. Столичные СМИ, хотя и не слишком смело, время от времени всё же критикуют действия и премьер-министра, и президента. А в ряде регионов выросло целое поколение людей, никогда не слышавших, чтобы по телевидению кто-то вдруг осмелился покритиковать губернатора.

Стоит, кстати, заметить, что именно в регионах, «набирающих обороты», старых «удельных князей» вежливо попросили. Почему? Потому что эти территории стали приближаться к статусу «привилегированных».

Почему модернизация в стране «буксует»? На мой взгляд, главное препятствие к экономическому развитию страны на сегодняшний день заключается в том, что федеральные власти управляют огромной страной так, как им наиболее удобно это делать! Удобно иметь в качестве губернаторов послушных и скользких приспособленцев, не слишком отягощенных представлениями о чести и достоинстве, удобнее полное отсутствие оппозиции в регионах. Удобнее, что все денежные потоки сосредоточены в Москве. Удобнее, что настоящие владельцы большинства предприятий находятся в столице, «под рукой». Им так удобнее – но неизбежным следствием этой ситуации является затяжной застой, и в промышленности и в обществе. Тенденции такого рода не принесли бы, возможно, ощутимого вреда небольшому государству, но в такой огромной стране, как наша, они просто недопустимы! Это ведет к развалу страны. Напомню, что «Отец Народов» прекрасно осознавал опасность такого рода: при нем любой столичный чиновник высокого ранга жил «как на вулкане» – и промышленность в стране работала как часы. Ни в одной стране мира с эффективной экономикой с аппаратчиками верхних эшелонов не церемонятся: малейший, ничтожный повод служит основанием для немедленной отставки. Если кто-то хочет провести в стране технологическое обновление под управлением зажравшейся чиновничьей верхушки, то это будет первый в истории опыт.

Если эти выводы кто-то посчитает слишком категоричными, я приведу пример, с которым так или иначе сталкивался каждый производственник. Если работа бухгалтерии полностью подчинена интересам производства, предприятие будет работать эффективно. Если производство полностью подчинено интересам бухгалтерии (как правило, извините - изолированного и сплоченного женского коллектива) – предприятие захиреет.

Однако вернемся к сути вопроса. В чем заключается основное проявление демократических отношений? Прежде всего – в разрешении конфликтных ситуаций методом поиска компромисса. Такой тип взаимоотношений порой имеет место и у братьев наших меньших и является частным проявлением одной из форм естественного отбора – дизруптивной. Эта форма отбора преобладает при избыточной способности популяции к адаптации к условиям внешней среды.

Если кто не помнит – всего форм естественного отбора четыре. Все они с развитием человеческого общества вылились в определённые типы общественных отношений, которые властно и неизбежно вступают в свои права при появлении соответствующих условий.

Самих себя, равно как и других людей, можно обманывать довольно долго, но нельзя обмануть законы природы. Вывод напрашивается простой и невесёлый – демократии на всех, увы, не хватит. Подавляющее большинство населения фактически всегда будет находиться «за бортом» демократических процессов, иначе говоря - лишь выступать в качестве чьих-то марионеток. Телегу не ставят впереди лошади: появление демократических отношений в подгруппе является следствием формирования её привилегированного статуса и, простите, не может быть его причиной.

А говоря проще - жизнь есть жизнь. Кто-то неизбежно перетянет одеяло на себя, и, пригревшись под ним, позабудет о проблемах соседей и начнёт гордиться своей цивилизованностью, с презрением поглядывая на дрожащих от холода неудачников.