Борьба за передел давно поделенного мира
«Мы находимся не в вакууме, - заметил недавно на полях инвестконференции директор Департамента поддержки проектов в Азиатско-Тихоокеанском регионе Минэкономразвития России Артем Аникьев. - Происходит конкуренция юрисдикций внутри ЕАЭС, важно понимать, что полностью меняется "ландшафт" с точки зрения инвестиций, ключевым показателем являются Зоны свободной торговли (ЗСТ)».
«Эксперт online» недавно раскрыл механизмы создания Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP). В тихоокеанском регионе США продвигают Транстихоокеанское партнёрство (TTP), которое является практически точной копией TTIP, вплоть до того, что переговоры держались в полнейшей секретности и только редкие утечки позволяли хоть что-то узнать. TTP было подписано странами участниками 4 февраля 2016 года и в данный момент ожидает ратификаций национальными парламентами. Китай еще раньше подписал со странами АСЕАН соглашение о создании зоны свободной торговли, которое вступило в силу с 1 января 2010 года. А в декабре 2015 года на расширенном заседании Совета глав правительств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) премьер Госсовета КНР Ли Кэцян сделал заявление, что Китай выступает и за создание зоны свободной торговли в рамках ШОС.
Почему все ведущие игроки на мировой арене так рвутся заключать соглашения о зонах свободной торговли? Если рассмотреть ситуацию глобально – то все крупные мировые игроки, такие как США, ЕС, Китай используют одну и ту же стратегию: они создают паутину из зон свободной торговли с собой в центре. При этом не особо рвутся объединять эти зоны, что понятно – гегемон, сидящий в центре нескольких зон, получает все выгоды, а периферийные участники только выгоды от конкретной зоны, но даже их он может получать в весьма ограниченном объеме.
Парад антисуверенитетов
В этот момент встает вопрос, в чьих интересах и против кого подписываются такого рода соглашения? Естественно против конкурентов: ведь, например, США, исключая Китай из TTP, стараются подмять под себя тихоокеанский регион и уменьшить влияние в нем Китая с его зоной Китай-СЕАН. Если же взглянуть внутрь соглашений, то сразу ясно, чьи интересы учтены.
Ведь если в TTIP, например, свобода торговли будет заключаться в свободной покупке нефти (американской) иностранными (европейскими) контрагентами, и в свободном участии в государственных заказах (американских) иностранных (европейских) компаний – то эта свобода будет в интересах ЕС. Если же свободной будет продажа иностранной (американской) сельхозпродукции, и будут сняты ограничения (европейские) на доступ на внутренние рынки – то данная свобода торговли будет в интересах США. Финальные документы по соглашениям покажут, кто выиграл. В свою очередь практика защиты инвестиций в TTIP и TTP провозглашает защиту интересов инвесторов (международных корпораций) от рядовых граждан и национальных правительств: по этим соглашениям национальные правительства теряют возможность защищать суверенные интересы, а простые граждане не получают возможности защищать свои интересы от корпораций.
По мнению Артема Аникьева из Минэкономразвития, сегодня ЗСТ не столько про тарифы и торговлю товарами, сколько про инвестиции, выстраивание и замораживание цепочек формирования добавленной стоимости. По его мнению, «Транстихоокеанское партнерство – пример того, как большие корпорации выстраивают инвестполитику». Наш анализ TTIP показал в свою очередь, что Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство так же крутится в основном вокруг интересов корпораций и крупных инвесторов. Причем часто интересы крупных корпораций в соглашениях стоят выше интересов государств в целом.
Стоим в сторонке, девчонки?
В Минэкономразвития считают, что Китай – один из ключевых игроков, поэтому очень важно развитие и взаимодействие с ним. Артем Аникьев пояснил: у России есть процесс сопряжения ЕАЭС с экономическим поясом Шелкового пути, который направлен на 2 трека. Первый – инвестиции в конкретные инфраструктурные проекты. Второй – попытка выстраивать системные правила игры с китайскими инвесторами. С Китаем начинается процесс переговоров по торгово-экономическому соглашению, которое может определять правила игры для инвесторов. В этом соглашении, по мнению Аникьева, важно учитывать все передовые практики, которые применены в TTP, и уделять отдельное внимание механизмам защиты инвестиций.
Тут встает очень серьезный вопрос: если в TTIP и TTP в целом, а особенно в частях, касающихся защиты инвестиций, интересы межнациональных корпораций учтены больше чем интересы стран, а интересы граждан не учтены вообще – нужны ли нам такие «передовые практики»? Так что в случае участия России в соглашениях по зонам свободной торговли, важно не оказаться в ситуации, когда свобода будет заключаться в свободном доступе непонятного качества иностранной продукции на наш внутренний рынок, и в свободном вывозе российских природных ресурсов за рубеж, без возможности пополнять российских бюджет в процессе этого вывоза.
Также может сложиться ситуация, когда свобода инвестиций будет заключаться в возможности иностранцев покупать наши месторождения, а защита этих же инвестиций будет заключаться в том, что недобросовестный или представляющий опасность для суверенитета России инвестор буде получать гигантскую компенсацию из налоговых поступлений российских граждан.
Между глобальными центрами сил
ЕАЭС такой опасности не несет не только для России, что естественно в силу ее центрального положению, но и для ее партнеров по Союзу, так как построен на других принципах - ближе к старым добрым, Евросоюзовским. БРИКС не является ни зоной свободной торговли, ни союзом наподобие ЕС, его формат можно охарактеризовать как ассоциацию. Здесь меньше выгод, но нет и тени чьей-либо гегемонии. Это механизм согласования интересов, заключения многосторонних сделок, снятия отдельных барьеров и формирования общих институтов, таких как Новый банк развития БРИКС (NDB BRICS).
Данное партнерство однако более всего интересно тем, что является наиболее глобальным из всех глобальных. Оно единственное, охватывающее большинство континентов и является прообразом совершенно новой модели. Которая, впрочем, может и не реализоваться, если тенденции гегемонии в мировой торговли и инвестициях возьмут верх над тенденциями равноправия, а это вполне вероятно.
