Средняя Азия делится надвое

Изменение военно-политической обстановки на Ближнем и Среднем Востоке, включая операцию российских ВКС в Сирии и обострение ситуации в Афганистане, выявило довольно четкое разграничение Средней Азии на две части. Если Казахстан, Киргизия и Таджикистан в вопросах обеспечения безопасности полагаются, прежде всего, на Россию, то Узбекистан и Туркмения предпочитают действовать самостоятельно, развивая отношения с другими центрами силы.

Геополитическое размежевание постсоветской Средней (Центральной) Азии явственно проявилось после начала военной операции России в Сирии, совпавшей по времени с обострением ситуации на севере Афганистана, вдоль границы с Таджикистаном и Туркменистаном. Угроза дестабилизации обстановки, которую аналитики предсказывали со времени принятия решения о выводе войск США и НАТО из Афганистана, заставила бывшие союзные республики региона задуматься о собственной безопасности. Причем не все из них, как оказалось, видят в роли гаранта безопасности РФ.

Более того, усиления военно-политической роли России в регионе часть среднеазиатских элит категорически не хочет, считая, что это может угрожать их доминирующему положению в новых независимых государствах.

Контуры размежевания региона были очевидны и ранее. Если Казахстан, Киргизия и Таджикистан являются постоянными участниками созданной Россией ОДКБ и покидать ее ряды не собираются, рассматривая членство в организации как гарантию собственной военной безопасности, то Узбекистан вышел из нее в 2012 г., а Туркменистан вообще никогда в ее деятельности не участвовал. Размежевание проявляется и в экономической сфере. Казахстан и Киргизия являются членами ЕАЭС, в который ни Узбекистан, ни Туркмения вступать не собираются. Особое положение занимает Таджикистан, который сильно зависит от России в плане трудовой миграции, но насчет присоединения к Евразийскому союзу пока не определился. Со временем это размежевание имеет все шансы превратиться в линию, которая окончательно разделит Среднюю Азию на две все более отдаляющиеся друг от друга части.

Позиция Ташкента и Ашхабада по поводу обеспечения военно-политической безопасности проявилась и в ходе переговоров президентов двух стран, состоявшихся 8 октября в Ташкенте. По их итогам стало очевидно, что Узбекистан и Туркмения в вопросах оборонной политики и борьбы с терроризмом намерены следовать собственным путем. В совместном заявлении, принятом по итогам визита Г. Бердымухаммедова в Узбекистан, говорится о намерении усилить взаимодействие соответствующих структур по охране границ с Афганистаном. Поводом для этого стали недавние события в граничащей с Таджикистаном афганской провинции Кундуз, одноименный административный центр которой 30 сентября неожиданно был захвачен талибами. На следующий день город был освобожден правительственными войсками, однако впечатление, что афганская война пришла на границы СНГ, осталось.

Тем не менее, в отличие от других государств Средней Азии защищать себя Узбекистан и Туркмения планируют своими силами. В марте этого года генсек ОДКБ Николай Бордюжа на неформальной встрече с аккредитованными в Москве казахстанскими журналистами заявил, что сотрудничество в сфере обороны с Ташкентом и Ашхабадом на сегодняшний день практически отсутствует. «К моему глубокому сожалению, у нас сегодня практически нет деловых отношений ни с соответствующими службами Узбекистана, ни Туркменистана, хотя предложения к сотрудничеству с нашей стороны звучат и звучали неоднократно, – отметил он. – При этом речь не идет о необходимости вступления в ОДКБ, о побуждении поступиться своим суверенитетом. Мы говорим об одном: давайте объединим усилия спецслужб для совместного противодействия общим угрозам, с которыми мы сегодня уже реально сталкиваемся, давайте будем разговаривать о возможности оказания помощи со стороны коллективных сил ОДКБ в случае необходимости. Но ответной реакции ни от узбекской, ни от туркменской стороны пока нет».

В качестве примера такого сотрудничества Н. Бордюжа привел Иран, который участником ОДКБ не является, но при этом активно сотрудничает с организацией в вопросах безопасности и борьбы с терроризмом. Более того, результаты сотрудничества с Ираном, по словам генсека ОДКБ, «перекрывают результаты всех наших стран, потому что они, во-первых, подходят к работе очень добросовестно, во-вторых, все-таки многие проблемы ощущают более остро, особенно, касающиеся незаконного оборота наркотиков».

Более того, по данным информационного агентства REGNUM, президент Узбекистана И. Каримов во время визита Г. Бердымухаммедова на официальном мероприятии в ходе переговоров заявил: «Некоторые страны думают, что они совершают правильные действия. Но прежде чем как куда-то войти, надо подумать, как выйти».

Страну, которая «вошла, не подумав о выходе», узбекский президент не назвал, но из слов «и не надо гордиться тем, что применяешь современное оружие, это опасно», можно подумать, что речь идет о России.

В официальном сообщении по итогам визита Г. Бердымухаммедова, распространенном пресс-службой президента Узбекистана, этого заявления И. Каримова, разумеется, нет. Однако и опровергать распространенную REGNUM информацию, источником которой послужил «руководитель одного из диппредставительств, аккредитованных в Узбекистане», Ташкент не стал. Заявление И. Каримова выглядит тем более странно, что радикальные мусульманские группировки и движения, включая, например, официально присягнувшее ИГ «Исламское движение Узбекистана», считаются главной угрозой внутренней безопасности республики. Причины же, судя по всему, кроются не в том, что Россия начала бороться с ИГ в Сирии военными методами, а в демонстрации ее военной мощи.

Итогам визита в Ташкент Г. Бердымухаммедова и внешней политике республики в целом очень созвучно опубликованное 6 октября REGNUM интервью «пожелавшего остаться неизвестным» узбекского эксперта. Высказанные в нем оценки выглядят очень созвучными ситуации, сложившейся в отношениях Ташкента с Москвой, Вашингтоном, Пекином и другими мировыми столицами. По мнению узбекского аналитика, недавнее вступление Киргизии в ЕАЭС отнюдь не станет для Ташкента примером. Для этого существуют как объективные, так и субъективные, отчасти даже иррациональные причины. Первые из них заключаются в том, что Узбекистан после распада СССР последовательно стремился к лидерству в регионе, а участие в ЕАЭС с такими сильными игроками, как Россия и Казахстан, неизбежно ограничит его притязания. Кроме того, обладая гораздо более развитой, чем Таджикистан и Киргизия, экономикой, Узбекистан не столь сильно зависит в финансово-экономическом плане от Москвы и может позволить себе проводить гораздо более независимую внешнюю политику.

Субъективные причины внешней политики Ташкента, видимо, связаны с негативным восприятием И. Каримовым СССР и всего советского наследия, которое транслируется на все интеграционные проекты с участием России.

Добавим, что во многом это негативное восприятие было вызвано «узбекским делом» – масштабной антикоррупционной кампанией, проводившейся центральными силовыми структурами в Узбекской ССР в последние годы существования СССР. Ислам Каримов, занимавший в 1980-е гг. должности министра финансов, председателя Госплана, зампредседателя Совета министров, первого секретаря Кашкадарьинского обкома и, наконец, первого секретаря ЦК КП Узбекистана, массовые аресты и уголовные дела против представителей узбекской элиты воспринял крайне негативно, считая виновной во всем этом Москву. Об отношении И. Каримова к этим событиям говорит тот факт, что 25 декабря 1991 г., за день до прекращения существования СССР, он помиловал всех осужденных по «узбекскому делу», отбывавших наказание на территории республики.

Поэтому укреплению военных и экономических связей с Россией, ЕАЭС и ОДКБ Узбекистан предпочтет развитие отношений с США и Китаем, которые должны уравновесить все еще сильное влияние Москвы. При этом сотрудничество с Пекином будет развиваться главным образом по линии экономики, а с Вашингтоном – в оборонной сфере и образовании. В настоящее время Ташкент, по данным неназванного узбекского эксперта, уже реформирует армию по западному образцу. Причем началось это несколько лет назад, когда США начали выводить войска из Афганистана и оставили Узбекистану в подарок большое количество военной техники и оборудования. Аналогичные «подарки», кстати, тогда предполагалось сделать Киргизии и Таджикистану, но Москва встревожилась, и заявила, что помогать союзникам будет сама. Что касается образования, то два с половиной десятилетия «сжатия» русскоязычной школы дают свои плоды. В ближайшие 10-20 лет русский язык в республике продолжит терять свои позиции, и на смену ему придет английский. По отзывам посещавших республику туристов, уже сегодня иностранец воспринимается в Узбекистане как человек, который разговаривает прежде всего на английском, а не на русском языке.

Военной базы США на территории Узбекистана, по данным анонимного источника REGNUM в экспертном сообществе республики, не будет. Опасения такого рода были сильны в российских политических и аналитических кругах на протяжении нескольких предыдущих лет, когда США на военном и политическом уровне явно зондировали почту для переноса авиабазы из киргизского Манаса в Узбекистан. Однако прошлогодний визит в Ташкент В. Путина, в ходе которого Узбекистану был списан долг перед Россией в размере почти 900 млн дол., похоже, поставил в этом вопросе точку. Впрочем, с точки зрения Ташкента присутствие в республике военной базы США вполне может быть нежелательным, так как соседняя Киргизия, где такая база присутствовала с 2001 г., успела за это время пережить два государственных переворота и крупнейшие с момента распада СССР межэтнические столкновения в южных областях страны. Но развитию военно-технического сотрудничества с США отсутствие базы не мешает. В январе этого года заместитель помощника госсекретаря США по вопросам Центральной Азии Дэниэл Розенблюм заявил, что Штаты поставят Узбекистану 308 броневиков M-ATV и 20 бронированных ремонтно-эвакуационных машин, подчеркнув, что «пока Узбекистан единственная страна в регионе, кому США передают бронетехнику, однако интерес к ней выказали Казахстан и Таджикистан». Причем поставки осуществляются вовсе не с территории Афганистана, где, как предполагалось ранее, у американцев должно было высвободиться большое количество военной техники, а с территории самих США и других зарубежных баз.

Впрочем, вопрос размещения в регионе новой американской военной базы вполне может быть решен за счет Туркмении. 20 октября «Независимая газета», ссылаясь на оценки российских аналитиков, сообщила о возможном размещении на туркменском аэродроме «Мары-2» авиабазы США, в задачи которой будет входить обеспечение безопасности газопровода Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия (ТАПИ).

К Туркмении в качестве места размещения своей базы американцы присматриваются давно. Очевидными преимуществами республики являются стратегически выгодное положение на границе с Ираном и Афганистаном, а также крупнейшие в регионе запасы природного газа.

Кроме того, отношения Ашхабада с Москвой давно оставляют желать лучшего, а с 2009 г., когда «Газпром» отказался закупать у Туркмении газ на прежних условиях, и вовсе находятся на крайне низком уровне. Опровержения информации о планах США по поводу «Мары-2» со стороны туркменского МИД не последовало. Зато Ашхабад завил протест в связи с прозвучавшим 15 октября на совместном российско-казахстанском брифинге заявлением по поводу военных инцидентов на туркмено-афганской границе. О росте напряженности вдоль границы с Афганистаном неоднократно сообщалось с начала этого года, но по данным туркменского МИД это не соответствует действительности.

Переориентации Ташкента и Ашхабада на Россию, ЕАЭС и ОДКБ в обозримой перспективе ждать не стоит. Слишком далеко разошлись внешне- политические и экономические курсы Узбекистана и Туркмении с республиками, выбравшими в качестве главного ориентира евразийскую интеграцию. Поэтому в перспективе разделение Средней Азии на две части, одна из которых ориентируется на Россию, а другая – на иные политические и экономические центры силы, будет лишь нарастать.