О ситуации с Али Хаменеи и ирано-американскими переговорами рассказал иранист, приглашенный исследователь Джорджтаунского университета Севак Саруханян.
Обама может заключить сделку — Говорят, что до конца марта США и Иран выйдут на подписание рамочного соглашения по иранской ядерной программе. Каковы его основные параметры? - Действительно, стороны уже перешли от общих разговоров между главами дипведомств к обсуждению технических деталей соглашения с привлечением соответствующих экспертов (так, на предпоследнем раунде переговоров присутствовал даже американский министр энергетики Эрнест Монис). Говорить о конкретном содержании будущего соглашения со стопроцентной уверенностью нельзя, однако по тому, что обсуждают критики и чему возмущается израильская сторона, можно сделать несколько выводов.
Прежде сего, соглашение, скорее всего, сохранит за Ираном ограниченное право на обогащение урана (до определенного процента обогащения). Соответственно, будет сокращено и количество действующих центрифуг в стране. Также с высокой долей вероятности иранцам позволят достроить тяжеловодный реактор в Араке при условии серьезного международного контроля за ним.
— Что-то многовато американцы дают иранцам. - Действительно, никаких серьезных шагов Иран в ответ не делает. Возможно, это связано с тем, что в Тегеране просто не считают нужным уступать в данный момент. Давайте вспомним 2003-2004 год, когда стало известно наличие у Ирана технологии обогащения и центрифуг. Тогдашняя иранская позиция категорически отличалась от нынешней - Тегеран пошел на практически полную заморозку программы по обогащению урана, позволил инспекторам МАГАТЭ запечатать ряд своих предприятий. А все потому, что иранцы реально боялись начала военной операции, считали, что вслед за Ираком американские войска будут войдут и в Иран. Сейчас такого страха нет - иранцы уверены в том, что военной операции не будет. Иранцы идут на частичные компромиссы лишь для того, чтобы хотя бы частично с них сняли международные санкции и позволили иранской экономике развиваться.
— Но разве рамочное соглашение будет включать снятие значительного числа американских санкций? Для этого же нужно решение Конгресса, а на Капитолии к американо-иранским переговорам относятся более чем скептически.
- Будет смягчение режима санкций, которое в окончательном соглашении (его подписание ожидается летом) получит перманентный статус. Но речь идет о тех ограничениях, которые может снять президент - в частности, касающиеся банковской сферы, финансовых переводов и, самое главное, запрета под угрозой отлучения от американского рынка работать в Иране компаниям из третьих стран. Именно этот запрет, а не американские санкции (под которыми Иран живет уже почти три десятилетия и не особо страдал, поскольку даже до революции экономики Ирана и США не были особо связанными) является самым проблемным и болезненным для иранской экономики. И если сейчас США, например, не снимут американские санкции но при этом дадут ЕС возможность снять европейские, иранцам этого будет достаточно. Когда европейцам будет позволено наладить с Ираном сотрудничество в нефтяной, газовой и финансовых сферах, вернуть Иран в банковскую систему SWIFT и страховать иранские танкеры, Тегеран сможет восстановить экспорт своей нефти на мировые рынки. А все это как в компетенции американского президента.
— Насколько вероятно что Конгресс все-таки займет более рациональную и трезвую позицию относительно американо-иранских переговоров?
- Ну я бы не назвал позицию Конгресса нетрезвой - республиканское большинство исходит из своих взглядов, которые не предполагают какой-либо нормализации отношений с Ираном. Республиканцы считают, что эта нормализация не соответствует американским национальным интересам. Однако президент США и госсекретарь готовы идти до конца - Джон Керри на слушаниях в Конгрессе заявил, что республиканцы не могут критиковать то, чего не знают. И позиция исполнительной власти судя по опросам поддерживается большинством населения США. Поэтому остановить Обаму и Керри республиканцы могут лишь через крайне радикальные меры типа импичмента, однако говорить о такой перспективе не серьёзно.
— То есть визит Нетяньяху не сильно навредил Обаме?
- Визит лишь подчеркнул разницу позиций между главами двух стран. Сами переговоры от него не пострадают - скорее наоборот, для Обамы и Керри достичь соглашений с иранцами стало уже делом принципа. Если говорить о внешних обстоятельствах, то сделке скорее может помешать смерть или тяжелая форма болезни рахбара. Непонятно, пойдет ли в этой ситуации иранская сторона на подписание серьезного соглашения. По крайней мере, ухудшение состояния здоровья Хаменеи ограничит свободу действий переговорщиков.
— Но ведь болезнь рахбара как развязывает им руки. Не секрет, что президент Роухани и его окружение из числа бизнесменов готовы заключать комплексное соглашение с американцами, тогда как рахбар наоборот является сторонником более осторожного подхода. Сейчас, когда он на больничной койке и не контролирует ситуацию, разве не настало время подписывать документ?
- Во-первых, еще непонятно насколько правдива информация о состоянии здоровья Хаменеи. Во-вторых, у Роухани нет большинства ни в Меджлисе, ни в других институтах власти в стране. Поэтому принимать единоличное решение он не может. Тут можно вспомнить период когда обсуждался документ о завершении ирано-иракской войны. Тогдашний духовный лидер Ирана Рухолла Хомейни был уже тяжело болен, а главнокомандующий иранскими войсками был Хашеми Рафсанджани, обладающий реальной властью и куда большими ресурсами чем нынешний президент. Но даже в такой ситуации ему пришлось умолять Хомейни подписать документ. Ибо без одобрения рахбара такого рода вопросы в Иране попросту не решаются.
Изменений ждать не стоит
— Насколько правдивы слухи о не просто плохом, а крайне тяжелом состоянии верховного аятоллы Али Хаменеи? И насколько его возможная смерть изменит внутриполитический расклад в Иране?
- Информация о чуть ли не предсмертном состоянии здоровья Хаменеи появлялась многократно в ходе всего срока его правления. Если сейчас говорят о опухоли простаты, то раньше причиной болезни назывался рак крови. Спекуляций очень много, но поскольку этот вопрос - гостайна, то никто не может ничего сказать наверняка.
Что касается вероятной смерти Хаменеи, то, конечно, дай Бог ему здоровья, но в случае его ухода никаких резких фундаментальных изменений или институционального кризиса ждать не стоит. Иран сильно отличается от многих авторитарных государств, где власть зависит от одного человека. Да, Хаменеи верховный лидер страны и за ним последнее слово, однако в Исламской республике очень развитая система сдержек и противовесов. Есть парламент с с активными политиками, Совет Стражей, Ассамблея Экспертов (которая выбирает нового рахбара), Совет по определению целесообразности (который разрешает конституционные противоречия), в конце концов президент. Помимо институтов в стране также много и просто влиятельных, уважаемых деятелей, которые не позволят выйти ситуации из-под контроля.
Однако в среднесрочной и долгосрочной перспективе изменения, конечно, будут. Новый рахбар постепенно будет формировать новый состав институтов из своих людей. И тут многое будет зависеть от того, кто именно займет место Хаменеи. Четкие прогнозы в этом вопросе делать сложно - претендентов на роль рахбара большое количество, причем как среди известных лидеров страны так и среди не очень известных политически, но влиятельных религиозных деятелей. Фактически верховным лидером может быть любой представитель духовенства.
— Ну есть же какие-то фавориты?
- Чаще всего говорят о Али Акбаре Хашеми Рафсанджани. Но я не уверен, что его кандидатура получит одобрение действующего состава Ассамблеи Экспертов. Еще 5-6 лет назад у него были более ощутимые шансы, поскольку он и возглавлял саму Ассамблею, однако сейчас в составе Ассамблеи осталось не так много его сторонников. К тому же Хашеми Рафсанджани уже слишком пожилой человек - ему, напомню, 81 год. Кстати, именно через возрастной ценз его не допустили до последних президентских выборах.
— А насколько высока вероятность того, что к власти придет радикал, типа аятоллы Месбаха Язди, духовного наставника бывшего президента Ахмадинежада?
- Шансы на это тоже минимальны. У Язди как и у Хашеми Рафсанджани немного сторонников в Ассамблее.
В этом плане наиболее вероятен приход к власти какой-то компромиссной фигуры, которая будет отстаивать принцип исламского государства и нынешний конституционный строй, но при этом будет хорошо балансировать между основными группами интересов. Среди подобных фигур можно назвать нынешнего и.о. главы Ассамблеи Экспертов аятоллу Махмуда Хашеми Шахруди (аналитики вообще отмечают уникальную способность этого молодого по иранским меркам 66-летнего аятоллы к маневрированию между группами влияния). Он является достаточно сдержанным деятелем с не очень ярко выраженными, но все-таки модернистскими взглядами на политику государства.
