ЕС выстоит, но что будет дальше?
По материалам польских СМИ
ЕС создавался провидцами. Читая манифест Роберта Шумана от 1950 г., мы до сих пор удивляемся, насколько дальновидными были главные идеологи ЕС. Но сейчас Европа корчится в муках. Почему?
«В начале третьего тысячелетия все мы мечтали о европейской мечте, а живущий в Европе на протяжении 20 лет американский мыслитель Джереми Рифкин говорил, что наши желания затмевают многие пункты «американской мечты», — пишет польский журнал Polityka.pl.
Намерения элит, несущих штандарт Европейского Союза, интеллигенции, среднего класса и молодого поколения от Лиссабона до Таллина были ясными – жить в мире и гармонии с другими народами, отдавать под общее управление те вещи, которыми лучше руководить сообща. Не утрачивая культурную и национальную идентичность, строить другую идентичность – европейскую и искать свободу в сотрудничестве, а не в автономии.
«Европейцы борются за всеобщие права человека и законы природы. Они готовы соблюдать правила, регулирующие эти права и законы», — утверждал Рифкин в 2004 году. Именно в этом году ЕС существенно расширился, и многие народы со страстью пели гимн Европы: «все люди будут братьями».
Однако Народный Фронт Франции и Партия независимости Великобритании угрожают этим намерениям. Главной идеей Народного Фронта является ренационализация французской политики – «политика французов должна быть для французов и с французами». Примерно так же высказывается и британец Найджел Фарадж: «Мы хотим вернуть себе свою страну», а также: «Я не хочу иметь соседей-румын». Главную идею его партии можно охарактеризовать одним словом: независимость. Но тут встаёт вопрос: независимость от кого? Главным образом, от иммигрантов. Фарадж считает расширение ЕС огромной ошибкой, а свободу передвижения людей он принимает за невообразимый нонсенс.
Основа для мифов
Polityka.plпродолжает: «Мы, поляки, привыкли считать, что деление на «свой-чужой» — это своеобразная черта польского характера. Однако выборы в европарламент показали, что во Франции, Великобритании и Дании и многих других странах присутствуют аналогичные понятия».
Экономический кризис, сильнейший за последние тридцать лет, обозначил немалую группу пострадавших от него, обиженных и выпавших из ритма жизни, которые видят причины своих бед в мелочности и продажности своих элит. Они стремятся избавиться от диктата космополитических бюрократов и финансистов. «Это реванш пострадавших», — пишет французский социолог Николя Боузу. Во Франции за Фронт голосовали прежде всего рабочие и те граждане, которых кризис коснулся очень сильно. Эти избиратели во многом раньше принадлежали к электорату некогда сильной коммунистической партии.
В Великобритании за Фараджа голосовали так называемые littleEnglanders, для которых Англия должна придерживаться своей морской истории, своих традиций и иметь тесные отношения с Америкой и бывшими колониями. Нынешний министр иностранных дел Польши Радек Сикорский ещё два года назад, выступая во Дворце Бленхейм (Англия), буквально с карандашом в руках перечислял аргументы британских евроскептиков и тут же их опровергал, доказывая, что все они основаны на мифах.
Торговля с ЕС очень важна для Лондона, страна зарабатывает немалые средства на существовании единого экономического пространства, а единый рынок труда позволяет британцам работать легче и меньше (по данным статистики, британцы работают даже меньше, чем соседние страны). Но очень многие аргументы очень трудно перебить, т.к. они основываются на эмоциях и национальных чувствах.
Причины такого выбора британцев нужно искать раньше, а именно в 2009 году, когда кризис выявил огромные долги Греции. Заполыхал пожар. Рухнула политкорректность в разговорах чиновников между собой. В коридорах пошли разговоры об «эксплуататорах и эксплуатируемых». Греки обманули, предали всех партнёров – говорила тогда Германия, которая требовала от греков дисциплины, а сами при этом не захотели публично признать, что спасение евро – а также дефицитов Испании, Португалии и Италии – было прежде всего в интересах немецкой экономики. Если бы дело дошло до обвала евро и девальвации национальных валют, цены немецких автомобилей и иных товаров выросли бы до такой степени, что сила немецкого экспорта была бы сломлена. В итоге, дело дошло до разлома между работающим Севером и праздным Югом.
Потом пришла арабская весна, нестабильность в Египте, войны в Сирии и Ливии. Члены ЕС по-разному реагировали на эти события. А в это время через Лампедузу в Италии, а также через Грецию и Турцию Европу наводняли беженцы, которые привозили новые проблемы вдобавок к уже серьёзным иммигрантским проблемам в ЕС. Кроме того, в это время рухнула и политика многокультурности: после идиллии мульти-культи наступила пора хиджабов, законов шариата, безработицы и торговли наркотиками на соседней улице.
За две недели до выборов 25 мая Кончита Вюрст одержала победу на конкурсе Евровидения. У нас нет данных соцопросов по поводу того, как европейцы относятся к такому выбору, но мы можем догадываться, как уже глубоко в печёнках европейцев сидят все эти защитники ЛГБТ и трансгендеры. Если евроскептики ещё могут согласиться на экономическое сотрудничество в рамках ЕС, то на сотрудничество в культуре – нет. Никакого братства, никакой интеграции. «Myhouse, mycastle», — скажут английские консерваторы, среди которых антиевропейские настроения сильны ещё с 70-х годов.
Если поляки, особенно их молодая часть, голосуют за крайне правых скорее в шутку, то избиратели, отдающие голос Марин Ле Пен, делают это серьёзно и ответственно. Народный Фронт имеет обширную экономическую программу: выйти из зоны евро, увеличить полномочия Банка Франции, отойти от общей аграрной политики, закрыть границы перед импортом, ограничить действие Шенгенской зоны. Другими словами – каждый сам за себя. Даже торговое сотрудничество с США ставится под сомнение. Итогом осуществления такой политики может стать ситуация, при которой ни одно национальное государство будет не в состоянии справиться со своими проблемами.
Недавно Институт политических наук Польской Академии Наук издал книжку «Польша европейская или национальная?». Такой же вопрос следует сегодня поставить перед Францией и многими другими странами ЕС. В наше время всё больше политиков говорит то, что Марин Ле Пен не боится заявлять во весь голос. Главная цель Союза – «с каждым разом всё теснее» — постепенно уходит в прошлое.
Последний шанс Европы
Построение ЕС было делом провидцев. Прочитать манифест Роберта Шумана (главного идеолога создания ЕС) от 1950 года без удивления до сих пор невозможно. Европа тогда зализывала раны, всё ещё стояли виселицы с немецкими преступниками, а Шуман предложил обществу объединить важнейшие в ту пору богатства – уголь и сталь.
«Общность изготовленной из них продукции укажет, что всякая война между Францией и Германией будет невозможна не только в мыслях, но и на практике», — писал Шуман в то время.
Сегодня об этом мало кто помнит, а молодое поколение считает мир очевидной вещью. Для политиков, что построили зону евро, Шенген и вот-вот создадут общую армию, уже практически нет пространства для идей. Очень хорошо по этому поводу высказался Мартин Шульц – глава Европарламента, выпустив свою предвыборную книгу под названием «Скованный гигант. Последний шанс Европы». Но проблема в том, что чиновники не видят скованного гиганта. Руководители ЕС занимаются макроэкономикой, а люди борются с повседневными проблемами.
«Поддерживайте ЕС, если не хотите, чтобы вами правили китайцы», — заявляла комиссар Вивиан Ридинг, которая яро выступает за «Соединённые Штаты Европы».
Однако этот призыв не впечатляет обычного избирателя, который не видит никакой связи своей жизни с Пекином.
А может быть не стоит преувеличивать объём угроз? Победа Марин Ле Пен является скорее несильным землетрясением. Почти никто не заикнулся, что в конкретных цифрах её победа не выглядит впечатляющей. На президентских выборах во Франции два года назад Ле Пен получила 6,4 млн голосов, а сейчас только 4,7 млн, что значительно меньше. Однако это не мешает ей говорить о том, что её партия является «первой партией Франции», и угрожать распустить парламент, отправить Олланда в отставку и выйти из ЕС. Но – это признают все аналитики – не следует проецировать европейские выборы на национальные.
«Никого эти выборы особо не волнуют, избиратели Народного Фронта – единственная сила со стороны евроскептиков, которая смогла мобилизоваться», — говорит журналист Жак-Мишель Тондр, который считает, что следует рассматривать итоги голосования в абсолютных величинах, а не в процентных.
Даже если сила НФ не так велика, как говорят, то удар по престижу правительства нельзя недооценивать. По сути, ЕС управляется французско-немецким тандемом, и сейчас Меркель трудно работать с ослабленным многочисленными скандалами и неудачами Олландом. Другого тандема попросту нет: британец Кэмерон грозится провести референдум о выходе из ЕС, на носу также референдум в Шотландии, а политические элиты других стран в разное время выступали против многих интеграционных проектов, в частности таких как принятие Конституции. Польша рада была бы помочь Меркель в этом нелёгком деле, но польские избиратели не очень активны на выборах, что не создаёт Польше и её лидерам авторитета на политической арене.
Ле Пен и Фарадж
Что объединяет Фараджа с госпожой Ле Пен, а их, в свою очередь, с голландцем Вилдерсем и поляком Корвином-Микке? Немного – Фарадж является приверженцем свободной рыночной экономики, Ле Пен социалистка, а Корвин-Микке вообще антисемит и сексист. Но если все они захотят что-то сделать или просто навести шум, им следует объединиться. Хотя бы для того, чтобы получить время на выступления в парламенте, а также возможности повлиять на комиссию. Несмотря на все различия между собой, всех этих лидеров объединяет три общих черты: во-первых, вера в то, что люди стали жертвой заговора своих и (особенно) иностранных элит, во-вторых, нелюбовь к иммигрантам и, в-третьих, вера в то, что национальный эгоизм – это гораздо лучше, чем совместная работа и сотрудничество.
Следует отметить, что непосредственное руководство ЕС осуществляет не парламент, а Европейский Совет, то есть главы государств и правительств. В парламенте же – несмотря на успех правых – политическое равновесие остаётся без изменений. Может быть, дело даже дойдет до «великой коалиции» христианских демократов и социалистов. Старая гвардия вернётся на брюссельские должности. Вся бюрократия будет и дальше функционировать, чиновники приходить на работу и получать пенсию (совсем не малую), готовить доклады, контролировать фонды. Но движение вперёд будет очень и очень трудным. Все крупные проекты – единый рынок, свобода перемещения людей, Шенген, евро – уже действуют годами. Если бы придумывалось что-то новое, мы бы об этом узнали. Сегодня же не слышно совсем ничего.
Руководители ЕС смущены. Нынешний председатель Европейского Совета Херман Ван Ромпей заявил после выборов, что избиратели «сформулировали сильное послание». Неужели сторонники сильной власти ЕС постепенно отступают перед растущим числом граждан, которые хотят уменьшения полномочий Брюсселя? Ван Ромпей после разговора с руководителями стран говорит, что Совет должен дать «чёткие принципы» на будущее. Встаёт вопрос: какие принципы? Другие, отличные от нынешних? Видно, что мало кто будет давать смелые прогнозы касаемо будущей европейской политики. Вдобавок к этому, масла в огонь подлил конфликт на Украине. Вмешаться туда попросила Варшава, но вдруг оказалось, что это Дикое Поле, а ЕС вообще не выносит «такие стрессы и тревоги». Наконец, лидеров стран буквально парализовал спор ослабленных социалистов с христиан-демократами о социальной политике в Европе. В условиях продолжающегося кризиса у ЕС нет средств на дополнительные пособия для безработных.
Выборы в европарламент – это как прыщи на лице – показали слабость растущего молодого организма европейской общественности. СМИ обсуждают, кто получит должности, представляют новых депутатов, считают деньги, но оставляют в стороне вопрос: в какой Европе хотели бы жить люди?
Источник
Источник: continentalist.ru.
Рейтинг публикации:
|
