То, что сейчас происходит с российскими аграриями, связавшимися с немецкой корпорацией Bayer, в общем-то было предсказуемо. Сразу после одобрения ФАС РФ в мае 2018 года сделки по покупке Bayer американской компании Monsantо на незатейливых условиях возникло впечатление, что либо антимонопольная служба России подыгрывает немецкой компании, либо корпорация задействовала некую силу для продавливания в России своих интересов, а это порождало новые подозрения и наводило на некоторые другие мысли. Неужели Россия уже сама себе не принадлежит, задаром согласившись одобрить сделку? Теперь, когда Ангела Меркель сделала ряд заявлений по поводу самочувствия оппозиционера, доставленного в Берлин, а российские аграрии, боясь попасть в зависимость от глобальной корпорации, стали опасаться трансфера их генетического материала в области селекции, который, к слову, был оговорен условиями одобренной ФАС РФ сделки, и вовсе стали возникать определенные параллели с событиями 41-го года. Пользователи соцсетей так или иначе стали проводить подобные аналогии. Только, в отличие от попытки силового захвата территорий России, на этот раз идет речь о применении мягкой силы с использованием экономических инструментов.
Немного об истории сделки. Заключена она была в сентябре 2016 года. В результате нее рождалась крупнейшая в мире компания по производству генно-модифицированных семян и пестицидов. То есть налицо были признаки появления монополиста. Как и положено в таких случаях, сделку должны были одобрить аналогичные российской ФАС ведомства 30 стран, где представлены обе компании. Каждое из ведомств развитых стран выдвинули свои условия: Европейская комиссия одобрила слияние, получив от Bayer AG и Monsanto Co отступные размером 6 млрд долларов — в частности, Bayer согласилась продать весь свой бизнес по производству семенного материала овощей своему конкуренту BASF SE, а министерство юстиции США согласилось со сделкой взамен уступки немецкой компанией по продаже ряда своих активов и с обязательством по предоставлению американским фермерам информации из своего подразделения цифровых услуг.
На каких условиях одобрила эту сделку ФАС России? Ведомство всего лишь обязало немецкую компанию обеспечить технологический трансфер молекулярных средств селекции и гермоплазмы (генетического материала), необходимых для создания высокопродуктивных семян сельскохозяйственных культур, а также предоставить российским разработчикам программ и приложений для сельского хозяйства недискриминационный доступ к цифровым платформам точного земледелия. Этой в том числе информацией, когда она будет собрана о российском земледелии цифровыми платформами, Bayer должна будет поделиться с американскими фермерами, как то оговорено в условиях одобрения министерством юстиции США сделки транснациональной корпорации? В общем, вот так дешево и не сердито отнесся к этой сделке российский антимонопольный орган. При этом даже эти требования российских антимонопольщиков как бы вызывали у Bayer неприятие. Эксперты тогда говорили, что отказ в одобрении российской ФАС не остановит сделку, всего лишь может создать серьезные проблемы для работы объединенной компании в России. Bayer даже подавала в суд на ФАС. Можно ли на самом деле серьезно расценивать судебную тяжбу попыткой устрашения России или считать неким театральным представлением для убеждения общественности в том, что ФАС всеми силами отстаивала интересы сельского хозяйства России, но оказалась бессильна перед немецкой стороной, судите сами.
Теперь же РБК сообщает, что российские аграрии увидели риски в «авторских правах» Bayer на кукурузу и сою. В чем эти риски? Получается, что немецкая компания как бы приступила к выполнению оговоренных в рамках одобрения российской ФАС условий. Заметим, лишь части условий. А именно — стала осуществлять трансфер молекулярных средств селекции и гермоплазмы, необходимых для создания высокопродуктивных семян сельскохозяйственных культур. Здесь стоит сразу подчеркнуть, что если трансфер являлся условием одобрения сделки, то происходить он должен соответственно безоговорочно и на бесплатных условиях. Ну, а если при всём при этом предусматриваются какие-то платежи с российской стороны, то получается, что ФАС еще и поспособствовала немецкой компании бесплатно получить возможность поставить отечественных аграриев в зависимость от немецкой стороны. Именно из-за потенциально возможной зависимости от Bayer ряд российских компаний приостановили переговоры с корпорацией о трансфере. При этом почему-то в материале издания подобный трансфер всего лишь семенного материала (гермоплазма — семена родительских линий растений, из которых в процессе селекции выводятся новые сорта и гибриды сельхозкультур) называется технологией, отчего может возникнуть обманчивое впечатление, что будто Bayer делится с Россией необходимыми ей технологиями.
Так вот, не так давно на совещании в Госсорткомиссии обсуждались вопросы оценки и регистрации будущих селекционных достижений с генетическим материалом Bayer. На встрече был поднят вопрос о потенциальных рисках для отечественных селекционеров, которым Bayer передаст гермоплазму. В ведомстве пояснили, что часть компаний условия лицензионных соглашений не устроили, поскольку, в частности, такие соглашения предусматривают роялти. При введении в оборот нового сорта или гибрида, в котором будет содержаться любой процент исходного генетического материала Bayer, российские селекционеры должны будут вносить плату. При этом Bayer не раскрывает методику идентификации содержания их генетического материала в выведенных отечественными компаниями новых сортах и гибридах. Российские аграрии задались вопросами, каковы же гарантии того, что в будущем транснациональная корпорация не наложит «руку» на все успешно выведенные сорта. В итоге только три из семи компаний, подавших заявки на получение семенного материала, заключили с Bayer соглашения. Остальные раздумывают.
Вот что по этому поводу говорил РБК президент компании «Соевый комплекс» Олег Ширинян: компания посчитала для себя серьезным риском получить в будущем иски за незаконное использование чужих селекционных достижений. Кроме того, есть опасения вмешательства транснациональной компании в бизнес: после подписания лицензионного соглашения Bayer имеет теоретическую возможность наложить запрет на оборот новых сортов. В разных сортах сои может присутствовать 99% общих генов. Теоретически возможно, что не только новые сорта и гибриды, полученные с применением генетического материала Bayer, но и «любое наше селекционное достижение может рассматриваться как продукт, произведенный с участием той гермоплазмы, а доказать или опровергнуть это в принципе невозможно, потому что механизм и методика определения не прописаны». Представитель Bayer признает, что переговоры затянулись, и уверяет, заметим, только на словах, что компания «ни в коей мере не претендует и не может в дальнейшем использовать в своей коммерческой деятельности любые селекционные или иные достижения компаний, участвующих в процессе технологического трансфера».
Слова словами. Хотелось бы еще получить от ФАС РФ ответ на вопрос: почему, несмотря на огромные по сравнению с другими странами уступки при одобрении сделки по покупке Monsanto Co, трансфер семян оказался, по сути, не безвозмездным и, собственно, на каких же тогда условиях будут передаваться еще и технологии? Однако ФАС на совещание Госсорткомиссии, где российские компании поднимали свои вопросы, как указывает издание, не была приглашена. Не пригласили на него и представителей Центра технологического трансфера (ЦТТ). А ведь текст лицензионных соглашений по трансферту гермоплазмы утверждался наблюдательным советом ЦТТ, в том числе с участием ФАС. Меж тем напомним, что в октябре 2018 года на Российской агропромышленной выставке «Золотая осень — 2018» в рамках состоявшейся секции «Селекция в России: формируя системное развитие» заместитель руководителя ФАС РФ Андрей Цыганов провел, так сказать, экскурс по состоявшейся между немецкой и американской компаниями сделке и рассказал об ожиданиях ведомства. Если коротко передать его выступление, то можно констатировать, что сегодняшний ход событий идет намеченным путем. Следовательно, ждать от ФАС ответов на обозначенные здесь вопросы не стоит. Не имеет смысла. Лишь подчеркнем еще один момент: за выполнением немецкой компанией, так сказать, требований к ней ФАС следит специально созданный ЦТТ.
Образовали ЦТТ на базе Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Напомним, как мы уже писали ранее, в конце марта прошлого года был запущен исследовательский проект «Селекция 2.0». Один из инициаторов проекта — Институт права и развития ВШЭ-Сколково. На площадке ЦТТ в ходе первого заседания рабочей группы состоялось обсуждение барьеров и узких мест в развитии отрасли. Как тогда сообщалось на сайте Центра, проект направлен на изучение всех аспектов функционирования отрасли селекции и семеноводства в России. В ходе его реализации планировалось провести анализ состояния конкуренции в российском АПК, проработать возможные варианты механизмов государственного и частного сотрудничества в селекции сельскохозяйственных культур и работы с генетическими ресурсами. Планировалось также, что эксперты проработают структуру цепочки создания добавленной стоимости селекционной продукции, выявят точки роста, барьеры и пути развития отрасли селекции и семеноводства. Одновременно предполагается актуализировать уровень и глубину технологической зависимости России, выявить приоритеты для государственных усилий по поддержке технологического развития отрасли.
Надо понимать, что появление лицензионного соглашения, условий которого опасается ряд российских аграриев, и есть один из результатов проведенной ЦТТ работы — проработаны цепочки создания добавленной стоимости селекционной продукции и выявлены точки роста. Барьеры и пути развития отрасли селекции, видимо, остались за кадром. Вот только те самые цепочки добавленной стоимости принесут выгоду кому, немецкой компании? В этой связи стоит отметить, что в рабочую группу проекта вошел директор центра селекции и первичного семеноводства «Эконива семена» Виталий Волощенко. «Эконива», как известно, является частным холдингом, создатель которого имеет немецкие корни, а господин Волощенко в прошлом на протяжении четырех лет возглавлял именуемое сегодня Госсорткомиссией ведомство и, вероятно, знает изнутри тонкости работы и потребности российских селекционеров и аграриев, что вполне может быть использовано для извлечения выгоды, но не в пользу российских компаний. Также в рабочую группу вошли: профессор кафедры селекции и семеноводства Воронежского государственного аграрного университета, доктор сельскохозяйственных наук Сергей Гончаров, политический координатор Федерального союза селекционеров Германии в РФ, эксперт Национального союза селекционеров, семеноводов Сергей Платонов и генетик-селекционер (ТСХА), юрист-аналитик (МГИУ), исполнительный директор Ассоциации производителей семенного картофеля Геннадий Резвый.
Не много ли представителей Германии крутится вокруг российского сельхозпроизводства? Не странно ли это? И не видит ли ФАС конфликта интересов? Возникают и другие вопросы. Российские селекционеры не могли обойтись без генетического материала Bayer? Ведь на условиях роялти можно заключать любые сделки по трансферу любых семян любых компаний, было бы желание! К тому же в этом случае не нужен был бы и ЦТТ, создание которого было обусловлено выставленными ФАС РФ условиями одобрения сделки транснациональной корпорации. Вроде боремся с нагружающими стоимость той или иной продукции лишними структурами, но снова создаем их. Может, ЦТТ является своего рода смотрящим от международного сообщества за тем, насколько активно проходит в России процесс так называемого избавления от импортозависимости семян и обретения новой зависимости — пока от платы за новые сорта, выведенные на основе импортных семян? А там, глядишь, компании уже полностью окажутся в заложниках корпорации? Ту самую сумму роялти, которую в итоге может собрать Bayer в целом с российских компаний, нельзя ли сегодня, минуя сделки с немецкой компанией, направить на создание селекционных центров в России или развитие существующих? Нельзя ли эти деньги направить на выведение собственных сортов без гермоплазмы Bayer? Ответы на эти вопросы по большому счету очевидны, но почему-то ситуация развивается так, как развивается.
