«Атлантико»: covid-19 стал испытанием для европейских банков. Указал ли он на хрупкость банковской системы?
Оливье Мейер: Мировая пандемия сovid-19 стала тяжелым ударом для всех национальных экономик, в частности Европы и США. МВФ прогнозирует мировую рецессию в 3% в 2020 году. На наших глазах сейчас разворачивается один из крупнейших биржевых кризисов, сравнимый с Великой депрессией 1930-х годов и ипотечным кризисом 2007-2008 годов, при спаде производственных инвестиций, подъеме безработицы (потеря сотен тысяч рабочих мест), банкротствах в отраслях с высокой международной конкуренцией, таких как энергетика, автопром, авиастроение, и даже в таких символических секторах как туризм, ресторанный бизнес и культура. Коронавирусный кризис погружает мир в неизвестность, вынуждает европейские государства выделять миллиарды евро в надежде спасти от банкротства ключевые предприятия (Renault, Air France KLM…) и обеспечить подъем национальной экономики.
Кризис повлечет за собой серьезные последствия для европейского банковского кризиса на уровне капитала и прибыли, в частности в том, что касается потери кредитов, хотя правительства и принимают меры для ограничения их масштабов. Я имею в виду в частности отсрочки по налогам и аренде, предоставление гарантий. Кризис банковского сектора вполне реален. Например, Société Générale и BNP Paris Bas очень серьезно пострадали от распространения кризиса в Европе, их биржевые котировки не раз проседали. Как бы то ни было, масштабы и серьезность явления зависят в первую очередь от правительственных мер и продолжительности кризиса, чьи очертания и характеристики сегодня с трудом поддаются оценке. Глубокая рецессия может стать тяжелым ударом по прибылям с операций, а в долгосрочной перспективе — по прибылям с процентных ставок. Это повлечет за собой структурное ослабление европейских банков и в частности финансовых учреждений, которые специализируются на кредитовании и зависят от ситуации в определенных отраслях, например, нефтяной.
Мишель Рюими: У банковских кризисов есть такое свойство, что они возникают в тот момент и в том месте, где их не ждут. Коронавирусный кризис не стал исключением. Как бы то ни было, в отличие от ипотечного кризиса и долгового кризиса в еврозоне, банковские учреждения, судя по всему, лучше подготовлены благодаря укреплению их капиталов и ликвидности, которое непрерывно ведется с финансового кризиса 2008 года.
Что касается деятельности, в рамках мер поддержки экономики со стороны правительства и европейских властей банки быстро развернули активную работу по обеспечению средствами предприятий, чья деятельность резко застопорилась из-за самоизоляции и решений об их административном закрытии.
Как бы то ни было, от них ждут участия в восстановлении экономики после снятия ограничений. Обладают ли они достаточной устойчивостью, чтобы сохранить работу в экономической среде, которая может испытывать длительные и масштабные пертурбации, несмотря на все планы восстановления, в условиях риска банкротства большого числа предприятий? Поэтому стоит ждать увеличения процентных ставок по займам, даже если банки получают государственные гарантии.
В будущем контрольные органы должны будут заняться рядом «структурных» проблем банковского сектора. Например, им нужно будет рассмотреть последствия низких процентных ставок при оценке объемов собственных средств и рисков. Следует проанализировать сценарии устойчиво низких процентных ставок и оценить прочность коммерческих моделей под таким углом. Наконец, они должны бдительно следить за ситуацией для предотвращения накопления избыточных рисков, которое может стать ударом по устойчивости всего банковского сектора.
— Санитарный кризис породит новый финансовый кризис?
О.М.: Особенность нынешнего кризиса кроется в его природе, поскольку он содержит в себе санитарную, общественную и психологическую составляющие (последствия для здоровья людей: болезнь, смерть, потенциальные осложнения в некоторых случаях), а также экономический и финансовый аспекты. Для лучшего понимания странностей текущего кризиса его следует сравнить с тем, что мы пережили в 2007-2008 годах. Ипотечный кризис стал шоком для финансовой системы и всех ее составляющих. Он был в первую очередь банковским и финансовым кризисом, повлек за собой банкротства кредитных организаций и инвестиционных фондов. Все это касалось в частности финансовых практик в сфере ипотечных кредитов с высокой степенью риска. В то же время нынешний кризис носит глобальный характер и проявлялся в течение нескольких месяцев в общей остановке экономики и закрытии определенных сфер деятельности (некоторые до сих пор не возобновили работу, например, сфера развлечений и ночные клубы) по регламентным причинам.
В отличие от других кризисов, нынешние сложности предприятий являются не результатом стратегических или управленческих ошибок, а следствием внешних факторов регламентационного характера (пропуски для движения по стране, закрытие границ, полная или частичная изоляция, социальное дистанцирование…). То есть, речь идет о глобальном кризисе внешнего характера, который ударяет одновременно по потреблению, производству, дистрибуции, государственным финансам (помощь предприятиям, частичная безработица, государственные гарантии займов, стимулирование инвестиций в предприятия). Сегодня мы имеем дело с неожиданным и тяжелым мировым кризисом, который касается нас напрямую и лично (закрытие школ для миллионов детей, новые методы обучения, распространение удаленной работы…), и чьи экономические (рецессия), санитарные (болезнь и осложнения) и социальные последствия (отношения с людьми, безработица и банкроство) могут сохраняться годами и даже привести к пересмотру наших подходов, в частности в сфере здравоохранения и безопасности. Если кризис окажется устойчивым, это может ограничить возможности самых слабых банков (речь идет об оттоке капитала и неготовности работать с сильнее всего пострадавшими отраслями). Такая ситуация может подтолкнуть учреждения к пересмотру их экономической модели.
М.Р.: Эпидемия ТОРС в 2003 году не повлекла за собой массового отвода ликвидности, в отличие от экономического кризиса 2008 года. Нынешний кризис является смешанным: он возник по санитарным причинам, но внешние обстоятельства придали ему экономическое измерение. Стоит ли ждать вывода средств из банков? Из сравнения можно сделать вывод о том, что при экономическом кризисе с санитарными корнями на такой итог меньше шансов.
Как бы то ни было, из-за своей небывалой природы кризис может сформировать новый сценарий. Как и в любом кризисе, нужно принимать во внимание психологический элемент страха, который играет тем более заметную роль, что мы имеем дело с новым вирусом. Стремящиеся успокоить людей заявления властей и экономических деятелей не могут стереть воспоминания о предыдущих кризисах. Никто не может удержать в узде психоз инвесторов и клиентов банков…
Сам по себе сценарий массового вывода капиталов из-за covid-19 не должен повлечь за собой банкротство банков. Тем не менее сочетание внешних элементов и панических порывов может подоткнуть вкладчиков к массовому выводу средств за краткий промежуток времени, хотя их пруденциальные нормативы и были увеличены с 2008 года. Базельские соглашения установили различные коэффициенты ликвидности в краткосрочной и долгосрочной перспективе, что должно помочь банкам справиться с потенциальным кризисом ликвидности, если он не продлится больше года.
— Европейская банковская система сможет выстоять под ударом коронавируса?
О.М.: По сравнению с кризисом 2008 года европейские банки лучше подготовлены благодаря проведенным реформам. У них более прочные позиции с высокой капитализацией и солидными резервами ликвидности. Кроме того, принятые властями исключительные меры поддержки, безусловно, помогли смягчить последствия коронавирусного кризиса для реальной экономики, позволили банковскому сектору еврозоны эффективнее сопротивляться вызванной пандемией напряженности.
Но сопротивление (смягчение потерь, отсрочка дивидендов, увеличение резервов на случай рисков) — это одно, а долгосрочный пересмотр деятельности и средств финансирования — совершенно другое. Фактически все зависит от длительности и неопределенности кризиса, которые осложняют логический и рациональный анализ (это уже не раз наблюдалось за последнее время).
Настоящая проблема в том, что лучшим вариантом для всех было бы отделение санитарной ситуации от экономических и финансовых аспектов, чье совокупное воздействие (спад потребления и инвестиций, ухудшение психологического состояния людей, рост рисков, потеря веры в будущее, общее замедление деятельности…) придают текущему кризису совершенно особый характер. Хотелось бы, чтобы мы смогли так или иначе вернуться к более спокойной обстановке, сняв давление с семей (пары, дети, старшие поколения), медиков и логистики (скорая помощь, пожарные, полицейские, таксисты) с помощью эффективной вакцины или лечения.
В чисто экономическом и финансовом плане, ни одно правительство не располагает в настоящий момент четкой стратегией. Властям приходится балансировать между экономическим реализмом и санитарной безопасностью, экономическим подъемом в транспорте и энергетике и поддержкой самых уязвимых слоев населения (молодежь, безработные, пожилые люди), бюджетным контролем и политикой финансирования… Власти должны обеспечить предоставление помощи и создание рабочих мест, параллельно внушая людям оптимизм с помощью новых проектов, которые включали бы в себя все стороны. Кризис должен вернуть смысл европейскому строительству и заинтересованность в нем, чего можно добиться ставкой на «органическую солидарность» с уважением к национальным культурам, а также конкретными коллективными решениями по главным общественным вопросам (здравоохранение, экология, занятость, наука…).
Но если нынешний кризис сохранится после 2021 года и продемонстрирует неспособность государств справиться с ним, он может дестабилизировать крупные европейские банки, а также привести к пересмотру банковской системы для защиты вкладов.
Но будем надеяться, что к тому моменту у нас получится урегулировать этот санитарный кризис и коллективно перезапустить экономику.
М.Р.: После финансового кризиса 2007 года рентабельность стала постоянной проблемой банков ряда развитых стран. Хотя мягкая валютная политика была очень важна для поддержания экономического роста, чрезвычайно низкие процентные ставки ограничили поле для маневра банков. Устойчивое сохранение этой тенденции может еще больше ударить по их рентабельности в среднесрочной перспективе. При этом их здоровье чрезвычайно важно для финансовой стабильности и является важным параметром любой экономической динамики: если банки не могут получать прибыль, у них будет меньше желания предоставлять займы и прочие финансовые услуги предприятиям и частным лицам, что лишит экономику столь важных для нее кредитов.
Санитарный кризис стал новым испытанием стойкости банков. Власти осознали, что банки являются частью решения. Поэтому важно уменьшить системные риски и повысить сопротивляемость банковского капитала. Нужно рассмотреть разные стратегии по сохранению и расширению собственных средств банков, в том числе ограничение дивидендов и выкуп акций.
Тем не менее у нас еще остаются зоны риска, такие как Греция, Португалия и Италия. Поэтому не исключено, что неустойчивый банк может оказаться в тяжелом положении. ЕЦБ и национальные структуры следят за этим посредством единого наблюдательного механизма и готовы действовать через единый механизм урегулирования.
Кроме того, стоит отметить боле важное, но оставшееся незамеченным решение. 20 марта 2020 года Еврокомиссия отметила, что если банку потребуется государственная поддержка из-за коронавируса, правила ее предоставления (в обычное время они подразумевают убытки для акционеров и кредиторов) применять не требуется. Большое изменение по сравнению с тем, что было, например, при рекапитализации итальянского банка Monte dei Paschi. Тем самым Еврокомиссия проявляет прагматизм и предоставляет государствам старые возможности в сфере финансовой помощи, если они хотят этого или нуждаются в этом.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
