В начале нынешнего года мировая экономика подверглась нескольким потрясениям, по совокупности создавшим эффект, который уже сегодня сравнивают с «великой депрессией», происходившей в США в начале прошлого века.
Две причины, накладывающиеся друг на друга и усиливающие кризисные явления, два противоположных тренда этого года – рост заболеваемости коронавирусом и падение цен на нефть.
Китай, один из крупнейших потребителей углеводородов мира, территория которого стала тем самым ящиком Пандоры, откуда вышла мировая эпидемия, в процессе борьбы с инфекцией вынужден был первым затормозить свою экономическую деятельность. Следом за ним болезнь охватила страны Европы, США. Потребление даже не снизилось – упало.
Параллельно развивалась история с нефтедобычей. Страны ОПЕК+ по истечении предыдущей сделки по квотам не смогли своевременно договориться, что вызвало настоящий экономический шторм в этой отрасли.
Сложившаяся сегодня в мировой экономике ситуация для высоко интегрированной и глобализированной мировой экономики представляет собой достаточно непривычный вызов. Экстренное торможение «локомотива» производства и потребления, разгоняемого все предшествующие десятилетия, стало подобно эффекту экстренного торможения реального состава – мало кто удержится на ногах, с полок в купе полетят чемоданы, непременно будут травмы, а может, и смертельные случаи.
Законы физики не может игнорировать и экономика. Кратное, а то и на порядок (в некоторых отраслях) падение потребления нефтепродуктов в первом квартале 2020 года (на фоне прогнозировавшегося умеренного спада) выглядит именно таким «экстренным торможением». «Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК) пересмотрела в сторону понижения свой прогноз по росту спроса на нефть в 2020 году на 0,92 млн. баррелей в сутки – до 60 тыс. баррелей в сутки в связи с ожиданиями более слабого роста мировой экономики на фоне распространения в мире коронавируса», – сообщает ТАСС.
Цены на эталонные марки нефти в среднем упали почти на 45%, что составляет своеобразный антирекорд нынешнего столетия. Март стал катастрофическим месяцем для нефтяников всего мира: 9 марта Brent снизилась в цене на 24%, 16 марта – на 11%, 19 марта – на 13%. Цена на сорт Urals упала на 75% за март. Цены же на марку WTF проделали ещё более головокружительный кульбит: падение за первый квартал на 65% и торги майскими фьючерсами по цене минус 38 долларов США.
В понедельник, 20 апреля, майские фьючерсы WTI открылись на отметке $17,73, но за несколько часов цена контракта упала почти на $56, что стало рекордным падением за сутки. После завершения расчетов по итогам дня торги майским фьючерсом (идут круглосуточно) возобновились на отметке минус $14. «Ничего подобного и близко не было в истории», – говорит профессор финансов Хьюстонского университета Крэйг Пирронг, специалист по сырьевым рынкам. Далее на нефтяном рынке всё развивалось достаточно предсказуемо. Странам ОПЕК+ пришлось-таки пересмотреть свои позиции и желания и договариваться о снижении производства.
Россия и ещё 23 страны всё же пошли на сокращение нефтедобычи, заключив 12 марта 2020 года новое соглашение с ОПЕК+, вступившее в силу с 1 мая. Согласно ему, основную нагрузку сокращения добычи понесут Саудовская Аравия и Россия, договорившиеся сократить добычу на 9,7 млн баррелей в ближайшие два месяца каждая. Казахстан, сообщает в своём пресс-релизе казахстанское министерство энергетики, за два месяца также сократит добычу нефти на те же 9,7 млн. В сутки его добыча сократится на 390 тыс. баррелей. Иначе во втором полугодии возможны переполнение нефтяных хранилищ и аварийная остановка добывающих предприятий.
На фоне таких новостей, а также долгожданного оживления экономической деятельности Китая и надежд на скорое возобновление экономической активности европейских стран цена нефти марки Brent начала расти, составив на сегодня более 30 долларов за баррель.
Однако есть некоторые моменты, которые на сегодняшний день заставляют задуматься, каким образом будет выполняться сделка в странах ЕАЭС, крупнейшими нефтедобытчиками среди которых являются Россия и Казахстан? Мало того, доходы от нефтегазового сектора являются крупными бюджетообразующими статьями в обоих государствах. Эти доходы формируют 44% ВВП Казахстана и 41,7% ВВП России. Для справки: доля нефтедоходов в экономике ОАЭ – около 30% ВВП, а вот США – всего 1%.
Это означает, что главные заинтересованные лица в «нефтяной игре» – страны, доходы которых существенно могут пострадать от такой волатильности цен и неопределённости сбыта. Судя по тому, что главным игрокам всё же удалось договориться, ситуация медленно, но будет выравниваться, если не случится очередной катаклизм типа пандемии. Добыча – регулируемо падать, цены – расти.
Однако для РФ и РК есть определённые сложности в том, чтобы исполнить договоренности ОПЕК+. В России, например, в отличие от стран Ближневосточного бассейна, немало месторождений, которые технологически не предполагают прекращения их эксплуатации. Последнее может вызвать последствия, которые воспрепятствуют в дальнейшем возобновлению добычи. Также есть и моменты, связанные с ценообразованием на российскую нефть, которые предполагают высокую налоговую нагрузку. Себестоимость её, по оценкам экспертов, составляет около 25 долларов за баррель.
Следует упомянуть также, что нефтедобыча – это сектор высокотехнологичный, в Российской Федерации нефтеносные районы расположены в основном в условиях Сибири, Заполярья, что делает нефтедобычу достаточно зависимой и от человеческого фактора. Это трудная работа, которая требует не только специфических знаний и умений, на месторождениях люди живут длинными вахтами, небольшими коллективами, что в ситуации пандемии COVID-19 является серьёзной опасностью вспышек заболеваемости. Например, подобная вспышка уже зафиксирована в Казахстане, в одном из посёлков нефтедобытчиков. Также непросто в условиях происходящего сокращения нефтедобычи и потребления сохранить квалифицированные кадры. А для многих населённых пунктов предприятия нефтегазового сектора являются градообразующими, а также участвуют в содержании социального сектора этих городов и посёлков. Всё это создаёт дополнительные трудности для нефтегазового сектора.
У казахстанских нефтяников – те же проблемы, что и у их российских коллег. На их плечах – более трети ВВП страны. В отрасли напрямую заняты более 150 тыс. человек (это из 18 млн населения страны), и это без учёта членов семей нефтяников и сотрудников смежных отраслей, напрямую зависящих от нефтедобычи (например, работники АЗС, транспортники и т. д.).
При сохранении нынешних цен на черное золото дефицит бюджета Казахстана может составить 1,2% ВВП, а доходы казны от экспорта нефти и газа сократятся в 3 раза. «Основная задача, которая стоит перед нами, – это сохранение рабочих мест», – отметил Рашид Жаксылыков, председатель президиума Союза нефтесервисных компаний Казахстана.
Поэтому руководство республики активно участвует в поддержке важной отрасли: до конца года освобождены от уплаты акцизов производители бензина и дизельного топлива; введён запрет на ж/д поставки этих видов топлива из России; запланировано обнуление вывозных пошлин на поставки бензина, ДТ и мазута за границу.
Однако, в отличие от России, не допускающей падения цен на бензин на территории страны, что позволяет сохранить рентабельность этой отрасли, в РК на сегодня цены на это топливо – одни из наиболее низких в мировом масштабе, что отрицательно отражается на уровне рентабельности как производителей нефтепродуктов, так и сетей АЗС. На данный момент рентабельность нефтепереработки и оптовых, и розничных продаж приближается к нулю. А если учесть, что достаточно большую долю расходов нефтепереработки компенсировали из своего кармана нефтедобывающие предприятия, давая скидку на сырьё для внутренней нефтепереработки на сумму от 50 до 100 долларов за тонну, а также наличие достаточно большого кредитного пакета у предприятий НПЗ, то есть опасность, что Казахстан может в принципе потерять контроль над своими НПЗ.
Есть и ещё один момент, который ставит вопрос о выполнении Нур-Султаном соглашения ОПЕК+ о снижении нефтедобычи. Он затрагивает наличие иностранных собственников в предприятиях нефтегазодобывающей отрасли Казахстана. Подавляющий объём добычи в стране обеспечивают СП «Тенгизшевройл» и «Северо-Каспийский проект». Собственниками этих предприятий являются такие ТНК, как Chevron, Total, ExxonMobil. Издание eadaily.com со ссылкой на портал Energy Intelligence сообщило, что казахстанские СП не собираются снижать производство. Как это соотносится с теми обещаниями, которые дало казахстанское руководство ОПЕК+, пока неясно.
Есть и ещё моменты, взаимосвязанные с происходящим на нефтяном рынке коллапсом: в связи с резким падением стоимости чёрного золота вновь встаёт вопрос о падении конкурентоспособности «зелёной энергетики», которую поддерживало в качестве альтернативы сжиганию углеводородов лишь стабильно росшая на них цена.
Обилие противоречий и проблем, которые сопровождают всё более тесно сплетающиеся экономические, политические, экологические интересы государств, а также мировых транснациональных корпораций, нарастает. Появляющиеся новые вызовы (вроде пандемии коронавируса COVID-19) обостряют старые проблемы. И насколько договороспособными и осознающими необходимость разрешения появляющихся противоречий окажутся руководители стран, «капитаны бизнеса» и политики, настолько легко и безболезненно будут пройдены пороги, возникшие в течение мирового экономического процесса.
Источник: ritmeurasia.org.
Рейтинг публикации:
|
