Российская государственная компания ПАО «Газпром» в консорциуме с пятью крупнейшими энергетическими корпорациями западной Европы в 2017 году заключила соглашение о строительстве новой линии европейского газопровода «Северный поток — 2», который почти вдвое увеличит пропускную способность этой экспортной магистрали. Работы на проекте продолжаются. Из общей его стоимости в 10 миллиардов евро 50% — это инвестиции западных партнеров России.

Мощность существующей ветки газопровода, которой российский газ поступает в Германию, составляет 55 миллиардов кубометров в год. Новый газопровод «Северный поток — 2» практически удвоит эти возможности. Это усилит зависимость Германии от России в получении энергии. По этому поводу зубами скрежещет президент США Трамп.

Скрежещущий зубами Трамп: «Германия становится пленницей России»

Впервые свою позицию по поводу газопровода «Северный поток — 2» президент Трамп высказал в апреле 2018 года на встрече с руководителями трех прибалтийских государств: «Я против этого газопровода, который принесет огромные деньги России». Позже он стал ужесточать критику по вопросу строительства газопровода в адрес Германии. В беседе с генеральным секретарем НАТО в июле того же года американский президент заявил: «В поставках энергии (прим. автора — речь, видимо, шла о поставках природного газа) Германия на 60-70% зависит от России и контролируется ею. Это делает Германию российской пленницей». Канцлер Меркель тогда возразила Трампу: «Германия является независимым государством». Однако Трамп пошел на введение антироссийских санкций.

Америка, ставшая в результате т.н. «сланцевой революции» крупнейшим газодобывающим государством в мире, начала экспорт СПГ в Азию и Европу. В основании критики Трампом «зависимости Европы от России» лежит цель значительно расширить поставки американского СПГ в Европу.

Испытывая все большее беспокойство по поводу возможности усиления российского влияния в Западной Европе, американское политическое сообщество в лице и республиканцев, и демократов под предлогом того, что «Россия использует энергию в качестве оружия», в мае 2019 года внесли в сенат проект закона «О защите энергетической безопасности Европы». В июле законопроект получил поддержку комитета сената по иностранным делам. Впоследствии основные положения этого законопроекта вошли в «Закон об оборонном бюджете США на 2020 год», который был принят обеими палатами Конгресса. В декабре 2019 года Трамп закон подписал.

Из 1220 километров газопровода «Северный поток — 2» на морском участке осталось уложить всего 160 километров в экономической зоне Дании. Однако, испугавшись американских санкций, занимавшаяся прокладкой трубопровода компания Allseas (штаб-квартира в Швейцарии), сняла два своих корабля с проекта. Тогда немецкие газеты приводили слова президента Путина о том, что «завершение строительства газопровода может быть отложено на полгода». В настоящее время наиболее реальным считается окончание проекта во второй половине нынешнего года.

В Германии эти американские санкции вызвали в целом пренебрежительную реакцию. Если в ЕС их осторожно покритиковали, заявив, что «санкции были приняты против законно действующих европейских компаний», то Меркель устами своего пресс-секретаря выразилась гораздо жестче. «Берлин отметает такие внешние санкции, осуществляемые из страны, находящейся вне европейского региона». В январе Меркель посетила Путина в Москве и имела с ним 3-часовые переговоры. В ходе них она подчеркнула, что несмотря на санкции США, работы по «Северному потоку —2» будут завершены.

Тяжелая ситуация в немецкой энергетике. Здесь невозможен отказ ни от ядерной энергии, ни от угля

Германия согласилась с европейской директивой о доведении до нуля выброса парниковых газов к 2050 году. Это поддерживает ее имидж передовой в вопросах экологии и борьбы с изменениями климата державы. Однако на самом деле Германия часто плетется в хвосте европейской дискуссии о политике противодействия изменению климата Земли.

Когда в июне 2018 года в ЕС обсуждались директивные показатели по развитию в странах Союза возобновляемых источников энергии до 2030 года, и было намерение многих стран установить его на уровне 27%, Франция, Италия, Испания и целый ряд других развитых государств Западной Европы предложили повысить это соотношение до 35%. Германия жестко выступила против. Тогда министр экономики Германии Альтмайер предложил максимально возможную цифру — 32%. При этом он заявил следующее: «Чтобы достичь нынешнего уровня использования возобновляемых источников энергии — 15%, Германии пришлось взвалить на плечи народа бремя в 25 миллиардов евро. Нам следует исходить из реальных и достижимых директивных показателей».

Здесь следует вспомнить и о том, что Германия была единственной страной Западной Европы, которая выступала против доведения к 2050 году выброса парниковых газов до нуля. Однако во время выборов в мае 2019 года в Европарламент и местных выборов, когда стала ясной победа «зеленых», на июньском саммите лидеров ЕС Берлин поменял свою позицию и согласился с этой директивой. Это было похоже на то, как центральные власти Германии в 2011 году под давлением общественного мнения приняли решение об отказе от использования атомной энергии.

Под тем, что Германия в последнее время часто встает в оппозицию энергетическим инициативам ЕС, есть свои причины. Во-первых, немцы обеспокоены вопросами стабильного производства электроэнергии. Для снижения уровня выброса парниковых газов нужно закрыть теплоэлектростанции, работающие на каменном и буром угле и обеспечивающие около 40% выработки электроэнергии в стране. Это фактор серьезно беспокоит Германию, которая в 2022 году окончательно закроет все свои атомные электростанции. И совершенно справедливо в 2014 году тогдашний вице-канцлер и министр экономики Зигмар Габриэль заявлял: «Для нас совершенно невозможно отказаться в энергетике и от атома, и от угля». В конечном счете, тогда было принято решение сохранить эксплуатацию электростанций на лигнитах до 2038 года.

Газопровод, нужный западному бизнесу. Европейцы боятся лишиться поставок энергии

Во-вторых, это вопрос цены на электроэнергию. Даже с учетом того, что на проекты возобновляемых источников энергии было потрачены огромные деньги из бюджета, в первой половине 2019 года стоимость одного киловатт-часа для немецких домохозяйств составляла 0,39 евро (примерно 37 иен). Это в полтора раза больше, чем стоимость того же киловатт-часа в Японии. Хотя Германия и активно переключается на производство конкурентоспособной ветряной электроэнергии, она не может переходить на возобновляемые источники слишком быстро, исходя из интересов сдерживания предсказуемого роста цен.

Чтобы покрывать «дыру» в производстве электроэнергии, возникающую из-за постепенного отказа для обеспечения стабильных ее поставок по конкурентным ценам, Германия не имеет сейчас никакой другой альтернативы, кроме природного газа. «Линия жизни» для энергетической политики Германии — это стабильное получение природного газа по устраивающим страну ценам. У Германии есть опыт перерыва в поставках голубого топлива. В июне 2009 года, когда российский «Газпром» не достиг договоренности по ценам газа с Украиной, он приостановил транзит через эту страну на Запад.

Тогда-то западный бизнес и почувствовал необходимость в альтернативных маршрутах получения российского газа, минуя такую конфликтную территорию, которую являла собой Украина. Было принято решение о строительстве первой нитки газопровода «Северный поток», и уже в 2011 году он был введен в строй. В настоящее время 1/3 поставляемого в Европу российского газа идет именно по этой артерии. «Северный поток — 2» призван резко увеличить эти экспортные возможности России.

Доля самообеспечения Германии своих потребностей в энергии с учетом снижения доли атомной энергетики и повышения процента использования возобновляемых источников составляет в настоящее время только 35%. В оставшейся части 80% вырабатывается из традиционных ископаемых видов топлива. Более 80% его импортируется. Главное место в получении Германией газа, нефти и угля занимает Россия. Ее доля по этим видам топлива в топливно-энергетическом балансе страны составляет около 40%. Таков уровень зависимости Германии от России, с которой ЕС состоит в противоречии в связи с украинской проблемой.

Правительство Германии заявляет о том, что строительство «Северного потока — 2» — это коммерческий, а не политический проект, в котором участвуют представители немецкого и европейского бизнеса. Берлин приветствует возможность увеличения поставок природного газа из России по конкурентным ценам. «Газпром» рассчитывает на долгосрочные доходы от «Северного потока — 2» и исходит из того, что его запуск значительно сократит расходы на транзит голубого топлива по наземным трубопроводам. Российский концерн исполнен решимости во что бы то ни стало завершить строительство «Северного потока — 2». В ЕС проект кроме Германии поддерживают и другие страны, в частности, Голландия, Австрия и Франция, которые ожидают увеличения поставок российского топлива в условиях, когда в самой Европе добыча природного газа сокращается, и происходит отход от использования электрогенерации за счет твердых видов топлива типа угля.

В Западной Европе в настоящее время идет активная дискуссия с разными взглядами на вопросы безопасности, изменения климата, источников энергии, атомной энергетики и т.д. Хотя Еврокомиссия, исходя из политических соображений, и декларирует высокие директивные показатели по снижению выброса парниковых газов, в разных странах с разными внутренними ситуациями к ним относятся по-разному. В этом плане образцовая в смысле отношения к экологии Германия, испытывает серьезные проблемы, которые будут только углубляться.

Даже «борец за климат» канцлер Германии Меркель оказывается больше озабоченной вопросами занятости населения, чем экологией. Страны Западной Европы явно шагают не в ногу

Хотя внешне Западная Европа активно подходит к вопросам экологии, но на самом деле не все страны здесь шагают в ногу. Во многих европейских странах власти исходят не только из соображений защиты экологии, но и защиты местного бизнеса. Потому что, если уступить в этих последних проблемах, то можно лишиться и части благосостояния страны. Например, в том, что касается производственных затрат. В 2014 году Еврокомиссия опубликовала данные о том, что в период с 2008 по 2014 год цены на промышленную электроэнергию в ЕС росли на 3,5% в год, достигнув уровня, который превышал соответствующий показатель в Америке и России в 2 раза, а в Китае — на 20%. Причиной этого стало повышение налогов, за счет которых покрывались возросшие расходы на передачу электроэнергии и разработку новых технологий возобновляемых источников. 

Разработка новых технологий привела к повышению стоимости электроэнергии и снижению конкурентоспособности местных производителей. Это стало очень важным для Германии с ее мощной промышленностью, опирающейся в производстве электроэнергии на ТЭС, работающие на угле и лигнитах, и для ряда других стран центральной Европы, сильно зависящих от угольной электрогенерации. Именно эти страны выступили против директивных показателей ЕС по возобновляемым источникам энергии на 2030 год. Они же до последнего сопротивлялись установлению нулевого уровня парниковых выбросов к 2050 году, согласившись на это только в конце прошлого года.

Канцлер Германии Меркель, которую прозвали «борцом за климат» тоже неоднократно допускала заявления о том, что гораздо важнее проблем потепления для нее проблемы немецкой экономики и занятости населения. В июне 2018 года на встрече министров ЕС по охране окружающей среды она сказала: «Для Германии самым важным является вопрос занятости. А второй по значимости — это вопрос с углекислым газом». Этим она декларировала, что вопросам развития металлургии и автомобилестроения, которые в негативно влияют на окружающую среду она отдает приоритеты.

Расходятся мнения в ЕС и в отношении атомной энергии. С 2018 года в Европе идет активная дискуссия по поводу того, что правительствам Евросоюза следует провести классификацию отраслей промышленности по тому, какие из них могут стать более приоритетными по капиталовложениям с точки зрения улучшения экологии и охраны окружающей среды. Если Германия категорически возражала против того, чтобы в список таких отраслей была бы включена атомная энергетика, то Франция и ряд центральноевропейских государств выступали с прямо противоположных позиций.

Наконец, в декабре прошлого года Еврокомиссия и Европарламент пришли к промежуточному соглашению о том, что предприятия атомной энергетики могут стать объектами таких капиталовложений в том случае, если будет установлено, что они не наносят ущерба экологии. Работы по классификации отраслей продолжится до конца 2021 года, и следует ожидать острой дискуссии и по объектам атомной энергетики.

Рюдзо Ямамото — профессор факультета политологии университета «Токоха дайгаку».

Работал начальником отдела экологических проблем компании «Сумитомо сёдзи», руководителем отдела проблем мировой экологии и климата Министерства промышленности и торговли, являлся членом правления Токийской торгово-промышленной палаты. Автор многочисленных книг, в частности, «Будущее мирового роста в условиях дефицита электроэнергии».