Мишустин научит цифровизации весь ЕАЭС

31 января в Казахстан приедет с первым визитом в качестве нового премьер-министра России Михаил Mишустин.

Как сообщает пресс-служба российского правительства, Mишустин примет участие в форуме, посвященном цифровому будущему и новых технологиям, а также примет участие в заседании Евразийского межправительственного совета, в рамках которого планируется обсудить вопросы функционирования EАЭС, использования национальных валют и совершенствованию защитных мер с учетом международных практик и опыта многосторонних интеграционных объединений.

Тем временем стало известно, что казахстанское Министерство торговли и интеграции намерено инициировать разбирательство против решения России ввести запрет на продажу смартфонов, компьютеров или смарт-телевизоров без российского софта.

О перспективах данного разбирательства и истинных целях визита Mишустина корреспондент StanRadar.com побеседовал с известным казахстанским экономистом Петром Своиком.

- Петр Владимирович, скажите: приезд Mишустина — это вежливости и, образно говоря, знакомства или стоит ждать каких-то изменений от нового главы кабмина?

- Думаю, что конкретно в этот визит никаких изменений не будет. Он просто вписан в существующий график. С другой стороны, это все равно будет знаковый визит — не с точки зрения того, что произойдет, а с точки зрения подтекстов.

- Каких?

- А подтексты сегодня такие. Почему Путuн столь срочно затеял реформы — не только правительства, но и Конституции? Ведь чуть ли не на бегу все делается. А потому, что сама мировая ситуация подпирает. В конце года будет переизбран Трамп, и он с новыми силами во второй срок окончательно порушит глобализм. Либо даже если изберут не его и будет попытка вернуть все на свои места, то ситуация усугубится еще быстрее.

Поэтому вот эти разговоры об усилении роли взаиморасчетов, национальной валюты и так далее — это очень правильные и предваряющие реальный вызов разговоры. Ведь в чем главное содержание деятельности товарища Трампа? Когда мы говорим о разрушении глобализма, то, прежде всего, подразумеваем разрушение долларового финансового глобализма. А если универсальная расчетная роль доллара уходит в прошлое, то вместо этого мир должен обрести какие-то другие способы взаиморасчетов.

И понятно, что вот эта вся валютная мелкота, весь этот праздник суверенитетов — он годился лишь постольку, поскольку все местные замечательные суверенные валюты есть, по сути, местные доллары. Сегодня это так. Даже рубль — это, по сути, русский доллар, а тенге — доллар казахский. И никакого другого наполнения у этих валют не будет. А вдруг завтра доллара не станет? Придется же как-то действовать самостоятельно. Ведь если рассыплется долларовая крыша, то вслед за ней рухнет и валютный суверенитет.

- То есть, Bы полагаете, во время визита Muшустuна будут обсуждаться в первую очередь эти моменты?

- Я думаю, что визит будет внешне формальным, что на протяжении всего заседания будут обсуждаться только те вопросы, которые уже обозначены в повестке. Никаких сенсаций, никаких «шаг вправо, шаг влево» - не будет. Но подтекст будет такой, какой я описал.

Вслух, конечно, об этом говориться не будет, но это все будут ощущать. По сути, ведь у Muшустuна нет никакого мандата на изменение валютной политики. Валютную политику в России проводит даже не правительство, а Центробанк. Но все понимают, что изменения грядут и они неизбежны. И Muшустuна будут воспринимать как вестника таких изменений.

- Но ведь помимо этого есть что обсудить. К примеру, недавно Лукашeнко заявил, что Москва не дает им согласия на поставки казахстанской нефти. Разве это не претит идее EАЭС как таковой?

- Во всех претензиях и откровениях Лукашeнко в последнее время, я бы на первое место поставил тот факт, что у Белоруссии не в ее пользу 9 миллиардов долларов минус торговое сальдо с Россией. У Казахстана, кстати, 7,5 миллиардов. Если посмотреть на всех других членов EАЭС, то у всех с Россией отрицательное сальдо. Когда Шахрай с Бурбулисом впечатляли Ельцина, что надо Союз развалить, чтобы быстрее освободиться от всех этих нахлебников и дать России возможность быстрее войти в рынок, они c чисто арифметической точки зрения были правы.

Сейчас Россия со всеми партнерами по EАЭС имеет положительное торговое сальдо. Поэтому с точки зрения чистой торговли, а сегодняшний EАЭС – это торговый союз, поскольку там больше ничего нет, он Россию полностью устраивает. У нее сплошные плюсы. И так и так. «Где хотите, там и ищите деньги для расчета со мной. Продавайте больше сырья в Европу, товарищи казахи. Посылайте больше рабсилы в Москву, товарищи узбеки с таджиками. У нас проблем с вами нет. У нас только плюсы».

Другой вопрос, что когда новый мир совместными усилиями Трампа, Путuна и Си Цзuньпuна будет обустраиваться, там, конечно, зона ответственности и общего пространства будут играть решающую роль. И понятно, что в политическом смысле Россия просто обязана стать общим центром решения социальных и экономических проблем на громадном пространстве. Кстати, не обязательно только в рамках бывшего СССР. По всей видимости, и Турция – в силу исторической логики, и, возможно, Иран, а может еще кто-то присоединится к евразийской интеграции.

Вопрос только в том – это будет чисто торговая интеграция с общими валютными механизмами или же это будет интеграция, предусматривающая и развитие – экономическое и социальное и устранение, в частности, торговых перекосов?

Разумеется, Казахстану категорически необходима интеграция не торговая. От торговой интеграции ему деваться некуда: он никак не сможет выскочить из торговых отношений с Россией и ликвидировать свои 7,5 млрд долларов ежегодных отрицательного торгового сальдо. В данном случае ему нужно такое развитие, которое бы уменьшало эту цифру и превращало его минусы в плюсы. Этого можно достичь только совместно с Россией. Пока что Казахстан не пришел к этому пониманию.

Да и в самой России понимания вот такой интеграционной идеи нет. Россия тоже говорит стандартные плоские слова насчет торговой и экономической интеграции, которая не предусматривает ни валютных, ни инвестиционных совместных проектов. Но это все – то будущее, которое надо понимать и готовиться к нему.

С точки зрения этого будущего – интеграция абсолютно необходима. А с точки зрения нынешних реалий – все в минусах, кроме России. Чего ради ей говорить своим бывшим братьям: давайте интегрироваться, а мы начнем и так небольшие наши ресурсы роста направлять на исправление торговых перекосов с вами. Чего ради? Хотели суверенитета – вот и радуйтесь.

- А что Вы думаете насчет намерений инициировать разбирательства против России? Каковы перспективы этого разбирательства? И не говорят ли все эти факты о том, что в EАЭС имеются проблемы?

- Конечно, имеются. Это объединение – торговое. А в торговле, как известно, каждый сам за себя. Казахи создали министерство торговли и интеграции. Так ты, товарищ министр, которого поставили на эту двойную функцию, определись – ты за торговлю или за интеграцию. Если за торговлю – иди, судись. Может, даже выиграешь суд. Но у тебя, товарищ министр, 7,5 млрд долларов минусового сальдо с Россией! И если ты согласен на такое сальдо, то тебя надо срочно убирать из министров торговли.

А если ты не согласен, то ты срочно должен заняться интеграцией и ставить вопрос о том, чтобы переходить из торгового формата – в инвестиционный, в совместный инвестиционный.

И при этом иметь в виду, что казахские интересы – выправлять торговые дисбалансы, а русские интересы – иметь политическую интеграцию. Надо договариваться, надо искать баланс между этими интересами.

Точно также и с Лукашeнко: ты что хотел по-прежнему брать нефть по внутренним российским ценам и при этом сохранять свой суверенитет? Нет! Ситуация подходит к тому, что Россия говорит: либо интеграция, либо к тебе будет такое же отношение как и к любому другому зарубежному партнеру.

- Изменились ли отношения между Казахстаном и Россией после прихода к власти Касым-Жомарта Tокаева?

- Пока не изменились. И Россия пока что не форсирует следующие этапы интеграции, и Казахстан не стремится забегать вперед… Хотя, лично я считаю, что давно уже пора собирать великое посольство в Москву и сказать там: давайте объединяться, мы согласны на общие представительные и даже исполнительные органы в рамках общего интереса.

А наш казахский интерес – ускоренное инвестиционное развития для устранения перекосов в торговле с вами, а ваш интерес – давайте формулируйте. Но пока этого нет…

- Вы говорите об объединении с потерей суверенитета или же просто о более тесной интеграции?

- Нынешний суверенитет – это стопроцентная гарантия отсутствия суверенитета.

- Поясните…

- Есть ли у нас валютный суверенитет? Абсолютно нет – именно благодаря суверенной валюте. Ходит ли тенге хоть где-нибудь за пределами Казахстана? Участвует ли тенге хоть в каких-то внешних расчетах? На эти вопросы ответов нет. Точнее так: о внешних расчетах с Россией тенге участвует – 1% по экспорту и 3% по импорту. Три четверти расчетов это рубли, остальное – доллары и евро. То есть в тенге расчеты составляют от 1% до 3%. Даже внутри Казахстана доллар – старший брат. Все серьезные люди осуществляют серьезные сделки в долларах. То есть валютного суверенитета нет.

А есть ли у нас торговый суверенитет? А вот он – в минусе с Россией, с которым мы ничего сделать не можем. То есть наша суверенность – это гарантия нашего сырьевого придаточного положения. И мы из такого положения при таком суверенитете никогда не выйдем…

Современная экономика уже давно приобрела наднациональный характер. Нет ни одного государства в мире, которое бы имело самодостаточную экономику. Любая дееспособная экономическая система охватывает, как минимум, несколько союзов. И, соответственно, суверенитет возможен только в рамках наднациональной модели.

Может ли такой суверенитет приобрести EАЭС? Безусловно! Он имеет все шансы стать хотя бы на 90% самодостаточным на мировом уровне. Претендует ли Казахстан хоть на частичную суверенность хоть в чем-нибудь, будучи формально суверенным? Мне навскидку трудно назвать хотя бы отдельные направления, где Казахстан мог бы сказать, что мы суверенны. Все остальное – это стопроцентное отсутствие суверенитета.

Что касается вопроса об отношениях, то я считаю, что при Токаеве, если они и изменятся, то только в лучшую сторону. Нурсултан Назарбаев великолепно балансировал в отношениях с соседями и имел очень хорошие отношения с Путиным. У Tокаева это будет получаться не хуже, даже может быть лучше. Мне кажется, он готов к реализации более глубоких суверенных формаций. Да, он не будет сам это форсировать по понятным причинам. Но он готов.

- Какие минусы и плюсы имеются в отношениях между нашими странами на сегодняшний день?

- Самый большой плюс – мы с Россией по-прежнему едины. К примеру, три четверти нашего сырьевого экспорта – это Европа, а значит – это российские трубопроводы и российские железные дороги. И если бы в наших отношениях пролегла бы хоть малейшая тень, то у нас, вполне возможно, возникли бы большие трудности с этими трубопроводами. Причем от этой зависимости мы уйти никак не можем.

Мы не можем начать торговать своей нефтью и своими металлами в Европе в обход России. И тут все очень хорошо и всегда так будет, потому, что казахский правящий класс понимает, что на латиницу перейти можно, но всерьез отказываться от России – это самоубийство. В основе - все очень прочно. Так что осталось только дождаться, когда евразийская интеграция сама потребует переводить себя в более развернутый формат.