Андрей Сусленков, директор по идеологической работе Минского тракторного завода, с гордостью демонстрирует те льготы, которые предоставляет его компания — по низким ценам или вообще бесплатно — более 30 тысячам сотрудников, включая тех, кто уже находится на заслуженном отдыхе. В заводской больнице 560 врачей используют в работе новенькое западное оборудование — от рутинных обследований до хирургических операций, включая лазерную коррекцию зрения. Дворец культуры, расположенный напротив богато украшенных и выполненных в сталинском стиле ворот завода, включает в себя шикарный театр с современным светом и звуком. Совсем недавно там состоялся концерт в честь «Дня машиностроителей». Расположенный в пригороде столицы лесной санаторий предлагает курсы лечения, там можно также провести отпуск, а летом работает лагерь для 300 детей сотрудников завода. «Это были умные профессионалы, те, что тогда обеспечили предоставление таких социальных услуг», — говорит Сусленков. По его словам, он провел аудит той системы, которую советские планировщики разработали для этого предприятия, и обнаружил очень мало «лишнего».

Можно назвать это белорусским исключением. По прошествии почти 28 лет после развала Советского Союза эта очень осторожная нация, состоящая из 9,5 миллиона человек, — в течение многих веков она оказывалась в центре войн Москвы с другими частями Европы, — сохранила большое количество рабочих мест в промышленности, а также социальную экосистему, которую раньше централизованное планирование бюджетов предприятий позволяло поддерживать на всей территории этого блока.

В Европе Белоруссия известна, скорее всего, как «последняя диктатура Европы». В меньшей степени признанным является то, что ее переход от командной к полурыночной экономике со скоростью застрявшего в грязи трактора каким-то образом в результате привел к тому, что по некоторым экономическим показателям Белоруссия стала лучшим местом для жизни, чем любая другая бывшая советская республика, за исключением присоединившихся к Европейскому союзу стран Балтии. Белоруссия имеет более хорошие показатели по неравенству, чем любой член Евросоюза (включая такие страны, как Дания), и в этой стране имеется меньший процент людей, живущих менее чем на 5,5 доллара в день, — так Всемирный банк измеряет бедность, — чем в других бывших частях Советского Союза, в половине членов Евросоюза и в Соединенных Штатах.

 

Здесь нет дорог с большими выбоинами и обветшалых строений, нет депопуляции, существующей в других испытывающих серьезные проблемы бывших советских республиках, — 65-летний президент Александр Лукашенко, находящийся у власти с 1994 года, превратил Минск в своего рода советский тематический парк. Это своего рода представление о том, какой, по его мнению, была бы ситуация, если бы удалось избежать развала коммунистической системы в 1991 году. Статуи Ленина и других большевиков все еще доминируют в городских ландшафтах. Дома и бульвары сталинской эпохи содержатся в безукоризненном порядке и обновляются; парки тщательно ухожены, а тротуары содержатся в чистоте. Александр Лукашенко посетил Минский тракторный завод в 2015 году, и после этого его руководство восстановило фризы, убранные в ходе кампании по борьбе с «архитектурными излишествами» после смерти Сталина в 1953 году.

 

«Я считаю, что Белоруссия, на самом деле, движется по уникальному пути», который имеет некоторые недооцененные выгодные стороны, в том числе стабильность, отмечает Александр Пивоварский, глава белорусского представительства Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) в интервью, которое проходит в его офисе в центре Минска. — «Однако мы считаем, что белорусская экономическая модель не является устойчивой».

На самом деле исключительности Лукашенко сегодня ничего не угрожает, однако другим будет сложно воспроизвести его систему, — ее существование стало возможным в результате миллиардов долларов, которые Россия де-факто предоставляет в виде энергетических субсидий, включая поставку значительного количества сырой нефти, которую Белоруссия покупает по дисконтным ценам. Россия забирает эти субсидии с помощью так называемого налогового маневра, при применении которого перестают существовать те исключения, от которых получала выгоду Белоруссия. Ее нефтеперерабатывающие заводы уже платят за российскую нефть 80% от цены на мировом рынке, — пять лет назад Белоруссия платила лишь 50% от этой цены. В результате изменения налогов Минск к 2025 году будет платить полную цену, а для этого, по данным правительства, нужно будет потрать 10 миллиардов долларов за шесть лет (кроме того, Белоруссия платит вдвое меньше стран Западной Европы за российский природный газ; переговоры о сохранении этого дисконта продолжаются).

Без компенсации утраченных субсидий Белоруссии, возможно, придется перестроить доставшиеся ей по наследству государственные предприятия, и в результате будут сокращены рабочие места, а также поддерживаемые властями социальные программы. «Не следует забывать, что Белоруссия имеет нефтяную экономику. Внешне она не похожа на экспортера нефти, но на самом деле таковым и является, потому что постоянно получает от России дешевую нефть», которую затем перерабатывает для реэкспорта в страны Европы, говорит Сергей Гуриев, бывший главный экономист Европейского банка реконструкции и развития. — «Но эта ситуация изменится, и настанет час расплаты».

Кремль ставит любую компенсацию для смягчения удара в зависимость от сделки по интеграции двух стран. Это заставляет Лукашенко маневрировать в поисках выбора, которого он уже в течение долгого времени пытается избежать, — речь идет о заключении сделки с Россией, и при этом возникает риск, что это будет воспринято как принесение в жертву суверенитета. Кроме того, это может означать перевод тяжелой индустрии на коммерческую основу и обращение к Западу за помощью, за что Москва может наказать. Соглашение, интенсивная работа над которым продолжалась в течение нескольких месяцев, должно быть подписано 8 декабря.

Пока Лукашенко удавалось заключать такие сделки, на которые были неспособны другие бывшие советские республики. Частично благодаря возникшей в результате стабильности ВВП Белоруссии на душу населения в долларах примерно в два раза выше, чем в таких бывших советских республиках как Грузия, Молдавия или Украина. Эти три страны больше экспериментировали с рыночной экономикой, а также с проевропейским направлением, что привело к столкновениям с Москвой. Вместо дешевых энергоносителей они получили российские санкции, политическое вмешательство и территориальное расчленение. Та цена, которую Белоруссия платит за свою стабильность, является непомерной, если учитывать утрату защиты прав человека и политической свободы. Внутренняя служба безопасности этой страны до сих пор называется КГБ. В докладе ООН за 2018 год приводятся случаи нарушения закона — от пыток, применяемых полицией, до ограничения свободы слова.

Однако многое изменилось после того, как белорусы на референдуме по вопросу о сохранении Советского Союза проголосовали перед его развалом в 1991 году за его сохранение (84% «за», 16% «против»). Придя к власти, Лукашенко, бывший директор колхоза, воспользовался этой ностальгией и перевел назад часы либеральных реформ, намеченных к реализации после развала Советского Союза. Среди прочего, он отменил некоторые местные выборы, ограничил право продажи и покупки сельскохозяйственных земель, а также восстановил русский язык в качестве официального. Кроме того, он сделал Днем независимости дату освобождения Минска от нацистской оккупации в 1944 году, а не дату принятия в Белоруссии Декларации о суверенитете и независимости от Советского Союза в 1990-м году.

Лукашенко также не скрывал своих взглядов относительно частного предпринимательства. «Через десять лет я пожму руку последнему предпринимателю, — сказал он в 1995 году, если верить местным средствам массовой информации. — Предприниматели — это вшивые блохи, от которых надо избавляться!» Через четыре года он подписал сделку с Россией о слиянии политических и экономических институтов двух стран с целью образования частично восстановленного государства, и тогда, еще до прихода Владимира Путина к власти в Москве, казалось, что он может быть приемлемым кандидатом для того, чтобы его возглавить.

Сегодня Лукашенко прикалывает медали на грудь предпринимателей и провозглашает себя защитником суверенитета Белоруссии. Около 50% экономики страны находится в частных руках. В центре Минска в домах сталинской эпохи открыты многочисленные бары, рестораны и частные магазины, но есть и небольшое количество предприятий торговли, которые в советском стиле рекламируют свой ассортимент, и которые называются достаточно просто: «Обувь», «Книги», «Продукты». При всем своем нежелании приватизировать крупные государственные предприятия, Лукашенко использовал целевое освобождение от налогов и некоторых правил для стимулирования роста в бурно развивающемся частном секторе высоких технологий. Это позволило появиться на свет фирме, создавшей глобальную игру «Мир танков» (World of Tanks), а также аутсорсинговой компании в области ИТ Epam System Inc., которая котируется на нью-йоркской фондовой бирже, а ее капитализация составляет 11 миллиардов долларов. Однако обе эти компании вывели свои штаб-квартиры из страны, как только увеличились в размере, — компания Epam переехала в Нью-Йорк, а фирма Wargaming Group Ltd. — на Кипр. «Предприниматели не защищены от КГБ», — подчеркивает Гуриев.

«Это настоящие истории успеха», — говорит Гуриев, который сегодня является профессором Парижского института политических наук (Sciences Po). Белоруссию отличает от соседей то, что Лукашенко отказался от приватизации экономики в 1990-е годы и не допустил образования влиятельных так называемых олигархов, захвативших значительную часть активов на Украине и в России. Об этом рассказал Павел Данейко, генеральный директор ИПМ Бизнес-школы (IPM Business School) в Минске. Предприниматели в Белоруссии были лишены возможности приватизировать такие созданные еще при Советском Союзе предприятия, как Минский тракторный завод, известный как МТЗ, и вынуждены были с нуля создавать свое дело в таких новых секторах экономики как ИТ и ритейл. Фирма Eurotorg LLC, владеющая самой крупной сетью супермаркетов, сегодня является, по данным ее руководства, крупнейшей частной компанией по количеству сотрудников.

В течение долгого времени враждебное отношение Лукашенко к частному предпринимательству осложняло развитие частного сектора в экономике. «В 2005 году сотрудники КГБ сообщили мне, что я должен уехать из страны на пару лет», — говорит Данейко. Бизнес-школа, которую он в тот момент возглавлял, вынуждена была закрыться. «Я поехал в Москву, и тогда я подумал, что Россия — рай для бизнеса, в сравнении с Белоруссией», — говорит он. После появления относительно мягкой и свободной от олигархов формы капитализма (хотя и ограниченной), Белоруссия, по мнению Данейко, изменила это соотношение.

Белорусы теперь не так хотят быть управляемыми из Москвы, как раньше. По данным опроса, проведенного недавно некоммерческой службой по изучению общественного мнения BAW, 75,6% респондентов считают, что Белоруссия и Россия должны оставаться независимыми, дружественными государствами. Правительство Белоруссии, которое пытается ограничить будущую сделку с Кремлем экономической интеграцией, рассчитывает подписать торговое соглашение с Евросоюзом, а также увеличить торговлю и инвестиционные связи с Китаем. «Белоруссия всегда остро чувствует дыхание геополитического ветра, — заявил министр иностранных дел Белоруссии Владимир Макей в октябре на пресс-конференции в Минске. — Еще совсем недавно мы жили в условиях постоянного штормового предупреждения».

Проблема Белоруссии состоит в том, что «хотя они достигли невозможного, — сохранив все преимущества, которые у них были, — чтобы теперь жить в открывшемся будущем», эта стратегия оставила страну зависимой от России до такой степени, что данные о торговле недооценивают эту зависимость, говорит Василий Кашин, специалист в военной области и старший научный сотрудник московской Высшей школы экономики.

Так, например, МТЗ экспортирует более 90% из ежегодно производимых им 32 тысяч тракторов, и при этом Россия — с большим отрывом — покупает примерно третью часть. Другие машиностроительные предприятия Белоруссии находятся, по меньшей мере, в такой же зависимости. Между тем, четверть экспорта в Европу составляют нефтепродукты, а это направление в торговле зависит от поступающей из Москвы сырой нефти, которую Минск получает по дисконтным ценам. «Россия может закрыть их все в течение нескольких месяцев, и тогда экономика рухнет», — отмечает Кашин.

Бурно развивающийся в Белоруссии сектор высоких технологий, — частично это является наследием советской системы, в рамках которой республика специализировалась на производстве умных электронных приборов для советской военной машины, — значительно меньше зависит от России. Правительство страны предлагает освобождения от налогов и от других ограничений тем компаниям, который становятся частью виртуального Технопарка (Hi-Tech Park). Такого рода помощь играет исключительно важную роль, поскольку конкуренция носит глобальный характер, а конкурировать приходится с такими странами как Индия, Россия, Соединенные Штаты и Европа, — подчеркивает Юрий Пляшков, основатель и генеральный директор небольшой минской аутсорсинговой компании в области ИТ.

Однако одних высоких технологий недостаточно. Экономика страны в целом развиваются черепашьими темпами после мирового финансового кризиса (с 2009 года ежегодный рост составляет примерно 1,7%, тогда как в предыдущее десятилетие он находился на уровне 7,5%). Согласно существующим оценкам, этот спад совпадает с сокращением российских энергетических субсидий примерно до 5 — 10% ВВП Белоруссии, тогда как раньше этот показатель составлял 20% ВВП. Один из руководителей государственной нефтяной компании Белнефтехим сообщил в конце октября, что белорусские нефтеперерабатывающие заводы потеряли 250 миллионов долларов за первые девять месяцев текущего года в результате последних изменений российского налогового законодательства.

Правительство Белоруссии увеличивает долги для того, чтобы поддержать свою модель экономики. Сама экономика также начала выглядеть менее эгалитарной, и при этом богатство концентрируется в Минске с его хорошо развитой экономикой в области высоких технологий, тогда как большинство других регионов отстают. Согласно прогнозу Международного валютного фонда, если Лукашенко не сможет договориться с Москвой о компенсации, то переход на новые российские налоговые правила для энергетических компаний к 2023 году будет стоить Белоруссии еще 5,2% ВВП, который составляет 60 миллиардов долларов. Вот решение, которое предлагает Международный валютный фонд: либо реструктуризация и приватизация, либо закрытие этих крупных, доставшихся по наследству от СССР предприятий, для сокращения расходов правительства на субсидии, как это было сделано в других странах в 1990-е годы.

«Мы движемся к либерализации, но будем делать это постепенно, а не в шоковой манере, — говорит Анатолий Глаз, официальный представитель Министерства иностранных дел Белоруссии. — Вы видите ситуацию в большом количестве стран, в том числе рядом с нами; социальная стабильность важна для нас». Глаз также отвергает общую концепцию российских субсидий и считает, что Москва обязана продавать энергоносители белорусским компаниям по тем же ценам, что и своим, и это соответствует правилам интегрированного рынка Евразийского экономического союза (ЕАЭС), в состав которого входят обе эти страны. «Это не субсидии, это вопрос равенства и вопрос равных цен. Они даже могут быть мировыми ценами, но должны быть одинаковыми, в противном случае мы не сможем конкурировать на одном рынке».

Со сборочного конвейера Минского тракторного завода сегодня сходят 120 моделей и модификаций тракторов, тогда как в советское время этот завод производил всего 4 модели. Тракторы эти самые разные — от 8 до 350 лошадиных сил, при этом самые мощные монстры, оснащенные компьютерами, могут стоить 120 тысяч долларов. Компьютеры распределяют необходимые детали в соответствующих местах и управляют сборочным конвейером, длина которого 14 километров (9,7 миль). Сегодня это коммерческая операция, говорит Сусленков в то время, как платные экскурсии заполняют главный производственный цех, прежде чем перейти к надрывному симулятору гоночного трактора, от которого сердце уходят в пятки, а также сувенирного магазина, где можно купить все — от игрушечных тракторов до фирменного топора. Что касается разного рода льгот для рабочих, то, по его словам, «те компании, которые отказались от своих социальных программ, теперь испытывают проблемы с сохранением кадров». По словам местного главврача, только на больницу МТЗ тратит 4 миллиона долларов в год.

Публикуемые годовые отчеты свидетельствуют, что МТЗ получает прибыль. Если так, то это, вероятно, происходит из-за основной модели трактора (стоимость 12 — 14 тысяч долларов), которая продолжает оставаться популярной в бывших советских республиках, а также в Африке и в Азии из-за невысокой цены и возможности производить ремонт на местах самостоятельно фермерами. Другие доставшиеся Белоруссии в наследство предприятия испытывают серьезные проблемы, пытаясь сохранить рынки или найти новые.

Данейко, директор бизнес-школы, недавно привлекли к разработке плана по переориентации одного из таких предприятий — государственного производителя комбайнов «Гомсельмаша». Реструктуризация бывших советских гигантов, по его словам, неизбежно приведет к приватизации. А это может стать концом для постсоветской мечты Лукашенко.