Газ на Украине изначально был функцией и инструментом политики. Практически все крупнейшие состояния Украины в основе своей имеют средства, заработанные на перепродаже дешёвого российского газа в Европу. Даже Порошенко имел маленькую долю в этом бизнесе. Все сколько-нибудь крупные состояния Украины укрепились за счёт государственного субсидирования через установление низких тарифов. И то, и другое достигалось через близость к власти.

Со временем газ был использован как оружие для внутренней политики — после Майдана 2004 года Тимошенко использовала газ против других олигархов и против Ющенко. Кончилось, однако, тем, что её огрело другим концом той же самой оглобли — поражение на выборах и последующее заключение в женскую исправительную колонию были непосредственным результатом подписания газовых соглашений с Россией 2009 года.

Ну и, наконец, украинский транзит был использован США для влияния на Россию и ЕС. Позже возможность влиять на соседей при помощи газовой трубы оценили и украинские элиты.

Нынешний газовый конфликт связан с намерением России довести до минимума транзит газа через территорию Украины. Украина, соответственно, борется за сохранение возможно больших объёмов транзита (Украине нужно 40, а лучше 60 млрд кубов, Россия же намерена оставить 15-20 млрд) и возможно более выгодные условия прямых поставок. Удивительно, но позиция украинской стороны предельно рациональна.

Впрочем, по мнению Валентина Землянского, эта рациональность довольно далека от интересов страны и даже самого «Нафтогаза»: «руководство «Нафтогаза» не заинтересовано в заключении договоров с Россией (…), поскольку отсутствие договоров повышает их личную капитализацию», говорит украинский эксперт Землянский. А ведущий российский эксперт в области энергетики Константин Симонов уточняет, что новый транзитный договор не будет заключён без отказа от выплат по итогам Стокгольмского арбитража и дальнейших судов. Между тем, руководство «Нафтогаза» уже получило рекордную премию за выигранный процесс, т.е. оно борется за свои личные деньги, которые в любом случае сдерёт с госбюджета.

В то же время позиции сторон крайне политизированы.

Сейчас уже другой режим, потому шизофреническая версия о том, что транзит газа — гарантия безопасности Украины от «российской агрессии», практически не используется. Но по-прежнему упоминается не менее шизофреническая идея о том, что газ, поступающий по «Северному потоку», является залогом Российского влияния на ЕС, а тот же газ, но из украинской ГТС — не является. В приложении к самой Украине этот идеологический концепт в формулировке Константина Симонова выглядит так: «если отдать трубу Москве, то Украины не будет как независимой страны». Он не исключает, что на встрече в «нормандском формате» Зеленский попытается увязать вопрос транзита с выполнением Минских соглашений (собственно, нам такой сценарий тоже представляется более чем вероятным).

Кроме того, на практике украинская ГТС давно уже стала орудием США для предотвращения сближения России и ЕС. Успехи в этом отношении налицо — в ходе предыдущих газовых кризисов США удавалось выставить Россию виновной стороной. Вот и сейчас украинский провластный политолог Владимир Фесенко в эксклюзивном интервью Украина.ру указывает, что новый газовый конфликт приведёт к тому, что Россия «будет представлена как ненадежный партнер в глазах ЕС, а в Украине это будет лишним подтверждением ее агрессивной политики и покажет Россию как врага».

На самом деле ныне ситуация совсем не та, что была десять лет назад, когда заключались действующие газовые контракты. И Россия, и ЕС знают, что проблема — в недоговороспособности Украины. Отсюда и возник совместный интерес России с Европой в постройке обходных газопроводов. Тут можно согласиться с Владимиром Фесенко, который считает, что в этих проектах «нет экономической логики, вернее она там второстепенна или даже третьестепенна». СП-2 строится не потому, что он дешевле, а потому, что обе стороны не доверяют Украине как транзитёру, который завтра может со всеми разругаться и перекрыть газ, а то и вовсе в соответствии с заветами Виктора Ющенко решит «защитить» Европу от «российской газовой агрессии» и взорвать трубу (такого рода угрозы уже звучали со стороны украинских националистов).

Вместе с тем, лишившись транзита, Украина слишком многое теряет.

С точки зрения экономической она теряет порядка $3 млрд платы за транзит и давление в трубе, которое позволяет её использовать для транспортировки газа по территории страны. Соответственно это означает рост цен на газ и сокращение самой газотранспортной инфраструктуры

Однако тут есть разные версии. Марат Баширов, например, сомневается в том, что «Газпром» вообще откажется от украинского направления. Во-первых, украинская ГТС дешевле «Турецкого потока». Во-вторых, «украинский рынок — перспективный. (…) Если мы его потеряем, то запустим туда американцев со сжиженным природным газом (СПГ) и Польшу, которая не откажется от газа из РФ, а американский СПГ для себя будет перепродавать с наценкой на Украину в пиковые промежутки». В то же время Константин Симонов полагает, что «полное прекращение транзита через Украину произойдет в 10 утра первого января 2020 года», что обусловлено позицией «Нафтогаза», который намерен изымать транспортируемый без договора газ. При этом он думает, что «первый квартал можно пройти без задействования Украины, особенно если в Европе будет теплая погода».

С точки зрения политической, Украина в значительной степени теряет интерес для России, Европы и США. Причём потеря американского интереса отразится на стране скорее положительно. Как сказал изданию Украина.ру Андрей Золотарёв, «больше влияет положение Украины как геополитического инструмента США. То есть если бы не было этого фактора, то в позиции украинской стороны доминировали бы не политические моменты, а здоровый прагматизм». А вот потеря интереса со стороны РФ (уже практически достигнутая) чревата финансовыми потерями.

Выводы

1. Украинская политическая элита попала в ловушку, которую сама же расставила себе.  Сначала она превратила российский газ в очень прибыльный бизнес, приворовывая и создавая для своих предприятий привилегированное положение за счет тарифов (своему бизнесу — пониже, населению — повыше). Более того, поскольку тарифы на газ частично погашались государством, украинский бизнес, получается, процветал таким образом за счет государственных субсидий (хотя и не прямых). Но чтобы устанавливать тарифы для себя, украинский бизнес вошел как нож в масло — в политику. И сделал газ — универсальным политическим оружием. Теперь, заигравшись, это же оружие украинский бизнес стал применять не только во внутриукраинских разборках, но и с 2009 года во внешнеполитических целях, фактически шантажируя газотранспортной системой Россию. В конечном итоге, использование газа, как политического фактора, привело к тому, что Россия (добывающая газ) и Европа (потребляющая газ) вынуждены были отказаться от украинской ГТС, построив три обходные ветки (строительство Турецкого и Северного потоков сейчас находятся в завершающей фазе). Таким образом, украинская элита через несколько месяцев не просто теряет транзит, а политическое оружие, которое она использовала во внешнеполитической игре.

2. На определенном этапе в эту политическую игру включились США, которые, начиная с 2013 года могут производить сланцевый газ в объемах значительно превышающих собственное потребление. Для реализации его на европейском рынке США необходимо удалить с него или сильно ограничить Россию. С этой целью, начиная с 2013 года США приступили к активным мероприятиям на Украине (Евромайдан, АТО, гражданская война в Донбассе, беспрецедентные санкции), чтобы осложнить поставки газа из России в Европу через Украину. Почти добившись своих целей США столкнулись с консолидированным, хотя и не выражаемым явно протестом европейских государств, прежде всего с "локомотивами ЕС" — Германией и Францией, которые на первых порах подыгрывая США, в то же время начали вести совместно с Россией ряд проектов, в первую очередь строительство Северного потока-2.

3. На нынешнем этапе газовый конфликт США и России не исчерпан, а вступает в новую фазу. Его драматизирует параллельное строительство Россией (Газпром) газопровода в Китай — "Сила Сибири", который в перспективе открывает РФ обширный Тихоокеанский и Азиатский рынки. В этой ситуации украинский вектор постепенно перестает быть важным во внешнеполитическом конфликте США и России и украинская составляющая этого конфликта переходит на второстепенны уровень. Отсюда постепенное сворачивание поддержки со стороны США и ЕС Украины и переход к мирному разрешению гражданского конфликта в Донбассе.

4. В нынешней ситуации у украинского руководства не остается аргументов и инструментов для борьбы с РФ за "свою незалежность". Фактически, с 1 января 2020 года Украина остается один на один со своими нерешенными проблемами по транзиту газа, прямым или так называемым "реверсным" поставкам газа и переходит в разряд стран, которые будут по инерции потреблять более дорогой американских сжиженный газ, отпускаемый через Польшу. Но это будет уже совсем другая история.