Данные о прямых иностранных инвестициях — крайне важная статистика для оценки двусторонних отношений между странами и масштабов их деятельности — представляют сегодня гигантскую проблему: использование стран-посредников с благоприятными для бизнеса налоговыми и правовыми режимами затрудняет понимание того, откуда поступает значительная часть инвестиций. Однако экономист ЮНКТАД (Конференции ООН по торговле и развитию) рассказал, как можно преодолеть это препятствие: при таком подходе финансовые данные ряда крупных экономик, таких как Россия и Китай, выглядят совершенно по-иному.

Согласно ЮНКТАД, от 30% до 50% прямых иностранных инвестиций проходит через страны «проводники», что затрудняет определение истинного источника. Между тем страны, выступающие в качестве инвесторов, фигурируют в отчетах лишь дюжины правительств, и наиболее крупные развивающиеся экономики не принадлежат к их числу. Из-за этого трудно судить о том, насколько американские и европейские санкции снизили поток западных инвестиций в Россию или какими средствами рискуют американские инвесторы в Китае вследствие торговой войны, развязанной президентом Дональдом Трампом против этой страны.

В последние годы экономисты пытаются выработать способы корректировки данных так, чтобы в них можно было выявить конечных инвесторов. В 2017 году два экономиста Международного валютного фонда предложили использовать в качестве ориентира официальные показатели ПИИ, сформированные на основе данных, представленных теми немногими странами, которые заботятся о том, чтобы выявлять конечного инвестора. Полученные оценки довольно приблизительны, поскольку речь идет о развитых западных экономиках, и то, как они используют посредников, отличается от методов развивающихся рынков.

Ранее в этом году экономист ЮНКТАД Бруно Каселла (Bruno Casella) предложил более замысловатый способ обхода посредников. Он основан на оценке вероятностей одной страны выступать в роли «канала» для другой страны и последующем преобразовании этих вероятностей в модель с использованием математической системы, известной как цепи Маркова. Каселла опробовал свой метод на странах с наиболее прозрачной статистикой прямых иностранных инвестиций, таких как Германия, Франция, Швейцария и США. Основываясь на данных о непосредственном источнике инвестиций, его модель дала результаты, которые были довольно близки к фактическим отчетным данным о конечных странах-инвесторах.

В приложении к Докладу о мировых инвестициях за этот год ЮНКТАД использовала метод Каселлы для оценки акций прямых иностранных инвестиций по конечному инвестору. Результаты радикально отличаются от данных, представленных большинством стран. Особенно меня поразило сопоставление оценок ЮНКТАД с официальными данными Центрального банка России за 2017 год (последний год, за который такое сравнение можно сделать).

Нет, это не Кипр

По данным ЮНКТАД, Россия получает от небольших островных государств гораздо меньшую долю прямых иностранных инвестиций, чем сообщает в своих отчетах.

Разумеется, никто, в том числе Центробанк России, никогда не верил сказкам о том, что Кипр, Нидерланды и Бермудские острова являются крупнейшими иностранными инвесторами в России. Чаще всего предполагается, что приходящиеся на их долю инвестиции, о которых говорится в отчетах, поступают от российских бизнесменов, обеспокоенных отсутствием защиты собственности у них на родине. И действительно, ЮНКТАД обнаружила, что 6,5% российских ПИИ — по данным за 2017 год это около 28,7 миллиарда долларов — были российского происхождения.

Кроме того, оценка ЮНКТАД свидетельствует о значительном увеличении объема европейских и американских инвестиций. Если взять за основу модель Каселлы, крупнейшим инвестором в российскую экономику являются Соединенные Штаты: на кону порядка 39,2 миллиарда долларов. Этим, возможно, и объясняется то, почему американцы никогда не доводили санкции до такой степени, чтобы у Кремля появился соблазн экспроприировать у американских инвесторов их активы. То же самое касается ЕС.

Между тем для России репатриация капитала, зарегистрированного как иностранный, но не являющегося таковым на самом деле, остается важной политической задачей. В Докладе о мировых инвестициях за 2019 год ЮНКТАД связывает сокращение притока инвестиций в Россию в 2018 году с попытками правительства заставить владельцев российских предприятий переориентировать свои активы на родину.

По данным ЮНКТАД, США также являются крупнейшим иностранным инвестором в Китае — 9,7% от общего объема накопленных ПИИ. При этом сам Китай постоянно сообщает о большем притоке инвестиций от своих азиатских соседей, а официальная доля США в китайских ПИИ составляет всего 3%.

Между тем, согласно ЮНКТАД, китайские инвестиции составляют всего 1,3% от внутренних ПИИ США. Как и в случае с Россией, США должны действовать осторожно, чтобы не нанести слишком мощный удар по интересам Китая. Так, уничтожение бизнеса смартфонов компании Huawei Technologies Co., вероятно, приведет к ответным действиям против американских компаний, работающих в Китае, и ущерб может быть непропорционально высоким.

Разумеется, изощренный и относительно точный метод Каселлы предлагает нам только оценки, а не фактические данные. Это по-прежнему не более чем своего рода костыль.

Если бы больше стран сообщало о конечных инвесторах вместо того, чтобы указывать посредников, это принесло бы неоценимую пользу — доказательством тому служит более глубинное понимание фактических экономических отношений между странами, которое обеспечивают нам эти оценки. Такого рода отчетность без труда позволила бы определить, какие государства наиболее часто используют инвесторы из конкретных стран в качестве посредников. Эта информация могла бы пригодиться при регулировании двусторонних налоговых и правовых режимов — не только для того, чтобы сократить случаи уклонения от уплаты налогов, но и чтобы определить, какие особенности регуляторного климата особенно важны для инвесторов. Об этом следует задуматься лидерам G-20 при обсуждении более важной задачи: обеспечить глобализации большую прозрачность.