Возможно, Россия и Евросоюз столкнутся с очередным энергетическим кризисом в связи с тем, что к концу года действующий контракт между Россией и Украиной на транзит газа, скорее всего, истечет, а поставки российского газа по газопроводу «Северный поток — 2» оказались под угрозой из-за возражений Дании.

Однако, если говорить о долгосрочной перспективе, то между Россией и Европой сложились довольно вежливые отношения в вопросах энергетики, которые не ограничиваются только лишь поставками газа. И Америке, которая надеется увеличить продажи своего сжиженного природного газа в Европу, стоит обратить на это внимание.

Значение природного газа для Европы, вероятнее всего, увеличится несмотря на то, что, согласно прогнозам, к 2030 году 32% потребляемой энергии будут получать из возобновляемых источников. На практике это будет означать закрытие предприятий, работающих на угле, и увеличение выработки энергии ветра и солнца на 33% и 50% от нынешних объемов соответственно.

В сочетании с поэтапным закрытием атомных реакторов в Германии и неясной судьбой проблемных новых атомных проектов во Франции и Финляндии это окажет мощное влияние на энергетический ландшафт и повлечет за собой рост потребности в газе.

Проблему с возобновляемыми источниками энергии можно коротко охарактеризовать как периодичность. Для производства электроэнергии из энергии солнца и ветра необходимо иметь какой-то резервный источник энергии — на то время, когда солнце не светит и ветер не дует. Создать огромные аккумуляторные батареи промышленных масштабов пока не удалось, хотя некоторые успехи все же были достигнуты.

В отсутствие угля главным и, по сути, единственным «переходным» базовым топливом является природный газ. Отсюда и рост потребности в более дешевом газе. Неудивительно, что с начала года акции Газпрома продолжают расти и что минувшей весной они выросли на 17%, достигнув самого высокого уровня за последние 10 лет: доля затрат на это топливо в окончательной стоимости производства электроэнергии приближается к 70%.

Под давлением таких американских экспортеров СПГ, как Chenier, европейский рынок природного газа уже превратился в арену ценовой войны, поскольку Россия, очевидно, готова пожертвовать частью своей прибыли ради сохранения или даже увеличения своей доли рынка, несмотря на все попытки «диверсифицировать» поставки газа. Даже та инфраструктура СПГ, которая была построена в Европе, чтобы сократить ее зависимость от российского газа, сейчас используется для получения газа из новых месторождений СПГ в Сибири.

В то же время в мире набирает обороты еще одна энергетическая революция — электромобили. Ожидается, что доля электромобилей будет расти и что к 2030 году они будут потреблять около 5% всего вырабатываемого в Европе электричества. По некоторым прогнозам, к 2030 году половина автомобилей, продаваемых в Европе, будут электрокарами.

Дальнейшая декарбонизация транспортного сектора, вероятнее всего, потребует увеличения объемов использования водорода, который является важным альтернативным топливом. Автомобили, грузовики и автобусы на водороде станут еще одним важным шагом, позволяющим уйти от углеводородов.

Ни Россия, которая сильно зависит от доходов от экспорта энергоресурсов, ни Европа, которая зависит от импорта российских энергоресурсов, не могут игнорировать набирающую обороты водородную экономику.

Если американский СПГ хлынет в Европу, России придется компенсировать резкое падение уровня доходов от продажи углеводородов потенциально более доходными продуктами. Один из вариантов — водород, и Газпром уже активно изучает вопрос о том, как можно использовать его сеть трубопроводов, чтобы доставлять российский водород в Западную Европу.

Процесс электролиза при производстве водорода очень энергоемкий, поэтому это настоящая удача для богатых электричеством россиян, что они смогут использовать лишние мощности для генерации электроэнергии и одновременно найти способ использовать их обширную сеть трубопроводов, даже если Евросоюзу придется ограничить поставки природного газа в соответствии с его политикой энергетической безопасности, требующей диверсификации поставок. Более того, водород — это отличная возможность для «Газпрома» позиционировать себя как поставщика «чистой энергии» в Европу.

Хотя главы крупнейших энергетических компаний России, включая главу Газпрома Алексея Миллера и главу Роснефти Игоря Сечина, пренебрежительно отзывались о сланцевом буме и электромобилях, другие все же решили присоединиться к энергетической революции 21 века. В прошлом году российский металлургический гигант Норильский никель, возглавляемый Владимиром Потаниным, объявил о совместном проекте с немецкой компанией BASF, призванном удовлетворить растущий спрос на аккумуляторы для электромобилей.

Примерно в это же время Норильский никель, который прежде был известен своим пренебрежительным отношением к окружающей среде, поставил довольно амбициозную цель: сократить объемы выбросов серного газа на 75% и потратить почти 3 миллиарда долларов на новую установку по улавливанию выбросов на норильском предприятии. Сообщается, что этой компании удалось существенно сократить объемы углеродосодержащих выбросов в результате перехода на газ и гидроэлектроэнергию, в результате чего она продемонстрировала лучшие показатели в секторе производства цветных металлов в смысле интенсивности углеродосодержащих выбросов.

Всего десять лет назад все эти шаги в сторону использования более чистой энергии были бы с легкостью отвергнуты как «зеленый пиар». Сегодня ситуация иная. Норильский никель, как и другие ключевые российские экспортеры стремятся стать частью европейского «энергетического перехода» и сделать себя неотъемлемой составляющей «зеленого» будущего.

Аккумуляторные батареи — это только часть паззла, а специальные сплавы для ветрогенераторов и огромные интерконнекторы (многомиллиардная инфраструктурная инициатива Евросоюза) — это другая его часть. То есть даже отъявленный экологический грешник может превратиться в защитника принципа экологической устойчивости, если это позволит увеличить его прибыль.

Сегодня россияне признают ограниченность китайского рынка и свою потребность в европейских покупателях. Неважно, что именно они экспортируют — нефть, газ, водород или металлы — сегодня они пытаются сделать так, чтобы Европа зависела от их природных ресурсов в ее энергетической революции 21 века.

Поскольку Европа нуждается в ресурсах для своей амбициозной энергетической трансформации, а Кремль нуждается в европейских рынках, чтобы станцевать «возобновляемое танго», нужны двое.