Россия научилась зарабатывать на Солнце
Солнечные электростанции начали появляться по всей России. Но в отличие от энергодефицитного Запада, у нас достаточно традиционных источников энергии, нет проблем с ее дороговизной, да и помешательство на экологии пока не характерно для нашей страны. Оказывается, у бума солнечных электростанций и превращения России в площадку для развития возобновляемых источников энергии есть серьезные причины.
«Дочка» китайской Amur Sirius – компания «Солар Системс» – обещает к 1 апреля 2020 года ввести в строй одну из крупнейших в России солнечную электростанцию мощностью 100 МВт и стоимостью 13,5 млрд рублей. Старомарьевская СЭС располагается в Грачевском районе Ставропольского края. Первые очереди мощностью 50 МВт уже введены в строй в начале октября. После выхода на полную мощность СЭС будет выдавать в единую энергосистему России порядка 125 млн кВт/ч электроэнергии в год. Учитывая, что средняя норма потребления в России на квартиру 300-350 кВт/ч, то эта станция сможет обеспечить потребление порядка 400 тыс. квартир.
Более того, в планах компании в ближайшие годы построить 15 солнечных электростанций на 44 млрд рублей. Такие станции открывают по всей России – в Республике Алтай, в Астрахани, Самаре, Оренбурге, в Ханты-Мансийском округе, на Чукотке рассматривается аж четыре проекта возобновляемых источников энергии (ВИЭ).
Такой рост проектов ВИЭ не случаен. Дело в том, что Россия предоставила особые преференции для возобновляемых источников энергии – ветряков, солнечных электростанций и ГЭС небольшой мощности. Выбранные «Советом рынка» инвесторы в ВИЭ получают гарантию возврата вложенных средств в строительство объекта при соблюдении ряда условий. В частности, установлен определенный уровень локализации. Для проекта СЭС уровень локализации должен составлять не менее 70%.
Тариф продажи электрической мощности в рамках ДПМ ВИЭ (договор между отобранным инвестором и потребителями оптового рынка) фиксирован на 15 лет. Он рассчитан таким образом, что гарантирует инвестору окупаемость проекта с минимальной доходностью 12%.
«15 лет нам платит рынок, за 10 лет мы окупаемся и пять лет мы получаем прибыль. После этого мы можем электростанцию подарить, а можем продать», – говорит Сергей Зименс, главный инженер Старомарьевской СЭС проектной мощностью 100 МВт, которая разместилась на 280 га (это 400 футбольных полей).
На самом деле в России есть регионы, где строительство объектов возобновляемой энергетики выгодно даже без всякой поддержки государства. Речь идет об изолированных энергоемких районах на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири. «Сейчас там часто используются дизельные электростанции, где себестоимость производства киловатт-часа превышает 10-15 рублей. Уже сейчас в таких небольших поселках, например, в Якутии, строят солнечные электростанции, которые работают в комбинированном режиме. Это выгодно даже без господдержки, так как альтернатива очень дорогая», – рассказывает старший эксперт Фонда «Институт энергетики и финансов» Сергей Кондратьев. Однако в централизованной зоне энергоснабжения ВИЭ пока не могут конкурировать с традиционной энергетикой без господдержки. И как только она появилась, рынок ВИЭ в России начал набирать обороты.
Так, по данным Росстата, если в январе 2017 года СЭС (солнечные электростанции) вырабатывали 45 млн кВт/ч, то в августе 2019 года уже почти в три раза больше – 124 млн кВт/ч. Менее чем за три года доля ВИЭ в выработке электроэнергии выросла с 0,1% до 0,2%. За восемь месяцев 2019 года выработка электроэнергии всеми ВИЭ (ветряки, солнечные и геотермальные станции) выросла на 40% – до 1,143 млрд кВт/ч, где на СЭС пришлось 670 млн кВт/ч. «В последние месяцы отмечается рост выработки электроэнергии на солнечных электростанциях на десятки процентов. Это эффект низкой базы. Для России этот рынок только-только формируется», – говорит Кондратьев.
Считается, что солнечная электростанция должна вырабатывать дешевую электроэнергию. Ведь эксплуатационные затраты СЭС минимальны. Однако конечный потребитель, по сути, никак не заметит того, что в общей системе появилась солнечная энергия. Ведь бизнесу, во-первых, дают возможность отбить инвестиции. Во-вторых, доля солнечной энергетики в России еще крайне мала. Поэтому на тарифы на электроэнергию это пока никак не влияет, и они будут продолжать индексироваться. Хотя опыт западных стран показывает, что когда доля солнечной энергетики доходит хотя бы до 10% в общей системе, то она начинает положительно сказываться на стоимости электричества, указывает Кондратьев. Поэтому, возможно, через десятилетия некий эффект в этом плане появится.
Впрочем, учитывая и так невысокие тарифы на свет для населения в России (в сравнении с той же Европой), дешевизна солнечной энергии не главная, а скорее побочная цель. Ключевая задача столь щедрой поддержки проектов ВИЭ в России все-таки – это развитие новой отрасли машиностроения и новых компетенций. Как ни крути, а это новый вид энергетики, а в этой сфере Россия традиционно была впереди многих. Таким образом, поддержка ВИЭ – это не просто дань мировой моде, зачинателями которой стали страны-импортеры традиционных энергетических ресурсов. В каком-то плане для России это диверсификация на энергетическом рынке.
«В развитых странах ВИЭ – это уже не мода, а серьезный бизнес. На глобальном уровне инвестиции в ВИЭ, как минимум в последние годы, оказываются выше, чем инвестиции в традиционную электроэнергетику. У нас этот бизнес в стадии зарождения», – говорит Сергей Кондратьев.
«Требование по локализации производства помогает получить собственные компетенции в машиностроении. Это также помогает получить компетенции в исследованиях и разработках. Таким образом создается возможность для России участвовать в этом секторе бизнеса, который очень активно развивается на глобальном уровне. Мы бы не хотели упустить этот рынок. Символично, что одним из крупных интересантов ВИЭ является «Росатом». Он активно инвестирует в ветряную энергетику», – говорит Кондратьев.
А технологии в этой сфере не стоят на месте и развиваются прямо по ходу строительства самой солнечной электростанции. Как рассказывает главный инженер Старомарьевской СЭС Сергей Зименс, когда только проектировали эту СЭС в Ставропольском крае, то для строительства первой очереди (всего семь очередей) использовали модули мощностью 265 ватт. Однако сейчас для пятой очереди СЭС поставляются фотоэлектрические модули мощностью 315 ватт.
Наконец, поддержка ВИЭ – это еще история и про экологию, на которой развитые страны просто «помешаны». «На локальном уровне это может означать и определенное улучшение экологии в случае, например, снижения выработки электроэнергии на угольных электростанциях за счет роста доли ВИЭ. Но в целом возобновляемые источники энергетики создают благоприятное общественное мнение, общество поддерживает ВИЭ», – говорит Кондратьев.
Впрочем, надо понимать, что зеленая энергетика не является чистой на 100%, это всего лишь маркетинговый ход. «Многие исследования показывают, что на самом деле углеродный след у ВИЭ, с учетом производства оборудования и строительства станций, оказывается не ниже, чем у газовой генерации», – говорит Сергей Кондратьев.
«Считается, что дешевизна произведенной электроэнергии на солнечной электростанции сочетается с экологичностью и безотходностью. Однако на этапе производства оборудования для преобразования солнечной энергии в электрическую производятся выбросы в атмосферу. Кроме того, не до конца проработана утилизация солнечных модулей, а возможная утечка химических реагентов из модулей приводит к химическому заражению местной почвы и поверхностных вод. Поэтому СЭС не оказывает экологически благоприятного воздействия и не уменьшает «экологический след человечества», – отмечает первый вице-президент «Опоры России» Павел Сигал.
«Здесь (на СЭС) – это зеленые технологии, а там, на заводах, они «черные». Везде – и в Китае, и в Подольске. Это же кремний»,
– подтверждает Зименс. В Подольске в 2016 году открылся завод «Солар Кремниевые технологии», который производит кремниевые пластины для фотоэлектрических модулей.
С ветряками ситуация ненамного лучше. Лопасти для ветряных электростанций делают из пластика, что тоже нельзя назвать полностью чистым производством. Но главное, что на этапе работы идет низкочастотная вибрация, от которой, как справедливо говорил президент, вокруг нет никого – ни червячков, ни птиц. Это мертвая зона, в том числе и для жизни людей.
Любопытно, что многие компании, занимающиеся традиционной энергетикой, обратили свои взоры на возобновляемые источники энергии. Солнечную электростанцию мощностью 10 МВт установила, например, компания «Лукойл» для экономии затрат на электричество на своем Волгоградском НПЗ. За ними следом на территории Омского НПЗ построить СЭС к концу этого года намерена «Газпром нефть». Это пилотный проект, который выполняет СП «Реновы» и «Роснано» (компания «Хевел»). Он позволит определить, в каком количестве и когда могут быть построены новые промышленные СЭС. Или, например, завод «Лореаль» в Калужской области оборудован солнечной электростанцией мощностью 50 КВт.
Впрочем, надо понимать, что речи о замене ВИЭ традиционной энергетики и речи быть не может. «Мы лишь добавок. Подспорье. Потому что кто-то должен дублировать эту солнечную станцию. Где-то 100 МВт в сети должны крутиться. Если солнце зашло, и мы отрубились, кто-то должен подбросить уголька в печку или газа открыть побольше», – заключает Зименс.
Источник: vz.ru.
Рейтинг публикации:
|
