Москва, 9 октября - "Вести.Экономика". В Европе в прошлом при обсуждении экономической политики доминирующим числом было три - верхний предел национального бюджетного дефицита в размере 3% ВВП.
Хотя фискальные правила, закрепленные в Маастрихтском договоре, в реальности были намного сложнее, общественные дебаты, как правило, сосредотачивались на 3%, особенно когда дефицит резко увеличился во время кризиса в еврозоне почти десять лет назад.
Сегодня разработчики экономической политики одержимы цифрой два - целевого показателя инфляции Европейского центрального банка (ЕЦБ) в 2%. Хотя Договор о функционировании Европейского союза не определяет стабильность цен, ЕЦБ, единственной официальной задачей которого является обеспечение стабильности цен в еврозоне, сам несколько лет назад решил, что это означает инфляцию "ниже, но близко к 2%" в среднесрочной перспективе, пишет в Project Syndicate директор Centre for European Policy Studies Дэниэл Грос.
ЕЦБ считает свою цель священной. Но мегарегулятору не удавалось достичь ее в течение почти десятилетия: инфляция упорно остается ниже 2% в большинстве развитых экономик. Самое интересное то, что сохранение инфляции ниже целевого показателя, похоже, не имело негативных экономических последствий. Занятость в еврозоне неуклонно росла, а безработица упала до рекордных минимумов. Но ЕЦБ опасается, что доверие к нему поставлено на карту, и отказ от инфляционной цели даже не обсуждается.
ЕЦБ называет угрозу замедления или даже мягкой рецессии в еврозоне дополнительным аргументом в пользу использования всех доступных инструментов политики, направленной на стимулирование роста. Эта точка зрения, на первый взгляд, кажется разумной. Но, учитывая тот факт, что ЕЦБ должен заботиться лишь о среднесрочной стабильности цен, а не бизнес-цикле, неминуемая угроза спада не является аргументом для смягчения монетарной политики, особенно с учетом того, что бизнес-цикл, похоже, больше не оказывает влияния на цены.
Имея инфляцию на уровне около 1% и отсутствия каких-либо перспектив на приближение к 2% в ближайшее время, ЕЦБ все чаще призывает национальные правительства еврозоны внести свой вклад в смягчение фискальной политики. Это выглядит странно, поскольку Маастрихтский договор возлагает ответственность за обеспечение стабильности цен на монетарную, а не фискальную политику. Призыв к увеличению дефицита также трудно понять на фоне продолжающегося роста рынка труда в еврозоне.
И хотя чиновники ЕЦБ обычно указывают, что любое фискальное расширение должно быть в рамках правил Пакта стабильности и роста, они косвенно подталкивают политиков отказываться от этих ограничений.
В реальности инфляционный ориентир ЕЦБ в 2% все чаще доминирует над всеми другими правилами. Так, например, большинство государств-членов еврозоны имеют конституционные бюджетные правила в соответствии с так называемым "фискальным пактом", который предписывает скорректированный с учетом циклических колебаний дефицит в размере не более 0,5% ВВП. Но средний скорректированный с учетом циклических колебаний дефицит в еврозоне в настоящее время составляет около 1% ВВП, а это означает, что государства-члены в целом уже нарушают пакт. Таким образом, любое увеличение среднего бюджетного дефицита приведет к еще более серьезному нарушению существующих фискальных правил.
Это правда, что Германия сегодня имеет профицит бюджета даже на скорректированной с учетом циклических колебаний основе, что дает возможность фискального расширения в соответствии с пактом. Но большинство других крупных экономик еврозоны имеют значительно превышающий 0,5% ВВП дефицит. Исправление этих дисбалансов в соответствии с пактом предотвратит любое расширение, на которое Германия все еще может пойти в рамках этих правил.
Логика данного аргумента основана на том, что достижение целевого показателя инфляции важнее всех других требований: низкая инфляция может указывать на наличие некоторого (возможно, скрытого) экономического спада. Затем политики могут использовать эту аргументацию для обоснования экспансионистской фискальной и монетарной политики, даже когда рост удовлетворителен, а безработица снижается.
Но эта аргументация довольно слабая, так как связь между экономическим спадом (включая безработицу) и инфляцией в последние годы нарушилась почти повсеместно. Действительно, более сложный эконометрический анализ, который включает другие показатели, такие как инфляционные ожидания, подтверждает, что так называемая кривая Филлипса все еще работает, то есть безработица или другие формы экономического спада оказывают некоторое понижательное влияние на заработную плату и инфляцию.
ЕЦБ был очень активен в достижении этой динамики. Но эта связь не такая явная, как раньше, что делает менее убедительной аргументацию политиков в необходимости надавить на акселератор только потому, что инфляция ниже 2%.
Тем не менее экспансионистский взгляд получает широкое распространение, хотя это противоречит широко распространенному мнению, особенно в Европе, что после многих лет политики жесткой экономии правительства, наконец-то, нашли основание тратить больше.
Центральные банки поддерживают эту аргументацию. Они могут не говорить об этом публично, но, призывая к более активной фискальной политике, они косвенно признают свою неспособность достичь собственных целей по инфляции.
В долгосрочной перспективе эта политика приведет к увеличению государственного долга. И хотя сверхнизкие процентные ставки, вероятно, сделают это устойчивым в течение некоторого времени, история показывает, что высокий уровень долга рано или поздно приведет к финансовому кризису. Время покажет, насколько сегодня действительно другая ситуация.
Подробнее: https://www.vestifinance.ru/articles/126352
Рейтинг публикации:
|
