У России есть проблема, перспектива и проект. И все это вытекает из очевидного транзитного статуса, отводившегося государству в будущем миропорядке.
Кто бы ни победил в драке за статус мирового гегемона, Китай или Вашингтон, Москва все равно должна была стать лишь воротами на пути товарных и сырьевых потоков между двумя дальними сторонами одного Евразийского континента. С Запада на Восток должно было идти сырье в Китай, а в обратном направлении – китайские товары в Европу.
Нам отводилась роль только охраны на протяженном маршруте, собирателя транзитных платежей и обслуживающего персонала железнодорожных линий. Заботу о непосредственном товарном производстве себе забирали китайцы, а европейцам отводилась лишь роль покупателей.
Чтобы этот расклад поменять, России требовалось сформировать собственный крупный экономический кластер, но при ее традиционном географическом размере, ей остро недоставало численности населения. Экономические эксперты говорят, что для выхода на самообеспечение по внутреннему спросу необходимо достичь не менее 200-350 млн человек совокупной численности населения. И наши зарубежные партнеры еще с 90-х годов ХХ века зорко следили за тем, чтобы у русских ничего подобного собрать не получилось.
И сначала это у них получалось. При очевидной выгоде наращивания экономического сотрудничества, как бывшие советские республики, так и сопредельные южные страны сближаться с РФ не торопились. Даже в областях, казалось бы остро необходимых им самим.
Особенно наглядно этот процесс проявлялся в энергетике. Под ней обычно принято считать, прежде всего, нефть с газом и еще иногда уголь, но в действительности вершиной тут является чистая электрическая энергия. И вот с ней у Москвы и целого ряда соседей дружба должна была складываться еще где-то полтора десятка лет назад.
Например, потому что пики потребления электричества у нас приходятся обычно на зиму, тогда как в Иране оно сильно больше необходимо летом, для кондиционеров. Тем самым объединение не только позволяло выравнивать загрузку мощностей (повышая тот самый коэффициент использования установленной мощности, КИУМ), но и сглаживало ценовые колебания, особенно сильно в Иране, где сезонная разница стоимости киловатта особенно велика.
Но тут против очевидной выгоды играла геополитическая нестабильность. Хоть переговоры между Россией, Азербайджаном и Ираном начались еще в 2005 году, в кулуарах больших забугорных кабинетов серьезные люди не были уверены в том, что в течение следующих десяти лет Россия не повторит судьбы СССР. Потому с аргументами соглашались, выгоды признавали, но ни до чего конкретного не договаривались.
Тем важнее оказывается результат, достигнутый на трехсторонней встрече 12 августа 2019 года. Представители АО "СО ЕЭС" и ПАО "Россети" (Россия), ОАО "Азерэнержи" (Азербайджан) и Иранская управляющая компания по электрогенерации, передаче и дистрибуции "ТАВАНИР" (Иран) утвердили в окончательной редакции техническое задание на разработку проекта энергетического коридора "Север-Юг".
По сути, это то же самое кольцо БРЭЛЛ, только в южном направлении. На первом этапе рассчитывается обеспечить переток электроэнергии в 350 мегаватт. После обкатки технической инфраструктуры его планируется расширить по меньшей мере до 700, а в перспективе и до 1050 мегаватт.
Как часто это бывает, большинство комментаторов подходят к проекту в первую очередь с бухгалтерских позиций и рекомендуют не слишком радоваться успеху. При упомянутой выше сезонной схеме колебаний спроса как в Иране, так и в Азербайджане, в значительно большей степени проблема стоит в другом – в сглаживании суточных пиков. И там масштаб потребностей заметно меньше. Объединение с Россией позволит партнерам серьезно сэкономить на строительстве маневровых мощностей и инвестициях во внутреннюю инфраструктуру, но рыночные цены на само электричество существенно упадут, из-за чего "русские заработают не так много".
Некоторое рациональное зерно в подобном подходе действительно есть. Но здесь, как всегда, стоит задумываться о том, что и с чем сравнивать. Можно сетовать, что не получится продавать максимально дорого, а можно вспомнить, что любой объем экспорта означает повышение загрузки собственных генерирующих мощностей, что означает дополнительную прибыль в любом случае. К тому же, например, в Дагестане, где основной объем генерации обеспечивают гидроэлектростанции, в период весеннего паводка значительный резерв просто не используется из-за переизбытка. В случае реализации коридора "Север - Юг" он немедленно превращается в прекрасный источник экспортной выручки.
Но главное все же в другом. Переход от общих разговоров к конкретному делу означает признание тектонического сдвига в геополитическом восприятии России со стороны соседей. И явный успех московской стратегии объединения сопредельного пространства с помощью фундаментальных энергетических инфраструктурных проектов. В результате чего, пусть пока и с определенными оговорками, к 150 млн российского населения постепенно подтягиваются почти 10 млн жителей Азербайджана и 82 млн иранцев.
Тем самым, без особой помпы, мы начинаем подходить к преодолению той самой планки в 200 млн, без которой говорить о какой-либо экономической самостоятельности не приходится. А свой кластер это не просто абстрактное понятие, это обеспечение более выгодных условий для развития собственных компаний. Прежде всего, в сегменте производства энергетического оборудования. Что означает и рост выручки, и поступление налогов и новые рабочие места. Словом, все то, что сегодня так нам всем необходимо.
