Первая и главная задача, которую ставит народ перед властью — обеспечить управляемость на подконтрольной территории. Не будет выполнена эта задача — будет хаос. Будет хаос — не будет государства. Не будет государства — не будет власти. Так что, борясь за управляемость, власть борется за свое существование.
Для того чтобы реализовать эту задачу, власть должна получить кредит доверия на случай применения силы и стандартизировать подконтрольное население (из нестандартных стройматериалов крепкое здание не выстроишь). Для решения этой задачи вместе с явными (авторитет, юстиция, армия) применяются неявные инструменты, которые в стандартной теории инструментами управления не считаются.
1. Город как инструмент управления населением
За период с 1800 по 1950 годы городское население увеличилось в 15 раз при общем росте населения в 2,5 раза. В 1800 году доля городского населения в мире составляла 5%, в 1900-м — 13 %, в 2000-м — 47,5%, или 3 млрд. чел. K 2030 году, как ожидается, городское население увеличится почти до 5 млрд. человек. Гегель, Вильде и Гирке видели города только как политико-юридические образования.
Но прежде всего города были необходимы для развития экономики. Только город позволял эффективно концентрировать мобилизационный ресурс не только для военных целей, но и для гражданских предприятий, сокращал время доставки товара от производителя до потребителя, создавал идеальные условия для обучения и для прикладных наук.
Однако ничто не вечно, и в конце XX — начале XXI века, с развитием и глобализацией средств доставки информации, грузов и людей, с переносом индустриальных предприятий, научных и учебных учреждений сначала за городскую черту, а потом и вообще в третьи страны, с развитием военных технологий до уровня гарантированного дистанционного уничтожения любого города, попадающего в прицел врага, мегаполис теряет свои созидательные и оборонительные функции и превращается в паразита на теле реального сектора экономики.
Тому, кто хочет услышать научно выверенное обоснование данной сентенции, предлагаю ознакомиться с огромным количеством публикаций по проблемам урбанизации, из которых можно выделить «Человейник» и «Запад» Александра Зиновьева.
В настоящее время 30% населения стандартного города занято в сфере управления различных уровней, еще 30% — в сфере услуг и технического обслуживания, еще 30% — обеспечение сервиса для вышеупомянутых групп. Увеличившаяся плотность населения вступает в противоречие с этологическим наследием, поскольку скученность всегда способствовала накоплению агрессии. Сразу хочу остановить занесенный меч: не масоны так сделали — это естественная плата за прогресс. Но то, что получилось, лучше всего подходит для управления населением.
Горожане, скученные на крохотном пятачке (0,4% от всей территории), пользующиеся централизованной инфраструктурой, снабжаемые всем необходимым по стандартизированным каналам, пользующиеся стандартными средствами массовой информации, подчиняющиеся единому ритму — идеальные отформатированные кирпичики для любой власти, какого бы цвета она не была и какую бы религию не исповедовала.
То есть город, как пылесос, затягивает разнокалиберный человеческий материал и очень быстро выпекает из него стандартные и удобные в управлении кирпичики.
2. Гламур и виртуальные ценности как инструмент управления населением
Виртуальные ценности получили массовое распространение одновременно с виртуальными средствами расчетов и такими же виртуальными накоплениями. Тем, кто считает, что кредиты под залог других кредитов (вторичные деривативы) – это благо, изобретенное ради людей и для людей – прошу сюда, потому что серьезно на эту тему разговаривать невозможно. Это как если бы игроки в "Монополию" вдруг решили, что их фишки можно менять на реальные товары.
А вот с сиамским близнецом вторичных деривативов — гламуром — все сложнее, потому что его явное предназначение — быть опознавательной меткой «свой-чужой» маскирует реальную сущность — не дать капитализировать шальные деньги и создать конкуренцию для капитала существующей элиты. Гламур, в структуре цены которого реальные затраты не превышают одного процента, работает как пылесос, не давая его рабам создать накопления и влить их в реальную экономику.
Гламур (точнее его экономическая составляющая), это прибавочная стоимость, которая создается и поддерживается исключительно и только средствами массовой информации, и которая исчезает без этой поддержки. То есть гламурная тусовка обладает ценностями, которые существуют ровно до тех пор, пока их делают таковыми средства массовой информации. Один щелчок тумблера на популярном ТВ-канале способен в одночасье отменить существующие эти самые ценности и (или) его носителя и заменить их другими. Поэтому гламурная тусовка является идеально управляемой и, соответственно, обласканной и приближенной к власти.
3. Налоги как инструмент управления населением
Современное государство, оперирующее инструментами глобального рынка, контролирующее энергетику и инфраструктуру (где частный бизнес, кстати, уже доказал свою неэффективность), вполне может обходиться вообще без налогов. Сборы, «зашитые» в цену естественных монополий, рента за использование природных ресурсов, инфраструктуру, пограничные (таможенные) сборы и пошлины позволяют отказаться от привычных методов пополнения казны и перейти к косвенным, которые не обойдешь и хочешь — не хочешь, а заплатишь.
Но отказаться от них государство не торопится. И дело не в недостатке средств для существования. Просто налоги уже давно превратились из инструмента содержания государственного аппарата в инструмент управления налогоплательщиками. И чем сложнее и запутаннее система налогообложения, тем эффективнее она давит на население, заставляя его хитрить и ошибаться, а значит, делая его виноватым и более управляемым, готовым к компромиссам с властью вообще и с конкретным чиновником в частности.
Добавлю, что налоги, как и гламур, мешают налогоплательщикам бесконтрольно капитализировать свои доходы и дают возможность быстро и эффективно расправляться с неугодными.
4. Право и пенитенциарная система как инструмент управления населением
Несправедливость существующей правоохранительной системы и неэффективность системы наказания (пенитенциарной системы) стали притчей во языцех и постоянным поставщиком самых драматических сюжетов для кинематографа и литературы. Однако постоянное декларирование реформ в этих областях заменяется различными декоративными скороделами, а сама система остается неизменной уже — только вдумайтесь — больше 2000 лет.
Заведомо неравный процесс сбора доказательств, когда государственной машине, имеющей право на любые действия, противопоставляется частное лицо, никаких прав не имеющее, венчает система наказаний, которая не имеет никакого экономического или социального обоснования и фактически является местью государства человеку по принципу «око за око». Оставляя в неприкосновенности этот реликт, государство никогда не преследовало и не преследует декларируемую цель предупреждения преступлений и исправления оступившихся.
Реальной целью является поддержание преступности на контролируемом уровне и использования ее для собственной цели — повышения управляемости населения, которое в обмен на защиту от лихих людей согласно и на сокращение собственных прав и свобод, и на дополнительные расходы. Эволюция использования преступности в своих корыстных целях не могла не привести власть туда, куда она пришла в настоящее время: передача в руки преступности самого жестокого оружия, ранее всегда считавшегося абсолютной монополией государства — террора.
5. Террор как инструмент управления населением
Власть очень серьезно восприняла уроки XX века и кардинально модернизировала указанный инструмент. Никому не хочется примерять скомпрометированный кровью мундир инквизиторов, нацистов или коммунистов, которые творили террор от своего имени и теперь прокляты навечно. Но ведь совсем не обязательно самим убивать! Даже наоборот — можно постоянно бороться с теми, кто это делает, получая гораздо больший и политический, и экономический эффект.
В чем категорически расходятся террористы XXI века и их предшественники, так это в приложении своего гнева. Если 200 лет назад виновным в бедах народных считали царя, то тогда и стреляли в царя, в крайнем случае — в генерал-губернатора или другого императорского топ-менеджера. В настоящее время с криками «мы сейчас эту преступную власть разнесем вдребезги пополам»… террористы рубят налево и направо простых людей, которые и сами бы эту власть готовы были поджарить на медленном огне.
«Закопаем преступный режим!» — орут современные террористы и лезут взрывать метро, где не только сама власть, но даже ее младшие помощники отродясь не бывали.
Что ж это за террористы такие, у которых главная, а может, и единственная цель – простое население? Что же это за власть, у которой главный, а может, и единственный результат борьбы с террористами — это право рыться в карманах граждан, извлекая из них «на память» то, что больше понравится?
У меня такое впечатление, что ОНИ — одна команда, которая играет с населением в незатейливую игру «хороший полицейский — плохой полицейский».
Вместо заключения, или Камо грядеши
Указанный (не полный) джентльменский набор управления электоратом символизирует современную демократию и олицетворяет современную западную цивилизацию. Не касаясь этических параметров этих инструментов, отмечу только их чрезвычайную дороговизну. С этим, собственно, никто и не спорит. Такая модель управления не может быть дешевой и может существовать только в условиях построения государственных кредитных пирамид, которые имеют свойство когда-нибудь рушиться.
Что же должно произойти, чтобы изменился управленческий инструментарий, и что произойдет, если он вдруг окажется неэффективным? Настоящий кошмар для современной власти — это человек, производящий реальный продукт, то есть работающий в реальном секторе экономики, продающий этот продукт по реальным, не искаженным ценам, живущий вне мегаполисов и имеющий независимый источник энергоснабжения.
В городе таких быть не может по определению. А вот на лоне природы что-то похожее постоянно прорезается. Именно поэтому главным врагом власти, против которого постоянно направлено острие государственных махинаций и репрессий, был и остается фермер-феодал-помещик, который всегда наиболее независим, наименее управляем, а значит, наиболее опасен. Последний рубеж обороны, вокруг которого сегодня заняли круговую оборону сильные мира сего — это энергетическая зависимость агросектора. Разрушь эту зависимость, предоставь индивидууму источник энергии, не привязанный к внешнему снабжению, — и карта современного мира изменится до неузнаваемости буквально за пару десятилетий, рассыпавшись на независимые от национальных вертикалей, неофеодальные кластеры.
И это не будет чем-то новым — национальное государство является изобретением времен кардинала Ришелье, а до этого времени известная карта мира состояла из причудливой мозаики разнокалиберных феодов, которые по сути своей были агропромышленными экономически независимыми корпорациями.
Не обещаю, что этот мир будет богаче и справедливее, но перечисленных уродливых квазиинструментов управления будет меньше, это точно. На них просто денег не хватит. Что, в свою очередь, я надеюсь, оздоровит этическую составляющую власти. Но это уже только предположения, сиречь фантазии...
Источник: aftershock.news.
Рейтинг публикации:
|
