Он припомнил попытку республиканского Сената в 2017 году «отменить по скупости» закон «О доступном здравоохранении». Президент повторяет это обвинение бесчисленное количество раз — по данным «Вашингтон Пост» как минимум 30 к ноябрю прошлого года — всегда утверждая, что республиканцам нужен был только один голос для его проведения, а МакКейн всё сорвал. На самом же деле он был одним из трёх сенаторов-республиканцев, голосовавших против отмены, которая, если бы и прошла, столкнулась бы со сложностями, возможно непреодолимыми, из-за оппозиции республиканской Палаты.
Как и со многим другим, произносимым президентом, это не имеет значения. В настоящее время есть лишь один аспект его заявлений, который стоит внимания — что случилось бы, если бы, как он неистово желает, отмена на деле стала законом. По данным бюджетного отдела Конгресса, это увеличило бы «к 2025 году количество людей без страховки на 16 миллионов … и увеличило бы страховые взносы в Обамакэр на 20%». Иными словами, до сих пор президент продолжает мечтать о победе республиканцев над здравоохранением, которая создала бы адское будущее.
Чтобы представить, что именно подобное будущее означало бы для многих американцев, давайте присоединимся к романистке Беверли Гологорски, автору книги «У каждого тела есть история», в скорой помощи в Нью-Йорк Сити и посмотрим, что означает здравоохранение даже сегодня для ошеломляющего числа американцев в сложном настоящем, которое президент Трамп и столь многие сенаторы-республиканцы хотят выкинуть на свалку. Представьте звук сирены в небе Нью-Йорка и поучаствуйте в продолжающемся кризисе здравоохранения нашего времени, поближе и лично.
Том.
* * *
Этим крайне жарким летним днём режущий уши звук сирены на улицах Нью-Йорка исходит от скорой помощи, в которой нахожусь я — на каталке по пути в приемный покой. Это делает сирену, и так громкую, ещё более тревожной.
Я упала. Боль, её место и интенсивность, заставляли предположить, что, вероятно, я сломала бедро.
Доброе лицо медицинского техника скорой помощи, склонившееся надо мной; мягко звучащие вопросы; я подтверждаю, что мне ужасно больно. Другие руки были заняты тем, что нежно измеряли мне давление и давали кислород. Эти сотрудники скорой помощи, работники Пятого департамента, всё делают хорошо.
У входа в приёмный покой каталку вынимают из машины, ставят на колеса и вкатывают внутрь. Под потолком с яркими белыми светильниками каталка проезжает — и я на ней — из одного помещение в другое. Мне удается услышать какие-то голоса, говорящие на нескольких языках.
Моя подруга, которая отправилась со мной, роется в моём кошельке в поисках страхового полиса, а затем отправляется в приёмный кабинет. Оставшись в одиночестве, я закрываю глаза, чтобы спрятаться от потолочных светильников я хочу только одного — избавиться от боли. Ещё больше порадовалась бы забвению.
Моя подруга возвращается и спрашивает:
— Это единственная страховка, которая у тебя есть?.
Я паникую. Они не примут меня? Но они должны! Это же больница! Я сама себя убеждаю и потом говорю ей:
— Да, это всё, что у меня есть.
Она смотрит на меня с сомнением.
— Что? — спрашиваю в отчаянии. — Что?.
— У тебя нет чего-то дополнительного?.
И она пытается объяснить, но я сейчас не могу этим заниматься. Всё, чего я хочу, это избавления от боли. В любой другой момент я бы тревожилась из-за денег, но не сейчас. Сейчас я не могу! Вместо этого, просто чтобы остаться хоть наполовину спокойной, я напоминаю себе, что у меня есть страховка, у меня есть Организация Медицинского Обслуживания*, ОМО, план, который предлагает широкий круг медицинского обслуживания через сеть провайдеров, которые согласны работать с членами этой организации.
После того, как собраны все необходимые подписи, меня перемещают в больничный покой и дают обезболивающее, которое не приносит забвения, но помогает. Там я узнаю, что показывает рентген — перелом бедра. Необходима операция. Все операционные заняты. Возможно, пройдёт два дня, прежде чем они смогут прооперировать, говорит мне хирург-ортопед. Моя подруга шепчет, что каждый лишний день в больнице обойдётся в целое состояние. Затем она просит сотрудников ускорить операцию. Они не могут.
В тот момент мне не важно, даже если больница будет стоить миллион долларов в день. Я просто хочу улучшения состояния. Однак, я тоже хочу попасть на операцию, если возможно, в течение часа, поскольку моя нога теперь заморожена в явно странном положении из-за того, как я упала, и я понимаю, что до окончания операции она прямой не будет.
Два дня спустя после успешной операции я получила инфекцию, пневмонию и дни в больнице начали складываться в недели. Мои врачи были настолько заняты, что могли подходить лишь один раз в день, а медсестры, ну… они целители, они ангелы, хотя сами отчаянно перерабатывают.
Тут все заняты. Больницы стали крупнее, чем когда-либо, поскольку поглотили небольшие амбулатории и центры медицинского обслуживания. Учитывая переработку сотрудников я наняла помощника для персонального ухода на несколько часов в день. Моя подруга сказала, что страховка этот расход тоже не покроет, но меня сейчас это не волнует. Мне просто необходимо вылечиться.
В итоге я выписалась, и меня ждали месяцы физиотерапии, три раза в неделю. К счастью в терапии приняли мою страховку (это не всегда бывает). Но в первое же посещение (как и в каждое последующее) они прокатили мою карту Visa в своей машинке и выставили доплату $40 . Я ничего с этим поделать не могу. В конце концов, моя цель снова встать на ноги и в буквальном, и в переносном смысле. И всё же это $120 в неделю на 16 недель, да ещё начинают добавляться мои наличные расходы как пациента.
Вернувшись домой выздоравливать, я обнаружила гору неоткрытых писем, в том числе уведомления из моей страховой компании с предупреждением, что последуют счета. Довольно скоро они начали приходить. В них входили уже оплаченные пациентом из собственного кармана расходы на скорую помощь, больницу, докторов, всевозможные анализы, всевозможные лекарства и иные различные услуги. В счетах перечислялось, сколько заплатила страховая за каждую услуги и сумма, которую я ей ещё должна.
И тут я испытала то, что должно быть общим со многими американцами. Я удивилась и огорчилась, узнав, сколько не входит в стоимость моей страховки. Например, операция стоила $72,000, но моя страховка покрывала только $67,000. остальные $5,000, я должна доплатить. Прибавьте доплаты за всё, начиная с услуг скорой помощи до других медицинских услуг, и сумма приблизится к $13,000.
Беды системы страхования безденежных пациентов
Я делюсь своим недавним приключением, как поучительной историей. И всё же, от чего я предостерегаю? Все мы до некоторой степени бессильны, когда приходит болезнь, но те, кто живёт не очень хорошо, страдают намного больше. Мысль о том, чтобы остаться без страховки пугает по-настоящему, но в нашей нынешней системе мы платим различными способами за существование страховых компаний. Мы платим в виде доплат, мы платим, но не получаем лечения в котором нуждаемся, если страховая считает его ненужным (и не важно, что говорят врачи), мы ежегодно платим из своего кармана, будь нам хоть 20 лет, хоть 80. (Для пациентов Медикэр ежемесячная плата вносится службой социальной защиты). Для большинства американских семей со страховкой от работы или индивидуально купленной выплаты растут регулярно, если не ежегодно. В настоящее время у нас нет альтернативы существующей системе здравоохранения, но всё же она на самом деле подводит нас очень во многом.
Что вы делаете, когда случается заболеть, если вы богаты? Конечно, страдаете от болезни, а затем страдаете из-за расходов из своего кармана. И помните, что десятки миллионов американцев в возрасте до 65 вообще не имеют страховки. (В возрасте Трампа на самом деле их число увеличивается.) Более того, постоянный рост неравенства доходов до уровня Золотого Века оказал решающее воздействие на здоровье многих американцев. Для низкооплачиваемых работников с повременной оплатой, безработных и/или иммигрантов без документов заболевание или любая медицинская проблема является катастрофой первого порядка. Для них выплаты из своего кармана просто невозможны, а это означает, что они зачастую остаются без медицинской помощи и даже лекарств. Чтобы представить это в перспективе, 40% американцев не по карману дополнительные $400 даже в случае медицинской необходимости. Вообразите, что означают $5,000 или $10,000 расходов!
После всех болезней, несчастных случаев или при хронических заболеваниях ошеломляющее число тех, кто имеет медицинскую страховку, обнаруживают, что нам надо выбирать между оплатой ежедневных нужд и оплатой медицинских счетов. Такие расходы вгоняют людей в ещё большую нищету и зачастую в долги, неподъемные для тех, кто остаётся не здоровым.
Для бедняков правительственная программа Медикэр, которая помогает тем, кто ограничен в доходе или его не имеет, может изменить положение, но многие люди не имеют Медикэр, поскольку их штаты не готовы её предложить. И даже там, где она более доступна, многие с доходами чуть выше уровня бедности не могут на неё претендовать. Как недавно указала в «Нью-Йорк Таймс», Элизабет Уоррен, «Даже если двы остаточно удачливы и имеете страховку, это не означает, что все члены вашей медицинской команды — в которую могут входить не охваченные сетью специалисты — охвачены вашим страховым планом».
Как я узнала с моим сломанным бедром, от того, у кого сильная боль или ещё масса физических причин, нельзя ожидать внимания к будущим счетам. И даже если вы могли бы, кто бы захотел отменить любую помощь, необходимую для выздоровления?
Хотя закон «О доступном здравоохранении» Барака Обамы, он же Обамакэр, существенно помог, остается слишком много людей, которым придётся мучиться из-за того, как справиться и с болезнью, и с доплатами, которые ей сопутствуют. А в это время администрация Трампа и республиканцы в Конгрессе работают сверхурочно, чтобы подорвать Обамакэр и лишить ещё больше американцев какого-либо ощущения наличия сети медицинской безопасности.
Что означала бы Медикэр для всех
Все разговоры о том, чтобы сделать страховку доступной в нынешней медицинской обстановке в стране оказались всего лишь столь пустыми многословиями. Если что-то существенно не изменится, страховые компании продолжат продавать свои услуги по ещё большей цене, поскольку мы не можем без них обойтись. Поскольку у нас отсутствует альтернатива, они остаются незаменимыми. Результат: выплаты из кармана пациентов продолжат расти вне зависимости от того, что там обещают политики. И если республиканцы в Конгрессе преуспеют в том, чтобы уйти и от Обамакэр, то услуги, которые ныне предоставляют страховые компании, больше не будут гарантированы. И что тогда?
При единой системе платежей, назовите её хоть Медикэр для всех, хоть универсальным здравоохранением, все могли бы иметь доступ к здравоохранению, то есть появилось бы право на здоровье. Наиболее вероятно, что такие программы были бы покрыты увеличением налогов, но стоили бы каждому человеку намного меньше, чем нынешние выплаты страховым компаниям. При единой системе или Медикэр для всех, не было бы доплат, повышенных страховых взносов, отказов не докторов платить за услуги, рекомендованные медицинскими специалистами, не было бы больше счетов, приходящих пациенту домой.
Понятно, что некоторые не хотели бы расстаться со знакомой системой здравоохранения, хоть она и с изъянами, в обмен на новую, но непроверенную универсальную программу. Но после введения любая версия Медикэр для всех, вероятно, стоила бы меньше, была бы намного проще и доступней и в итоге спасала бы жизни.
Нынешняя система Медикэр хороший показатель того, что не только возможно, но и того, как здравоохранение может служить потребностям людей. Однако Медикэр предлагается только тем, кому за 65. Тем не менее Медикэр и Медикейд оказались положительными. Эти программы хорошо работают для пожилых людей и бедных. Однако даже при Медикэр страховые компании продолжают держать в своих руках многие аспекты вашего обслуживания, если вы выбрали план Медикэр Эдвантедж (всё целиком, альтернатива первоначальному Медикэр), при котором доплаты и другие расходы остаются обязанностью пациента.
Секрет полишинеля, что страховые компании, Большая Фарма и больницы потратили ошеломляющие $143 миллиона только в 2018 году на лоббирование усилий против будущего плана Медикэр для всех. Тем не менее, как указывала Национальная объединённая ассоциация медсестер: «Никогда не было такой большой общественной поддержки и напора в пользу Медикэр для всех. Восемьдесят пять процентов избирателей-демократов и 70% всех избирателей её поддерживают». При том, что значительная часть административной настройки уже существует благодаря Медикэр и Медикейд, расширение этих систем здравоохранения, для всеобщего охвата кажется вполне выполнимым, нетрудно представить, что многие работники, ныне занятые в страховых компаниях, смогут перейти на работу в расширяющуюся программу Медикэр для всех.
Поистине достойное здравоохранение — необходимость для общества, в котором люди не просто выживают. Здоровье — это не вопрос переговоров. Вы можете решить не купить новое пальто и подрожать ещё одну зиму, но не можете решить игнорировать болезнь, заболевание, сломанные кости или хронические заболевания, которые могут стать риском для жизни. Как может должным образом функционировать общество без доступного для всех здравоохранения? Как может любое общество жить обоснованно достойным образом, когда столь многие миллионы людей стоят перед выбором либо обнищать из-за болезни, либо жить с болезнью, которая лечится?
На здравоохранение должно быть такое же право, как на государственное образование — право на образование у всех детей — которое было завоевано после целого ряда длительных боёв. В конце концов, кто может ныне представить, как заставить всех американцев оплачивать первые 12 лет обучения? Да, мы знаем, что есть люди достаточно богатые, чтобы платить за любое образование и здравоохранение, какое захотят, но это вряд ли большинство американцев.
Хорошее здравоохранение должно быть не только доступно, оно должно обеспечивать лёгкий доступ к медицинским услугам — лучшее питание, более здоровая обстановка и большая длительность. В этом смысле Медикэр для всех буквально спасала бы жизни.
И, наконец, хорошее здравоохранение означает душевное спокойствие, которое в настоящее время наша система не обеспечивает. В моём случае стоимость выздоровления была чрезмерно высока.
Об авторе:
Беверли Гологорски — автор недавно вышедшей книги «У каждого тела своя история» (Dispatch/Haymarket Books), как и романов «Что мы делаем, чтобы создать дом» (a New York Times Notable Book) и «Остановиться здесь» (an Indie Next pick). Её работы появлялись в антологиях, журналах и газетах, в том числе «Нью-Йорк Таймс» и «Лос-Анджелес Таймс».
Примечание:
* — организация поддержки здравоохранения. Медицинская организация, предлагающая своим клиентам как групповое медицинское обслуживание, так и услуги медицинского страхования. Обычно отвечает за оказание таких услуг в строго определённом регионе (районе, штате). Взимает оплату на основе фиксированных регулярных предоплаченных платежей (обычно ежемесячных), не зависящих от количества оказанных пациенту услуг. Такая организация владеет медицинским центром или привлекает к оказанию услуг другие медицинские центры и клиники и независимых врачей, которые вместе с ней делят риски, связанные со стоимостью медицинского обеспечения в случаях, когда фактические расходы на лечение превышают сумму платежей, полученных от пациента. Развитие таких организаций во многом связано с дешевизной услуг, а также с принятием соответствующего законодательства [HMO Act of 1973]. В 2000 году услуги по такой схеме получали около 77% американцев. Крупные организации такого рода должны получать сертификаты соответствия федеральным стандартам. Различают: групповые организации медицинского обеспечения (заключают контракты с различными врачами-специалистами); сетевые организации (заключают контракты на оказание услуг с несколькими медицинскими центрами); организации, работающие по принципу «обслуживания на месте» (выплачивают премии пациентам, использующим услуги врачей, не имеющих контракт с данной организацией); организации с собственным штатом медицинских работников (владеют собственными медицинскими учреждениями).
