Действительно, почему бы не начать ремонт изношенного нефтепровода, но только на территории России?
На самом деле, президент Белоруссии Александр Лукашенко подал отличную идею — если нефтепровод прохудился, то его надо отремонтировать. Это отличная идея, просто отличная.
Помню, в мою бытность сотрудником администрации белорусского президента на одном из совещаний с участием главы администрации Михаила Мясниковича второй час шла безуспешная борьба со схемой проведения одного из массовых мероприятий в белорусской столице с участием президента. Казалось, тупик и срыв мероприятия неминуем.
Однако молчавший до этого все время министр культуры Александр Сосновский сказал: «Да что тут думать» и в течение пят минут нарисовал всю схему многочасового мероприятия. На что Михаил Владимирович отреагировал спокойно: «Опыт не пропьешь» и поставил свою визу на документе — в работу. Так я познакомился с одной из классических фраз административного русского, наряду с фразой про «три конверта».
Напомню предложение президента Белоруссии:
«Если нужно поставить на ремонт нефтепроводы и нефтепродуктопроводы, которые идут через Беларусь, ставьте и ремонтируйте».
Все почему-то подумали, что президент Белоруссии обратился к местным чиновникам, даже вице-премьер белорусского правительства, как в том анекдоте про медведя, волка и лося, оказавшихся волею судеб в одной яме, зачем-то отреагировал:
«Действующий нефтепровод, который проходит по территории Беларуси, функционирует, но нуждается в дополнительном регламентном обслуживании, потому что эксплуатируется длительное время. Были определенные выводы наших инженеров и технических сотрудников, что этот нефтепровод необходимо было закрыть на регламентные ремонтные работы еще полтора года назад».
Никто и не понял, что на самом деле Александр Лукашенко обратился к российскому правительству, мол, если нужно поставить на ремонт нефтепроводы и нефтепродуктопроводы, которые идут через Беларусь, ставьте и ремонтируйте. Ничего страшного.
И это единственно правильная трактовка слов белорусского президента. И думаю, что он с этим согласится. Потому что в противном случае, если его слова были действительно обращены к белорусским исполнителям, то они выглядят как угроза в адрес России. Угроза в адрес российских нефтяных ТНК заключается в том, что они не смогут выполнить своих обязательств по поставке нефти своим европейским партнерам.
Угроза в адрес России состоит в том, что благодаря решению белорусского президента, еще больше усилится геополитическое напряжение между Россией и Западом, только спровоцировано на этот раз оно будет в Белоруссии.
Но если кто-то угрожает России, то и Россия в ответ может предпринять определенные действия, которые на корню снимут любую угрозу. В данном случае, остановка транзита нефти по системе нефтепроводов через Белоруссию будет означать остановку белорусских НПЗ и мгновенное проседание всей финансовой системы республики, так как именно торговля российской нефтью и нефтепродуктами из российской нефти с Западом дает около 45−50% белорусской валютной выручки. Тут и говорить нечего.
Поэтому если Россия перекроет нефтяные трубопроводы на своей территории в ответ на совсем конкретные угрозы официального Минска — это одна песня. Но если в контексте реализации пожеланий белорусского президента — совсем другая.
В любом случае, чтобы вернуть разговор в соответствующую союзническим отношениям двух братских стран «тональность», как выразился пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, и чтобы он оттуда в дальнейшем не выходил, рассмотреть вопрос о снижении поставок нефти в республику с 24 млн тонн до 16−18 млн тонн, возможно, было бы целесообразно, чтобы впредь исключить любые неясности в толковании минских спичей.
