«Атлантико»: Как отмечали Тома Пикетти (Thomas Piketty) о России и Майкл Петтис (Michael Pettis) о Китае, оценки ВВП некоторых стран вызывают вопросы, так как ведут к завышению или занижению уровня богатств. Позволяет ли ВВП нарисовать отражающую действительность картину благосостояния наций?

Лоран Шалар: Номинальный ВВП по-прежнему остается главным показателем международного сравнения экономической мощи разных стран, однако его достоверность все же вызывает вопросы, тем более что именно на его основе высчитывается ежегодный рост экономики, настоящий «бог» нашего времени. Среди всех параметров оценки уровня богатства государств, номинальный ВВП считается большинством экономистов самым надежным, поскольку он касается реального экономического производства в каком-либо государстве в определенный момент. Иначе говоря, это представление всего объема национального производства в денежной форме. Хотя впоследствии предлагались и другие показатели. Ни один из них, судя по всему, не может служить основой для более адекватного сравнения экономической мощи государств в заданный момент времени.

Тем не менее, как и любой показатель, номинальный ВВП далек от совершенства. У него есть недостатки. Прежде всего, он учитывает лишь те блага, которые могут быть обменяны на деньги. Иначе говоря, не касающееся денег производство (например, в сфере обмена, волонтерства или образования) остается без внимания. Однако в зависимости от страны все это может составлять более или менее значимую часть национальных богатств. Далее, номинальный ВВП за редкими исключениями не учитывает неофициальный сектор, который в значительной степени не отражается в статистике. Все это осложняет оценку настоящего объема производства во многих бедных странах, в частности в тех, где большую роль играет наркоэкономика, как, например, в Латинской Америке. Кроме того, номинальный ВВП очень чувствителен к ежегодным колебаниям курсов валют: обвал котировок валюты автоматически влечет за собой спад ВВП, тогда как их рост поднимает этот показатель. Так, например, за последние 30 лет разница в ВВП Франции и Великобритании объясняется колебаниями курсов их валют в той же степени, что разными показателями экономического роста. Наконец, как и с данными по демографии, номинальный ВВП очень сильно зависит от качества данных национальных институтов статистики. В развитых странах они довольно надежны, однако данные по отстающим государствам, которые не отличаются эффективной системой сбора статистики, стоит отнестись с осторожностью.

— Какие случаи самые проблематичные?

— Среди множества примеров стран, которые вызывают вопросы касательно надежности официальных данных по ВВП, особенно проблематичными выглядят случаи двух ключевых в международной геополитике стран.

Первое из этих государств — Китай. Его ВВП, вероятно, переоценен, на что указывают чрезвычайно линейные показатели роста, которые демонстрируются из года в год. Это не соответствует показателям других стран мира, где изменения представляются намного более неравномерными, в том числе и в периоды активного роста. Еще в 2000-х годах некоторые эксперты указывали на завышенные оценки китайского ВВП, а за последние годы такие подозрения получили широкое распространение среди экономистов, которые внимательно следят за ситуацией в Китае и видят расхождение между ощущаемым развитием реальной экономики и показателями роста ВВП. По словам Майкла Петтиса, существует два показателя, которые указывают на вероятное завышение китайского ВВП. Прежде всего, в ВВП учитываются многие инвестиции в непроизводственную сферу, хотя они не добавляют объемы национального производства. Далее, существуют сомнения насчет честности официальных статистических данных в стране, где на местах принято по-максимуму завышать локальные производственные показатели, чтобы угодить национальным властям, продемонстрировать, что поставленные Компартией цели выполняются и даже перевыполняются (нечто подобное происходило в СССР в 1980-х годах). Все это завышает производственные показатели и создает впечатление, что в экономике все лучше, чем на самом деле. Коммунистические страны давно приучили нас к в той или иной степени сфальсифицированным данным, и поэтому официальные показатели не стоит принимать за чистую монету. Китай заинтересован в том, чтобы образ его экономической мощи превосходил действительность, поскольку его влияние на международной арене сейчас по большей части опирается именно на этот аргумент.

 

Второе государство, где встает подобная проблема, это Россия, однако там мы видим сдвиг в противоположном направлении: ее номинальный ВВП недооценивается по существенно отличающимся от Китая причинам. Любой внимательный наблюдатель не может не заметить определенное несоответствие между масштабами перевооружения (оно подразумевает существенные расходы) и относительно небольшим официальным оборонным бюджетом, а также относительно невысокий показатель богатств первого в мире производителя нефти по сравнению с такими странами, как Саудовская Аравия (особенно с учетом, что та не продает ничего, кроме нефти, тогда как Россия обладает существенными промышленными мощностями, хотя и уступает в этом Западной Европе). Тома Пикетти в частности объясняет этот парадокс тем, что российская элита расхищает ощутимую часть богатств национального производства (прежде всего, в сырьевой сфере), которая размещается в офшорах за границей и не попадает в официальную статистику. К этому следует добавить и средства русской мафии, которая считается некоторыми экспертами самой опасной (и богатой) в мире. Раз сила России опирается по большей части на энергетическую и военную мощь, относительно слабые показатели номинального ВВП являются для российских властей куда меньшей проблемой, чем для китайских: влияние страны опирается не на этот аргумент.

 

— Какие причины обычно приводят к завышению или занижению официальной статистики?

— Существует несколько часто встречающихся причин появления неудовлетворительных данных по номинальному ВВП. Причем чаще эти данные недооцениваются, чем переоцениваются, в связи с чем уровень мировых богатств, вероятно, выше, чем можно было бы подумать. В частности, это (хотя бы отчасти) объясняет то, как нескольким миллиардам человек удается выжить при столь низких официальных доходах.

Первая и главная причина касается масштабов теневой экономики. Чем беднее государство, тем больше доля неофициального производства. Прежде всего, это касается стран, где ведется производство наркотиков и/или активно действуют мафиозные группы. В результате во многих государствах номинальный ВВП занижается, и корректировка статистики с учетом теневого сектора может серьезно отразиться на показателях ВВП. Так, например, было в случае Италии, чей ВВП поднялся в 1990-х годах до уровня британского после учета теневого производства, что тогда стало настоящим шоком для британцев.

Вторая причина связана с расхищением средств элитой некоторых государств. При хищническом руководстве (таких случаев в мире, к сожалению, слишком много) часть национальных богатств выводится за границу в офшоры и не учитывается в официальных данных. В частности грабеж средств элитой широко распространен в центральноафриканских государствах, которые по большей части получают доход от добычи сырья.

Третья причина заключается в неодинаковом качестве данных, которые предоставляют национальные статистические ведомства. Это может быть связано с недостатком средств для охвата всего национального производства или же недобросовестностью тех, кто предоставляют данные на национальном уровне. В результате ВВП может быть завышен или занижен в зависимости от обстановки в стране. Кроме того, оба явления могут переплетаться друг с другом и сложно сказать, какое из них победит в конечном итоге.