Покушение на президента Венесуэлы Николаса Мадуро, случившееся 4 августа, заставляет обратить особое внимание на тот парадоксальный факт, что государство, обладающее наиболее крупными запасами нефти в мире (302 млрд. баррелей), стоит на пороге беспрецедентного краха. Венесуэле уже не первый год сулят неизбежный коллапс и доселе Каракас сумел удерживаться на плаву, несмотря на то, что с каждым годом финансовое и социальное положение в стране становились все хуже и хуже. Так как контроль над «нефтянкой», предоставляющей примерно 50% ВВП и 95% экспортных доходов Венесуэлы, является стержнем режима Мадуро, любое падение нефтедобычи неизбежно повлечет за собой схлопывание всей экономической жизни. На этот раз, кажется, окончательно все показатели развития свидетельствуют о том, что коллапс режима не за горами.

Добыча нефти в Венесуэле за первое полугодье 2018 гОДА упала на порядка полмиллиона баррелей в день, фактически в 5 раз превысив обязательства (95 000 барр. в день) по Венскому соглашению ОПЕК/ОПЕК+. Может сложиться впечатление, что за этим кроется стратегическая цель властей Венесуэлы по повышению общемировых котировок, однако на самом деле падение нефтедобычи имеет место вопреки желанию официального Каракаса. Во многом эта тенденция – результат весьма недальновидной политики президента Николаса Мадуро, в результате которой основная питательная артерия венесуэльской экономики стала высыхать. За два с небольшим года, добыча нефти упала на 1 миллион баррелей в день (см. График 1), достигнув самой низкой отметки за последние 70 лет – и все это при наличии беспрецедентного количества нефти.

 

 

Победа Николаса Мадуро на майских выборах президента с результатом 67,7% на фоне бойкота всех основных оппозиционных политических сил является двойственным эпизодом в истории венесуэльской государственности. На фоне ставшего уже делом обыденным продовольственного дефицита, недостатка лекарств (две трети сельского населения страны страдают от детского недоедания) победа президента Мадуро лишь подтвердила неспособность популистских сил предложить населению новую повестку роста. По мере того как уровень инфляции пробил предел в 20 000% в течение текущего года (см. График 2) и население страны, по-видимому, окончательно перешло на бартерный вид обмена, руководство Венесуэлы тщетно пытается найти другой источник дохода.

График 2. Инфляция и рост реального ВВП Венесуэлы в 2000-2018гг

 

 

Источник: Группа Всемирного банка, МВФ

В течение последних трех лет Венесуэла неоднократно находилась на грани дефолта, однако благодаря льготным кредитам от Китая, и, в меньшей степени, России (сделки по предоплате нефтяных поставок посредством компании «Роснефть»), ей пока что удавалось избежать худшего. В целом за последнее десятилетие Китай вложил порядка 50 млрд долларов в хиреющую экономику Венесуэлы, однако, по всей видимости, текущие темпы стагфляции вызывают в Поднебесной серьезную озабоченность – в этом году Каракас получил лишь 250 млн. долларов с целью стимулирования нефтедобычи. В данном контексте неудивительно, что администрация Мадуро всячески пытается ввести криптовалюту «Петро», якобы подкрепленную 5 млрд баррелей венесуэльской нефти.

В теории, введение криптовалют наподобие «Петро» помогает обойти один из самых болезненных ограничений для венесуэльской экономики – санкций Соединенных Штатов Америки. Хотя период нахождения у власти Уго Чавеса также был ознаменован рядом ограничительных мер, после подавления протестов Каракасом в 2014 году двусторонние отношения развиваются строго по нисходящей. Вашингтон постепенно расширяет список санкционированных венесуэльских чиновников, якобы задействованных в нарушении прав человека, президент Д. Трамп даже обмолвился о возможности военного решения венесуэльской проблемы. Тем не менее, США до сих пор опасаются вводить санкции против нефтяного сектора Венесуэлы, так как данная мера бы ударила по их собственной экономике.

Таким образом, на данный момент Венесуэла оказалась на грани по всем азимутам развития – население мигрирует или бунтует, на президента совершено покушение, экономика чахнет и страна оказывается во все более глубокой политической изоляции. Что же произошло, что страна, некогда являвшаяся одной из самых обеспеченных в Латинской Америке, превратилась в наиболее опасное место на планете? В процессе рассмотрения основных причин текущего тяжелейшего положения выясняется, что урегулирование нахлынувших бед вполне осуществимо, однако предполагает кардинальный пересмотр экономической политики Венесуэлы. Примечательно, что указанные ниже причины взаимосвязаны и сводятся к крайне неэффективной форме латиноамериканского этатизма.

1. 1.      Нефтегаз как дойная корова экономики

Может показаться, что чрезмерная зависимость от нефтяных доходов – явление относительно недавнее, однако «голландская болезнь» десятилетиями душит экономику Венесуэлы. Примечательно, что 70 лет назад доля нефти в экспортной выручке находилась на том же уровне, что и сейчас (95%). Единственное, что за это время менялось – структура построения отношений в энергетике, колеблясь между хищническим либерализмом и полным огосударствлением всего нефтяного сектора. Последнему витку развития был дан толчок в начале 2000-х гг. президентом Чавесом, полагавшимся на нефтяные доходы для проведения в жизнь масштабных социальных реформ внутри Венесуэлы.

В годы роста нефтяных котировок все еще существовал шанс, что официальному Каракасу удастся сочетать рентабельность национальной нефтяной компании-монополиста PDVSA и использование нефтяных доходов для социальных выплат гражданам. И это несмотря на то, что бензин в Венесуэле на протяжении долгих лет дешевле, чем вода. Однако после первого звонка в 2008-2009 гг. и второго, окончательного, начиная с 2014 года, перспективность данного политического курса сошла на нет, особенно учитывая то обстоятельство, что за последние годы PDVSA отводит государству сумму, превышающие собственный чистый доход. Не имея денег на развитие, поддержание инфраструктуры в надлежащем состоянии, положение национальной компании не перестает ухудшаться.

На данный момент иностранные компании не могут стать мажоритарным акционером какого бы то ни было проекта на территории Венесуэлы, так как это место законодательным образом отведено государственной PDVSA. Как всякий раз в аналогичных случаях, национальная компания не успевает развивать все и эффективность ее деятельности падает. К тому же, PDVSA постоянно вынуждена заново организовать свою деятельность на фоне политических переворотов. Например, после всеобъемлющей реорганизации PDVSA в 2002-2003 гг. – было уволено большинство протестующих работников и весь менеджмент – заново организованные нефтяные профсоюзы стали одними из основных секторов поддержки У. Чавеса. Однако и эти профсоюзы сейчас теряют терпение, в силу ряда нижеизложенных причин.

1. 2.      Перевод нефтянки под контроль армии

По мере усугубления финансового положения PDVSA, нефтяная отрасль Венесуэлы постепенно стала переходить под контроль военных. Сначала высокопоставленные чины стали назначаться в качестве вице-президентов компании, затем нефтепереработка отошла к Гильермо Бланко Акосте, товарищу Уго Чавеса по армии, затем новым главой торговли стал Исмэль Серрано, прежде малоизвестный ставленник вице президента Венесуэлы Тарека аль-Айсами, разумеется, без какого-либо опыта взаимодействия с энергетической сферой. Завершением тенденции стало смещение прежнего главы PDVSA Эулохио дель Пино (его арестовали по подозрению в мошенничества, чтобы затем назначить членом коллегии по пересоставлению конституции) и назначение генерал-майора Мануэля Кеведо на его пост.

Назначение военных бюрократов нанесло наибольший вред в секторе нефтесервисных компаний. Ряд нефтесервисных гигантов, так как Schlumberger, уже покинули Венесуэлу из опасений неликвидности PDVSA. Власти Венесуэлы создали свой аналог нефтесервисной компании, CAMIMPEG, подконтрольный военному блоку, и всячески способствовали тому, чтобы контракты, прежде заключенные с западными мейджорами, были перезаключены с вновь созданной венесуэльской CAMIMPEG. Однако вовлечение CAMIMPEG является в первую очередь защитой от конфискации прав на месторождения или других активов PDVSA и, в плане профессиональных компетенций, сильно ударило по возможностям нефтедобычи.

1. 3.      Отсутствие ликвидности

Отсутствие своевременных реформ привело к тому, что государственная казна Венесуэлы пуста и не в состоянии обслуживать многочисленные долговые обязательства. Правительство применяет своеобразную тактику выплаты некоторых обязательств, совершенно игнорируя другие, чья общая стоимость превысила 50 млрд долларов. Примечательно, что в течение текущего года Венесуэла погасила лишь одну единственную часть своих обязательств – выплатив проценты по облигациям PDVSA-2022, большая часть которых принадлежит инвестиционному банку Goldman Sachs. Таким образом, следует ожидать ряд судебных исков со стороны американских фондов, тем более, что согласно принятым в этом году санкциям США, американские граждане не имеют права приобретать венесуэльские облигации, лишая их возможности реструктуризации.

Венесуэле уже не первый год сулят неизбежный дефолт – и хотя положение в стране не перестает усугубляться, пока что власти всегда находили обходные пути. Одним из наиболее популярных вариантов стали авансовые платежи на поставки нефти, среди прочих, российский гигант «Роснефть» предоставил таким образом более 6 млрд долларов казне Венесуэлы, в то время как китайские компании предоставили Каракасу более 50 млрд долларов. Однако по мере того как Пекин и Москва осознали неспособность PDVSA своевременно отправлять грузы с необходимыми объемами нефти (ввиду простаивающих портов, падающей добычи и отказа иностранных контрагентов перевозить венесуэльскую нефть), круг потенциальных спонсоров Каракаса захлопнулся.

1. 4.      Утечка мозгов и миграция в целом

Неподконтрольная никаким органам власти эмиграция жителей Венесуэлы дополнительным образом усложняет задачу администрации Николаса Мадуро. Согласно данным ООН, Венесуэлу к 2018 году уже покинуло 1.5 миллиона граждан с момента начала стагфляции в 2015 году и предполагается, что в этом году страну покинет примерно аналогичное количество людей. Потеря 10% населения в течение 3 лет является серьезным предзнаменованием большей беды – в наиболее выгодном положении оказались те граждане Венесуэлы, которые живут в приграничных с Бразилией и Колумбией зонах. Едва ли следует говорить о том, что специалисты в сфере нефтегаза стали одними из первых, которые покинули Венесуэлу.

Принимая во внимание, что власти Венесуэлы перестали публиковать статистические данные, можно лишь предполагать, до какой степени угрожает деятельности PDVSA утечка кадров. По оценке агентства «Рейтер», за последние полтора года примерно четверть из 146 000 имеющихся по состоянию на январь 2017года кадров подала в отставку. Ситуация усугубляется бескомпромиссностью нового руководства PDVSA в отношении своих же сотрудников, так как не прекращаются поиски вредителей и диверсантов. В результате, ряд скважин в нефтеносном поясе реки Ориноко и портов нуждается в специалистах и на венесуэльских НПЗ участились случаи пожаров, вызванных ненадлежащим обращением с технологическими установками.

1. 5.      Несоответствующее развитие месторождений

Утечка квалифицированных специалистов и уход иностранных компаний с венесуэльского рынка отрицательным образом сказывается на эффективности нефтедобычи. Наглядным примером является месторождение Эль Фурриал (El Furrial), запасы которого на момент его открытия в 1985 году составляли более 4 млрд. баррелей. После его национализации в 2009 году и изгнания всех нефтесервисных компаний из проекта, добыча упала в течение 2010-2015 гг. более чем наполовину. Несмотря на многократные обещания создать свой, боливарианский, аналог американского Halliburton, PDVSA не справилась со сложным геологическим строением месторождения, одного из немногих в стране, содержащих легкую нефть.

Мигрирующие венесуэльские специалисты пользуются большим спросом – среди прочих, рост добычи нефти в Колумбии в период 2012-2016 гг. связан с их привлечением и внедрением новых методов увеличения нефтеотдачи пласта. Следует при этом повторно подчеркнуть, что неподобающим образом эксплуатируются не только месторождения, но и НПЗ Венесуэлы, и без того действующие на 30-40% номинальных мощностей. Власти страны попытались продать нефтеперерабатывающие активы (НПЗ в городах Амуай и Кардон) российской «Роснефти» и китайской CNPC, чтобы избежать их кажущегося все более реальным закрытия, однако те отказались ввиду непредсказуемого положения в стране.

Последствия скатывания Венесуэлы в финансовую бездну коснутся не только самой страны и ее граждан, но также всего нефтяного рынка. PDVSA рискует полностью потерять свои активы в Карибском бассейне, ставшие значимыми элементами программы Уго Чавеса Petrocaribe, в рамках которой островным государствам предоставлялись экономические преференции взамен на политическую лояльность. Нефтеналивной терминал на острове Бонэйр будет, по всей видимости, закрыт ввиду неспособности PDVSA профинансировать его модернизацию, следуя примеру НПЗ на Арубе, который уже непригоден для запуска. Практически все совместные предприятия со странами Латинской Америки – строительство НПЗ в Эквадоре или совместная геологоразведка с кубинской национальной компанией Сupet – уже существуют лишь на бумаге, ожидая официального подтверждения о полном сворачивании.

Тяжелые, высокосернистые сорта нефти будут дорожать на рынках Западного полушария. Потеряв значительную часть традиционного потока поставок из Венесуэлы, американские нефтеперерабатывающие заводы вдоль Мексиканского залива были вынуждены увеличить импорт канадского сорта Western Canadian Select, способствовав ощутимому удорожанию WCS (до 6 долл. за баррель ниже уровня WTI, вместо обычных 10-11 долл. за баррель). Канадские поставщики смогут покрыть большую часть (дополнительных 500 000 баррелей в день) потребностей американского рынка нефтепереработки, однако в случае полного схлопывания нефтедобычи в Венесуэле ситуация может повлечь за собой огромные сложности для их НПЗ.

Ведущие нефтяные державы производят более легкие сорта нефти, нежели венесуэльские, поэтому ни Россия, ни Саудовская Аравия не в состоянии влиять на данный тренд (для сравнения, плотность в градусах API стандартного российского сорта Urals составляет порядка 31°, саудовской Arab Light 32-33°, в то время как венесуэльский Merey достигает лишь 16-17°). При этом Венесуэла будет во все большей мере нуждаться в легких сортах нефти для того, чтобы экспортировать свою – основная часть добываемой нефти в Венесуэле крайне битуминозна и имеет плотность на уровне 9-10° API. Ее приходится разбавлять для того, чтобы создавать удобоваримую для торговли смесь, однако ввиду ненадлежащей эксплуатации собственных месторождений и действия американских санкций PDVSA приходится импортировать легкие сорта.

Для Венесуэлы все еще существуют пути урегулирования – либерализация нефтяного сектора, отказ от фиксируемых государством цен (которые в условиях стагфляции бессмысленны), привлечение иностранных инвесторов путем предоставления им гарантированных долгосрочных условий, прекращение кампании преследования прогрессивно настроенных деятелей. При этом необходимо найти какой бы то ни было modus vivendi с Вашингтоном, который в силу идеологической несовместимости никогда не станет союзным Венесуэле государством. Тем не менее, американские компании нуждаются в венесуэльской нефти – по состоянию на апрель 2018 года США импортировали 630 тыс. баррелей нефти в день – и именно это останавливает Вашингтон в введении санкционных мер в отношении венесуэльской нефти.

Администрации президента Николаса Мадуро будет при этом, по всей видимости, весьма нелегко совершить крутой поворот политического курса, опасаясь дальнейших репутационных потерь – слишком много усилий было предпринято доселе, чтобы их одним движением перечеркнуть. Но при продолжении прежней линии экономический, а следом и политический коллапс этого нефтяного гиганта является вопросом времени.