В 2000 году Конгресс принял роковое решение, установив статус Постоянных нормальных торговых отношений (PNTR) с Китаем. Как утверждали экономисты Джастин Пирс и Питер Шотт, статус PNTR сыграл огромную роль: без PNTR всегда существовала опасность того, что статус КНР как «страны, пользующейся наибольшим благоприятствованием», может быть отменен, что, в свою очередь, не позволяло американским компаниям в полной мере опереться на китайских поставщиков. После введения PNTR американские корпорации совместно с Пекином начали создавать китаецентричные цепочки поставок. Так начался век «Чаймерики», пишет Рейхан Салам в статье для американского журнала The Atlantic.

PNTR — это эвфемизм, разработанный для того, чтобы обойти тот факт, что статус «страны, пользующейся наибольшим благоприятствованием», (MFN) на самом деле означал обычные «нормальные торговые отношения». Это может показаться абсурдом, но эти лингвистические тонкости имели значимые политические последствия.

Квентин Массейс. Торговая сделка

В Законе о торговле 1974 года указано, что Китай, СССР и другие социалистические государства относятся к странам с нерыночной экономикой. Таким образом, статус MFN может быть предоставлен КНР только на определенных условиях. В 1980 году, когда отношения между двумя странами улучшились, США предоставили КНР условный статус MFN. С каждым годом торговый альянс двух стран продолжал крепнуть, поскольку считалось, что, открыв американскую экономику китайскому импорту, Соединенные Штаты смогут мягко подтолкнуть Пекин на путь экономического либерализма, многопартийной демократии и отказа от гегемонистских проектов. В 2000 году Китай окончательно утвердился в статусе PNTR, который, в свою очередь, способствовал вступлению КНР во Всемирную торговую организацию. Вскоре экономика КНР безвозвратно переплелась с экономикой США.

Как выглядел бы мир, если бы Соединенные Штаты не предоставили Китаю статуса PNTR? В рамках одного из возможных сценариев Китай придерживался бы экономической стратегии, основанной на содействии развитию предпринимательства среди коренных народов КНР и продолжил бы улучшать условия жизни собственных рабочих, как это было в 1980-х годах. Вместо этого Пекин решил не использовать свободные средства для улучшения жизни рядовых граждан, а перенаправить их в экспортный сектор. Это стало возможно благодаря статусу PNTR.

Китай вполне мог бы достигнуть аналогичных экономических успехов, использовав более сбалансированный и гуманный подход к развитию. Однако для этого потребовалось бы, чтобы центральное правительство передало инструменты контроля в руки своих граждан. Получается, что вместо того, чтобы способствовать большей открытости китайского общества и установлению либерализма в КНР, статус PNTR привел к совершенно противоположному результату, создав условия для введения более жесткого контроля со стороны центрального правительства в отношении собственного населения.

Тем временем процесс вхождения Соединенных Штатов в эпоху глобализации проходил бы совершенно по-другому: вместо переноса большей части своей промышленной базы в авторитарную страну, которая нередко проявляет свой агрессивный характер, возможно, США укрепили бы свои экономические связи с демократически ориентированными государствами Латинской Америки, Азии и других регионов мира. Конечно, торговля с Китаем продолжилась бы, но у американских корпораций не было бы стимула для размещения производственных мощностей в одной из последних в мире коммунистических диктатур, которая рассматривает экономическое развитие как оружие для завоевания большей власти и влияния.

Пути назад нет. Мы не можем переписать историю. Американская двухпартийная коалиция обещала своим гражданам, что предоставление КНР статуса PNTR поможет обеспечить процветание американской нации, что в ближайшем будущем КНР перестанет быть врагом и превратится в друга США. Американские граждане оказались достаточно глупы, чтобы попасться на эту удочку. Однако, что нам делать сейчас? Для начала следует признать, что США совершили серьезную ошибку.

 Источник:ИА REGNUM