Если судить по западным СМИ, то самым важным событием проходящего в Петербурге экономического форума стал сам факт того, что в Россию приехали политические и экономические тяжеловесы мирового масштаба: Эммануэль Макрон, Синдзо Абэ, Кристин Лагард. На несколько дней Петербург стал еще и точкой притяжения для тех, кто хочет почувствовать, "куда дует ветер" мировой политики и экономики, а также для тех, кто рассчитывает заработать серьезные деньги на сотрудничестве с Россией или работе в России. Как-то само собой стало очевидным, что предполагаемая изоляция России от мирового сообщества оказалась просроченным мифом недалеких западных пропагандистов, которые уже не могут объяснить своим читателям, почему в Петербург спешат одновременно лидер французского нефтегиганта Total Патрик Пуянне, президент Центральноафриканской Республики Фостен-Арканж Туадера и писатель Нассим Николас Талеб.
С точки зрения демонстрации того, что Россия — это один из полюсов нового многополярного мирового порядка и без нее невозможно обойтись при решении любого хоть сколь-нибудь важного геополитического или геоэкономического вопроса, форум уже, безусловно, достиг своей цели.
При этом стоит отметить, что на встрече уже было высказано несколько довольно интересных и сильно недооцененных западными СМИ предложений, реализация которых может сильно повлиять на будущее соотношение сил в мире. Например, первый вице-премьер, глава Минфина России Антон Силуанов почти открытым текстом предложил европейским партнерам России своего рода бартер по схеме "Евросоюз отказывается поддерживать американское экономическое давление на Россию, а Россия помогает Евросоюзу заняться дедолларизацией". Именно так следует понимать фразу высокопоставленного российского чиновника о готовности Москвы использовать евро вместо доллара для расчетов с Евросоюзом.
"Поэтому, если европейские партнеры не поддержат экономическую политику США в отношении России, то, безусловно, мы видим выход в том, чтобы задействовать европейскую расчетную единицу, европейские инфраструктурные организации для проведения финансовых расчетов, для расчетов за товары, услуги, которые сегодня зачастую попадают под различного рода ограничения", — заявил Силуанов, заодно напомнив, что Россия уже старается использовать расчеты в национальных валютах с другими странами. Видимо, подразумевались государства СНГ, Иран и, конечно же, Китай.
Если называть вещи своими именами, то, по большому счету, Евросоюзу предложена вполне реализуемая схема по созданию "нефтеевро", который легко может потеснить нефтедоллар на мировом рынке, или, по крайней мере, в восточном полушарии. Геополитические последствия такого развития событий трудно переоценить.
Вы никогда не задумывались, почему американская система финансового доминирования основана именно на нефтедолларе? США не производят ничего такого, что весь мир был бы обязан покупать за доллары и, следовательно, создавать спрос на доллары. С очень большой натяжкой в качестве такого "сверхнеобходимого" товара можно было в современном мире назвать американские процессоры, но объем торговли процессорами не так велик, да и многим странам третьего мира они не очень нужны. А вот нефть нужна всем, и, заставив весь мир платить за нефть (причем за нефть, добытую не в США!) в долларах, американцы смогли обеспечить постоянный спрос на американскую валюту и сделать так, чтобы отказ от работы с долларовой системой был не неудобством, а экономической катастрофой. Это на самом деле не американское ноу-хау, а доработанная схема, которую использовала еще Британская империя — она в свое время добилась ситуации, когда медь и другие металлы, необходимые для развития промышленности, можно было купить почти исключительно за британские фунты и почти исключительно на лондонской бирже.
Для того чтобы бросить вызов долларовой системе, ее оппоненты должны обладать сразу несколькими элементами, которые довольно сложно одновременно найти в одном государстве. С одной стороны, нужна очень мощная и очень развитая финансовая система, которая была бы довольно открытой для внешних игроков и которой бы доверяли остальные страны. С другой стороны — нужен контроль над какими-то ресурсами, потребление которых не опция, а жизненная необходимость для всех участников международной торговли. Более того, нужен довольно глубокий и богатый национальный рынок, который использует конкретную валюту. В качестве вишенки на торте, но крайне необходимой вишенки, стоит упомянуть очень развитую армию, способную не только защищать свою территорию, но и заниматься эффективной проекцией военной силы в других регионах планеты, для того чтобы расширять и защищать зону использования конкретного конкурента доллара. Если такого военного щита нет, то любая конкурирующая валютная зона легко сокращается путем использования американских авианосных групп.
У Китая есть сравнительно глубокий внутренний рынок, но вот его финансовая система не вызывает в мире особого доверия, да и проблемы с ее внешней открытостью признают (и пытаются решить) даже сами китайские чиновники. С контролем над ресурсами, а также возможностью и решимостью проецировать военную силу у Китая тоже не все гладко. У Евросоюза, наоборот, есть развитая финансовая система, она пользуется большим доверием в мире, а также глубокий и богатый европейский рынок. А вот с контролем над ресурсами и возможностью проекции военной силы — просто катастрофа, и это катастрофическое состояние США пытаются всячески поддерживать, перекрывая в Евросоюз поставки иранской нефти и пытаясь заставить Евросоюз перейти на потребление американского СПГ. Россия, к сожалению, не может похвастаться глубоким и платежеспособным рынком, который смог бы сравняться по привлекательности с рынком Евросоюза, Китая или США. Мы не можем — и в ближайшее время вряд ли сможем — похвастаться развитой финансовой системой с мировым размахом и признанием. Но зато у нас есть ключевые ресурсы, а также способность и решимость эффективно применять военную силу для защиты национальных интересов. Легко заметить, что синергетическое сотрудничество по линии Россия — Евросоюз или Россия — Китай или даже в "треугольнике" Россия — Китай — Евросоюз напрашивается само собой. И логично, что сама возможность такого сотрудничества вызывает серьезную аллергию по ту сторону Атлантики.
Теперь Евросоюзу, а точнее, европейской политической и экономической элите, предстоит определить, прежде всего для себя, ответ на вопрос, заданный министром экономики Франции Бруно Ле Мэром: "Хотим ли мы быть вассалами, которые исполняют решения США и держатся за резинку их трусов?" Если Европа найдет в себе смелость выбрать свободу, то от российского предложения ей будет просто невозможно отказаться.
Crimson Alter
