Проект высокоскоростной магистрали (ВСМ) в России обсуждается уже много лет. Какие перспективы у этого инфраструктурного чуда и что его реализация даст экономике страны? Мы обсудили с экспертом в железнодорожной отрасли Ричардом Султановым (Richard Sultanov) перспективы развития высокоскоростного пассажирского железнодорожного сообщения в России.
Ричард Султанов работал над проектом ВСМ «Москва-Казань» в 2013-2014 гг., отвечал за структурирование проекта, в том числе за разработку инвестиционного меморандума, проводил масштабное роуд-шоу с участием крупнейших мировых подрядчиков, производителей подвижного состава, банков и других заинтересованных сторон, консультировал крупнейшие финансовые институты России, Европы и Азии по этому проекту. Ричард Султанов имеет обширный опыт в железнодорожной отрасли, он работал в таких крупных компаниях как Brunswick Rail, AECOM, ОАО «Первая Грузовая Компания», некогда крупнейшем ДЗО ОАО «РЖД».
Когда обсуждают ВСМ, возникают вопросы об экономической обоснованности проекта и возможности его реализации. Что может дать реализация проекта России? Как реализовывались подобные проекты в других странах?
Ричард Султанов: В 2013 году я детально изучал опыт реализации проектов высокоскоростного железнодорожного пассажирского сообщения в Испании и ездил туда в длительную командировку. Встречался с проектными организациями, подрядчиками, поставщиками оборудования и производителями подвижного состава, общался с руководством испанской железнодорожной отрасли. Я проехал практически всю страну, чтобы своими глазами посмотреть как устроено высокоскоростное железнодорожное сообщение и как работает национальная железнодорожная компания Renfe. На сегодняшний день Испания – это один из мировых лидеров в данном сегменте. В 1990-х годах, после вступления страны в Европейский Союз, руководство Испании приняло решение о развитии высокоскоростного железнодорожного пассажирского сообщения. Этот проект был очень масштабным и имел глобальные цели, куда более крупные, чем строительство транспортной инфраструктуры исключительно ради передвижения людей. Да, безусловно, развитие туризма и повышение привлекательности страны для туристов была одной из целей, но были и более амбициозные. Во-первых, проект дал большой толчок экономике страны. Были эффективно потрачены огромные средства. Во-вторых, был дан импульс для развития внутренних компетенций и промышленности, что дало огромный мультипликативный эффект. Со временем появилась своя индустрия высокоскоростного железнодорожного транспорта, компании с мировым именем и опытом. Сейчас испанские подрядчики успешно работают во многих регионах мира, включая Южную Америку и Ближний Восток. Испанские поезда поставляются во многие страны, включая нашу страну (поезд «Стриж» производства компании Talgo). Поэтому мне кажется, что экономике России, да и стране в целом, проект ВСМ может дать большой импульс к развитию и дальнейшему выходу на глобальные рынки в этом сегменте.
Могли бы вы привести примеры, как именно проект повлияет на экономику страны?
Ричард Султанов: Во-первых, сам объем закупок очень широкой номенклатуры продукции будет огромен. Например, щебень, бетон, рельсы, металлоконструкции. Потребуются очень внушительные объемы, настолько огромные, что предприятиям придется тщательно планировать свою деятельность на годы вперед, чтобы избежать дефицита и всплеска цен на внутреннем рынке. Иначе это попросту затормозит всю остальную экономику. Далее – локализация производства подвижного состава и оборудования с участием ведущих мировых производителей. Такие гиганты железнодорожной отрасли как ALSTOM и Siemens уже присутствуют на нашем рынке, постепенно наращивают локализацию, создают производства в партнерстве с крупнейшими российскими предприятиями железнодорожной отрасли. Локализация производства – это правильный шаг в этом направлении. Купить проект под ключ проще, но деньги потрачены, компетенции не созданы, появляется критически опасная зависимость от зарубежных комплектующих и ноу-хау. Крайне важно, что производства будут в России, на них будут работать наши специалисты, будет происходить передача знаний и технологий. В будущем Россия будет иметь значительную собственную базу для развития высокоскоростного железнодорожного пассажирского сообщения, а также иметь возможность участвовать в международных проектах, экспортировать продукцию и компетенции.
Вы упомянули мультипликативный эффект и его важность для успешности проекта и экономики страны. Как организаторы проекта могут улучшить его результаты?
Ричард Султанов: Как я говорил ранее, широкая номенклатура закупаемой продукции и услуг уже сама по себе дает хорошие шансы на достижение мультипликативного эффекта. Будут задействованы самые разные сектора экономики в разных регионах страны. Но для более стремительного роста нужны и новые инвестиции, создание новых игроков, в том числе в сегменте среднего бизнеса, разбивка проекта на максимально возможное количество квалифицированных подрядчиков. В России традиционно опасаются такой структуры реализации работ. В этом есть и здравый смысл, особенно учитывая отсутствие масштабных компетенций и реализованных проектов – проще и надежнее передать работы большому проектному институту или подрядной организации. Но если посмотреть на это шире, то конечно же для развития экономики и бизнеса имеет смысл вырастить чемпионов, дать им возможность поучаствовать в проекте, но, конечно, тщательно контролировать ход работ и результаты. Дело в том, что, например, в Испании при постройке ВСМ большие проекты разделили на маленькие блоки, которые были под силу небольшим частным компаниям. Поучаствовав в проекте, они сделали себе имя, создали международную репутацию и стали самостоятельными участниками глобального рынка. Этот процесс занял годы, но в итоге положительно сказался на экономическом росте страны.
Как геополитическая обстановка влияет на проект?
Ричард Султанов: Конечно, геополитика влияет на проект. У потенциальных участников появляются опасения, мировые рынки капитала сейчас менее доступны для российских заемщиков, сложно прогнозировать дальнейшее развитие ситуации. В больших инфраструктурных проектах из-за их масштабов и длительных сроков реализации любая неопределенность несет риски. Но перспектива у проекта сохраняется хорошая. Даже если посмотреть на существенную девальвацию рубля, то это дало большой импульс для локализации производств. Если до кризиса у мировых игроков могли быть иные взгляды на локализацию, то сегодня это единственный вариант реализовать проект. Конечно, из-за геополитики некоторые зарубежные игроки могут потерять интерес к проекту, но его масштаб таков, что он интересен всем и у российской стороны сильная переговорная позиция. На рынке много первоклассных подрядчиков и поставщиков, поэтому выбор есть и отказ отдельного участника некритичен.
Рейтинг публикации:
|
