На Китай приходится 15% глобального ВВП и 23% мирового экспорта. По паритету покупательной силы китайская экономика превзошла объем американской еще в 2013 году, став крупнейшей в мире. Страна обладает крупнейшими в мире золотовалютными резервами. И при всем при этом в области международных финансов Китай — карлик. На юань приходится менее 2% расчетов в международной торговле — против 40% у доллара и 33% у евро. 40% всех долговых инструментов, выпущенных в мире, номинировано в американской валюте, 60% международных резервов государств планеты вложено в долларовые активы.
Феерическая диспропорция, не правда ли? В исторической перспективе она неизбежно исчезнет. Но это не произойдет само собой. Обретение статуса мировой валюты не происходит автоматически даже по решению МВФ, недавно включившего юань в пул валют для расчета своей корзины. Должен возникнуть достаточный спрос на юань у внешних игроков. Но откуда взяться такому спросу, если Китай остается фактически девственным для мирового капитала? Система ограничений для прямых и портфельных инвестиций, ограниченная конвертируемость юаня сохраняются. Либерализация идет мелкими шажками, с откатами. Китайцы явно не торопятся, зная, к чему приводит быстрая интернационализация внутреннего финансового и валютного рынков — циклы эйфорического притока и панического бегства западных денег с рынков развивающихся стран, сопровождающиеся мощными девальвациями и дестабилизацией социальной жизни, регулярно потрясают полностью либерализованные рынки по всему миру, от Мексики до России.
Китайцы пытаются импровизировать: сохраняя закрытость своего финансового рынка и управление курсом юаня, пробуют продвинуть позиции юаня на мировом рынке нетрадиционным способом, запустив в Шанхае торговлю поставочными фьючерсами на нефть, номинированными в юанях. Для тех, кому не нужны юани, милости просим, конвертируйте юани в золото — здесь же, в Шанхае, работает крупнейшая в Азии биржа золота, полный доступ на которую три года назад получили иностранцы. Параллельно появились слухи о консультациях китайских представителей с саудитами о возможности перехода в расчетах Китая за арабскую нефть не долларами, а юанями.
Будет ли удачным китайский план? Неизвестно. Более того, неизвестно, стоит ли России так уж переживать за успехи Китая. В глобальной валютной игре друзей нет, и даже временные союзники с удовольствием используют друг друга.
На прошлой неделе пришло сообщение из Гонконга о возобновлении Россией консультаций по планируемому выпуску суверенных пятилетних облигаций, номинированных в юанях, на сумму, эквивалентную миллиарду долларов. Размещение планируется на Московской бирже с доступом широкого круга инвесторов, включая иностранных, в частности самих континентальных китайцев.
В прошлом году Россия уже готовила размещение пилотного выпуска ОФЗ в юанях на Московской бирже на сумму, эквивалентную миллиарду долларов, но перенесла его из-за ужесточения инвестиционного режима в КНР.
В качестве интересного пилотного проекта, диверсифицирующего инструменты нашего внешнего долга, эту идею можно только поддержать. Но рассчитывать, что юаневые облигации будут способны заместить западные источники капитала, резко обмелевшие из-за режима санкций, было бы наивно.
Стратегическая линия России в международной валютной игре — способствовать формированию сбалансированной многосторонней валютной системы. Ее прообразом может считаться система расчетов в нацвалютах между участниками своповых соглашений центробанков стран БРИКС.
